Стенгариус взорвался:
- Кем ты, черт побери, себя считаешь? Паланкин положен людям рангом
не ниже, чем Первый Телефонист. Быстро - обратно на спину, и скачи, как
ветер! Ты попусту тратишь время Биржи! И не думай, что этот твой запрос не
вспомнится на ближайшем рассмотрении твоих заслуг.
- Есть, сэр, - смиренно ответил Калл.
Он не рискнул напомнить, что любовница Первого Телефониста
путешествует в паланкине, и направился к очередному "пони". К тому времени
он настолько устал, что не просыпался даже во время пересадок. Как долго
он путешествовал в таком состоянии, Джек сказать не мог. Проснулся от
того, что кто-то тряс его за плечо, и увидел над собой широкое красное
лицо Свена со свисающими рыжими усами.
- Тяжело, да? - спросил Свен, улыбаясь. - Ты думаешь, дело стоит
этого, да?
- Пусть уж лучше стоит, - ответил Калл, с трудом встав на ноги. - У
тебя есть кофе?
- Федор ждет в кафе, - ответил Свен. - Пошли.
Не успели они сделать и шести шагов, как началось землетрясение.
Каменные плиты под ногами задрожали, и через несколько секунд послышалось
глухое громыхание. Здания по обе стороны улицы начали качаться.
Калл бросился на камни, пытаясь зарыться в них. Он закрыл глаза и
начал молиться, чтобы его не придавило. Массивные здания часто падали во
время землетрясений.
Калл не мог объяснить, почему он молил о пощаде. Смерть была
милосердием - хотя и временным, но спасением. Конечно же, он проснулся бы
там же, где был раньше. Хотя, может, и не на том же месте, а где-нибудь
далеко отсюда, при этом он может потерять свою должность на Бирже. Из-за
постоянных интриг в Организации двадцати четырех часов отсутствия было
достаточно, чтобы здорово повредить карьере. Не то, что тебя выбрасывают
прямо на улицу, а просто ты вдруг оказываешься ступенью, а то и больше,
ниже.
Толчки продолжались не более тридцати секунд. Потом наступила тишина.
Никто из потрясенных людей и не пытался заговорить. Может, все боялись,
что шатко-стоящие каменные плиты обвалятся от звука их голосов?
Калл поднялся и осмотрелся. Особых повреждений не было. Гранитные
плиты на некоторых зданиях сдвинулись и теперь угрожающе нависали над
улицей. Какая-то женщина вывалилась из окна и ее тело распласталось на
голой земле бесформенной массой. В одном месте улицу разворотило, и
несколько плит торчали, как полуоткрытые двери в могилу. Кругом валялись
телефонные провода.
Свен тихо заметил:
- Ты не обратил внимания, что последнее время землетрясения
происходят слишком часто? Может демон сказал правду?
- Какой демон? - спросил Калл.
- Ты же знаешь, какие они лгуны. Но иногда они и не врут, правда при
этом стараются, чтобы люди принимали это за ложь. Во всяком случае, он
сказал, что на Земле - в разгаре атомная война. И что миграция оттуда
настолько мощная, что почти все население Земли, похоже, вымерло. Жалко,
что здесь нельзя определить время событий на Земле. Земная и Адская
хронология не совпадают; они измеряются в разных единицах.
- Да, - согласился Калл, - если то, что мне говорили, правда, то
действительно существует некоторое несоответствие. Я однажды беседовал со
стариком, который утверждал, что точно знает, что умершие в последней
половине шестнадцатого века эмигрировали сюда раньше, чем умершие в первой
половине. Как это можно объяснить?
- Кто что в Аду знает? - ответил Свен, и его лицо покраснело еще
больше. - Многое здесь так же загадочно, непонятно и необъяснимо, как и на
Земле. Я думаю, это входит в меру нашего наказания. Держать нас в
догадках, держать нас в неведении. Если бы мы знали! Но мы - ничего не
знаем! И, скорее всего, никогда не узнаем!
