церковно-американский.
- Ты хочешь сказать, что его употребляют при богослужениях?
- Да. Латынь пропала во время Опустошения.
- Мне кажется, нам надо выпить, - предложил Стэгг. - Ты первая.
Девушка улыбнулась и ответила:
- Мне многое не понятно из того, что ты сказал, но я все равно выпью.
Он просунул бутылку между прутьями.
- До сих пор я знаю только твое имя. - Мэри из Маленького Рая Кэйси.
Но это все, что мне удалось вытянуть из моих стражников.
Мэри возвратила бутылку.
- Вот замечательно! А то у меня давно уже пересохло горло. Ты сказал,
стражники? Разве тебе нужна стража? Я была уверена в том, что все
Герои-Солнце - добровольцы.
Стэгг пустился в длительный рассказ о себе. Однако вдаваться во все
подробности у него не было времени, хотя по выражению лица Мэри можно было
заключить, что она понимала не более половины из рассказанного. И время от
времени ему приходилось переходить на Ди-Си, так как было очевидно, что
хотя Мэри и изучала церковно-американский, владеть им свободно она не
могла.
- Теперь ты видишь, - закончил он, - что я - жертва этих рогов. Я не
отвечаю за то, что творю. - Мэри покраснела.
- Я не хочу говорить об этом. От этого меня тошнит до глубины души.
- Меня тоже, - признался Стэгг. - По утрам, то есть. А вот позже... -
А ты можешь убежать?
- Могу. Но прибегу назад еще быстрее.
- Ох, эти гнусные Ди-Си! Должно быть они заколдовали тебя. Только
дьявол в твоих чреслах мог бы так повелевать тобою! Если бы только мы
убежали отсюда в Кэйсиленд, тамошние жрецы могли бы изгнать дьявола.
Стэгг оглянулся вокруг.
- Лагерь начинает сворачиваться. Через минуту мы двинемся. До
Балтимора! Слушай! Я рассказал о себе все. Но я не знаю ничего о тебе.
Откуда ты, как попала в плен? И есть вещи, которые ты бы могла мне
объяснить. Что означает этот Герой-Солнце, и тому подобное.
- Мне непонятно, почему Каль...
Она прикрыла рот рукой.
- Каль!.. Ты имеешь ввиду Кальторпа! Он-то здесь причем? Уж не хочешь
ли ты сказать, что беседовала с ним об этом? Он мне говорил, что ему
ничего не известно!
- Я ему рассказала и считала, что он тебе передаст.
- Он ничего мне не сказал! Фактически, он убеждал меня в том, что ему
известно ничуть не больше, чем мне...
Потеряв дар речи, он развернулся и побежал прочь.
И только, пробежав добрых пол-поля, начал выкрикивать имя
антрополога.
Все, кто ему встречались, торопились убраться подальше с его пути.
Они считали, что Великий Стэгг опять обезумел. Выскочивший из палатки
Кальторп, едва завидев, что Король-Олень бежит к нему, с разгона махнул
через шоссе. Забор не остановил его. Кальторп подтянулся на одной руке и
перебросил тело. И дальше, по другую сторону забора, он бежал во всю прыть
своих ног, подальше в поля за фермой.
- Если я поймаю тебя, Кальторп, - кричал ему вслед Стэгг. - Я
переломаю тебе все кости! Как ты посмел так поступить со мною?
Постояв некоторое время, задыхаясь от ярости, он повернул назад,
бормоча про себя:
- Почему? Почему?
Дождь прекратился. Еще через несколько минут небо прояснилось, и
засияло полуденное солнце.
Стэгг сорвал с себя плащ и швырнул его на землю.
- К черту Кальторпа! Мне он не нужен и никогда нужен не был!
Предатель!
Подозвав к себе одну из прислужниц, Сильвию, он велел принести ему
еду и питье. Ел он и пил, как всегда, днем. Управившись, свирепым взглядом
посмотрел на окружающих. Панты, которые раньше свободно болтались при
каждом движении головы, теперь выпрямились и затвердели.
- Сколько километров до Балтимора? - взревел он.
- Два с половиною, сир. Вызвать вам экипаж?
