слепая эмоциональность не является целиком и полностью вашей собственной
чертой?
Эти слова крайне обозлили Карфакса, ибо обвинение имело под собой
весьма твердую почву: он не был абсолютно объективен в данном вопросе -
его гипотеза основывалась большей частью на предчувствиях и интуиции.
Правда, хорошая интуиция часто способствовала зарождению весьма спорных
гипотез, которые впоследствии оборачивались отличными теориями и
подкреплялись вескими доказательствами. Однако, он не мог говорить об этом
открыто, при всех.
И, как выяснилось, вообще оказался не в состоянии что-либо сказать.
Какой-то мужчина рывком вскочил с места:
- Карфакс ненавидит нас! Он отрицает величайшее открытие со дня
сотворения мира!
Эта, ставшая крылатой, фраза, была произнесена Вестерном. На это
ответ у Карфакса был, но отвечать не пришлось. В этот момент какой-то
мужчина был сбит с ног пятидесятикилограммовой сумкой (один из репортеров
взвесил ее возвращая владелице сразу же после того, как она была отпущена
под залог).
Шум и свалка прекратились только с появлением полиции. Иное дело -
фурор в средствах массовой информации. Карфакс стал известной в масштабах
всей страны фигурой. Его телефон разрывался на части - звонили со всех
уголков США. Но особое его внимание привлекли два - из Лос-Анджелеса.
Первым позвонил Раймонд Вестерн. Пригласил Гордона прилететь в
Калифорнию, чтобы быть бесплатно допущенным к "Медиуму". Потом в
телефонной трубке раздался голос Патриции Карфакс, дочери Рафтона
Карфакса, который приходился дядей как Вестерну, так и Гордону Карфаксу.
Она была близка к истерике, вызванной искренним убеждением, что Вестерн
убил ее отца с целью выкрасть эскизы "Медиума".
3
Сидя в удобном кресле на застекленной веранде, залитой ярким солнцем,
Гордон с удовольствием потягивал только что сваренный кофе. Напиток в
самом деле был восхитителен - особая смесь из шести различных сортов
южноамериканского кофе, которую он собственноручно приготавливал каждые
две недели. Настроение у него было превосходным. Он с интересом наблюдал
за крохотными птичками-крапивницами, которые то ныряли в маленькое круглое
окошко своего деревянного домика, подвешенного к суку платана, то весело
выпархивали из него; наслаждался красотой розового кардинальчика,
восседавшего на краешке белой поилки с водой для птиц, стоящей рядом со
стволом шелковицы.
Все в доме дышало уютом и покоем, хотя частенько он, испытывал в нем
чувство одиночества. Располагался дом в зажиточном микрорайоне на окраине
одного из городов средних размеров штата Иллинойс. Карфакс приобрел его
вскоре после того, как был принят на работу в Трайбеллский Университет. Он
нуждался в некотором наружном ремонте и внутренней отделке. Внешний ремонт
Гордон успел закончить, как раз перед женитьбой на Френсис, которая была
счастлива расстаться со своей работой в качестве секретаря одного из
деканатов. Молодая жена сразу с головой погрузилась в заботы по
благоустройству дома, проявляя во всем свой прирожденный отличный вкус.
Она уже почти завершила внутреннюю отделку и начала прикидывать, что
бы сделать еще...
В тот летний вечер Карфакс заметил, что остался без сигарет.
Почему-то Френсис не предложила ему, как обычно, раз и навсегда бросить
курить, а взялась съездить вместо него в торговый центр. По дороге домой
она собиралась заехать еще в книжный магазин, чтобы выбрать новый
детектив. Это вызвало у него некоторое раздражение - в доме и без того
было полным-полно всяких книг - от валяющихся где попало массивных томов
классиков до дешевых детективных романов в мягких обложках. Среди
последних можно было набрать по меньшей мере дюжину, до которых она еще не
дотрагивалась, хотя бы для того, чтобы прочесть аннотацию.
