рождения"
Теперь я открыл уже два мертвых сейфа. Мое мастерство росло. Я стал
профессионалом.
Тем же летом после войны парень из хозяйственного отдела пытался
вывезти оборудование, купленное на государственные деньги и ставшее теперь
ненужным, чтобы потом продать его; в том числе и сейф Капитана. Мы все
знали об этом сейфе. Когда Капитан приезжал в Лос-Аламос во время войны,
он решил, что бюро недостаточно надежны для секретов, которые будут
известны _е_м_у_, так что ему пришлось завести специальный сейф.
Офис Капитана был на втором этаже одного из шатких деревянных
домиков, в которых мы все работали, а сейф, который он распорядился
установить, был стальной и тяжелый. Рабочим пришлось положить деревянный
настил и использовать особые домкраты, чтобы поднять его по лестнице. Так
как у нас было мало развлечений, все мы собрались, чтобы посмотреть, как
этот здоровенный сейф с невероятными усилиями поднимают в офис Капитана, и
отпускали шуточки насчет того, какого рода секреты он станет там держать.
Один парень сказал, что не худо бы нам держать наши бумаги в его сейфе, а
он пусть кладет свои бумаги в наши бюро. Так что этот сейф был всем
известен.
Парень из хозяйственного отдела хотел его продать, но прежде нужно
было извлечь его содержимое, а код был известен только Капитану, который
был на Бикини, и Альварецу, который его забыл. Парень попросил меня
открыть сейф.
Я поднялся в бывший офис Капитана и сказал секретарше: "Почему вы не
позвоните Капитану и не спросите код у него?"
"Я не хочу его беспокоить", - отвечает она.
"Но вы собираетесь побеспокоить меня, часов этак на восемь. Я не
стану ничего делать, если вы не попытаетесь с ним связаться"
"Хорошо, хорошо!" Она подняла телефонную трубку, а я пошел в другую
комнату взглянуть на сейф. Он стоял там, громадный, стальной сейф, и его
дверцы были распахнуты настежь.
Я вернулся к секретарше: "Он открыт"
"Невероятно!" - поразилась она и положила трубку назад.
"Нет" - объяснил я. "Он уже _б_ы_л_ открыт"
"О! Наверное, хозяйственному отделу в конце концов удалось его
открыть"
Я иду к парню из хозяйственного отдела: "Я поднялся к сейфу, и он уже
был открыт".
"О, да" - говорит он. "Простите, что я вас не предупредил. Я послал
нашего слесаря сверлить его, но прежде, чем он начал сверлить, он
попробовал открыть его, и он его открыл"
Так! Первая информация: в Лос-Аламосе теперь есть штатный слесарь.
Вторая информация: этот человек умеет сверлить сейфы - искусство, мне
совершенно неизвестное. Третья информация: он может открыть мертвый сейф -
за несколько минут. Это _н_а_с_т_о_я_щ_и_й профессионал, н_а_с_т_о_я_щ_и_й
источник информации. С таким парнем надо познакомиться.
Я узнал, что этого слесаря наняли после войны (когда не так
заботились о секретности) специально для подобных случаев. Оказалось, что
работы по взламыванию сейфов у него не очень много, и он заодно чинит
Марчентовские арифмометры, которые мы использовали при работе над бомбой.
Во время войны я тоже постоянно чинил их - так что у меня был повод для
знакомства.
Вообще-то я никогда не скрывал своего желания познакомиться с кем-то
и не искал поводов: я просто подходил и представлялся. Но тут был особый
случай: было слишком важно познакомиться с этим человеком, и, кроме того,
я знал, что прежде, чем он расскажет мне хоть один из своих секретов
взламывания сейфов, мне придется доказать, что я достоин этого.
Я выяснил, где находится его мастерская - в подвале сектора
теоретической физики, где я работал - и я знал, что он чинит арифмометры
по вечерам, когда ими никто не пользуется. Для начала я стал проходить
мимо его двери каждый вечер, когда шел в свой офис. И все. Я просто
проходил мимо.
После нескольких вечеров я стал говорить "привет". Спустя немного,
когда он увидел, что один и тот же парень проходит мимо каждый вечер, он
тоже стал говорить "привет" или "добрый вечер".
