- Мы живем, как Кэйси, и умрем, как Кэйси! - Дружно вскричала вся
команда.
- Значит деремся, - сказал Майти. - Но сперва попробуем убежать как
можно дальше. Пусть они попотеют, если уж так жаждут нашей крови.
Как раз в это мгновенье послышался лай гончих.
- По седлам! В путь!
Мэри и Стэгг отвязали тюки с оленей, которых им дали, взобрались на
их голые спины и взялись за поводья.
- Женщины пусть едут первыми, - сказал Питер. - Мы немного сзади.
Мэри огорченно взглянула на Стэгга.
- Если ты останешься сзади, я буду рядом с тобой.
- Не время спорить, - сказал Майти. - Будем держаться все вместе.
Они поскакали по неровной и извилистой тропе. Лай позади усилился -
это гончие почуяли запах. Едва беглецы покинули прогалину, как из зарослей
выскочили первые гончие. Питер, обернувшись, увидел огромного пса,
сложением напоминавшего помесь гончей и волка. Шерсть его была
белоснежной, а уши - рыжеватые. За ним вылетела свора - двадцать таких же
псов.
Затем внимание его переключилось на управление оленем по усеянной
камнями тропе, и он уже больше не рисковал оборачиваться, тем более, что
испуганное животное никак не хотело бежать с наибольшей скоростью.
Только через полкилометра бешеной скачки Стэгг обернулся еще раз.
Теперь он увидел около двадцати всадников на оленях. Впереди на белом лосе
с окрашенными в ярко-алый цвет рогами восседала нагая старуха, только
черная коническая шляпа и живая змея вокруг шеи составляли ее наряд.
Длинные седые волосы развевались по ветру, а обвислые плоские груди
подпрыгивали при каждом движении животного.
Вид ее испугал бы кого-угодно. Рядом со всадниками, не отставая от
оленей, бежало стадо свиней - высокие, длинноногие мускулистые твари,
привыкшие к бегу. Все они были черного цвета, их длинные клыки жутко
багровели. Они омерзительно визжали на бегу.
В то самое мгновение, когда он повернул голову, раздался
оглушительный треск, и олень, бежавший впереди него, закричал от боли.
Питер глянул вперед. Двое оленей бились на земле, рядом лежали их
всадники. Случилось самое худшее. Олень с девушкой-талисманом оступился и
упал.
Мэри ехала сразу же за ним и не успела увернуться.
Стэгг остановил своего оленя и спрыгнул на землю.
- У вас все в порядке? - крикнул он.
- Немножко тряхнуло, - ответила Мэри. - А вот олень Кэйси, похоже
сломал ногу. И мой удрал в заросли.
- Залезай на спину моего, - велел он. - Кто-нибудь другой пусть
подберет Кэйси.
Мэри поднялась с места, где лежала Кэйси, и подошла к нему.
- Она не в состоянии двигаться. Кажется, у нее сломан позвоночник.
Кэйси, должно быть понимала, о чем идет речь.
- Убейте меня, - взмолилась она. - Сама я не могу совершить этот
грех! Но если меня убьете вы, я знаю, бог простит это. Разве Матери
хочется, чтобы я попала в руки Альбы?
- Никто тебя не собирается убивать, Кэйси, - сказал Майти. - Пока в
живых будет хотя бы один из нас, мы будем защищать тебя.
Он отдал отрывистые распоряжения, и остальные Кэйси спешились.
- Располагаемся в две линии. Сначала на нас нападут собаки -
отбивайтесь мечами. Затем хватайтесь за копья. Сами знаете, следующими
ударят кабаны или всадники.
Кэйси едва успели построиться в две шеренги, заслонив девушек, как на
них набросились псы. Это были не охотничьи собаки, обученные повисать на
боку у загнанной дичи. Это были злобные твари, натасканные на то, чтобы
убивать. С грозным рычанием они взвились в воздух и вцепились в глотки
защищавшихся.
На мгновенье все смешалось, так как псы посбивали многих с ног. Но
через две минуты, несмотря на отчаянный лай, визг, хрип, рычанье, с ними
было покончено. Четыре тяжело раненых пса ползли подыхать в заросли.