Он что-то пробурчал по этому поводу. Она ответила, что у нее просто
нет настроения начинать какую-либо из них. Затем предложила Гордону
составить ей компанию, поскольку и ей, и ему такая автопрогулка может
принести только пользу.
Несколько сердито (вероятно, из-за того, что ощущал себя виноватым)
он сказал, что хочет дочитать до конца начатую книгу, поскольку
приведенные в ней сведения очень понадобятся ему для завершения цикла
лекций по средневековой Англии. А если она намекает на то, что он с ней,
видите ли, маловато разговаривает, то ей не мешало бы вспомнить, что
только вчера он водил ее в кино, а после сеанса - в ресторан "Голова
Золотого Вепря".
Френсис хлопнула дверью достаточно громко, чтобы вызвать у него
чувство удивления. Ее гнев можно было бы оправдать, думал он впоследствии,
так как во время сеанса они не разговаривали, а в ресторане к ним
присоединился заведующий кафедрой английского языка с женой, и поэтому
между собой они обменялись разве что парой слов.
А несколькими минутами позже ее уже не было на свете.
Один пожилой водитель проскочил на своем большом, тяжелом автомобиле
со скоростью пятьдесят километров в час на красный свет на участке, где
разрешалось только тридцать...
От малолитражки немецкого производства мало что осталось. Френсис
похоронили.
Мистер Линкс, гражданин добропорядочный и очень богатый, отправился в
больницу на осмотр - его беспокоила рана на голове. Кроме того, ему
пришлось заплатить штраф за превышение скорости, предписываемой знаком.
Линкс утверждал, что никак не мог видеть знак из-за заслонявших его
кустов.
Действительно, городские власти не удосужились своевременно постричь
кусты. Так что не знающий о существовании этого знака водитель из другого
города мог действительно его не заметить. Карфакс, однако, знал, что
старик проезжал этим маршрутом много раз. Единственным свидетелем
превышения скорости был семнадцатилетний парень, который, как выяснилось,
был нетрезв и ехал с просроченными правами. К тому же ему уже дважды
предъявляли обвинение в угоне машин, хотя в обоих случаях дело до конца
доведено не было. Во второй раз, как предполагалось, автомобиль был угнан
с одной из стоянок, принадлежащих м-ру Линксу. Штраф за то, что Линкс не
снизил скорость, был выписан на основании его собственных показаний,
данных сразу же, как только появился полицейский. Утверждение же о том,
что он развил скорость в пятьдесят километров в час, исходило только от
этого парня, ставшего свидетелем столкновения, однако похоже было на то,
что его слова никто даже не собирался брать во внимание.
Две недели назад м-р Линкс слетал в Лос-Анджелес и приобрел три часа
машинного времени "Медиума". По возвращении в Бусирис миссис Ноултон из
"Джорнэл Стар" взяла у него интервью. В ее статье полностью приводись
слова м-ра Линкса, выражающие то потрясающе благоприятное впечатление,
которое произвели на него Вестерн и "Медиум". Он действительно беседовал
со своею покойной, горячо любимой женой, и теперь с нетерпением ждет того
момента, когда встретится с ней в "Великой Дали". М-р Линкс не приводил
обстоятельных подробностей потусторонней жизни. Его больше всего
интересовало, счастлива ли она, а он, со своей стороны, заверял ее, что
будет несчастлив до тех пор, пока не воссоединится с нею и Господом Богом.
Немало времени (по цене пять тысяч долларов за полчаса) ушло у него на то,
чтобы рассказать ей, как удачно складываются дела в его агентстве по
прокату автомобилей и каковы дивиденды в других финансовых начинаниях.
Чистое время беседы составило около тридцати минут. Два часа ушло на то,
чтобы определить ее местонахождение, еще полчаса - на установление
личности, хотя сам он с первого же момента контакта был абсолютно уверен,
что это она. Но в соответствии с федеральными налоговыми правилами
требовалось полчаса на идентификацию личности, если сеанс не бесплатен.
