Над монетой заплясало яркое зеленое пламя. Ведьма внимательно следила за
его колебаниями; никто, кроме нее, не мог сделать предсказаний,
вглядываясь в этот огонь. Через некоторое время она произнесла: - Кровавые
камни Огненного Креста. Вот что вы есть... вы есть. Вот для чего вы
рождены... вот для чего... - Последние слова прозвучали почти как вскрик.
- Что там еще, старуха?
- Путь ваш - не без противника; смерть ваша идет вам навстречу. Вы не
одни; за вами... Не понимаю... - Голос ее был слаб, едва слышен.
- Что? - Моррел больше не улыбался.
- Нечто... нечто огромное, далекое; нечто, полное зла.
Моррел задумался; потом, повернувшись к змеечеловеку, заговорил тихо,
но повелительно:
- Иди же, Катос. Используй свои таланты и узнай, где наше слабое
место. Назови нашего врага. Найди его.
Змеечеловек неловко поклонился и, неуклюже ступая, вышел из пещеры.
Моррел повернулся к немому:
- Подними плату воинам, собери все верные нам кланы на равнинах
Исбандии под башнями Сар-Саргота. Подними выше ту плату, что я сам
назначил, и дай всем знать - мы начинаем то, что предписано свыше. Ты
будешь моим мастером войны, Мурад, и все должны знать, что ты стоишь выше
моих слуг. Слава и величие ждут нас. А потом, когда безумный змей узнает
имя нашего врага, веди вперед черных убийц. Пусть те, чьи души принадлежат
мне, разыщут его. Найди его! Уничтожь! Ступай!
Немой кивнул и покинул пещеру. Моррел, отмеченный знаком на груди,
повернулся к ведьме:
- Ну, изгнанная людьми, знаешь ли ты, какие темные силы пришли в
движение?
- О да, посланец разрухи. Знаю. Клянусь Черной Повелительницей, знаю.
Он рассмеялся холодным, безжалостным смехом.
- Я ношу особый знак, - сказал он, указывая на багровое родимое пятно
на груди; это пятно, казалось, злобно сияло в свете очага. Ясно было, что
это не простая отметина, но некий магический талисман - пятно имело четкие
очертания летящего дракона. Моррел поднял палец, указывая вверх. - Я тоже
обладаю силой. - Он сделал поднятым пальцем круговое движение. - Я сам -
исполнитель предписанного свыше. Я - судьба.
Ведьма кивнула, понимая, что смерть уже торопится принять ее в свои
объятия. Внезапно она выкрикнула сложное заклинание, размахивая перед
собой руками. Призванная ею магическая сила собралась в пещере, ночь
наполнилась странным ощущением. Воин, стоявший перед ней, просто покачал
головой. Она наложила на него заклятие, которое должно было испепелить его
на месте. Но он остался стоять там же, где был, недобро улыбаясь ей.
- Ты, дряхлая, пытаешься испробовать на мне свое ничтожное искусство?
Убедившись, что ее заклятие не подействовало, ведьма закрыла глаза и
осталась сидеть в ожидании своей участи. Моррел направил на нее палец, из
которого ударил серебряный луч. Старуха вскрикнула и превратилась во
вспышку белого горячего огня. Потом ее темная фигура исчезла и пламя
погасло.
Моррел бросил быстрый взгляд на золу, образовавшую на полу очертания
тела. Засмеявшись, он поднял плащ и вышел из пещеры.
Снаружи его ожидали спутники, державшие лошадь. Далеко внизу был
виден лагерь маленького отряда, которому в недалеком будущем предстояло
увеличиться до армии. Он вскочил в седло.
- В Сар-Саргот! - Дернув поводья, он развернул лошадь и направился
вниз по склону; немой и жрец змеелюдей последовали за ним.
Глава первая. ВОССОЕДИНЕНИЕ
Корабль возвращался в Рилланон. Ветер изменил направление, раздался
приказ мастера морехода, и вот, выполняя распоряжения капитана, который
мечтал поскорее попасть в порт, матросы разбежались по реям. Ветер
крепчал. Мореход был опытным капитаном - почти тридцать лет он прослужил
на королевском флоте и семнадцать из них командовал кораблем. <Царственный
Орел> был лучшим судном во флоте короля. Капитан жалел, что ветер все же
слабоват, - он не будет знать покоя, пока его пассажиры не сойдут на
безопасный берег.
