их, как вскрикнул от ужаса Речной Ветер... но все это не имело никакого
значения. Надо было бежать... скорее бежать из этого жуткого места! Туда,
где мерцал огоньком Рейстлинов посох...
Кое-как, запинаясь на каждом шагу, он последовал за магом в лес. Но
стоило вступить под деревья - и страх окончательно лишил Таниса сил. Он не
мог больше сделать ни шагу. Дрожа, он опустился на колени. Потом стал
клониться вперед, царапая пальцами землю.
- Рейстлин!.. - надорвал он горло отчаянным воплем.
Но маг ничем помочь ему не сумел. Последним, что видел Танис, был
огонек его посоха, медленно, все медленней и медленней падающий наземь -
руки Рейстлина, обмякшие, безжизненные, более не могли его удержать...
...Деревья. Прекрасные, удивительные деревья Сильванести. Искуснейшие
руки столетиями осторожно и бережно придавали им форму, превращая в
произведения искусства. Повсюду кругом Таниса были деревья. Деревья,
восставшие против своих садовников. Живые рощи чудес, ставшие рощами
ожившего ужаса. Листья их мучительно содрогались, исходя тошнотворным
зеленоватым мерцанием...
Танис в ужасе озирался. Много странного и ужасного видел он за свою
жизнь, но подобного - еще ни разу. Это зрелище, понял он, было способно
свести его с ума. Он лихорадочно крутил головой, но избавления не было. Со
всех сторон стояли деревья Сильванести. Измененные самым чудовищным
образом.
Казалось, древесные души тщетно рвались наружу из тел-стволов,
подвергнутых пытке. Жуткая судорога терзала искореженные ветви. Корчились
корни, стараясь вырваться из земли и убежать. Раны стволов обильно
кровоточили соком. Шорох листьев был стоном боли и ужаса. Деревья
Сильванести плакали кровью.
Куда он попал?.. Сколько времени он здесь находился?.. Танис не знал.
Он помнил лишь, как направился к Звездной Башне, видимой сквозь ветви
осин. Он шел и шел, и ничто не преграждало ему дорогу. Но потом он
услышал, как завизжал от ужаса кендер - словно маленький зверек,
подвергнутый жестокой расправе. Тогда он обернулся и увидел, что
Тассельхоф указывает на деревья. И Танис тоже посмотрел на них, смутно
понимая при этом, что Тассельхофу вроде бы не полагалось тут быть. Но вот
появился Стурм, пепельно-серый от ужаса, и Лорана, плачущая в отчаянии, и
Флинт, таращивший испуганные глаза.
Танис обнял Лорану, и его руки явственно ощутили ее тело, хотя умом
он понимал, что ее здесь не было, и эта мысль заново обдала его жутью...
Но это было еще не все. Из рощи, схожей с узилищем мучимых душ, стали
выбегать звери и набрасываться на спутников.
И Танис выхватил меч, собираясь отбиваться, но клинок задрожал в его
руке, а взгляд не мог вынести вида животных, изуродованных и словно бы
покинутых на разных стадиях неупокоенной смерти, в бесконечной агонии.
А за ними, среди них, уже виднелись мириады эльфийских воинов. Жутко
скалились безглазые черепа, беспощадно замахивались по-эльфийски
тонкокостные руки, лишенные плоти; в этих руках сверкали мечи, жадно
пившие кровь. От прикосновения оружия призраки распадались и исчезали, но
раны, нанесенные их мечами, оставались.
Вот Карамон, схватившийся с волком, из тела которого росли шипящие
змеи, вскинул глаза - и увидел прямо перед собой мертвого воина-эльфа,
замахивавшегося блестящим копьем. Карамон закричал, призывая брата на
помощь.
- Аст кираннан кайр Сот-арн, Сух кали Яларан! - прозвучало заклинание
Рейстлина. Огненный шар слетел с пальцев мага и ударил прямо в эльфа... и
ничего не произошло. Копье, занесенное с нечеловеческой силой, пропороло
доспехи Карамона, вошло в тело и пригвоздило богатыря к дереву. Воин-эльф
рванул копье на себя, и Карамон осел наземь. Его кровь смешивалась с
кровью, сочившейся из ствола. Рейстлин же с яростью, удивившей его самого,
выхватил из кожаных ножен, которые он скрытно носил на руке, серебряный
кинжал и метнул его в эльфа. И тот исчез, растворившись в воздухе вместе с
конем. Но Карамон остался лежать на земле: его руку соединял с телом лишь
тонкий лоскут плоти.