- К черту экипаж! Колеса будут меня лишь задерживать! Я намерен
бежать до Балтимора! Я хочу взять город врасплох. Я буду там раньше, чем
меня ждут! Пусть трепещут, когда Великий Стэгг из всех Стэггов шквалом
пройдется по ним! Я уложу их всех до единой, как ураган! На сей раз моими
станут не только девственницы! Я теперь не стану брать только то, что мне
подсовывают! Не только конкурсанток мисс Америки! Сегодня - весь город!
Сильвия в ужасе отпрянула.
- Но, сир... так не годится! Испокон веков...
- Герой-Солнце я или нет? Кто здесь Рогатый Король? Я поступлю, как
пожелаю!
Он схватил бутылку с подноса в руках девушки и помчался по дороге.
Поначалу он бежал прямо по бетону. Но хотя теперь пятки стали
твердыми, как железо, он решил, что мостовая все-таки слишком тверда, и
поэтому побежал по мягкой траве, покрывавшей обочину дороги.
"Так лучше, - отметил он про себя. - Чем ближе к Матери-Земле, тем
лучше, тем больше она мне понравится. Возможно, это всего лишь суеверная
болтовня - что непосредственный контакт с землей придает человеку новые
силы. Но я склонен верить этим Ди-Си. Я чувствую, что черпаю силу прямо из
лона Матери-Земли, что эта сила, подобно электрическому току, заряжает и
перезаряжает мое тело. И ощущаю, что сила эта вливается в меня столь
мощно, ошеломляюще мощно, что мое тело уже недостаточно велико, чтобы
вмещать ее всю. А избыток ее хлещет из короны на моей голове и пламенем
вздымается к небесам. Я чувствую это!"
На какое-то мгновение Стэгг приостановился, чтобы откупорить бутылку
и отхлебнуть глоток. При этом он заметил бегущих к нему стражников, но они
отставали от него, по крайней мере, метров на двести. Им недоставало его
силы и быстроты. В придачу к силам собственных мускулов у него еще была
добавочная сила, сообщаемая разбухшими от крови рогами. Он был, отметил
Пит про себя, по всей вероятности, самым быстрым и сильным человеческим
существом за все время бытия человечества. Он отхлебнул еще. Стражники
несколько приблизились, но они задыхались, и бег их замедлился. Они
держали наготове луки и стрелы, но Стэгг не думал, что они будут стрелять,
пока он придерживается дороги в Балтимор. У него не было намерения убежать
от них, только желание бежать и бежать по выпуклой груди Земли и ощущать,
как ее сила захлестывает тело и приводит в исступленный восторг мысли.
Вот он побежал быстрее, часто и высоко подпрыгивая и издавая дикие
выкрики. В них смешивались беспредельное восхищение, буйство жизни,
безымянные вожделения и уверенность в их удовлетворении. Они
присутствовали еще в самых первых словах, произнесенных первобытным
человеком, в его ломаной хаотической речи, еще не способный передавать
оттенки чувств, охватывавших его. Стэгг тоже уже не пытался назвать
предметы. Он пытался выразить словами чувства. И столь же мало преуспевал
в этом, как и его предки сто тысяч лет тому назад.
Но он, как и они, испытывал наслаждение от этих попыток. И в нем
росло сознание чего-то ранее не испытанного, чего-то нового для существ
его рода и, пожалуй, для всего живого на свете.
Впереди себя он увидел мужчину, женщину и ребенка, которые шли по
дороге. Они остановились, увидев его, и пали на колени, поняв кто перед
ними.
Питер, не останавливаясь, пробежал мимо.
- Кому-то может показаться, что я бегу один! - прокричал он им. - Но
я не один! Со мной Земля, мать и ваша и моя! Она - моя невеста, и следует
за мною, куда бы я ни шел. И я не могу уйти от нее. Даже в космосе, в
местах столь далеких, что туда даже свету нужно добираться многие годы.
Она всегда была со мной. И доказательство этому в том, что я вернулся и
теперь выполняю данное ей восемьсот лет назад обещание жениться на ней!
К тому времени, когда он закончил свою тираду, люди остались далеко
сзади. Его не волновало, слышали ли они его. Все, чего он хотел - это
говорить, говорить, говорить. Кричать, кричать, кричать. Пусть даже от
этого лопнут легкие, но он должен, обязан выкричать истину.
