наша заботливая. У твоих деток все в порядке. Вон, даже гном дрыхнет без
задних ног...
- Да уж, - сказал Танис. - Не удивлюсь, если Теократ, сидя в Утехе,
слышит его храп аж оттуда. Что, дружище, не такой вышла наша встреча, о
какой мы мечтали пять лет назад?
- А что вообще вышло так, как мы предполагали? - не сводя глаз с лица
брата, тихо спросил Карамон.
Танис стиснул пальцами его плечо, потом улегся, завернувшись в плащ,
и попробовал уснуть. К его немалому удивлению, вскоре это ему удалось.
Так и минула ночь: для тех, кто спал, она прошла в один миг, для тех,
кто стоял на страже, - тянулась целую вечность. Стурма сменил Карамон, а
Карамона - Танис. Буря бушевала всю ночь, по озеру гуляли крутые
вспененные волны. Ветвистые молнии вспыхивали во тьме, точно охваченные
пожаром перевернутые деревья. Гром гремел то и дело. На заре шторм наконец
выдохся; полуэльф встретил холодный, неласковый серый рассвет. Дождь
перестал, но тяжелые облака еще летели над самой землей. Солнца не было
видно. Танису сделалось не по себе... Тучи неслись и неслись с севера,
конца-краю им не было. А ведь осенью редко случались бури, в особенности
такие свирепые. Странно было и то, что буря пришла с севера: они обычно
налетали с востока, из-за Равнин. Полуэльф тонко чувствовал природу, и
необычный шторм поразил его едва ли не больше, чем упавшие звезды, о
которых говорил Рейстлин.
Было еще очень рано, но Танис явственно ощущал - пора уходить отсюда.
Он отправился будить остальных.
Пещера показалась ему холодной, несмотря на весело потрескивавший
огонь. Золотая Луна и Тассельхоф готовили завтрак. Речной Ветер стоял в
глубине пещеры, выколачивая меховой плащ Золотой Луны. Танис покосился на
него: когда он входил, варвар собирался что-то сказать Золотой Луне, но
смолчал и продолжал делать свое дело, ограничившись лишь многозначительным
взглядом. Золотая Луна не поднимала глаз, лицо у нее было бледное и
напряженное. Танис понял - Речной Ветер сожалел о том, что сорвался
минувшим вечером.
- Боюсь, еды у нас маловато, - сказала Золотая Луна, бросая крупу в
котелок.
- Не густо было у Тики в кладовке, - извиняющимся тоном добавил
Тассельхоф. - Вот что у нас есть: коврига хлеба, немножко вяленой
говядины, полголовки заплесневелого сыра да овсянка. Можно подумать, Тика
совсем дома не готовит!
- Мы с Речным Ветром не запаслись съестным, - проговорила Золотая
Луна. - Честно говоря, мы не ожидали, что придется путешествовать.
Танис собрался было поподробнее расспросить ее о той песне и особенно
о жезле, но тут, потревоженные запахом еды, начали просыпаться остальные.
Вот, потягиваясь и зевая, поднялся Карамон.
- Овсянка! - простонал он, заглянув в котелок. - И это все?..
- На обед будет еще меньше, - хмыкнул Тассельхоф. - Так что
подтягивай ремешок. За последнее время ты, как я смотрю, растолстел...
Великан горестно вздохнул.
Завтрак под холодным рассветным небом был безрадостен и скуден.
Стурм, тот вовсе отказался от пищи и вышел наружу - сторожить. Танис
хорошо видел его из пещеры: сидя на камне, рыцарь угрюмо смотрел на темные
тучи, чьи клубящиеся космы едва не касались притихшего озера... Карамон в
один миг проглотил свою порцию, затем - нетронутую порцию брата и наконец
- долю Стурма. После чего с тоскливой завистью смотрел, как ели другие.
- Будешь доедать?.. - спросил он с надеждой, указывая на Флинтов
кусок хлеба. Гном ответил испепеляющим взглядом. Тассельхоф перехватил
взгляд воина, устремленный в его тарелку, и от греха подальше запихал в
рот сразу весь хлеб, чуть не подавившись при этом. Танис порадовался про
себя хотя бы тому, что набитый рот вынуждал кендера молчать: не все же
время слушать его пронзительный голосок... Тем более что Тас все утро
бессердечно подначивал и подкусывал Флинта, называл его то "Грозой Морей",
то "Шкипером", осведомлялся о ценах на рыбу и о том, дорого ли возьмет
Флинт за переправу обратно на тот берег. В конце концов гном запустил в
него камнем, и Танис счел за благо отправить кендера на берег мыть посуду.