Золотая Луна бросилась подле него на колени, пытаясь исцелить рану,
но молитвы замирали у нее на губах: ужас готов был поколебать ее веру.
- Помоги, о Мишакаль!.. - взывала она. - Дай мне сил спасти друга...
И страшная рана все-таки затянулась. Кровь еще сочилась, стекая по
руке Карамона, но смерть выпустила богатыря из когтей. Рейстлин тоже
припал на колени подле брата и хотел что-то сказать ему, но неожиданно
умолк на полуслове. Он смотрел мимо Карамона, во тьму между деревьями, и,
судя по всему, не верил собственным глазам.
- Ты!.. - прошептал он наконец.
- Кто там? - слабым голосом спросил Карамон: голос Рейстлина
прерывался от ужаса и волнения. Великан тоже попытался вглядеться в
зеленые сумерки, но ничего не увидел. - С кем это ты?..
Рейстлин не ответил ему, занятый совсем другим разговором.
- Мне нужна твоя помощь, - проговорил он сурово. - Как и раньше!
И Карамон увидел, как его брат-близнец вытянул руку, словно над
пропастью, и ужас охватил его, неведомо почему.
- Не надо, Рейст!.. - вскрикнул он, в отчаянии цепляясь за брата.
Рейстлин опустил руку.
- Наш договор остается в силе. Что? Ты требуешь еще большего? -
Рейстлин на мгновение умолк, потом вздохнул: - Что тебе нужно? Назови!
Он нестерпимо долго прислушивался к далекому голосу. Карамон,
глядевший на него с любовью, беспокойством и мукой, увидел, как
металлически-желтое лицо брата покрыла смертельная бледность. Рейстлин
закрыл глаза и сглотнул, словно в рот ему попал отвратительно горький
травяной настой от кашля. Потом он склонил голову:
- Я согласен.
И Карамон закричал от ужаса, внезапно увидев, что одежды Рейстлина,
алые одежды сторонника Равновесия, потемнели, сделались малиновыми...
потом кроваво-красными... и наконец - черными.
- Я согласен, - повторил Рейстлин уже спокойнее. - Согласен при том
условии, что изменение будущего станет возможно. Что мы должны для этого
сделать?
Он снова прислушался. Карамон застонал, стискивая его руку.
- Но как нам добраться до Башни живыми? - спросил Рейстлин своего
невидимого наставника. И вновь весь обратился в слух, затем кивнул. - А
мне будет дано то, в чем я нуждаюсь? Что ж, хорошо. И доброго пути тебе -
если только он может быть добрым, твой темный путь...
И Рейстлин, шелестя черными одеяниями, поднялся. И, пропустив мимо
ушей всхлипывания Карамона и полный ужаса вскрик Золотой Луны, увидевшей,
что с ним сталось, маг пошел разыскивать Таниса. Полуэльф прижимался
спиной к дереву, отбиваясь от целого войска неупокоенных.
Рейстлин невозмутимо сунул руку в кошель и вытащил клочок кроличьего
меха и небольшую янтарную палочку. Потерев то и другое о свою левую
ладонь, он простер правую руку и проговорил:
- Аст кираннан кайр Гадурм Сот-арн, Сух кали Яларан.
Молнии сорвались с его пальцев и, пронесшись в зеленоватом воздухе,
поразили эльфийское войско. И на сей раз оно растаяло без следа.
Обессиленный Танис прислонился к дереву.
Рейстлин вышел на середину поляны, окруженной скрюченными,
страдающими деревьями.
- Все сюда! - приказал он спутникам.
Танис помедлил: призрачное воинство снова замаячило у края поляны.
Мертвые готовы были напасть, во Рейстлин вскинул руку, и они остановились,
с налету ударившись в незримую стену.
- Все сюда, ко мне, - повторил маг. Изумление друзей не знало
предела: впервые со времени Испытания Рейстлин не шептал, а говорил
нормальным голосом. - Поспешите! - добавил он, видя их замешательство. -
Они не нападут: они боятся меня. Но я не могу удерживать их бесконечно.