Еще несколько недель медленного продвижения вперед, и я вижу, что он
чинит Марчентовские арифмометры. Я ничего не сказал ему о них: еще не
время.
Постепенно наши диалоги стали чуть длиннее: "Привет! Я вижу, у вас
много работы!"
"Да, много работы", - все в таком роде.
Наконец, прорыв: он предлагает мне пообедать вместе. Дело идет на
лад. Каждый вечер мы обедаем вместе. Я завожу разговор о счетных машинах,
и он говорит мне, что у него проблема. Он пытается выстроить в ряд
несколько пружинных колесиков, и у него нет нужного инструмента, или еще
что-то в этом роде; он бьется над этим уже целую неделю. Я говорю ему, что
мне приходилось работать с этими машинами во время войны, и "Вот что: вы
вечером оставьте эту машину снаружи, а я завтра на нее гляну"
"Хорошо", - говорит он, в полном отчаянии.
На следующий день я осмотрел эту штуку и попытался насаживать
колесики, держа их всех в одной руке. Они моментально соскакивали обратно.
Я подумал: "Если он делал это целую неделю, и я делаю это, и ничего не
получается, значит, это _д_е_л_а_е_т_с_я_ не так!" Я остановился и очень
внимательно осмотрел колесики, и я заметил, что в каждом из них была
маленькая дырочка - просто маленькая дырочка. Тут меня осенило: я насадил
первое колесико и продел в маленькую дырочку кусок проволоки. Потом я
насадил второе колесико и продел проволоку сквозь него. Потом еще одно, и
еще одно - словно бусы на нитку - и я насадил их все с первой попытки,
выровнял, вытащил проволоку, и все было в порядке.
Тем же вечером я показал ему маленькую дырочку, и как я это сделал, и
с того дня мы стали много говорить о машинах; мы стали друзьями. В его
мастерской была масса закуточков, где лежали полуразобранные замки, и
части сейфов тоже. О, как они были прекрасны! Но я все еще ни слова не
сказал ему о замках и сейфах.
Наконец, я счел, что пора, момент созрел, и я решил скормить ему
небольшую приманку, насчет сейфов: я расскажу ему единственную стоящую
вещь, которую я знаю о них - что когда они открыты, можно определить два
последних числа кода. "Эге!" - воскликнул я, осматривая его закуточки, -
"Я вижу, ты работаешь с мослеровскими сейфами"
"Да"
"А знаешь, эти замки ненадежны. Если сейф открыт, можно узнать два
последних числа..."
"Ты можешь?" - спросил он, наконец-то проявляя какой-то интерес.
"Да"
"Покажи". Я показал ему, как это делается, и он повернулся ко мне:
"Как тебя зовут?" За все это время мы ни разу не спросили друг у друга
фамилий.
"Дик Фейнман".
"Боже! Так ты - Фейнман!" - произнес он с благоговением, - "Великий
взломщик сейфов! Я слышал о тебе; я так долго мечтал познакомиться с
тобой! Я хочу научиться у тебя, как взламывать сейфы".
"Что ты имеешь в виду? Ты же умеешь брать мертвые сейфы".
"Нет".
"Слушай, я знаю о сейфе Капитана, и я все это время лез из кожи вон,
потому что _я_ хотел познакомиться с _т_о_б_о_й_. И ты заявляешь мне, что
ты не умеешь брать мертвые сейфы".
"Так оно и есть".
"Но ты, во всяком случае, умеешь сверлить сейфы".
"Этого я тоже не умею".
"ЧТО?" - вскричал я. "Парень в хозяйственном отделе сказал, что ты
собрал инструменты и пошел наверх сверлить сейф Капитана".
"Представь, что ты работаешь слесарем, - говорит он, - и к тебе в
подвал спускается парень и требует, чтобы ты пошел сверлить сейф. Что бы
ты сделал?"
"Ну, - ответил я, я бы для виду пособирал инструменты, взял бы их и
пошел бы к сейфу. Потом я нацелил бы дрель в произвольное место на сейфе и
стал бы делать "з-з-з-з-з-з-з-з-з-з-з", и сохранил бы работу".
"Это в точности то, что я собирался сделать".
"Но ты открыл его! Ты должен знать, как взламывать сейфы".