Остальные валялись мертвыми с наполовину отсеченными головами или
отрубленными лапами.
Один из Кэйси лежал на спине с обращенным к небу взором. У него было
разорвано горло. Еще пятеро были сильно искусаны, но могли держать в руках
мечи.
- А вот и остальные! - вскричал Майти. - Плотнее ряды и приготовьтесь
метать копья!
Люди из Ди-Си натянули вожжи. Седоволосая карга выехала чуть вперед и
закричала пронзительно:
- Люди Кэйсиленда! Вы нам не нужны. Отдайте нам нашего Рогатого
Короля, и все вы, даже девушка, которая была пленницей, сможете
невредимыми вернуться на родину. Если же не отдадите, я напущу на вас моих
вепрей - и вы все погибнете!
- Сама подыхай, - проревел в ответ Майти. - Я уверен в том, что ты
здесь единственная подходящая для этого, ты, вонючая, высохшая коза!
Альба затряслась в бешенстве. Она повернулась к своим жрецам и жрицам
и сделала знак рукой.
Те отстегнули с привязи огромных клыкастых зверей.
- Пользуйтесь копьями, будто вы на охоте на свиней, - закричал Майти.
- Мы охотимся на диких свиней с детства, едва научившись держать в руках
копье! Не поддавайтесь панике!
Стэггу же сказал:
- Бери меч. Я видел, как ты дрался с псами. Ты быстрее и сильнее
любого из нас настолько, что можешь и мечом биться с кабанами... Ребята,
готовы? Вот и они!
Майти воткнул свое копье в шею огромного борова. Тот припал к земле.
Сразу же из-за него на Майти набросилась громадная свинья. Стэгг
перепрыгнул через тушу мертвого кабана и с такой силой обрушил на нее меч,
что перебил хребет сразу же за шеей.
Затем таким же ударом сразил еще одну свинью, сбившую с ног одного из
Кэйси и зубами рвавшую его ноги.
Раздался крик Мэри, и он увидел, что она с трудом удерживает копье,
вонзившееся в бок вепря. Рана оказалась незначительной, только еще больше
разъярила кабана, и он пытался добраться клыками до девушки. Она же,
вцепившись в конец копья, кружилась вокруг мечущегося зверя.
Питер издал воинственный крик и одним прыжком оказался на спине
вепря. От удара ноги кабана подкосились, и он скатился наземь. Животное,
поднявшись, с быстротой молнии рванулось к нему. Стэгг прикрылся острием
меча. Оно вошло в открытую пасть зверя до самой глотки.
Затем он вскочил и бросил взгляд в сторону Мэри, чтобы
удостовериться, что она, хотя и напугана, но не ранена. Тут же он заметил
свинью, набросившуюся на Кэйси. Защищавший ее соплеменник тоже валялся на
земле, корчась от боли. Ноги и туловище его были сплошь искромсаны, из
порванной плоти торчали ребра.
Питер запоздал с помощью. К тому времени, когда он отрубил одну из
задних ног свиньи и рассек шейную артерию, девушка уже скончалась.
На мгновенье он остановился, оценивая положение. Оно было скверным.
Из шестнадцати кэйсилендеров, уцелевших после собачьей резни, кабаны
оставили в живых десять, да и то на ногах держались только пятеро.
Стэгг помог расправиться еще с четырьмя кабанами. Оставшиеся
израненные, четверо из двух десятков, с диким визгом умчались в лес.
- Теперь очередь Альбы, - тяжело дыша, произнес Майти, - и с нами
будет покончено. Только знай, Стэгг, что еще долго будут воспевать эту
битву по всему Кэйсиленду!
- Мэри они не получат! - взревел Питер. Глаза его пылали безумием, в
лице не осталось ничего человеческого. Он снова был одержим - но не женщин
он теперь жаждал, а крови.
Он повернулся лицом к окружению Альбы. Ее дружинники шли рядами по
пять, сверкая на солнце наконечниками длинных копий.
- Альба! - зарычал Стэгг и побежал к ней.
Поначалу она не заметила его, но, услышав предупреждение своих
приверженцев, направила своего белого оленя навстречу.