Танис подошел к нему первым. Полуэльф был ранен в голову, кровь текла
по лицу. Золотая Луна помогла подняться Карамону: богатырь с перекошенным
от боли лицом сжимал больную руку здоровой. Постепенно, по одному, подошли
и все остальные. Наконец вне круга остался только Стурм.
- Я всегда знал, что этим все кончится, - выговорил он медленно. - Я
скорее умру, чем воспользуюсь твоей защитой, Рейстлин.
С этими словами рыцарь повернулся и зашагал в лес. Танис видел, как
предводитель неупокоенных повелительным жестом отправил следом за ним
часть своего войска. Полуэльф бросился было на выручку другу, но был
вынужден остановиться: чья-то рука с удивительной силой стиснула его
плечо.
- Оставь его, - сурово промолвил маг. - Не то погибнем мы все. Я
должен сообщить вам кое-что важное, а времени мало. Слушайте же. Мы должны
непременно проложить себе путь через этот лес к Звездной Башне. Нам
придется пройти путем смерти, ибо против нас ополчатся все чудовища,
которых когда-либо порождали капризы спящего разума... Знайте: мы угодили
в сон, кошмарный сон, приснившийся Лораку. А теперь с ним смешиваются и
наши собственные кошмары. Знайте также, что мы увидим образы будущего,
которые могут помочь нам, а могут и помешать. Помните, тела наши
бодрствуют, а сознание спит. Так что смерть существует лишь в воображении
- пока мы в нес не поверим.
- Но почему мы не можем просто проснуться? - гневно спросил Танис.
- Потому что Лорак совершенно уверен, что его сон - это явь. А вы и
сами толком не знаете, наяву это или во сне. Вот когда мы убедимся
окончательно и бесповоротно, что это - сон, тогда и проснемся.
- Но если все так, - сказал Танис, - и ты убежден, что это сон,
почему ты-то не просыпаешься?
- Может быть, - улыбнулся Рейстлин, - я просто не хочу.
- Не понимаю!.. - выкрикнул Танис в отчаянии.
- Поймешь, - мрачно предрек маг. - Или погибнешь, и в этом случае
тебе будет уже все равно.
10. СОН НАЯВУ. ВИДЕНИЯ БУДУЩЕГО
Не обращая внимания на полные ужаса взгляды друзей, Рейстлин подошел
к брату - тот стоял, сжимая кровоточащее плечо.
- Я о нем позабочусь, - сказал Рейстлин Золотой Луне и рукой в черном
рукаве обнял Карамона.
- Не надо, - просипел великан. - У тебя не хватит ей...
Он не договорил, с изумлением ощутив, что хилый маг легко его
подпирает.
- Теперь у меня хватит сил, Карамон, - мягко проговорил Рейстлин, но
сама мягкость его голоса обдала Карамона дрожью. - Обопрись на меня,
братец.
И Карамон, измученный болью и страхом, впервые в жизни оперся на
Рейстлина. Бок о бок они зашагали по жуткому, искалеченному лесу.
- Что происходит, Рейст? - задыхаясь, с трудом выговорил Карамон. -
Почему на тебе Черные Одежды? И твой голос...
- Не трать силы попусту, братец, - тихо посоветовал Рейстлин.
Они все глубже удалялись в лес, и неупокоенные воины-эльфы с угрозой
взирали на них из-за деревьев. Братья явственно видели, какой ненавистью -
ненавистью мертвых к живым - мерцали их пустые глаза. Но к магу,
облаченному в черные одеяния, не дерзнул приблизиться ни один. Карамон
чувствовал, как между пальцами его здоровой руки капля за каплей сочится
кровь, горячая и густая. Вместе с кровью постепенно уходит и жизнь.
Карамон слабел с каждой каплей, падавшей на осклизлые, мертвые листья под
ногами. Зато его собственная тень становилась все чернее и гуще и,
казалось, обретала собственную жизнь. Или это разыгралось воображение,
подстегнутое лихорадкой от раны?..
Танис все-таки бросился на поиски Стурма. И нашел его: рыцарь
отбивался от целой ватаги мерцающих призраков.
- Это сон!.. - крикнул Танис Стурму, яростно фехтовавшему с
неупокоенными. Те, которых касался его меч, исчезали, но лишь для того,
