принялся набирать все известные ему персоналии Гиганды, равно как и
топонимы, гидронимы и прочее.
БВИ на все отвечала: "СВЕДЕНИЙ НЕТ".
"ГЕРЦОГ АЛАЙСКИЙ", - в очередной раз набрал Максим.
Вместо сакраментального отказа на экране появилась кровавая
растопыренная пятерня в кругу, по кругу же шла надпись корявыми
буквами: "ОТОЙДИ, СМЕРД!".
Это были фамильный герб и девиз герцогов Алайских.
Глава пятая
Убежище именовалось нынче "Штаб-квартирой Союза борьбы за
освобождение Алая", и проникнуть в него было не легче, чем в прежние
времена. Герцог охрип, доказывая, что должен вручить рапорт самому
господину вице-премьеру, поскольку у него, младшего лекаря Угога, есть
для господина вице-премьера еще устное сообщение, ни для чьих
других ушей не предназначенное. Его несколько раз обыскали самым
грубым образом, но обыскивали столь неумело, что он даже пожалел об
оставленном пистолете. Потом, наконец, смилостивились и отвели в
дезинфекционную камеру и долго там поливали почему-то жидкостью
для уничтожения лобковых вшей - очевидно, она была тут у них
единственным средством, сохранившимся в изобилии.
-Только к господину старшему мажордому... виноват, вице-
премьеру, тебя все равно не пропустят, - предупредил канцелярист. -Он
и так ночей не спит, почернел весь...
Герцог подумал, что "старший мажордом" по-алайски звучит
вполне грамотно, а по-русски тавтология получается.
Размахивая с таким трудом полученным пропуском, герцог шагал
вдоль неимоверно длинного коридора, выкрашенного в унылый зеленый
цвет. Его обгоняли и мчались навстречу ему на велосипедах
многочисленные курьеры и посыльные, но все равно было понятно, что
ни одно донесение, ни один приказ не поступят по месту назначения в
срок. Возле всех дверей стояли часовые, стараясь соблюдать какое-то
отвратительное подобие строевой выправки.
"Однако, я опаздываю" - подумал полковник Гигон, взглянув на
вмурованные в стену часы, но сразу понял, что часы остановились - и
надолго.
У нужной ему двери стоял тощий мальчонка. На нем как на
вешалке болтался парадный мундир старшего бронемастера со
споротыми нашивками, а вместо автомата поперек груди висела
дедовская винтовка.
-Как стоишь? - рявкнул герцог. -Кто так службу несет? Ты конюшню
охраняешь или слугу народа?
Конюшни у герцогов Алайских охранялись не в пример лучше.
-Виноват, - сказал часовой и попробовал подтянуться. -Виноват,
господин... э-э-э... - он безуспешно пытался определить чин и звание
стриженного парня в каком-то подозрительном халате.
-Командир медицинского отряда Угог, - подсказал герцог, сильно
повысив себя в чине. --Ступай и доложи - по делу, не могущему иметь
отлагательств. Специальный доклад департамента народного здоровья
при подкомитете тотальной вакцинации...
Он подумал, что во времена смут и потрясений хорошо
подвешенный язык значит куда больше, чем самый изобильный
печатями документ. Мальчонка открыл дверь и вошел, но почти тут же
вылетел под настоятельным воздействием пинка, а в двери показался
очень важный и очень довольный собой господин в хорошем костюме и
с явной военной выправкой. Господин очень старался выглядеть старше
своих лет.
-Что это за скотина тут смеет... - начал он и осекся. Герцог
внимательно глядел ему в лицо и холодел.
-Гаг? - шепотом спросил господин.
Герцог кивнул.
-Тебя же убили, - так же шепотом сказал господин.
-А ты меня хоронил? - ухмыльнулся герцог. От сердца отлегло.
Нарвался он не на внимательного придворного, а на Бойцового Кота,
сослуживца Гага, наверняка, судя по ряшке, капрала.
-Хорошо устроился, капрал, - сказал он. -Непыльно устроился...
Референт, небось?
Капрал-референт втянул его в прихожую.
-Вот как кликну часовых... - неуверенно сказал капрал. -Ты разве
не знаешь, что Бойцовые Коты теперь вне закона?
-Кликни, отчего не кликнуть, - сказал герцог. -Эть, змеиное молоко!
Я, значит, Бойцовый Кот, а ты у нас, значит, Порхающая Принцесса.
