Западно-австралийский порт в Перте (по странной S-образной траектории,
связанной с воздействием кориолисовой силы) - потом подземка до Сиднея,
скачок до Окленда, паром до Крайстчерч, потратив почти двадцать четыре
часа и проделав удивительнейший путь, только чтобы пересечь Тихий океан.
Виннипег и Кито находятся на почти одинаковом расстоянии от Окленда -
пусть вас не обманет плоская карта; спросите у своего компьютера -
Виннипег всего на одну восьмую дальше.
Сорок минут и двадцать четыре часа - но я не возражала против долгой
поездки; я была с Дугласом, и у меня от любви кружилась голова.
В следующие двадцать четыре часа моя голова закружилась от любви ко
всей его семье.
Я этого не ожидала. Я предвкушала приятный отпуск с Дугласом, и он
обещал мне помимо секса еще и катание на лыжах - хотя я на этом не
настаивала. Я знала, что неявно приняла на себя обязательство спать с его
групповыми братьями, если меня об этом попросят. Но это меня не волновало,
потому что искусственный человек не может воспринимать совокупление так же
серьезно, как это, похоже, воспринимает большинство людей. Большинство
женщин моего класса в яслях получали подготовку наложниц с самого начала,
и были направлены в производственные мультинационалы. Я сама получила
начальную подготовку до того, как появился босс, выкупил мой контракт и
сменил мою специальность. (А я нарушила контракт и отсутствовала несколько
месяцев - но это уже другая история.)
Но я не переживала по поводу противоположного пола даже если бы
вообще не получила соответствующей подготовки; такая чепуха для ИЧ
недопустима; нас ей никогда не учат.
Но нас не учат вообще ничему, относящемуся к семейной жизни. В самый
первый день моего пребывания мы все опоздали на чай, потому что я каталась
по полу вместе с семью детишками, старшей из которых было одиннадцать, а
младший - совсем кроха... плюс еще две или три собаки и молодой кот,
который получил свое имя "Мистер Андерфут" за необычайный талант занимать целиком весь пол.
Такого со мной не случалось ни разу в жизни. Я не хотела
останавливаться.
Кататься на лыжах я отправилась не с Дугласом, а с Брайаном. Домики
для лыжников на горе Хат замечательные, но спальни после двадцати двух не
отапливаются, и, чтобы согреться, приходится крепко прижиматься друг к
другу. Потом Вики отвезла меня посмотреть на принадлежащих семье овец, и я
познакомилась с усовершенствованной собакой, большим колли по имени "Лорд
Нельсон". Лорд был невысокого мнения об умственных способностях овец, в
чем, по-моему, был абсолютно прав.
Берти меня взял в залив Милфорд на челноке до Данедина ("Южный
Эдинбург"). Там мы переночевали. Данедин - замечательное место, но это не
Крайстчерч. Мы сели на маленький пароходик, который плавает вокруг
фьордов. Там были крохотные каюты, в которые помещается не больше двух
человек. Но юге острова холодно, и мне снова пришлось крепко прижиматься.
Нигде нет фьорда, который мог бы сравниться с заливом Милфорд. Да, я
путешествовала на Лофотеновы острова. Очень красивое место. Но я для себя
все решила.
Если вы думаете, что я упрямо защищаю Южный остров так же, как мать -
своего первенца, то вы правы. Северный остров - замечательное место, там
есть термальные источники и чудо света - Пещеры Глоуворм. А залив Островов
похож на Страну Сказок. Но на Северном острове нет Южных Альп и
Крайстчерч.
Дуглас отвез меня посмотреть их маслобойку, и я увидела, как пакуют
огромные куски чудесного масла. Анита представила меня Гильдии алтаря. Я
начала осознавать, что, может быть, мне могут предложить постоянные
отношения. И обнаружила, что я перешла от "О, Господи, что мне делать,
если они сделают мне предложение" к "О, Господи, что мне делать, если они
не сделают мне предложение", а потом к просто "О, Господи, что мне делать?"
