какие-то звуки, похожие на сильный кашель, звуки, производимые голосовыми
связками и мясистым горлом, а не особыми неорганическими клетками. На
помощь к ним заспешил остаток отряда нападающих, с корзинками лишь
наполовину загруженными частями тел членов Ассоциативы.
Но они были ужасно неповоротливыми. Даже когда они почти совсем его
окружили, ему было достаточно перепрыгнуть через ближайшего, чтобы
избежать поимки. Прыгучесть также не относилась к их талантам. Если
подумать, то Эже был единственным из своих сородичей, который проявил,
хоть какие-то способности к прыжкам. Все прочие обитатели Призмы (и
силикаты, и органосиликаты) были приземленными в буквальном смысле этого
слова.
Когда они развернулись вслед за ним, он быстро опять оказался у них
за спиной, энергично размахивая дубинкой и нанося сокрушительные удары.
Силикатным доспехам она особого вреда не причиняла, но конечности и черепа
были защищены далеко не так хорошо, как их коренастые туловища. Всегда,
когда удары попадали в мягкие части тела, раздавался раздраженный кашель.
Столкнувшись с безжалостным напором этого демона-чужака, так внезапно
возникшего среди них, захватчики оставили свою попытку овладеть
хранилищем. Унося с собой добычу, которую успели награбить, они начали
медленное отступление. Эван неотступно преследовал их, подгоняя к пролому.
Он получил огромное удовлетворение, убив двоих грабителей: одному он вышиб
глаз первым ударом, а другому размозжил в кашу щупальца, остальные
спасались изо всех сил и даже развили большую скорость.
Наконец, последний из них исчез в проломе. Эван остановился и, тяжело
дыша, стал оглядывать окружающий лес. В правой руке он держал дубинку. В
этот момент он не очень-то походил на высшее достижение высокоразвитой
цивилизации. Правда, ему было на это наплевать. У него не было никаких
сомнений, что он должен попытаться помочь Ассоциативе. И не только из-за
того, что Эже, библиотеки и другие ее члены согласились ему помогать. Одно
дело был честный бой, и не ему было судить наследственные свары чужаков,
но нападать и расчленять противника, когда он скован спячкой и совершенно
беспомощен... Это было совсем другое. Возможно Эван был более сходен с
захватчиками, чем Эже и его сородичами, но у него даже вопроса не
возникло, кто из них больше стоит его дружбы. Выйдя из своей родной
системы на галактический простор, человечество быстро разобралось, что
цивилизация и цивилизованное поведение не зависит от формы существа и его
состава.
Легкость, с которой грабители смогли осуществить свое нападение,
поразила его. Если бы он не вмешался, если бы его здесь не было, они
несомненно, не торопясь, опустошили бы хранилище и вдобавок сильно
уменьшили бы население Ассоциативы. Должен был найтись способ, чтобы Эже и
его сородичи смогли организовать защиту от подобных ночных нападений. Но
какой?
Несмотря на усталость он в эту ночь больше не уснул.
10
Блески зашевелились первыми, они почувствовали лучи восходящего
солнца. Набравшись энергии, они занялись привычной работой: изливать свет
на своих еще сонных сподвижников. Следующими включились в жизнь воины. Они
сразу обратили внимание на происшедшее за время их сна и начали грустную
работу по очистке и приведению в порядок. Стены поспешили заделать пролом
в защитном барьере сообщества.
Эвану хотелось бы послушать их разговоры, но расшифровать какофонию
жужжания, взвизгов и мычания, звеневших в утреннем воздухе, он никоим
образом не смог. Пришлось ему ждать пока не проснется Эже, а затем,
подключившись к нему, и к башне, ждать пока активизируются библиотеки.
Наверное, из-за их обширной памяти им требовалось больше энергии для
пробуждения к жизни.