Те, о ком так беспокоился капитан, расположились на носовой палубе.
Двое - блондин и темноволосый - стояли у фальшборта, смеясь, должно быть,
какой-то шутке. Рост обоих на полных четыре дюйма превышал шесть футов, и
оба двигались уверенно и плавно - как бойцы или охотники. Лиам, правитель
Королевства Островов, и Мартин, герцог Крайди, его старший брат, говорили
о многом - об охоте и пирах, о путешествиях и политике, о войне и
раздорах, и вспоминали о своем отце герцоге Боуррике.
Третий, не такой высокий и широкоплечий, как эти двое, облокотился о
перила на некотором расстоянии от них, уйдя в свои мысли. Арута, принц
Крондора, младший из трех братьев, тоже задумался о прошлом, но вспоминал
он не отца, убитого на войне с цурани (сейчас ее называли Войной Врат), он
смотрел на нос корабля, разрезавший изумрудно-зеленые волны, и видел
сияющие зеленые глаза.
Капитан бросил взгляд на реи и велел еще больше развернуть паруса.
Его взгляд опять упал на трех пассажиров на носовой палубе, и снова
капитан вознес в душе молитву Килиан, богине моряков, и пожалел, что до
сих пор не видно высоких шпилей Рилланона. Эти трое были самыми
могущественными и важными людьми королевства, и мастер мореход даже думать
не хотел о том, что может случиться с государством, если беда посетит его
корабль.
Арута едва слышал крики капитана и ответы его помощников и матросов.
События последнего года измучили его, и он мало внимания обращал на то,
что происходило вокруг. Он мог думать только об одном: он возвращался в
Рилланон, к Аните.
Арута улыбнулся. Кажется, первые восемнадцать лет его жизни небыли
отмечены ничем необычным. Потом на страну напали цурани, и мир вокруг него
изменился навсегда. Вышло так, что его стали считать одним из лучших
военачальников в Королевстве; он узнал, что Мартин - его старший брат, о
чем раньше и не подозревал; он повидал тысячи чудес и ужасов. Но самым
большим чудом для Аруты стала Анита.
Они расстались после коронации Лиама. Почти год Лиам демонстрировал
королевское знамя восточным лордам и соседствующим королям; теперь они
возвращались домой.
- Что ты видишь в брызгах волн, братец? - спросил Лиам Аруту.
Арута поднял голову, и бывший мастер охоты в Крайди, которого
когда-то называли Мартин Длинный Лук, улыбнувшись, кивнул младшему брату.
- Ставлю годовой доход, что он видит в волнах зеленые глаза и нежную
улыбку.
- Не стану спорить, Мартин, - согласился Лиам. - С тех пор, как мы
покинули Рилланон, я получил от Аниты три письма, касающиеся тех или иных
государственных дел. Все они убеждали меня, что ей необходимо остаться в
Рилланоне, хотя ее мать вернулась в свои владения через месяц после
коронации. Арута, по грубым прикидкам, получал по два письма каждую
неделю. Из этого можно сделать кое-какие заключения.
- И я бы стремился вернуться, если бы знал, что меня ждет кто-то,
похожий на нее, - согласился Мартин.
Арута был человеком скрытным, он не любил говорить о чувствах, а к
любому слову, касавшемуся Аниты, относился с особой настороженностью. Он
безоглядно влюбился в прелестную молодую женщину, он был покорен ее
манерами, ее голосом, тем, как она на него смотрела. И хотя эти двое были,
вероятно, самыми близкими ему людьми во всей Мидкемии и он мог бы
поделиться с ними своими чувствами, но никогда, даже в детстве, он не
одобрял откровений.
- Отложи молнии в строну, ты, Грозовая Тучка, - сказал Лиам, увидев
что Арута помрачнел. - Я не только твой король, но еще и старший брат и
всегда смогу надрать тебе уши, если возникнет такая необходимость.
