объяснил ей их намерения.
- Это придает иное значение всей той лжи, что наговорил фальшивый
ландграф Ре-Виджар, - сказала бывшая правительница Пойолавомаара. -
Единственный тран, которого он хочет защитить - это он сам.
- Мы могли бы вернуться в Уонном, - предложил Гуннар. На него
посмотрели с разным выражением - от отчаяния до шока, и он поспешил
возразить. - Не я, конечно, ибо я не тот, кто хочет этого. Но чувствую,
что будет только справедливо, если надежды некоторых членов команды
оправдаются. Что же касается меня, то признаю, друзья мои, сначала и я с
сомнением относился к вашему плану. Но чем больше мы путешествуем по миру,
и чем больше я убеждаюсь в том, как подобные Ре-Виджару и Ракоссе
составляют подлые заговоры, натравливая трана на трана, государство на
государство, тем больше я разделяю ваши стремления. Союз, о котором вы
говорили, мог бы стать таким делом, за которое стоит бороться, независимо
от того, какие выгоды это будет иметь в торговле и сотрудничестве с вашим
правительством, друг Этан.
Септембер с одобрением прокомментировал:
- Ничто не может так убедить граждан, что им требуется новая форма
правительства, как откровенное предательство и двойная игра политиканов.
- Однако, в команде еще немало хороших транов, которые думают
по-другому, - Гуннар указал на корабль и матросов, облепивших снасти. -
Они уже давно скучают по дому и говорят куда больше о друзьях, детенышах и
возлюбленных, чем о конфедерациях и политике. Приключения начинают
надоедать им, да и наша неудача в Пойолавомааре не вселила в их сердца
ничего, кроме отчаяния. Они мечтают о знакомых лицах и домашних очагах.
- В этом они не одиноки, - сказал Этан, чувствуя тягу к очагу, куда
более далекому, чем мог бы себе представить рыцарь. - Ты говоришь о
возможности мятежа?
Гуннар сделал порывистый транский жест, предполагающий категорический
отказ.
- Та-ходинг слишком хороший и наблюдательный капитан, чтобы допустить
это. Он никогда не позволит настроениям зайти так далеко. В случаях, когда
другие капитаны могли бы заковать недовольных членов команды в цепи, он
всегда сможет разоружить их смехом или соленым словцом. Я просто хочу
сказать, что для того, чтобы наша экспедиция дала хорошие результаты, нам
придется любыми средствами поднять настроение не столь дальновидных членов
команды.
Этан разглядывал параллельные следы, которые катки-полозья оставляли
на льду позади корабля.
- Мы можем оторваться от любой погони из Пойолавомаара. Вопрос в том,
куда же нам теперь направиться?
- Прошу прощения, - все взоры обратились к Тиильям. - Мне нет дела,
куда вы направитесь, лишь бы это было подальше от Пойолавомаара. Но я уже
слышала многие ваши разговоры и поверила, что намерения у вас самые
лучшие. Поскольку в Пойо вас постигла неудача из-за козней его правителя,
а не народа, вам следует попробовать еще раз, в другом государстве, таком
же процветающем и могущественном, но и не столь свирепом. - Она кивнула,
указывая вперед. - Я не моряк, но я знаю, в каком направлении и где
находятся страны. Это необходимо, когда побег куда угодно становится
главной мыслью. Менее, чем в двухстах сатчах отсюда, - она употребила
транский эквивалент курса на юго-юго-запад, - находится сказочный Молокин.
- Двести сатчей - неплохое расстояние до сказки, - Гуннар рассмеялся,
и даже Эльфа с сомнением посмотрела на свою спасительницу. - Но в реальном
мире Молокин не существует.
- Ты слышал об этом месте? - Этан в изумлении посмотрел на рыцаря. -
Еще год назад ты и слыхом не слыхивал об Арзудуне, а это место, лежащее,
похоже, еще дальше от Софолда, тебе знакомо?
- Молокин - это легендарная область на Тран-ки-ки, друг Этан. -
Рыцарь все еще усмехался. - Предполагается, что многие из ледовых
кораблей, лучшие из лучших, были построены там, на верфях Молокина.