Понимаете ли, я не говорила Дугласу, что я не человек.
Я слышала, как люди хвастаются, что они всегда смогут отличить
искусственного человека. Чепуха. Конечно, любой может узнать живой
артефакт, который не похож на человека - например, четверорукого или
гнома-шахтера. Но если генные инженеры намеренно ограничились человеческим
внешним видом (именно это технически отличает искусственного человека от
живого артефакта), никто не обнаружит разницы, даже другой генный инженер.
Я иммунна к раку и большинству инфекций. Но на моем лбу это не
написано. У меня необыкновенные рефлексы. Но я не демонстрирую их,
выхватывая двумя пальцами из воздуха мух. Я никогда не соревнуюсь с
другими людьми в ловкости.
У меня необыкновенная память, необыкновенные врожденные способности к
вычислениям и языкам. Но если вы думаете, что это определяет коэффициент
умственного развития гения, позвольте мне добавить, что в школе, где меня
готовили, цель теста на коэффициент умственного развития - попасть в точно
предопределенный результат, а не показать, какой ты умный. Никто не сможет
заметить, что я умнее других... если только это не касается моего задания
или моей шеи.
Комплекс этих и других усовершенствований, по подтвержденным данным,
улучшает сексуальную технику, но, к счастью, большинство мужчин склонны
рассматривать любое заметное улучшение в этой области как отражение своего
собственного великолепия. (При ближайшем рассмотрении мужское тщеславие
оказывается достоинством, а не недостатком. Если с мужчинами правильно
обращаться, с ними становится значительно приятнее вести дела. Именно
недостаток тщеславия делает босса таким невыносимым. Им невозможно
управлять!)
Я не боялась, что меня раскроют. Поскольку все лабораторные метки с
моего тела удалены, даже татуировка на небе, не существует способа
определить, что я была создана, а не зачата при помощи биологической
рулетки, когда миллиарды сперматозоидов борются за яйцеклетку.
Но от жены С-группы ожидают пополнения к куче детишек, резвящихся на
полу.
А что мешает?
Многое.
Я была боевым курьером в полувоенной организации. Представьте, как я
справлюсь с внезапным нападением, если у меня будет восьмимесячный живот.
Мы, женщины-ИЧ, выпускаемся или производимся в состоянии обратимой
стерильности. Для искусственного человека желание иметь ребенка -
вырастить его внутри себя - не кажется "естественным"; оно кажется
смешным. Ин витро настолько разумнее - и чище, и удобнее - чем ин виво. Я
была уже совсем большой, когда впервые увидела женщину на последнем месяце
беременности - и я подумала, что она смертельно больна. Когда я узнала,
что с ней, мне стало плохо. Когда я много позже думала об этом, меня
по-прежнему поташнивало. Делать это, как кошка, с кровью и болью, Господи!
Зачем? И зачем это вообще делать? Хотя мы и заселяем космос, на этом
шарике и так слишком много народу - зачем делать еще хуже?
Я решила, с огромным сожалением, что закрою вопрос о замужестве,
сообщив им, что я стерильна - никаких детей. Если не правда, то хотя бы
часть ее...
Меня не спросили.
Ни слова о детях. Следующие несколько дней я наслаждалась семейной
жизнью насколько могла, пока была такая возможность: женские пересуды во
время мытья посуды; шумная толпа детей и домашних животных; тихие беседы в
саду - каждую минуту я чувствовала, что я здесь своя.
Однажды утром Анита позвала меня в сад. Я поблагодарила ее, но
сказала, что занята, помогаю Вики. Однако мнение большинства победило, и
мы с Анитой оказались в дальнем углу сада, а детей решительно отогнали.
Анита сказала:
- Марджори, дорогая, - в Крайстчерч меня зовут Марджори Болдуин,
потому что я использовала это имя, когда встретила Дугласа в Кито, - мы
обе знаем, почему Дуглас пригласил тебя сюда. Ты счастлива с нами?
- Ужасно счастлива!