"О, да. Я знал, что замки приходят с завода с кодами 25-0-25 или
50-25-50, и я подумал: "Кто знает, может быть, этот парень не удосужился
сменить код", и второй код подошел".
Так что я таки _у_з_н_а_л_ от него кое-что - что он взламывал сейфы
тем же мистическим методом, что и я. Но еще более удивительным было
другое: что эта большая шишка _К_а_п_и_т_а_н_ потребовал самый-самый
лучший сейф, и он заставил людей приложить все те сверхъестественные
усилия, чтобы втащить эту штуку к нему в офис, и он даже не удосужился
установить код.
Я ходил по офисам в нашем здании, пробуя те два заводских кода, и я
открыл примерно один сейф из пяти.
ЛАТЫНЬ ИЛИ ИТАЛЬЯНСКИЙ?
В Бруклине была итальянская радиостанция, и мальчиком я часто слушал
ее целыми днями. Мне НРАвились РИТмичные ЗВУки, идущие через меня, как
будто я был в океане, и волны были не очень большие. Я садился у приемника
и позволял этим волнам качать меня, на этом ПРЕкрасном итаЛЬЯнском. В этих
итальянских программах всегда были какие-то семейные сцены, где отец
ссорился с матерью.
Высокий голос: - "Нио тека ТИЕто капето ТУтто..." -
Громкий, низкий голос: - "ДРО тоне пала ТУТто!!" - (хлопая себя рукой
по разным частям тела)
Это было здорово! Я научился воспроизводить все эти эмоции: я мог
кричать, я мог смеяться, и все такое. Итальянский - восхитительный язык.
В нашем районе было много итальянцев. Однажды я катался на
велосипеде, и какой-то водитель-итальянец рассердился на меня, высунулся
из своего грузовика и, жестикулируя, заорал что-то вроде: - "Ме аРРУча
ЛАМпе этта ТИче!" -
Я стоял как оплеванный. Что это значит? Что я должен орать в ответ?
Я спросил у своего школьного приятеля-итальянца, и он дал мне совет:
"Просто отвечай: - "А те! А те!" - это значит: "Сам такой! Сам такой!"
Я решил, что это великолепная идея. Теперь я всегда кричал в ответ:
"А те! А те!", не забывая размахивать руками. Когда я освоился с этим, я
стал развивать свои способности дальше. К примеру, я еду куда-то на
велосипеде, и какая-нибудь дамочка со своим автомобилем оказывается у меня
на пути, и я кричу: "ПУцциа а ля маЛОче!" - и она убирается с дороги!
Какой-то ужасный итальянский мальчишка ругается на нее своими ужасными
итальянскими ругательствами!
Было не так уж просто распознать в моем итальянском фальшивку.
Однажды, уже в Принстоне, я въезжал на своем велосипеде на стоянку
Пальмеровской лаборатории, и кто-то загородил проезд. Я, по своему
обыкновению, ору: "оРЕцце каБОНка МИче!", отчаянно жестикулируя и колотя
тыльной стороной одной руки по ладони другой.
А чуть поодаль, на другой стороне большого газона, садовник-итальянец
сажает цветы. Он бросает работу, машет руками и радостно кричит: - "РЕцца
ма ЛИа!" -
Я не менее радостно кричу: - "РОНте БАЛЬта!" - Он не знал, а я не
знал, что он сказал, а он не знал, что я сказал. Но все прошло отлично!
Это было здорово! Это сработало! На самом деле, когда они слышат
интонацию, они немедленно узнают свой итальянский - может быть, это
миланский диалект, а не романский - какая разница. Главное, что он
итаЛЬЯнец! Так что все идет превосходно. Но вы должны быть абсолютно
уверены в себе. Продолжайте, как ни в чем не бывало, и все будет в
порядке.
Однажды я приехал из колледжа домой на каникулы, и моя сестра была
грустной, она чуть не плакала: ее девочки-скауты устраивали банкет "Отцы и
дочки", а наш отец был в от езде, продавал униформы. Я сказал, что я могу
пойти с ней, раз я ее брат (я на девять лет старше, так что это не было
очень уж глупо).
Когда мы туда пришли, я немного посидел среди отцов, но они мне
быстро надоели. Они пришли с дочками на этот маленький праздник, но