Услышав ласковое прозвище, которое дала ему мать, и представив, как
король дерет уши принцу Крондора, Арута едва заметно улыбнулся.
- Я боюсь, что неправильно понял ее, - помолчав немного, сказал он. -
Ее письма, хоть и полны теплых слов, все же написаны официальным языком и
иногда какие-то отстраненные. А в твоем дворце толпы молодых кавалеров.
- С того момента, как мы бежали из Крондора, - успокоил его Мартин, -
твоя судьба была решена, Арута. Анита уже тогда заприметила тебя, как
охотник оленя. Мы еще не добрались до Крайди, мы скрывались, а она уже
посматривала на тебя не так, как на других. Нет, она ждет тебя, не
сомневайся.
- А потом, - прибавил Лиам, - ты же признался ей в своих чувствах.
- Всего в нескольких словах. Но зато совершенно искренних.
Лиам и Мартин обменялись взглядами.
- Арута, - сказал Лиам, - ты пишешь письма со страстью счетовода,
выводящего годовой баланс.
Все трое рассмеялись. Месяцы путешествий привнесли новые оттенки в их
дружбу. Мартин в детстве был и наставником и старшим другом им обоим,
обучая их охоте и всякому лесному ремеслу. Но все же он считался
простолюдином, хотя, будучи мастером охоты, занимал высокое положение при
дворе герцога Боуррика. Узнав, что он был внебрачным сыном их отца, их
единокровным братом, все трое не сразу привыкли к своему новому положению.
С давних пор они умели разглядеть неискреннюю дружбу тех, кто искал выгод,
слышали лживые заверения в верности от тех, кто стремился подняться, а
теперь узнали и нечто иное. Каждый из них нашел людей, которым можно
доверять, которым можно открыться, людей, которые понимали, что значит
внезапно возникшее превосходство, и могли разделить груз новой
ответственности. Они нашли новых друзей.
Арута покачал головой.
- Пожалуй, все было понятно с самого начала, хотя я еще сомневаюсь.
Она так молода.
- Ей почти столько же лет, - заметил Лиам, - сколько было маме, когда
она вышла за отца, ты это хочешь сказать?
Арута недоверчиво посмотрел на Лиама.
- У тебя на все есть ответ?
Мартин похлопал Лиама по спине.
- Конечно, - сказал он и прибавил тише: - Поэтому он и король. - А
когда Лиам притворно нахмурился в ответ на слова старшего брата,
продолжал: - Как только вернемся, проси ее руки, дорогой братец. Тогда мы
вытащим старого отца Тулли из кресла у камина, и, отправившись в Крондор,
сыграем веселую свадьбу. И я смогу, закончив это дурацкое путешествие,
вернуться в Крайди.
Высоко над ними раздался крик:
- Земля!
- Где? - обрадовался капитан.
- Прямо по курсу!
Вглядываясь в даль острым взглядом охотника, Мартин первым заметил
берег на горизонте. Он молча положил руки на плечи братьев. Через
некоторое время уже все трое увидели вдали, на фоне лазурного неба,
очертания высоких башен.
- Рилланон, - тихо сказал Арута.
Тоненькая девушка, в осанке которой сразу бросалась в глаза особая
величавость, присущая людям высокого происхождения, торопливо шла по
длинному коридору, звуки легких шагов и шуршание длинных юбок затихали под
высокими сводами. Прекрасные черты лица выражали чувства, мало похожие на
радость. Стражи, застывшие на своих постах, следили, как она проходит
мимо. Не один из них задумался о причине плохого настроения прекрасной
дамы, не один улыбнулся про себя: сегодня певца ждало невеселое
пробуждение.
В манере, отнюдь не подобающей столь знатной особе, сестра короля
подставила подножку слуге, который пытался убраться с ее пути и
одновременно поклониться; слуга с размаху сел на пол, а принцесса исчезла
в крыле замка, предназначенном для гостей.
Подойдя к двери, Каролина остановилась. Поправив распущенные волосы,
она подняла руку, чтобы постучать. Но мысль о том, что придется ждать,
пока ей откроют, привела ее в раздражение; она прищурила синие глаза и
просто распахнула дверь.
Осторожно пробравшись среди разбросанной по полу одежды, принцесса