- Разве лучше, если бы ты никогда не родился и никогда не
существовал? - спросил Калл. - Раньше я и сам так думал. Но при всех
несчастьях, унижениях, боли, которую мы испытывали здесь и на Земле, мы
ведь бывали и счастливы. И кое-что мы все же знаем.
- Как я посмотрю, ты сам не очень-то во все это веришь, - возразил
Свен.
На какое-то время они замедлили шаг. Над ними появилось облако манны:
из него потянулись белые нити. Нити медленно спускались на землю,
раскачиваясь из стороны в сторону, а под ними бегали люди. Большой кусок
манны упал рядом с Каллом и Свеном, и они видели, как толпа набросилась
расхватывать клочки серо-коричневой массы, напоминающей вафли, и нити,
похожие на спагетти. Как только кто-то набирал полную охапку, то сразу же
убегал. Некоторые сумели уйти со своей добычей, другие бросали все при
приближении официальных сборщиков: такое воровство наказывалось пытками и
смертью. Во всех районах были свои штатные сборщики. Иначе, возник бы хаос
и неразбериха. У одних бы было пищи более чем достаточно, а другие -
голодали бы до следующего облака манны. К тому же, те, кто получал манну в
избытке, могли обменивать ее на что-нибудь более ценное.
Ну и способ снабжать мир пищей, подумал Калл. И в стотысячный раз
Джек задумался о том, как образуется облако манны и каков ее химический
состав. Он был благодарен судьбе, что работает на Бирже и не зависит от
соседских поставщиков манны. Попадаются очень порочные поставщики, которые
требуют странную плату за лишнюю порцию манны. Калл хорошо это знал:
голодный, он был вынужден удовлетворять любые запросы поставщиков, пока не
пробился в служащие Биржи.
Джек и Свен вошли в кафе. Землетрясение перевернуло несколько
каменных столов, но их уже устанавливали на место. Демон-официант подавал
посетителям кофе из листьев каменного дерева. Свен остановился у круглого
стола за которым сидело пятеро мужчин. Один из них встал, поприветствовал
их, и Калл по голосу понял, что это и есть Федор.
Федор был щупленьким человеком с большой лысиной и седой неухоженной
бородой до пояса. У него был высокий широкий лоб и густые, пышные брови,
на висках глубокие залысины; высокие выступающие скулы и тонкие красные
губы. Над пуговкой носа бегали маленькие голубые глазки. Под глазами -
большие синие мешки. Похоже, спал Федор редко, и то урывками.
- А, мистер Калл, - сказал Федор, сжимая руку Джека в своей худенькой
и костлявой руке. - Садись, выпей со мной чашечку кофе.
- Я бы предпочел поговорить наедине, - возразил Калл, оглядев сидящих
за столом мужчин.
В это время на улице послышался вой сирены скорой помощи. Калл
вспомнил о мертвой женщине.
- Соединитесь с Биржей по телефону, - приказал Калл Свену. - Если Х
покажется, мы сможем оповестить Биржу.
- Почему Свен должен связываться с Биржей? - спросил Федор.
- Это не твое дело, - ответил Калл. - Но я объясню. Когда появляется
Х, все служащие бросают все дела и выходят на связь с Биржей. Мы хотим
определить: один человек этот Х или их несколько. Если он покажется
одновременно в нескольких районах города, это тут же выяснится по звонкам.
- Разумно, - одобрил Федор. - Ну, а потом?
- Пока он ни разу не показывался сразу в нескольких местах, - кисло
заметил Калл. - Но очень часто он появляется в одном конце города, чтобы
забрать труп, и буквально через несколько минут в другом конце, а
расстояния-то между ними - сотни миль. Но сложно установить что-нибудь
точно из-за отсутствия синхронных часов. Как можно синхронизировать
песочные часы на большом расстоянии? Влажность везде различна, да и
размеры песчинок тоже отличаются. А солнечные часы нельзя использовать,
потому что солнце все время неподвижно.
- Если Х появился бы в двух местах, когда солнце угасает или
становится опять ярче, тогда бы было понятно, - заметил Федор.
- Ты - прямо золотые копи, - сказал Калл.
