звали?
- Я не говорил.
- Ну, все равно, как?
- Эхнатон /Эхнатон (дух Атона) - имя, принятое египетским фараоном
Аменхотепом IV, заменившим древнее многобожие культом единого бога -
Атона./. Шэм жнает о нем гораждо больше, чем я, хотя я и прожил рядом ш
ним четыре года. Однако, - здесь Джо самодовольно улыбнулся, - я жнал
человека, а вше, что жнает Шэм - это так наживаемые ишторичешкие факты.
Глава 7
Фон Рихтгофен пожелал спокойной ночи и спустился на нижнюю палубу.
Сэм принялся расхаживать взад-вперед, остановившись только один раз, чтобы
дать прикурить рулевому. Он хотел спать, но сон никак не приходил. Уже
многие годы его мучила бессонница, она вонзилась в самый центр его мозга,
который вертелся на ней, как взбесившийся механизм, неподвластный телу,
требовавшему отдыха.
Джо Миллер сидел, сгорбившись, у борта и ждал, когда его друг -
человек, единственный из людей, кому он доверял и кого любил - спустится
вниз. Вскоре его голова поникла, похожий на дубинку нос описал дугу, и он
захрапел. Звук при этом был такой, словно где-то валили деревья. С треском
и грохотом раскалывались могучие секвойи. А протяжные выдохи и бульканье
ассоциировались с работой дровосека.
- Шпи крепко, малыш, - сказал Сэм, зная, что Джо снится давно
потерянная для него Земля, где бродят мамонты, гигантские медведи и львы,
где красивые (для него) женщины его племени томятся от любовной страсти к
нему. Джо застонал, а затем захныкал, и Сэм понял: Джо снова снится, как
его схватил медведь и терзает его ногу. Нога Джо после этого случая ныла
днем и ночью. Подобно всем гигантам его размеров, он был слишком велик и
тяжел для передвижения на двух конечностях. Природа экспериментировала,
создав расу поистине гигантских размеров, а затем уничтожила ее, как свою
ошибку.
- "Взлет и падение плоскостопых", - произнес Сэм. - Статья, которую я
никогда не напишу.
Сэм застонал - жалкое эхо Джо. Он снова увидел раздавленное тело
Ливи, подаренное ему на краткий миг, а затем вновь отобранное волнами.
Была ли эта женщина Ливи? Разве не добрую дюжину раз до этого видел он ее,
глядя в подзорную трубу на скопище людей по берегам Реки? И каждый раз,
когда ему удавалось уговорить Кровавого Топора пристать к берегу, чтобы
удостовериться, его ждало разочарование. И теперь у него не было никаких
причин считать, что это был труп его жены.
Он снова застонал. Как жестоко, если это была Ливи! Как жестока
жизнь! Быть так близко, а затем разлучиться всего за несколько минут до
того момента, как они могли бы воссоединиться. А затем ее труп попадает на
палубу, будто Бог или какие-то другие силы, которые правят этим миром,
хотели посмеяться над ним: "Смотри, как близко ты был к ней! Мучайся,
жалкое скопище атомов! Страдай и корчись от боли, несчастный! Ты должен
заплатить страданиями и слезами!"
- Заплатить за что? - пробормотал Сэм, кусая сигару. - За какие
преступления? Разве я не достаточно настрадался на Земле, настрадался за
все, что я совершил, и даже более того, за то, чего я не совершал?
Когда на Земле за ним пришла смерть, он был рад ей, потому что это
было концом всех его горестей. Ему не надо было больше ни оплакивать
болезни и смерть своей жены и дочерей, ни мучиться чувством вины за смерть
своего единственного сына, смерть из-за его небрежности. И была ли это
простая невнимательность, из-за которой заболел и умер его сын? А разве
он, пусть бессознательно, не допустил, чтобы одеяло соскользнуло с крошки
Лэнгдона, когда он нес его к экипажу в тот холодный зимний день?
- Нет! - выпалил Сэм так громко, что Джо зашевелился, а рулевой
что-то по-норвежски проворчал.
Он ударил кулаком по ладони, и Джо снова что-то забормотал.
