настолько же неприятны. За исключением одного человека. Я не знаю его в
лицо, но я смогу узнать его. Мне он нужен! Мне он нужен так же, как дядя
Джим. Может быть, даже больше, потому что я хочу его немного наказать,
прежде чем дать ему умереть.
- Я могу только повторить то, что сказал ранее. Для нас личная
неприязнь является неприемлемой. Она уменьшает вероятность выживания.
- Я рискну ради этой сволочи. Босс, я не обвиняю его в том, что он
меня изнасиловал; им приказали сделать это, исходя из глупой теории, что
меня после этого будет легче допрашивать. Но этой свинье нужно помыться,
вылечить зубы, и он должен их чистить и полоскать рот. И кто-то должен
сказать ему, что бить женщину, с которой он только что совокуплялся,
неприлично. Я не знаю его в лицо, но я знаю его голос, запах, телосложение
и кличку. Рокс или Роки.
- Джереми Рокфорд.
- А? Вы его знаете? Где он?
- Однажды я встречал его и недавно мог на него взглянуть, достаточно,
чтобы убедиться. Requiescat in pace.
- Да? Вот, черт. Я надеюсь, его смерть не была тихой.
- Его смерть не была тихой. Фрайдэй, я не сказал тебе всего, что
знаю...
- Вы никогда этого не делаете.
- ...потому что я хотел сначала услышать твой отчет. Им удалось
нападение на ферму, потому что Джим Пруфит отключил всю энергию как раз
перед началом атаки. Поэтому у нас было только личное оружие тех немногих,
кто носит его на ферме, а большинство не имело ничего, кроме собственных
рук. Я отдал приказ на эвакуацию, и большинство из нас скрылось через
туннель, вырытый и замаскированный во время переоборудования дома. Я
скорблю и горжусь тем, что трое наших лучших людей, те трое, кто был
вооружен, когда на нас напали, вызвались сыграть Горация на мосту. Я знаю,
что они погибли, потому что я держал туннель открытым, пока не определил
по звуку, что в него вошли преследователи. Потом я его взорвал.
Несколько часов ушло на то, чтобы собрать достаточно людей и
организовать контратаку, особенно на поиски достаточного числа машин. В
принципе, мы могли бы атаковать и без них, но нам нужна была хотя бы одна,
чтобы вывезти тебя.
- А как вы узнали, что я жива?
- Так же, как и то, что в эвакуационный туннель вошли, причем не наш
арьергард. Аппаратура для слежки. Фрайдэй, все, что сделали с тобой, что
сделала ты, все, что ты говорила и что говорили тебе, было перехвачено и
записано. Я не мог следить за передачей лично - я был занят подготовкой
контратаки - но самое важное прокрутили для меня, как только у меня
появилось время. Позволь мне добавить, что я горжусь тобой.
Зная, откуда какой идет сигнал, мы выяснили, где они тебя держат, что
ты закована, а также сколько человек в доме, где они, когда они
успокоились и кто не ложился спать. Вся информация передавалась на
командную машину, и я знал, что происходит в доме, до самого начала атаки.
Мы напали - то есть, они напали - наши люди. Я не вожу людей в атаку,
ковыляя на костылях; у меня в руках дирижерская палочка. Наши люди напали
на дом, вошли внутрь, четыре специально назначенных человека подобрали
тебя - у одного из них в руках были только кусачки - и через три минуты
одиннадцать секунд все были снаружи. Потом мы подожгли дом.
- Босс! Вашу замечательную усадьбу?
- Когда тонет корабль, никто не спасает скатерти из кают-компании. Мы
никогда не смогли бы пользоваться этим домом снова. Мы сожгли дом, и тем
самым уничтожили множество секретных и полусекретных приборов. Но, что
самое важное, уничтожив здание, мы быстро избавились от тех, кто узнал его
секреты. Наш кордон был на месте до того, как мы использовали
зажигательные средства, а потом все, кто пытался выйти из дома, были
убиты.
