Земле, я буду вручать свои верительные грамоты в Сент-Джеймс-корте во
время обычной в таких случаях церемонии. Вечером того же дня состоится
прием с участием королевы. Официально я лишь посол, но мне будут оказаны
такие же почести, как главе иностранного государства, прибывшему с
официальным визитом. Прием будут освещать средства массовой информации, у
меня будут брать интервью после официального...
Хьюлитт уже не слушал Скреннагла - портного охватила столь сильная
ярость, что слова посла превратились в бессмысленный шум.
Извинившись перед клиентом, он повернулся к Фоксу:
- Могу я поговорить с вами наедине?
Не дожидаясь ответа, он вышел из примерочной, подошел к двери и
распахнул ее, пропуская Фокса вперед. Потом захлопнул дверь - настолько
резко, что разбившееся стекло со звоном посыпалось на плитки крыльца.
- И вы хотите, - яростно прошипел он, - чтобы я сшил _попону_!
- Можете мне не верить, - столь же эмоционально ответил Фокс, - но я
разделяю ваши чувства. Однако прошу учесть, что это событие может стать
важнейшим в истории человечества, и оно обязано пройти хорошо! И не только
с точки зрения Скреннагла. То, как мы встретим его здесь, станет эталоном
и примером для правительств всего мира, и мы не имеем права дать им
малейший повод для критики. Кое-кто за рубежом полагает, что гость должен
был нанести первый визит именно им, и они будут рады любой возможности
обрушить на нас лавину критики. Понимаете?
Электрик в подозрительно чистом комбинезоне, услышав звук бьющегося
стекла, поднялся на крыльцо. Фокс раздраженно махнул ему, предлагая
удалиться, и продолжил:
- Разумеется, послу следует иметь подобающее случаю одеяние. Мне это
понятно не хуже, чем вам. И в то же время мы не можем выставить Скреннагла
на посмешище, сделать его похожим на гибрид лошади и дрессированного
шимпанзе. Мы не имеем права рисковать, даже в мелочах.
Немного успокоившись, он добавил:
- Естественно, Скреннагл желает произвести хорошее впечатление, но и
мы должны произвести хорошее впечатление на него. Поэтому во многих
отношениях будет, вероятно, разумнее облачить его в попону, пусть даже это
воспримут как недостаток нашего воображения. И вот что я вам скажу,
Хьюлитт: если вы и впрямь желаете сшить нечто более сложное для первого
инопланетного посла, то это должно получиться идеально. Вы способны взять
на себя такую ответственность?
У Хьюлитта исчез голос - сказались крайняя взволнованность и
откровенная радость от поставленного ему вызова. Вызова, брошенного его
профессии. Он кивнул.
Фокс с явным облегчением вздохнул и торжественно произнес:
- Вы берете на себя немалую часть возложенной на меня
ответственности. Я благодарен вам, и если у вас имеются предложения,
которые могут помочь...
- Даже если это не мое дело? - спросил Хьюлитт, и, помедлив, пояснил:
- Не портновское дело, вот что я хотел сказать.
- Слушаю, - настороженно произнес Фокс.
- Мы только что обсуждали тему наряженных лошадей, - начал Хьюлитт. -
Мой клиент гораздо больше похож на лошадь, чем на человека. Он слишком
опытный дипломат, чтобы жаловаться; но поставьте себя на его место и
подумайте, какое впечатление произведут на него вся эта помпа, пышность,
переезды с места на место и...
- Скреннагл уже изучил личностные аспекты нашей цивилизации и
приспособился к ним. Во время еды он лежит, поджав под себя ноги, и тогда
его торс располагается на высоте, удобной для еды и разговоров. Что
касается туалетных приспособлений...
- Я подумал о том, что он станет испытывать, если его будут
перевозить запряженные лошадьми экипажи, или же увидит всадников. Я
посоветовал бы вам в нарушение традиций воспользоваться автомобилем, а не
каретой, а почетный караул и охрану подобрать не из кавалерии. Ведь между
Скреннаглом и лошадьми имеется определенное физиологическое сходство. Не
такое близкое, разумеется, как между людьми и обезьянами, но, по-моему,
будет лучше, если он не увидит животных, слишком его напоминающих. Как вы
полагаете?