- Боже, почему я должен мучиться из-за всего, что совершил? - зарыдал
Сэм. - Теперь же это не имеет никакого значения! Все это безвозвратно
прошло. Мы начали новую жизнь с чистыми душами.
И все же это имело значение. Не имело значения то, что все мертвые
снова стали живыми, больные - здоровыми, а все плохие поступки
отодвинулись далеко в прошлое. Все равно их нельзя было ни забыть, ни
простить. Кем бы ни был человек на Земле и как бы он там ни думал, здесь
он не изменился и мыслил точно так же.
Вдруг ему захотелось наркотической резинки. Она могла бы унести
щемящую тоску и дать ему ощущение счастья.
Однако она могла и еще больше усилить его мучения. Его мог охватить
такой ужас, что единственным его желанием будет - немедленно умереть.
Когда он последний раз принимал резинку, ему угрожали такие чудовища, что
больше он уже не осмеливался прикасаться к этому наркотику. Но, может
быть, на этот раз... Нет!
Бедный сынок! Он больше никогда не увидит его, никогда! Ему было
всего два годика, когда он умер, и это означало, что он не воскрешен в
этой долине. Дети, которые умерли на Земле в возрасте до пяти лет, здесь
не воскресали. Предполагалось, что они ожили где-то в другом месте,
возможно, на какой-то другой планете. Однако, почему-то те, кто сотворил
все это, предпочли не воскрешать здесь малышей. И поэтому Сэм никогда не
сможет найти своего малыша и исправить ошибку.
И не удастся найти Ливи и дочерей - Сару, Джин и Клару. Это было
практически невозможно здесь, на Реке, имеющей протяженность, как говорят,
в двадцать миллионов миль и на чьих берегах обитает примерно тридцать семь
миллиардов человек. Даже если идти вверх от устья Реки по одному берегу,
присматриваясь к каждому встречному, а затем проделать то же самое по
противоположному берегу, никого не пропуская, то на это... сколько
потребуется лет? Устный счет никогда не был в числе достоинств Сэма, но по
самым грубым подсчетам на это ушло бы не более 109 тысяч лет.
И даже если бы человек мог совершить это, прошагать без устали все
эти миллионы миль с уверенностью, что не пропускает ни единого лица, то к
концу этого стотысячелетнего путешествия все равно существовала
возможность не найти того, кого ищешь. Потому что столь желанный человек
мог за это время умереть там, куда ты еще не успел дойти, а затем
воскреснуть где-то далеко за спиной.
Но, может быть, существуют другие способы найти человека? Существа,
которые создали эту Речную Долину и воскресили человечество - возможно,
они могут определить местонахождение любого нужного им человека. У них
должна быть какая-нибудь центральная картотека или какие-нибудь средства
для выяснения личности и местонахождения всех жителей долины Реки.
Либо, если они не в состоянии этого сделать, то во всяком случае их
можно будет заставить ответить за все то, что они совершили!
Рассказ Джо Миллера вовсе не был плодом его воображения. В нем было
много загадочного, но в нем было также и много полезных сведений. Хотя бы
то, что некто безымянный хотел, чтобы обитатели долины узнали о башне,
окутанной туманами в северном полярном море. Зачем это ему понадобилось?
Этого Сэм не знал и не мог даже и догадываться. Но отверстие было
проделано в скале явно с целью рассказать людям о существовании
таинственной башни. И именно в этой башне должен заключаться свет, который
бы рассеял тьму неведения. В этом Сэм был абсолютно уверен. И повсюду
можно было услышать рассказ об англичанине Перкинсе или Бартоне, скорее
всего, Бартоне, преждевременно пробудившемся на стадии, предшествующей
Воскрешению. И возможно, это пробуждение было не более случайным, чем
существование искусственного туннеля в скале.
Вот так у Сэмюеля Клеменса зародилась его первая мечта, которая со
временем стала Великой Мечтой. Чтобы осуществить ее, ему нужно было
железо, много железа! Именно это побудило его уговорить Эрика Кровавого
Топора отправиться в экспедицию на поиски железа. Сэм в действительности
не ожидал, что металла хватит на постройку крупного корабля, но норвежец,
по крайней мере, поможет ему подняться вверх по Реке, поближе к полярному
морю!