- Я убью тебя, гнусная старая сука! - кричал Питер. Он, как
берсеркер, описывал широкие круги мечом у себя над головой. - Я убью всех
вас до единого!
А затем произошло нечто странное.
С детства жрецов и жриц приучали относиться к Герою-Солнце, как к
полубогу. Теперь все они оказались в необычном, не укладывавшемся в их
сознании, положении. Их вела непобедимая Богиня-Смерть. Вела против
человека, о котором все догматы говорили, что он также непобедим. Все
легенды, связанные с Героем-Солнце, подчеркивали его неизбежное торжество
над противниками. Одна из легенд повествовала даже о его победе над самой
смертью.
Более того, они стали свидетелями расправы над гончими и кабанами,
животными Альбы, и видели сверхчеловеческую быстроту и наводящие ужас
удары меча. Поэтому, когда воплощение Богини-Смерти приказало им
приготовить копья и напасть на Рогатого Короля, они замешкались.
Смятение длилось всего лишь несколько секунд, но этого оказалось
достаточно, чтобы Питер встал лицом к лицу с Альбой.
Он коротким взмахом перерубил деревянное древко копья, стальной
наконечник упал на землю. В то же самое время олень, на котором сидела
Альба, встал на дыбы.
Старуха упала с его спины, как кошка, приземлившись на ноги. Какое-то
мгновенье казалось, что, пользуясь оленем, как прикрытием от Стэгга, она
еще сумеет скрыться среди своих приспешников.
Стэгг ударил мечом по оленю, и животное отпрянуло.
Какую-то секунду он смотрел прямо в ее блекло-голубые глаза. Перед
ним была высокая женщина со скрюченной спиной, старая, очень-очень старая.
На вид ей была не менее двухсот лет, таким изборожденным морщинами и
ссохшимся было ее лицо. Длинные поредевшие седые волосы образовали,
подобную молочной, пленку над ее верхней губой. Глаза ее, казалось, видели
множество давно умерших поколений, и их спокойствие как бы утверждало, что
увидят еще больше. Она была сама Смерть!
Мурашки пробежали по телу Стэгга, будто он стоял лицом к лицу с
неизбежной Губительницей всего сущего.
Гремучая змея, шипя и извиваясь вокруг шеи, еще более подчеркивала
зловещий облик рока.
Затем он стряхнул с себя оцепенение, напомнив себе, что она, в
общем-то, всего лишь человек, и бросился на нее.
Но ему так и не удалось ее поразить.
Лицо старухи перекосилось от боли, она схватилась за грудь и упала
замертво.
Среди ее прислужников началась паника, которой не преминул
воспользоваться Стэгг. Бросившись прямо в толпу, он разил направо и
налево. Сейчас он был берсеркером, нечувствительным к ранам, наносимым
копьями и саблями жрецов.
Он одинаково рубил и пеших и всадников. Олени вздымались на дыбы и
сбрасывали мужчин и женщин, а Стэгг поражал их прежде, чем они успевали
встать на ноги.
Казалось, он в состоянии уничтожить весь отряд. Он убил или ранил, по
меньшей мере, шестерых верховых, и опрокинув еще четверых, добил их на
земле. И тогда одна из всадниц, хранившая до того невозмутимое
спокойствие, погнала своего оленя вперед. Она правила прямо на него. Он
поднял взгляд как раз вовремя - она уже склонилась над ним.
Он увидел прекрасное лицо Виргинии, прежней главной девственницы
Вашингтона, женщины с волосами цвета меди и точеным носом, губами алыми,
как кровь, и высокой выпуклой грудью. Сейчас ее грудь и живот были
прикрыты одеждой, так как она несла в своем чреве его ребенка. Ей
оставалось всего лишь четыре месяца до родов - и тем не менее она сидела
верхом на олене.
Стэгг поднял меч, чтобы поразить и ее.
Затем, узнав ее - и поняв, что в ней его дитя, остолбенел.
Этого мгновения оказалось достаточно. Не меняя невозмутимого и
бесстрастного выражения лица, она взметнула остро отточенную саблю. Лезвие
просвистело и распороло его рог. И это стало концом Питера Стэгга.
17
Осуществление плана потребовало несколько месяцев тщательной