- Достаточно ли счастлива, чтобы быть с нами постоянно?
- Да, но... - у меня так и не появилось возможности сказать "Да, но я
стерильна." Анита меня решительно перебила.
- Наверное, нам прежде всего надо кое-что выяснить. Мы должны
обсудить приданое. Если бы я положилась в этом на мужчин, о деньгах не
было бы сказано ни слова; Альберт и Брайан сходят по тебе с ума так же,
как и Дуглас, и я это могу понять. Но эта группа - семейная корпорация, а
не просто семья, и кто-то должен вести бухгалтерию... именно поэтому я
председатель совета директоров и главный управляющий; я никогда не
становлюсь настолько эмоциональной, чтобы забыть о делах. - Она
улыбнулась, и ее вязальные спицы звякнули. - Спроси Брайана - он зовет
меня "Эбинизер Скрудж" - но он не предлагал взять заботы на себя.
Ты можешь оставаться с нами, сколько хочешь. Что для такого длинного
стола, как наш, еще один рот? Ничто. Но если ты хочешь официально
присоединиться к нам, то я должна стать Эбинизер Скрудж и выяснить, какой
мы можем заключить контракт. Потому что я не позволю распылять семейные
накопления. У Брайана три акции и три голоса, у Альберта и у меня по две
акции, у Дугласа, Виктории и Лизпет по одной. Как ты видишь, у меня только
два голоса из десяти... но на протяжении нескольких лет, если я угрожаю
подать в отставку, внезапно мне единогласно выносят вотум доверия.
Когда-нибудь я окажусь в меньшинстве, и тогда я смогу бросить все и сесть
у камина.
(А позже в этот день будут похороны!)
- Ну, а пока что я справляюсь. У детей есть по одной акции без права
голоса... и они не получают его, потому что их доля выплачивается им
наличными, когда они покидают дом, а потом используется как приданое или
стартовый капитал - или, возможно, пропадает, хотя я стараюсь об этом не
думать. Подобные потери капитала должны быть запланированы; если бы три
наши девочки вышли замуж в один год, то ситуация была бы стеснительной,
если не катастрофической.
Я сказала ей, что эта система кажется мне разумной, так как,
по-моему, немногие дети так хорошо обеспечены. (Честно говоря, я вообще
ничего не знала о таких вещах.)
- Мы пытаемся заботиться о них, - согласилась она. - В конце концов,
дети - главное предназначение семьи. Поэтому я уверена, ты поймешь, что
взрослый человек, присоединяющийся к нам, должен выплатить свою долю, а
иначе система не будет работать. Браки совершаются на небесах, но по
счетам надо платить здесь, на земле.
- Аминь.
(Я поняла, что получила ответы на все свои вопросы.
Отрицательные, потому что не могла оценить богатство групповой семьи
Дэвидсон. Они были богаты, без сомнения, хотя и жили без прислуги в
старомодном неавтоматизированном доме. Как бы то ни было, денег, чтобы
выплатить свою долю, у меня не было.)
- Дуглас сказал нам, что понятия не имеет, есть ли у тебя деньги. Я
имею в виду крупные сбережения.
- Нет.
- У меня в твоем возрасте тоже не было. Ты работаешь, не так ли? Не
могла бы ты работать в Крайстчерч и выплачивать деньги из своей зарплаты?
Я знаю, что в незнакомом городе непросто найти работу... но у меня есть
связи. Чем ты занимаешься? Ты нам никогда не говорила.
(И не собираюсь!)
Я не стала рассказывать, а только прямо ответила,
что моя работа секретна, и я отказываюсь обсуждать что-либо, касающееся
моего работодателя, но нет, я не могу уволиться и поискать работу в
Крайстчерч, так что это никак нельзя устроить, но я замечательно провела
здесь время, и я надеюсь...
Она не дала мне договорить.
- Моя дорогая, я не уполномочена обсуждать невозможность заключения
контракта. И я не приму никаких объяснений. Я должна выяснить, как можно