- Еще бы! - воскликнул Фокс и негромко выругался. - Ну почему это
никому не пришло в голову?
- Кое-кто только что об этом подумал, - заметил Хьюлитт, распахивая
дверь и приглашая Фокса вернуться в примерочную, где, тихо постукивая
копытами по полу, ждал клиент, важнее которого еще не было ни у одного
земного портного.
- Прошу извинить за задержку, сэр, - вежливо произнес Хьюлитт, - но
теперь я ясно представляю, чего ждут от меня и от вас, сэр. Однако прежде
чем продолжить измерения, могу я поинтересоваться, нет ли у вас аллергии к
определенным материалам или особо чувствительных участков тела, которые
могут вызвать дискомфорт?
Скреннагл взглянул на Фокса, и тот ответил за него:
- Мы весьма тщательно исследовали эту проблему и составили длинный
список веществ и предметов, которые могут вызвать проблемы - а некоторые и
весьма серьезные проблемы, - если окажутся в длительном контакте с кожей
Его Превосходительства.
Ситуация такова. Внеземные патогенные организмы не могут существовать
в человеческом теле, и наоборот. Это означает, что мы не можем заразиться
от Скреннагла, а он равным образом невосприимчив к нашим микробам. Однако
чисто химические реакции - вопрос совершенно иной. Любое синтетическое
волокно и вообще любая синтетика, использованная для пошива одежды,
вызовет у Его Превосходительства сыпь или гораздо более резкое
раздражение. Вы поняли?
Хьюлитт кивнул. Нижнее белье посла, его рубашки, галстуки и носки
придется делать из чистой шерсти, хлопка или натурального шелка; подойдут
также шерстяная камвольная ткань и твид. Потребуются костяные пуговицы и
металлические, а не нейлоновые застежки-молнии. Все окантовочные,
подкладочные и набивочные материалы также нужны натуральные, а шить
придется старомодными хлопчатыми нитками, а не синтетикой. Да, он ясно
видел проблему, но, как и большинство крупных проблем, она раскладывалась
на множество мелких.
- Одна из причин, почему мы выбрали именно вас, - пояснил Фокс, -
состоит в том, что вы привержены традиционному стилю, а значит, умеете
выжать все возможное из натуральных тканей и материалов. Правда, мне не
давала покоя мысль, что вы окажетесь настолько старомодны, что
неподходящим образом отреагируете на... необычного клиента. И рад
отметить, что вы не проявили даже намека на ксенофобию.
- Я прочел немало фантастики, пока она не стала слишком заумной, -
сухо отозвался Хьюлитт и повернулся к Скреннаглу: - Мне придется
произвести еще кое-какие измерения, сэр, поскольку я буду шить для вас
нечто более сложное, чем попона. По ходу дела я стану предлагать на ваше
рассмотрение эскизы задуманных предметов туалета. Раскрой, примерки и
отделка также займут некоторое время, если вы хотите, чтобы работа была
сделала на совесть. - Взглянув на контуры тела инопланетянина, он подумал,
что переделки и примерки потребуются серьезные. - Я, разумеется, стану
работать исключительно над вашим заказом. Но не вижу никакой возможности
справиться с работой быстрее, чем за десять дней.
- У вас двенадцать дней, - с облегчением произнес Фокс. - А разбитое
стекло мы вам быстро заменим. И повесим объявление, что в мастерской...
гм... смена интерьера. Мы сфотографировали дверь вашей мастерской, когда
собирали о вас сведения, поэтому сумеем воспроизвести все в точности. В
конце концов, я косвенно виноват в том, что вы лишились стекла на двери.
- Позвольте с вами не согласиться, - вмешался в разговор Скреннагл, -
Поскольку исходной причиной ваших проблем стал именно я, то буду вам
признателен, мистер Хьюлитт, если вы позволите заменить разбитое стекло
материалом с моего корабля - в память о моем визите. Этот материал
прозрачен и выдерживает как удары метеоритов, так и мелкие житейские
потрясения.