- Ввакориты, - пробормотала первая библиотека, когда труп одного из
убитых Эваном воины принесли им на обозрение. - Наше проклятие. К
несчастью, мы ничего не можем с ними поделать, разве только надеяться, что
стены ночью продержатся. На этот раз очевидно, что они не справились, хотя
винить их в этом нельзя. Иногда мы встречаемся с этими существами днем.
Когда это происходит, наши воины убивают всех из них, кого только найдут.
Днем им против нас не устоять. Но в мире все уравновешено. Ночь
принадлежит им, и уж тут они мстят нам.
- Где же тут равновесие? - вопрошала третья библиотека. - Они могут
бегать и воевать днем, мы же ни того, ни другого в течение долгой темноты
не можем.
- Это факт, о котором я особенно сожалел прошлой ночью, - объявила
вторая. - Какое, наверное, это было грандиозное зрелище, когда наш
чужестранный друг прогнал их прочь. Они же не могли знать, что вы чистая
органика и что ваш экзоскелет является продуктом искусственным, а не
частью вашего тела. Если бы они это знали, то были бы потрясены еще
больше.
- А они образуют такие же сообщества, как ваша Ассоциатива?
- Мы с подобными не сталкивались, - в голосе третьей библиотеки
прозвучала грусть. - Ввакориты не единственные, кого нам надо бояться в
часы темноты, но они хуже других, потому что собираются группами.
- Это все так несправедливо, - промямлил Эван. - Должны же вы найти
хоть какой-то способ, чтобы защитить себя ночью.
- Хотелось бы, чтобы был. В большинстве случаев мощности стен
хватает. У очень немногих существ достает сил пробиться через здоровые
стены до того, как мы проснемся. Только ввакориты представляют для нас
постоянную угрозу, - у Эвана создалось впечатление, что она вздохнула. -
Разум несет с собой и соответственное проклятие. Наверняка, у вашего вида
те же проблемы.
Эван задумался над этим утверждением. Он был все еще возмущен тем,
чему был свидетелем ночью. Всю площадь Ассоциативы заняли сборщики,
терпеливо собиравшие остатки стен, и воинов, и всех других убитых.
Хранилище снова сохранялось тремя воинами. Врач работал над
восстановлением линзы у одного из потерявших ее воинов.
- Разумеется, нам нечем отблагодарить тебя соразмерно тому, что ты
для нас сделал.
- Каждое цивилизованное существо сделало бы то же самое.
- Тебе нет нужды в ложной скромности.
Эван слабо улыбнулся.
- В этом меня до сих пор никто не упрекал. Послушайте, когда я снова
свяжусь со своим народом, мы как-нибудь эту проблему для вас решим. У нас
разработаны системы защиты и оружие, которое одинаково хорошо действует
днем и ночью.
- И эти защитные средства будут действовать вечно? И без вашего
присмотра?
- Ну, не вечно, но... - он заколебался, осененный неожиданной идеей.
- Конечно, вам нужно что-то такое, что вы сможете поддерживать в рабочем
состоянии сами. Возможно, то, что вам нужно, в действительности не
является чем-то новым. Всегда гораздо практичнее видоизменить существующее
устройство, чем заменить его.
- Мы не понимаем, что ты имеешь в виду, - проговорили хором все три
библиотеки.
- Может быть это пустое. Ну, моя идея. Но мне хотелось предложить ее
на ваш суд.
- Давай, предлагай, - сказала третья библиотека.
- Сначала мне что-то необходимо сделать, - он был рад, что они не
могут читать по его лицу.
Конечно, они были ему обязаны за прошлую ночь, но все-таки,
неизвестно, как отнесется к его идее чуждый разум. Они, казалось, обладали
здравым смыслом и логическим умом, но что без длительных наблюдений можно
было сказать об их обычаях?
Но он зашел слишком далеко, чтобы отступать.
- Мне нужен, - невозмутимо произнес он, - один из ваших трупов.
Наступила пауза, которой он напряженно ждал.
Библиотеки переговаривались друг с другом. По-видимому они передали
свой вывод говоруну, стоявшему снаружи, потому что вскоре после этого
появилось двое сборщиков. Они несли мертвого воина.