Вдруг он остановился. В поле зрения попал крупный красавец - лось,
который пасся на лугу за забором. Он был единственным самцом в стаде
крестьянина, и внешность у него была поистине величественная: массивное
туловище, короткие ноги, могучая шея, глупые, но похотливые глазки. Это
был, по-видимому, тщательно подобранный самец, высоко ценимый
производитель.
Стэгг легко перемахнул через забор, хотя ограда была больше полутора
метров в высоту и сложена из грубого камня, который бы устоял перед
попытками его повалить. Приземлившись, он рванулся к животному. Самец
замычал громко, но с места не сдвинулся. Его самки сбились в кучу в углу
загона и оттуда взирали на происходящее. Их громкие, похожие на собачий
лай, крики подняли такой шум, что из расположенного рядом амбара выскочил
хозяин.
Король-Олень смело подбежал к могучему самцу. Зверь ждал, пока
человек не приблизится на расстояние двадцати метров от него. Тогда он
опустил рога, протрубил боевой клич и ринулся вперед.
Питер засмеялся радостно и подбежал еще ближе. Тщательно рассчитав
шаги, он разогнался и подпрыгнул вверх как раз в тот момент, когда
огромные ветвистые рога со свистом рассекли воздух там, где он был долей
секунды раньше. Стэгг поджал колени к туловищу так, чтобы рога его не
задели, а затем выпрямил ноги и оказался точно на холке зверя, сразу же за
основанием рогов. Секундой позже самец запрокинул голову, пытаясь все-таки
достать человека рогами и подбросить в воздух. Но ему удалось лишь стать
подкидной доской для наездника, протолкнув его вдоль собственного хребта.
Питер оказался верхом на широкой спине лося.
Затем, вместо того, чтобы спрыгнуть на землю, он резко развернулся и
подался вперед намереваясь оседлать шею зверя. Однако нога его
соскользнула, и он, скатившись с лося, упал рядом с ним. Самец
развернулся, протрубил еще раз, наклонил рога и бросился снова. Но его
противник уже был на ногах. Он отпрыгнул в сторону, ухватился рукой за
огромное ухо зверя и закинул свое тело на спину лося.
В течение следующих пяти минут изумленный фермер наблюдал за тем, как
обнаженный человек скачет верхом на ревущем, бросающемся в разные стороны,
брыкающемся, брызжущем слюной звере, и не падает с его спины, несмотря на
все бешеные маневры животного. Вдруг лось замер. Глаза его были выпучены,
из открытого рта текла слюна, он мучительно хватал воздух.
- Отвори ворота! - закричал Стэгг фермеру. - Я на этом звере войду в
Балтимор, как подобает Рогатому Королю!
Фермер молча открыл ворота. Возражать он не смел. Он не мог
препятствовать Герою-Солнце забрать его призового самца. Он не стал бы
возражать даже когда Герой-Солнце возжелал бы его дом, жену, дочерей, а
также его собственную жизнь.
Стэгг вывел лося на дорогу, ведущую в Балтимор. Далеко впереди он
увидел экипаж, мчавшийся к городу. Даже с этого расстояния он сумел
разглядеть, что это Сильвия, проехавшая вперед, чтобы предупредить жителей
Балтимора о том, что Рогатый Король прибывает раньше, чем рассчитывали, и,
несомненно, чтобы посвятить жителей в намерения Рогатого Короля
изнасиловать весь город.
Он хотел было пуститься в погоню и ворваться в Балтимор буквально у
нее на пятках, но лось все еще тяжело дышал, поэтому ему пришлось
пуститься ровным шагом, пока не восстановится дыхание животного.
В полукилометре от Балтимора Стэгг ударил голыми пятками зверя под
ребра и стал кричать в уши. Тот перешел на рысь, затем, непрерывно
понукаемый наездником, - в галоп. Промчавшись между двумя невысокими
холмами, он неожиданно оказался на главной улице города, ведущей прямо к
центральной площади, находившейся в 12 кварталах, где спешно собиралась
огромная толпа. Едва Стэгг очутился в черте города, оркестр грянул