- Вы очень добры, сэр, - ответил Хьюлитт.
"От плеча до запястья 35 дюймов", - записал он в блокнот.
Потребовалось почти три часа, пока мастер не удовлетворился
проделанной работой. Целых полчаса он обсуждал с клиентом работу его
мускулатуры и суставов, а также особенности покроя в районах шеи, груди,
подмышек и промежности.
Когда Скреннагл и Фокс ушли, Хьюлитт запер входную дверь, прошел мимо
кладовых на первом этаже и поднялся наверх в свою квартирку рассказать
новости жене.
После несчастного случая, который произошел восемнадцать лет назад,
миссис Хьюлитт стала инвалидом. Она могла ходить около трех часов в день,
не испытывая слишком больших страданий, и приберегала эти три часа, чтобы
поужинать и поговорить потом с мужем. Все остальное время она разъезжала
по квартирке в кресле на колесиках, наводила чистоту, готовила, шила -
если для нее находилась работа с иголкой в руках - или спала, потому что
по ночам ей спалось плохо.
Муж рассказал ей об инопланетном клиенте и необходимости временно
хранить эту новость в строжайшем секрете. Миссис Хьюлитт с интересом
рассмотрела наброски выкроек и прикинула требуемое количество ткани и
материалов, однако не поверила ни единому слову мужа и даже пристыдила его
за глупую шутку. Она напомнила ему, что в молодости ей пришлось выполнять
заказ одного из театров - им для спектакля потребовалась одетая лошадь.
Да, заявила она, ей пока не ясно, зачем нужно такое количество костюмов и
особенно нижнего белья, но они наверняка предназначены для какой-нибудь
сложной пантомимы или фарса. А застегивающаяся на молнию ширинка,
неодобрительно добавила она, наверняка означает, что предстоящее шоу
окажется еще и непристойным.
- Ничего подобного, дорогая, - невозмутимо возразил Хьюлитт. -
Зрелище будет весьма впечатляющим, а наши костюмы ты обязательно увидишь
по телевизору.
И Хьюлитт, увидев довольное и взволнованное лицо жены, решил ничего
не добавлять к сказанному.
Первые три дня и большую часть ночей, предшествовавших примерке,
миссис Хьюлитт испытывала удовольствие от работы, хотя и сказала однажды,
что иногда у нее возникает желание отказаться от столь причудливого
заказа. На это муж возразил, что заказ, независимо от предназначения
костюмов, требует высочайшего профессионального мастерства и качества
отделки, что он стал вызовом его опыту и, к тому же, будет оплачен весьма
достойно. Но, откровенно говоря, и сам он уже начал сомневаться, не
взвалил ли на себя непосильную ношу.
Проблема заключалась в том, что ему предстояло придумать, раскроить и
сшить костюм, в котором лошадь должна выглядеть похожей не на человека, а
на безупречно одетую благородную лошадь. Идея казалась безумной, но
Скреннагл был слишком важной личностью, чтобы допустить ошибку.
Как Хьюлитт и предполагал, первая примерка показалась заказчикам чуть
ли не катастрофой. Бесформенные и неотглаженные брючины для передних и
задних ног были сшиты наметочными стежками, а эмбрион пиджака с
единственным рукавом выглядел горькой насмешкой. Из-под подкладки торчала
вата, плечи топорщились, лацканы кривились. Орудуя иголкой, мелком и
булавками, Хьюлитт умело излучал уверенность и ободрение, но от его
взглядов не укрылось, что ни Фокс, ни Скреннагл не поддались на его
уловку.
Чиновник выглядел до отчаяния встревоженным и мрачным, а мимика посла
почти наверняка была эквивалентом тех же эмоций.
Свои сомнения Хьюлитт держал при себе и несколько улучшил настроение
заказчиков, продемонстрировав два первых комплекта белья; оба превосходно