Эван двинулся осматривать труп. Он лежал на спине, его яркие краски
изменились, они лишь сделались как-то тусклее, а красные линзы стали
темными. Нескольких суставов не хватало, их унесли ввакориты. Над телом
стоял уксусный запах высохших внутренних жидкостей.
Тяжелые доспехи треснули в нескольких местах, но Эван не мог
заглянуть внутрь. Он объяснил, что ему требуется Эже, который передал все
библиотекам. Эван ждал и надеялся, что не задел никаких местных суеверий.
Но труп необходимо было вскрыть.
Пока они дожидались, блески периодически меняли свое положение, чтобы
те, кто разговаривали в пещере получали максимум света. Иногда кто-нибудь
напоминал им, что надо отвернуться от Эвана, который меньше всех в этом
нуждался.
Вскоре к ним присоединилось четверо врачей. Вместе они представляли
половину медицинского состава Ассоциативы. Их имена были длиннее и
сложнее, чем у Эже. Эван удовлетворился, обозначив их для себя по номерам,
как сделал ранее с библиотеками.
Когда им объяснили его просьбу, они быстро принялись за работу.
Выглядели они очень похоже на библиотеки, хотя и не были такими большими и
не имели таких отличительных загибающихся назад рогов. Как бы в
компенсацию они были снабжены просто необыкновенным набором щупалец и
ресничек, не считая еще более специализированных суставов, которые
когда-либо видел Эван у живого существа. Все это они применили к трупу
воина с замечательной эффективностью.
Вскрытие привлекло внимание других членов Ассоциативы. Хотя они
продолжали свои повседневные занятия, но, проходя мимо, заинтересованно
поглядывали на то, что происходит, удивляясь тому, что делают там
библиотеки и странный чужак. Только самые прозаичные и самые неумные,
вроде стен и проводов не обращали на происходящее никакого внимания.
Эван внимательно наблюдал и пытался осмыслить, как устроен воин
внутри. Впрочем, это ему не очень удавалось, потому что выглядело все не
как внутренности живого существа, а как механизм машины, и притом чуждой,
без металла и пластмасс.
Так что на долю врачей выпало, через посредство говоруна, просветить
его в том, что он собственно видел. Третий врач изящно повел щупальцем.
- Вот орган, которым вы так интересовались.
Эван наклонился над раскрытым телом. Врач указывал на цилиндрическую
силикатную форму заполненную тонкими слоями и почти незаметными
включениями. Она была полупрозрачная, светло-желтого цвета. Эван увидел,
что слои соединялись волокнами, которые расходились по всему телу.
Несмотря на отсутствие крови и мяса, ему понадобилось приложить
усилие, чтобы взять себя в руки, пока врач, по его просьбе, извлекал
интересующий его орган. Затем этот орган был передан Эвану, попытавшемуся
осмотреть его с научной отрешенностью, в обладании которой он постарался
самого себя убедить. Пучки волокон свисали с обоих концов, и сам он был
довольно легким.
Эван спросил врачей, как этот орган называется, и не был особенно
удивлен, когда мысленная картина, нарисованная ими, переводилась, как
сердце.
- Я видел, как вы заменяли ноги и глаза. Почему бы вам просто не
нарастить эти органы? Разве вы это не умеете?
- Мы не настолько невежественны, - ответил второй врач, - и мы тоже
думали об этом. Но как бы мы не пытались увеличить размер сердца, оно от
этого не начинает генерировать дополнительную энергию.
"Вот тебе и блестящая идея", - расстроился Эван.
Он еще внимательнее стал вглядываться в этот орган. Он был сухим на
ощупь. Очевидно он не мог накапливать солнечную энергию. Несколько часов
темноты полностью исчерпывают ее резервы.
Если бы удалось его переохладить, он смог бы обеспечить достаточно
энергии, чтобы кому-то вроде Эже хватило на целую ночь. Он вообразил себе,