Именно тогда я и увидел твоего приятеля Джереми Рокфорда. Ему
подпалили ногу, когда он пытался выйти через восточную дверь. Он двинулся
назад, передумал, снова попытался бежать, упал и оказался в ловушке. Судя
по звукам, которые он издавал, смерть его не была тихой, будь уверена.
- Гм. Босс, когда я сказала, что хочу его наказать, прежде чем убить,
я не имела в виду, что сожгу его живьем или сделаю что-то настолько же
ужасное.
- Если бы он не вел себя, как лошадь, бегущая назад в горящую
конюшню, он бы умер как все остальные... быстро, от луча лазера. Стреляли
без предупреждения, потому что пленных мы не брали.
- Даже для допроса?
- Сама по себе эта идея неверна, я требую брать пленных. Но, дорогая
моя Фрайдэй, ты не знаешь, какая была эмоциональная атмосфера. Все слышали
записи, по крайней мере изнасилования и третьего допроса, с пытками. Наши
ребята и девочки не брали бы пленных, даже если бы я приказал. Но я и не
пытался. Я хочу, чтобы ты знала о том глубоком уважении, которое питают к
тебе твои коллеги. В том числе и те, кто никогда тебя не встречал и вряд
ли когда-нибудь встретит.
Босс протянул руку за костылями, с трудом поднялся на ноги.
- Я сидел на семь минут больше, чем мне разрешили врачи. Мы поговорим
завтра. Теперь ты должна отдыхать. Сейчас придет медсестра, которая
поможет тебе уснуть. Спи и поправляйся.
Несколько минут я была наедине с собой. Я провела их, сияя от
радости. "Глубокое уважение". Если вы никогда не были одним из них и
никогда не сможете стать, подобные слова значат все. Они меня так
согревали, что я не особенно переживала из-за того, что я не человек.
4
Когда-нибудь я все-таки босса переспорю.
Но не надо сидеть и ждать этого, затаив дыхание.
Бывали дни, когда ему не удавалось переспорить меня - когда он не
приходил ко мне.
Все началось с разногласий по поводу того, сколько времени я должна
оставаться в терапии. Я уже через четыре дня почувствовала, что могу
отправляться домой или на работу. Хотя у меня пока не было желания
ввязываться в драки, я могла заниматься легкой работой - или поехать в
Новую Зеландию, как собиралась с самого начала. Все мои болячки заживали.
Их было не так уж и много: куча ожогов, четыре сломанных ребра,
переломы левых малой и большой берцовых костей, множественные переломы
костей правой стопы и трех пальцев левой, трещина в черепе без осложнений,
и (противно, но на работоспособности не скажется) отрезанный сосок правой
груди.
Последнее, ожоги и поломанные пальцы - это все, о чем я помню;
остальное, должно быть, случилось, когда меня что-то отвлекло.
Босс сказал:
- Фрайдэй, ты знаешь, что на регенерацию соска уйдет по крайней мере
шесть недель.
- Но если сделать пластическую операцию, все пройдет за неделю. Так
мне сказал доктор Красный.
- Девушка, если кто-то в этой организации получает травму при
исполнении служебных обязанностей, он будет излечен настолько, насколько
позволяет медицинское искусство. Кроме этой нашей обычной политики, в
твоем случае есть еще одна самодостаточная причина. Каждый из нас имеет
моральную обязанность сохранять и защищать красоту в этом мире. У тебя
удивительно хорошее тело; нанесенный ему ущерб прискорбен. Оно снова
должно быть в полном порядке.
- Я же сказала, что хватит косметической хирургии. Молока в этих
емкостях я держать не собираюсь. А тому, кто будет со мной в постели,
будет все равно.
- Фрайдэй, ты, должно быть, убедила себя в том, что тебе никогда не
придется кормить грудью. Но работающая грудь эстетически совершенно
отлична от построенной хирургическим путем имитации. Этот гипотетический
партнер, может быть, не узнает... но ты будешь знать, и буду знать я. Нет,
моя дорогая. Ты будешь, как прежде, совершенна.
- Гм! А когда вы собираетесь регенерировать свой глаз?