-За меня поручились, - сказал капрал-референт. -Я чист перед
народом...
-Это ты-то чист? А кто крестьян-дезертиров в Буром Логу...
-Тише! - прошипел референт. -Молчи, брат-храбрец. Я тебя не
видел, ты меня не видел...
-Нет уж, - сказал герцог, закипая гневом Гага. -Это я чист - которую
неделю искупаю вину перед народом в санитарной службе, людей
спасаю, змеиное молоко! А ты тут на усиленном пайке отсидеться
думаешь? Нет уж, у нас на фронте все пополам было, и здесь должно
быть все пополам!
-Все-таки зря тебя не убили, - пожаловался капрал-референт. -
Сволочь ты, Гаг! Всех ребят убили, и господина старшего наставника
Диггу убили, - он неожиданно шмыгнул
носом, - а ты все живой!
-Пожалуй, я сяду, - сказал герцог и действительно оседлал стул
задом наперед.
-Уходи, всем святым прошу, - заныл капрал-референт. -Меня
погубишь, мать погубишь... Я тут подженился еще, квартирку хорошую
заняли, раньше там господин управляющий парком жили... Уходи, а
работу я тебе найду, хорошую работу, может, даже телохранителем
устрою...
-Пожалуй, я и закурю, - герцог достал из кармана халата обрывок
газеты и кисет.
-Только не это! - шепотом завопил капрал. -Господин вице-
премьер сами не курят и другим не велят, и чтобы в их присутствии...
Отцы-драконы! Да у тебя и газетка старорежимная, за ее хранение
теперь знаешь что полагается?
-Успокойся, брат-храбрец, - сказал герцог. -Представь, что лежим
мы с тобой в окопчике, над нами крысоедовские бомбовозы второй
заход делают - и сразу успокоишься...
-Да? И, между прочим, крысоедами ругаться теперь тоже
запрещено. Крысоеды нынче эти... ну... братский народ Каргона, вот!
-Слушай меня внимательно, дурак, - сказал герцог, но
курительные принадлежности все-таки спрятал. -Слушай внимательно. У
меня для господина вице-премьера донесение, да такое, что ежели я его
не доставлю, не сносить мне головы. И тебе не сносить головы, ежели
ты меня до него не допустишь. А если доложишь, то может нам обоим
выйти награда и крупное повышение... Вот и соображай.
-Все равно без доклада нельзя, - заныл капрал-референт. -А как я
про тебя доложу? Санитаришка пришел, весь в дерьме?
-Скажешь - пришел человек, принес известие от Вольдемара.
Запомнил? От Вольдемара, мол, срочное сообщение.
-От Вольдемара... - капрал помотал головой. -Что это за слово
такое - вольдемара? Наркота какая-нибудь новая?
-Не твоего ума дело, - сказал полковник Гигон. -Двигай быстрее. А
то закурю! - угрожающе добавил он.
Референт скрылся за металлической дверью. Старший мажордом
вступил в свою должность сравнительно недавно, по рекомендации
предшественника, не имевшего наследников по мужской линии. Видеть
молодого герцого Алайского он мог только на портретах, поскольку
молодой герцог в то время уже вовсю отрабатывал свою легенду в
качестве курсанта школы Бойцовых Котов. А вот Гага он, конечно,
запомнил...
-Господин Андрей! - герцог рванулся навстречу вышедшему, даже
стул уронил. -Господин Андрей, большая беда! - как бы от волнения он
заговорил по-русски.
Вице-премьер в полувоенной форме, высокий, светловолосый и
очень похожий на отца, глядел на него с нескрываемым удивлением.
Потом все понял, и, схватив за рукав халата, ввел герцога в кабинет.
-Ты с ума сошел, Бойцовый Кот! - сказал он. -Нет, все-таки отец
зря с тобой нянчился. Ты что, не знаешь, что должен помалкивать?
-Вовсе я не должен помалкивать, господин Андрей, - с
достоинством парировал герцог. -Подписки я вам никакой, между
прочим, не давал. И господин Корней говорил, когда меня... э-э...
провожал: болтай, мол, чего хочешь, мало ли в войну людей спятило?
-С вами спятишь, - сказал Андрей Яшмаа, сел за свой роскошный
стол и обхватил голову руками. -Что у тебя за беда? Нынче у всех беда.