- Как ты нынче, Рейстлин? - вернувшись в пещеру, спросил полуэльф. -
Нам надо будет скоро отправиться дальше...
- Мне лучше, - прошелестел маг. - Гораздо лучше.
Он потягивал травяной отвар собственного изготовления; в дымящемся
кипятке плавали какие-то маленькие пушистые листочки. Судя по едкому
запаху, отвар был невыносимо горьким; Рейстлин морщился, однако глотал.
Тассельхоф вприпрыжку вернулся к костру, немилосердно громыхая
посудой. Скрипнув зубами - это же надо так шуметь! - Танис хотел было
сделать кендеру замечание, но, подумав, воздержался. Все равно толку не
будет.
Флинт заметил выражение его лица и, отобрав у кендера посуду, сам
принялся ее упаковывать.
- Уймись наконец! - зашипел он на Тассельхофа. - А не то поймаю тебя
за хохолок и подвешу на дереве в назидание всему кендерскому роду...
Тас мгновенным движением протянул руку и выдернул что-то из бороды
гнома.
- Что я вижу! - заорал он в восторге. - Водоросли!..
Флинт взревел от ярости и попытался схватить его, но юркий Тас легко
увернулся.
Зашуршал валежник: Стурм отодвинул его от входа. На лице рыцаря
лежала печать угрюмой задумчивости.
- А ну прекратите! - велел он Флинту и Тасу. Его усы вздрагивали.
Потом суровый взгляд обратился на Таниса: - Этих двоих было отлично слышно
у самого озера. Если так пойдет дальше, они соберут сюда всех гоблинов
Кринна. Надо уходить, и немедля. Так в какую сторону мы направляемся?
Воцарилась неловкая тишина. Все оставили свои дела и воззрились на
Таниса. Все - за исключением Рейстлина: маг, опустив глаза, тщательно
протирал свою чашку беленькой тряпочкой. Ему, казалось, было решительно
неинтересно.
Танис со вздохом поскреб в бороде:
- Утехинский Теократ - человек недостойный. Теперь мы в этом
полностью убедились. В своем стремлении к власти он не брезгует даже тем,
чтобы использовать гоблинское отребье. Если жезл достанется ему, он
использует его разве что для своей корысти. Мы же потратили годы на поиски
хоть какого-нибудь знамения истинных Богов... И теперь, когда мы наконец
его обрели, по-моему, совершенно необязательно отдавать его такому
мошеннику. Тика сказала, что, по ее разумению. Высокие Искатели в Гавани
все еще взыскуют истины. Может, они просветят нас насчет жезла - что это
вообще такое и какими силами обладает... Дай карту, Тас!
Вытряхнув на пол содержимое нескольких сумок, кендер наконец разыскал
и подал ему нужный пергамент.
- Мы сейчас находимся вот здесь, на западном берегу Кристалмира, -
продолжал Танис. - К северу и к югу лежат отроги Харолисовых гор,
образующих Утехинскую долину. Через эти хребты нет ни единой тропы. Только
перевал Врата, южнее Утехи...
- Почти наверняка перекрытый гоблинами, - пробормотал Стурм. - Может
быть, на северо-востоке...
- Опять через озеро! - В голосе Флинта прозвучал ужас.
- Да, - кивнул Танис спокойно, - через озеро. Но этим путем мы
попадем на Равнины, а мне почему-то вовсе не кажется, чтобы вы... - он
посмотрел на Речного Ветра и Золотую Луну, - чтобы вы так уж жаждали
вернуться туда. А вот западная дорога ведет через Сторожевые Пики и Ущелье
Теней прямо в Гавань. По-моему, туда нам и надо направиться.
- А если, - нахмурился Стурм, - тамошние Высокие Искатели окажутся
ничуть не лучше утехинских?
- Тогда можно будет уйти на юг - в Квалинести.
- Квалинести? Страна Эльфов? - Теперь нахмурился уже Речной Ветер. -
Ну нет! Людям запрещено там появляться. К тому же этот путь - скрытый...
Звук хриплого, шипящего голоса заставил всех обернуться к Рейстлину.
- Выход есть, - сказал он тихо и насмешливо, золотые глаза отражали
хмурый утренний свет. - Я говорю о тропах Омраченного Леса. Они ведут
прямо в Квалинести.