- Не надо грубить, малышка. В моем случае не затрагиваются вопросы
эстетики.
Поэтому моя грудь вернулась в свое прежнее состояние, а может, стала
еще лучше. Следующий наш спор касался переподготовки, в которой, по моему
мнению, я нуждалась, чтобы исправить мой чересчур быстрый рефлекс
убийства. Когда я снова затронула эту тему, босс посмотрел на меня так,
будто ему принесли суп с мухой.
- Фрайдэй, я не помню, чтобы ты убила кого-либо по ошибке. Ты что,
совершала убийства, о которых я не знаю?
- Нет, нет, - торопливо сказала я. - Я никогда не убивала до того,
как стала работать на вас. И я сообщала вам обо всех своих действиях.
- В таком случае ты убивала только для самозащиты.
- Если не считать Белсена. Это не была самозащита; он и пальцем ко
мне не притронулся.
- Бомонта. По крайней мере обычно он пользовался этим именем.
Самозащита иногда должна принимать форму "Сделай другому то, что он сделал
бы тебе, но сделай это первым". Кажется, Де Камп. Или кто-то другой из
школы философов-пессимистов двадцатого века. Я вызову досье Бомонта, чтобы
ты сама убедилась, что он принадлежал к числу тех, кому ради общего блага
лучше быть мертвыми.
- Не надо. Как только я заглянула в его бумажник, я поняла, что он
шел за мной не для того, чтобы поцеловать. Но это было после.
Боссу потребовалось несколько секунд, чтобы найти ответ, много
больше, чем обычно.
- Фрайдэй, ты хочешь переменить специальность и стать
профессиональным убийцей?
У меня отпала челюсть и глаза вылезли на лоб. Это был весь мой ответ.
- Я не собираюсь пугать тебя насмерть, - сухо сказал босс. - Ты могла
догадаться, что среди членов нашей организации есть убийцы. Я не хочу
терять тебя как курьера; ты у меня лучшая. Но нам всегда нужны
квалифицированные убийцы, так как процент потерь среди них очень высок.
Однако, есть большая разница между курьером от убийцей: курьер убивает
только с целью самозащиты и часто рефлекторно... и, я согласен, с
некоторой вероятностью ошибки... так как не все курьеры обладают твоим
великолепным талантом мгновенно учесть все факторы и прийти к верному
выводу.
- Что?
- Ты меня правильно поняла, Фрайдэй, недостаток здорового тщеславия -
это одна из твоих слабостей. Достойный наемный убийца не убивает
рефлекторно, он убивает по намеченному плану. Если все пойдет настолько
плохо, что ему понадобится прибегнуть к самозащите, он почти наверняка
станет покойником. В своих запланированных убийствах он всегда знает,
почему, и соглашается с необходимостью... иначе я не пошлю его на задание.
(Предумышленное убийство? Проснуться утром, плотно позавтракать,
потом встретиться с жертвой и хладнокровно ее зарезать? Поужинать и крепко
уснуть?)
- Босс, я не думаю, что это работа для меня.
- Я не уверен, что у тебя подходящий характер. Но в этот раз не надо
отвергать все с ходу. Мне не очень нравится идея замедлить твой защитный
рефлекс. Более того, я могу тебя заверить, что если мы попытаемся
переподготовить тебя так, как ты просишь, я не буду тебя больше
использовать в роли курьера. Нет. Ты имеешь право рисковать собственной
жизнью... в свободное от работы время. Но твои задания всегда предельно
важны: я не стану использовать курьера, лучшие черты которого были
намеренно уничтожены.
Босс меня не убедил, но он лишил меня уверенности в себе. Когда я
повторила ему, что не хочу становиться убийцей, он, похоже, не слушал -
только сказал что-то о том, что даст мне кое-что почитать.
Я ожидала, что это - что угодно - появится на терминале в комнате.
Вместо этого через двадцать минут после ухода босса в комнату вошел
молоденький парнишка - в общем, моложе меня, - и принес книгу,
переплетенную книгу с бумажными страницами. На ней был порядковый номер и