-Господин Андрей, - герцог говорил быстро, захлебываясь - так
всегда выглядит убедительнее, - докладываю: вчера с Архипелага
прилетел гидроплан. Синекожие восстали, порезали персонал
метеостанции. Вот на гидроплане раненых и привезли. А среди них -
господин Вольдемар, весь такой, я извиняюсь, черненький... Да что я,
господина Вольдемара не помню, как он меня в спортзале швырял?
Наши говорят, он туземцев удержать пытался, вот они его и... того. Он
очень плох был, повезли мы его в госпиталь, а там не принимают,
говорят, почернел уже весь, велели сжечь, не распостранять... Ну, чуть
не сгребли нас с ним заодно, только я ведь по себе знаю, что ваша
медицина мертвого подымет... Я его завез в одно тайное место, он там
чуть в себя пришел, узнал меня и велел мне прямо к вам... Какая-то
информация у него - вопрос жизни и смерти, говорит.
-Ничего не понимаю, - сказал вице-премьер. -У него же аварийный
передатчик вмонтирован в...
-Может, чего и вмонтировано было, - сказал полковник Гигон, - а
только били его так... На совесть били, руки, ноги - как студень. На
обезбаливающем его держу, да какое у нас обезбаливающее... Сука ты
штатская! - завопил он вдруг, имитируя солдатскую истерику. -Друг у
тебя подыхает, а ты в кабинетике! Или, может, у вас черных за людей не
считают, как у нас синежопых? Так и скажи, я пойду и дострелю его, я
уже смотреть не могу, как он там, на соломе вонючей...
-Успокойтесь, - ледяным голосом сказал Андрей Яшмаа. -Сейчас
поедем.
Он подошел к стене, сдвинул в сторону картину, изображающую
маршала Нагон-Гига в момент распределения трофеев между личным
составом. За картиной обнаружился сейф. Яшмаа-младший достал из
сейфа большой черный саквояж, потом пистолет нездешней работы,
повертел оружие в руках и положил обратно в сейф.
-Только ребят с собой посмелее возьмите, которые заразы не
боятся, - посоветовал герцог.
Ребят господин бывший старший мажордом взял всего троих,
должно быть, и вправду самых смелых. Конечно, если бы речь пошла о
простом алайском чиновнике, тот бы для важности роту охраны
прихватил, а мы, господа прогрессоры, стало быть, скромно, по-
простому... Тем лучше.
От места в просторном правительственном "урагане" герцог
наотрез отказался:
-Я вперед поеду, буду показывать дорогу, а то там сейчас везде
перегорожено.
Он знал, что треск мотоцикла предупредит всю группу еще
квартала за четыре.
Назад поехали с ветерком. Патрули испуганно жались к стенке,
полицейские отдавали честь, грабители, побросав узлы, укрывались в
переулках.
Во дворе особняка все было тихо, только у стены сидел
легкораненный и пытался из обломков мрамора составить погибший
шедевр. Сидел легкораненный на ручном пулемете, но об этом знал
только герцог.
Андрей Яшмаа вылез из машины и дал знак двум своим
костоломам прихватить носилки. Костоломы завозражали, что это не их
костоломное дело, но герцог добавил злорадно: ничего-ничего, хлебните
чуток нашей санитарской доли! Что за прелесть эти земляне, подумал
он, а вроде такие же люди...
В импровизированном лазарете стояла вонь, раненые
расположились вдоль стен и у входа, а посреди зала стоял роскошный
обеденный стол и с изрубленными в святой злобе краями. На столе
лежал, укрытый уцелевшей шитой золотом портьерой человек огромного
роста. Голова и лицо его перевязаны были донельзя грязными бинтами,
виднелся только совершенно черный нос, да такая же черная могучая
некогда рука бессильно свисала вниз. Бывший капрал дворцовой стражи
стоял возле стола в медицинском халате, а для убедительности, дурак,
крутил в руках клизму.
Андрей Корнеевич Яшмаа поставил саквояж, кинулся к раненому
на грудь. И сейчас же черные руки накрепко обхватили вице-премьера
свободного Алая поперек туловища, оставляя черные следы на его
светлом френче.
Двое костоломов так и застыли с носилками в руках, почувствовав
приставленные ножи, а третий застыть не захотел...
Легко- и тяжелораненные действовали быстро и слаженно.
Господину премьер-министру заклеили рот липкой лентой, руки и ноги