Даже покойники страдают от совершенно беспардонного вмешательства со
стороны правительства, заявил м-р Линкс.
Тем не менее, несмотря на всю тяжесть лапы, наложенной федеральным
правительством на свободное предпринимательство, "Медиум" определенно
"...выявил неправоту тех безбожных атеистов, которые называют мистера
Вестерна шарлатаном, который подтвердил вечность и подлинную истинность
Священного Писания".
М-р Линкс, правда, упустил из виду тот факт, что большинство течений
христианства отрицало доказательство того, что "Медиум" в состоянии
устанавливать контакт с покойниками.
По прочтении этой статьи Карфакса обуяла ярость. Метнувшись к
телефону, он позвонил в главный офис м-ра Линкса и объяснил ему, кто он.
Затем добавил:
- А почему вы не переговорили с моей женой и не попросили у нее
прощение за свою преступную езду?
Сначала Линкс бормотал что-то несвязное, но вскоре овладел собой:
- Если бы вы купили или взяли напрокат хорошую американскую машину, а
не эту немецкую жестянку, она была бы жива!
И повесил трубку.
Карфаксу почему-то стало стыдно, хоть он и не понимал, почему.
Теперь, прихлебывая кофе и наблюдая за птицами, он вспомнил Френсис.
Наверное, стыд был вызван тем, что ему все время казалось - согласись он
поехать с нею, все было бы хорошо. Если бы он настоял на том, чтобы
закончить главу, а она бы подождала, то смертоносная машина промчалась бы
по дороге, никого не зацепив.
Может быть, его упорное нежелание поверить Вестерну связано с тем,
что он подсознательно боится ее упреков?
Гордон поднялся и отнес пустую чашку в кухню, все еще сверкающую
новой краской, которой Френсис покрыла стены всего лишь три недели назад.
Настенные часы показывали девять часов пять минут. Патриция Карфакс
обещала позвонить в одиннадцать по местному времени. Звонить она будет из
телефона-автомата, так же, как и в первый раз. Но сегодня воспользуется
видео, чтобы он мог видеть ее лицо и удостовериться, что это действительно
его двоюродная сестра. В семейном альбоме есть ее фотографии. Правда, на
самой последней ей двенадцать лет, но она не настолько изменилась, чтобы
он не смог ее узнать.
Карфакс сам предложил ей воспользоваться видеотелефоном. Из того, что
ему было известно о Вестерне, он сделал вывод, что брат мог подсунуть ему
девушку, выдающую себя за Патрицию, с целью дискредитировать оппонента.
Вестерн, несмотря на шумную рекламу, был, по сути, весьма загадочной
личностью. Истинная натура этого человека ускользала даже от наиболее
дотошных репортеров.
Голос Вестерна по телефону был сочным, дружественным и производил
хорошее впечатление. Большие темно-синие глаза и орлиный нос над
выдающимся раздвоенным подбородком придавали его лицу выражение силы и
искренности.
Но Карфакс прекрасно понимал, как мало значит внешность. Это, плюс
предубежденность против утверждений Вестерна, заставило его насторожиться.
И все же разговор он закончил с ощущением, что, возможно, заблуждается в
отношении этого человека. Или, по меньшей мере, нужно попытаться быть
более объективным, чтобы гарантировать себя от возможных ошибок.
Когда же первое впечатление прошло, в Гордоне снова возобладало
ощущение какой-то неискренности, нечестности.
Вестерн пригласил навестить его резиденцию в любое время для
бесплатного доступа к "Медиуму". Он обещал даже оплатить стоимость
перелета в оба конца. Карфакс выразил благодарность и пообещал до субботы
подумать.
Откуда такая щедрость?
Вестерн на всех парах мчался к успеху без каких-либо явных
препятствий. У него хватало противников, но сторонников было больше.