Он решил переговорить с Биржей, рассказать Стенгариусу об идее Федора
и таким образом получить кредит. Но прежде, чем его соединили, Калл
повесил трубку. То, что Х покажется в разных местах как раз во время
затемнения солнца или во время его разгорания, было слишком маловероятным.
И Биржа, для того, чтобы не пропустить ни единого рапорта о Х, будет
вынуждена блокировать телефонные линии два раза в сутки. Это слишком
дорогая операция. И если план не сработает в ближайшее время, то Калл
станет козлом отпущения, как инициатор.
Сирена зазвучала ближе, и из-за угла выскочила скорая помощь. С
ужасным скрежетом автомобиль остановился возле тела женщины. Какой-то
свихнувшийся отскочил от трупа и побежал, подняв вверх окровавленные руки.
Он громко истерично хохотал. Зевак, как и положено, собралась целая толпа.
Кто-то смеялся над этим человеком, кто-то выкрикивал проклятья, другие
просто наблюдали, не скрывая отвращения. Калл знал, что парень далеко не
уйдет. Его наверняка уже приметил кто-нибудь из агентов Биржи, и скоро он
окажется в их руках. Биржа не терпела помешанных, безразлично - опасные
они или нет. Но их не убивали, ведь в этом случае последние становились
недосягаемыми.
Биржа кастрировала их, вырывала языки, отрубала все конечности; и
больше никто из них не мог никого оскорбить или причинить какой-нибудь
вред - никому, даже самим себе. Но слоняться по улицам в поисках пищи этим
людям не приходилось. Биржа заботилась о сумасшедших за свой счет:
содержала их живыми и в чистоте, а иногда им даже выдавали кофе и
сигареты. Простой горожанин был бы потрясен, узнав, сколько таких
безъязыких, безногих и безруких мужчин и женщин спрятано от людских глаз в
этом городе. Но если бы подобные сведения и вышли на поверхность, то,
скорее всего, это просто повысило бы престиж Биржи как организации,
способной поддерживать закон, порядок и приличие.
Двери скорой помощи отодвинулись и из кабины вылезли трое мужчин.
Двое были одеты в плотно облегающую алую униформу с золотыми шнурками,
большими блестящими пуговицами, и меховыми киверами. Это означало, что они
служат Властям. На третьем, несомненно Х, было белое одеяние, в котором он
(если это был Он) традиционно изображался на всех портретах, иконах и
картинах на Земле. На плечи падали традиционно-длинные рыжеватые волосы,
борода доходила до груди. Сандалии Х носил на босу ногу, и можно было
рассмотреть мускулистые, хорошо сложенные ноги. Его лицо полностью
соответствовало представлениям большинства людей о лице Христа. Но была
одна раздражающая деталь: Х носил темные очки. И никто, насколько могла
установить Биржа, не видел его без этих очков. Это обстоятельство сводило
агентов с ума. Почему Х носит темные очки?
И почему он вообще показывается? Х никогда не воскрешал мертвых и
никогда не делал никаких чудес на публике. Он просто наблюдал за тем, как
тело клали в машину. Время от времени он произносил короткие проповеди.
Речь была всегда одной и той же. На этот раз он ее повторил. Когда тело
положили в машину, Х заговорил. Голос у него был высоким и сладким.
Говорил Х на ломаном еврейском; на нем здесь изъяснялись все, кроме вновь
прибывших.
- Однажды жил один человек, который прожил хорошую жизнь. Или он сам
думал, что прожил хорошую жизнь, но раз человек так думает, значит так оно
и есть, согласны?
Плоды его хорошей жизни окружали его, он стал седым и покрылся
морщинами. У него был хороший дом, верная жена, много друзей; его уважали.
У него было много сыновей и дочерей, даже внуки и, более того, несколько
правнуков. Но, как и все люди, он подошел к концу своих дней и лежал на
смертном одре. Он мог позволить себе лучших на Земле докторов и лучшие
лекарства, но это уже не помогло бы. Самое лучшее, что можно было сделать
для него - положить в руки распятие с изображением Бога, которому он