- Омраченный Лес? - встревоженно переспросил Карамон. - Нет, Танис,
только не это!.. - И тряхнул головой: - С живыми я готов биться хоть семь
дней в неделю Но с мертвыми - слуга покорный!
- Мертвые? Как интересно! - насторожил уши Тассельхоф. - А ну-ка
расскажи, Карамон...
- Помолчи, Тас! - перебил Стурм. - Омраченный Лес - это сумасшествие.
Ни один вошедший туда еще не вернулся. И ты хочешь, маг, чтобы мы отнесли
туда нашу добычу?
- Не так! - резко выговорил Танис. Все вновь замолчали, в том числе
Стурм. Рыцарь смотрел в спокойное, задумчивое лицо Таниса, в миндалевидные
глаза, отражавшие мудрость, приобретенную за годы странствий. Стурм иногда
про себя задавался вопросом, почему, собственно, он признает Таниса
вождем. Подумаешь, велика птица - полуэльф, незаконнорожденный к тому же.
Ни тебе знатного происхождения, ни лат со щитом, украшенным знаменитым
гербом. И тем не менее Стурм шел за ним и любил его, как никого более.
По мнению Соламнийского Рыцаря, жизнь представляла собой
неисповедимую тайну Нечего было и надеяться постичь ее, кроме как сквозь
призму рыцарского кодекса. "Эст Суларус от Митас" - "моя честь есть моя
жизнь". Кодекс этот, посвященный понятию чести, был наиболее полным,
подробным и строгим из всех известных на Кринне. Кодекс исправно служил
Рыцарям вот уже семь столетий, но в глубине души Стурм опасался, будет ли
он применим в день великой, последней битвы со Злом. Однако Стурм твердо
знал одно: если такой день все же наступит, Танис встанет плечом к плечу с
ним, пытаясь спасти мир от гибели. Стурм сознательно следовал Кодексу: для
Таниса это было естественно и неосознанно, как дыхание.
Голос Таниса вновь заставил рыцаря обратиться мыслями к настоящему.
- Хочу напомнить вам всем, что жезл отнюдь не является нашей
"добычей", - сказал полуэльф. - Он по нраву принадлежит Золотой Луне...
если он вообще кому-нибудь принадлежит. У нас на него не больше прав, чем
у утехинского Теократа... - И, повернувшись к Золотой Луне: - Как ты
хочешь распорядиться им, госпожа?
Золотая Луна смотрела то на Таниса, то на Стурма... потом оглянулась
на Речного Ветра.
- Мое мнение тебе известно, - проговорил тот холодно. - А впрочем, ты
- Дочь Вождя...
Он поднялся и, не обращая внимания на ее умоляющий взгляд, вышел
наружу.
- О чем это он? - спросил Танис.
- Он хочет, чтобы мы покинули вас и доставили жезл в Гавань, - тихо
ответила Золотая Луна. - Он говорит - с вами опаснее, чем без вас.
- Опаснее! С нами!.. - взорвался Флинт. - Спрашивается, чего ради мы
здесь торчим, чего ради я чуть не утонул - опять! - если не ради...
ради...
Гном задохнулся от ярости. Танис вскинул руку:
- Довольно! - И вновь поскреб бороду: - Мы полагаем, с нами вам будет
все-таки лучше. Принимаешь ли ты нашу помощь?
- Принимаю, - серьезно ответила Золотая Луна. - По крайней мере - на
некоторое время...
- Ну и отлично, - сказал Танис. - Ты, Тас, знаешь все ходы и выходы в
Утехинской долине. Будешь проводником. Только помни, что мы не на пикник
собрались!
- Хорошо, Танис, - отозвался присмиревший кендер. Собрал свои сумки и
сумочки, развесил какие через плечо, какие на пояс - и направился к выходу
из пещеры. Проходя мимо Золотой Луны, он припал на колено и погладил ее
руку. Остальные без промедления собрали пожитки и последовали за ним.
- Чего доброго, опять пойдет дождь... - ворчал Флинт, озирая низкие
тучи. - И что я не остался в Утехе?. - Бормоча в бороду и пристраивая на
спине секиру, он побрел прочь.
Танис, остановившийся подождать Речного Ветра и Золотую Луну,
невольно улыбнулся ему вслед. Все-таки было в этом мире нечто неизменное.