Теперь же, благодаря удаче, которую он вовсе не заслужил - он на
самом деле чувствовал, что недостоин чего-либо хорошего - в пределах его
досягаемости было такое количество железа, о котором он не мог раньше и
мечтать.
Ему нужны были знающие люди. Инженеры, которые знают, как обращаться
с метеоритным железом, как извлечь его, как переплавить, как изготовить
необходимые детали. Инженеры и техники, знающие, как сделать сотни других
необходимых вещей.
Он толкнул Джо Миллера ногой и сказал:
- Вставай, Джо. Скоро пойдет дождь.
Титантроп что-то проворчал и поднялся, словно башня из тумана. Когда
он шел вслед за Сэмом, бамбуковые планки палубы трещали под его
800-фунтовым телом. Внизу кто-то по-норвежски выругался.
Теперь горы по обеим сторонам Реки были скрыты тучами. Тьма окутала
долину, затмив безумное сияние двадцати тысяч ослепительных звезд и
мерцание газовых туманностей. Сильный ливень будет длиться около получаса,
а затем тучи исчезнут.
На восточном берегу мелькнула молния, прогремел гром. Сэм
остановился. Он всегда ощущал страх перед молнией или, вернее, этот страх
ощущал ребенок, который все время жил в нем. Молния высвечивала лица
преследующих его людей, кому он причинил вред, оскорбил или обесчестил, а
за ними угадывались неясные лица тех, кто осуждал его за совершенные им
бесчисленные преступления. Молния как бы пронизывала его; и он верил, что
Бог в качестве возмездия хочет сжечь его живьем. Где-то среди туч таилась
Карающая Десница Господа, который искал Сэмюеля Клеменса.
- Гром где-то далеко внижу по Реке, - сказал Джо. - Нет! Это не гром!
Шлушай, Шэм! Ражве не шлышишь!? В нем что-то штранное. Будто гром, но в то
же время и не гром. Он какой-то не такой.
Сэм прислушался и похолодел. Снизу по течению доносилось слабое
громыхание. Но он похолодел еще больше, услышав более сильное громыхание и
сверху по течению Реки.
- Что за чертовщина?
- Не бойшя, Шэм. - Джо успокаивающе положил свою ручищу Клеменсу на
плечо. - Я ш тобой.
Однако он и сам дрожал всем телом.
Молния на мгновение высветила восточный берег. Сэм вздрогнул и
сказал:
- Господи Иисусе! Там что-то заблестело!
Джо поближе подвинулся к нему и проговорил:
- Я тоже это жаметил. Это корабль, который я видел над башней. Но он
ишчеж!
Джо и Сэм молча стали вглядываться в темноту. Снова сверкнула молния,
но на этот раз над Рекой уже не было белого яйцеобразного предмета.
- Он появился из ничего и снова нырнул в ничто. Подобно миражу... -
наконец произнес Сэм. - Если бы ты тоже не видел его, я бы считал, что мне
это просто почудилось.
Проснулся Сэм на палубе. Закоченевший от холода и в полном
замешательстве. Повернувшись, он увидел солнце, только что поднявшееся над
восточным хребтом.
Джо лежал на спине рядом с ним, рулевой спал, привалившись к
штурвалу.
Но не это заставило его вскочить, как ошпаренного. Переведя взгляд
вниз от солнца, он увидел, что повсюду была зелень. Исчезла грязь, горы
выкорчеванных деревьев и обломков. Равнина была покрыта низкой травой,
холмы - высокими травами и бамбуком, среди которых повсюду возвышались
обычные гигантские сосны, дубы, тисы и железные деревья.
- Обычное дело, - пробормотал Клеменс, невольно сострив, несмотря на
огромное потрясение. Что-то усыпило всех на борту "Дрейрагра", и пока люди
лежали в беспамятстве, была проделана невообразимая работа по расчистке
грязи и высадке растительности. Этот участок Реки снова возродился!