Однако, мне неизвестен никто, кто бы разговаривал или хотя бы видел жителя
или жительницу Молокина.
- Если это только выдумка, как же тогда корабли?
- Дружище Этан, - Гуннар заговорил терпеливым тоном, словно объясняя
ребенку, - всякий владелец гордится своим судном. Чем лучше корабль, тем
больше гордость за него. Заявить, что корабль сделан в Молокине - значит
замахнуться на славу, доступную немногим. "Молокинский" не означает
ничего, кроме почетного титула, которым награждают многие корабли,
построенные на разных верфях и расхваливаемые при спуске.
- Молокин существует, - Тиильям была непреклонна.
- Ты была там? - спросил Гуннар.
- Нет, - ответила она, внезапно погаснув.
- Ты знаешь кого-нибудь, кто там бывал?
- Я лично - нет. Но я знаю людей, которые говорят будто торговали с
теми, кто бывал там. - Гуннар с отвращением фыркнул. - Известно, в каком
направлении находится Молокин, - вызывающе сказала она. - Молокин должен
быть еще могущественнее, чем Пойолавомаар, ибо говорят, что он никогда не
подвергался нашествию орд.
- Это абсурд, друг Этан, - мягко проговорил Гуннар. - Чем богаче
город, тем большее внимание ледовых номадов он привлекает. Они обычно
дружно нападают, когда город не может им противостоять. Так не могли
противостоять ни Пойолавомаар, ни Арзудун, которому твой народ предоставил
теперь защиту, ни мой родной Уонном. Они были не в силах выдержать частые
набеги - и подчинились. Если город подвергается большому числу нападений,
значит, он богат. И чем он богаче становится, тем чаще и мощнее на него
набеги - и больше дань. Очень хорошо с твоей стороны попытаться помочь
нам, Тиильям, но Молокин не может предоставить нам помощь, которой у него
нет.
- И что же ты предлагаешь нам теперь делать? - с вызовом спросила
Эльфа. Гуннар был несколько обескуражен настойчивостью ее вопроса:
- Будут и другие государства на нашем пути, и мы сможем попробовать
там.
- Вместо самого могущественного? - Она обратила свой кошачий взор на
Этана, приводя его в замешательство. Он повернулся к Тиильям.
- А насколько ты сама уверена в существовании этого Молокина?
- У сказок нет координат. - Она подняла пушистую руку, указывая к югу
от бушприта. - Вон там лежит Молокин, если только он вообще где-нибудь
находится. Разве нам не следует попробовать?
Септембер наблюдал, как мимо проскользнул гутторбин, голодными
глазами рассматривая их:
- Мы можем сделать и то, и другое. Если Молокин существует, мы найдем
его. Если же нет, у нас такие же шансы поискать возможного союзника на
юге, как и в любом другом направлении.
- Я согласен, - сказал Этан. Он оглянулся на Тиильям. - Но у меня
есть еще один вопрос. Двести сатчей - немалое расстояние от Пойолавомаара.
Немалое, но не невозможное. Если Молокин так заслуживает посещения, почему
же никто из твоего города не бывал там?
- Это опасное путешествие. - Она помолчала, затем добавила уже
спокойнее. - Я не буду скрывать это от вас.
- Опасны все путешествия по льду, - с пафосом прервал ее Гуннар. -
Что за опасности лежат на пути к Молокину?
- Говорят, что дьяволы обитают между Пойолавомааром и Молокином.
- Ты уже видела дьяволов и раньше, - Этан похлопал по излучателю,
пристегнутому у него на поясе. - И убедилась, на что способны наши
излучатели. Мы можем убить любых дьяволов.
- Может быть, но вам не убить море.
- Что? - он нахмурился.
- Есть дьяволы-"суджок", они невидимы. Они тоже чаще всего живут в
аду. Но на пути отсюда к Молокину они выбираются ближе к поверхности. И
там, где это происходит, они вздыбливают океан. - Теперь она была
по-настоящему испугана, и это было видно даже сквозь броню бравады, в
которую она себя давно заковала.
- Это невозможно, - сказал Гуннар.
- Так говорят.
Эльфа осуждающе посмотрела на Гуннара.
- Если Молокин - реальность, а не выдумка, почему бы тогда не
существовать и вздыбленному океану?
Сэр Гуннар не был силен в дедуктивной логике:
- Я не знаю, - сердито ответил он, - но океан не может вздыбиться.
- Мы это выясним, ибо я думаю, что нам предстоит отправиться туда, -
сказал Этан.
- Как всегда, сэр Этан, ты предпочитаешь смелость осторожности. -
Эльфа прямо-таки замурлыкала, обращаясь к нему.
Гуннар заворчал и неуклюже направился на корму.
Каждый раз, когда Эльфа поддерживала одно из решений Этана, а не его
самого, добрый рыцарь воспринимал это как личную обиду. Но, возможно, в
этот раз рыжебородый рыцарь был прав.
Этан раздумывал над словами Тиильям, передавая курс Та-ходингу. Он
снова и снова повторял в уме ее замечания, стараясь найти ошибку в своем
понимании ее речи.
Конечно, не могла существовать такая вещь, как "вздыбленный океан",
так же, как и дьяволы, что порождают его. Но он сам видел дьявола и
сражался с ним.
А что, если и этот миф тоже окажется реальностью?
Гуннар лежал, растянувшись под лучами солнца, на новом бушприте,
царапая одним когтем узор на древесине и рассматривая лед, с шуршанием
проносящийся внизу. Прошло несколько дней с тех пор, как они сделали
поворот, решив следовать по выдуманному этой особой, Тиильям, маршруту к
выдуманному государству. Солнце еще не высоко поднялось над горизонтом.
Утренняя прохлада заставляла вздрагивать даже трана.
Свет стал более рассеянным, а мрачный оттенок льда сменился белым,
более радостным, пока солнце поднималось. Однако внимание его световые
эффекты не занимали. Точно так же, думал Гуннар не о странной миссии,
поверить в которую заставили его друзья из другого мира.
Мысли его были неизменно обращены к дочери Славного Торска
Курдаг-Влата, ландграфа и Истинного Протектора Уоннома и Софолда. На
палубе ветер нежно шевелил ее мех, такой густой и гладкий. Ветер ласкал
серый подшерсток над ее благородным лбом, что возвышался над глазами,
способными на куда большую выразительность, чем мимическая подвижность
многих женских лиц.
В глубине души он отлично знал, что его друг Этан не имел дерзких
намерений и тайных планов по отношению к Эльфе. Конечно, Этан и сам
говорил об этом, причем неоднократно. Однако получалось, что они слишком
часто вступали в спор, и маленький, но невероятно тяжелый ("плотные кости"
- объяснял мудрец Ээр-Меезах, а не полые, как у транов) человечек
одерживал победу, когда именно Гуннару хотелось произвести впечатление на
даму. И Эльфа не переставала расхваливать его и ворковать, одобряя этого
безволосого гнома, а не его.
А ведь именно похвалы от нее он жаждал больше, чем военной славы,
богатств или добычи, или признания рыцарей, которых он возглавлял в боях.
Царапины по дереву становились все глубже, пока он раздумывал. Чего
же она пыталась достичь, стремясь отдалиться от него? Возможно, хотя
физические недостатки Этана слишком бросались в глаза, она все же могла
быть охвачена какой-то сверхъестественной тягой к мужчине другого мира? К
существу, который выражал свое презрение к сращениям каждый раз, как ему
представлялся случай; к тому, кто без искусственных когтей-коньков
растянулся бы носом вниз на льду, словно новорожденный детеныш?
Он заворчал сквозь зубы. Как бы он ни раздумывал над сложившейся
ситуацией, под каким бы углом не поворачивал ее, он не мог увидеть
по-детски простого объяснения.
Подрагивая двойными веками, он с любопытством уставился на линию
горизонта. Необычные зубцы обрамляли его даль. Должно быть, они
приближались к новому острову. Он начал медленно высчитывать в уме. Это не
мог быть Молокин, если Тиильям была права, говоря о двухстах сатчах. Они
