пришлись по фигуре. Мастер объяснил, что сшить их оказалось относительно
просто, потому что здесь был применен эластичный облегающий материал. Но
когда и Фокс, и Скреннагл предложили вернуться к прежней идее - белье, а
поверх него попона, - Хьюлитт предпочел не услышать намека и назначил
вторую примерку через четыре дня.
Пиджак Скреннагла был задуман как крупная и сложная форма, облегающая
не только передний торс, но и все тело до основания задних ног. Спереди он
был обрезан прямо, а по бокам тянулся на два дюйма ниже места соединения
ног и тела. Но именно пиджак из-за своей длины и большой площади делал
ноги в брючинах непропорционально тонкими.
Хьюлитт сумел уменьшить площадь пиджака, пустив вдоль спины фальшивые
складки, разделяющиеся в районе хвоста; умело расположенные вытачки
заставили ткань облегать контуры тела. Зато брюки пришлось распарывать и
кроить заново. Штанины стали вдвое шире вверху и плавно сужались, достигая
внизу примерно двойного диаметра копыт. Из-за этого Хьюлитт был вынужден
изменить способ их крепления к спине и переделать ширинку, зато внешне
костюм стал намного элегантнее.
Во время второй примерки Хьюлитт с удовольствием обнаружил, что ему
удалось справиться со складками, образующимися на пиджаке во время
движения клиента. Но в глазах Фокса и Скреннагла костюм продолжал
выглядеть нелепицей. Когда Хьюлитту стало очевидно, что они склоняются к
прежнему - и явно ошибочному - решению, он отчаянно попытался отвлечь их
мысли.
- Нам очень повезло, - сказал он, радостно улыбаясь, - что на вас
прекрасно смотрятся рубашки шестнадцатого размера, равно как и шляпа
восьмого размера. Шляпу вам придется больше держать в руках, чем носить,
да и перчатки тоже, ведь они не совсем подходят...
- А вам не кажется, - внезапно перебил его Фокс, - что вы пытаетесь
совершить невозможное, мистер Хьюлитт?
К нему присоединился и Скреннагл, который тихо сказал:
- Не сочтите мои слова критикой ваших профессиональных способностей -
я уверен, что вы вполне сумеете справиться с любым заказом, но разве вам
не кажется, что попона, которую мы уже обсуждали, стала бы разумным
компромиссом? А заодно избавила бы вас от тяжкого бремени ответственности.
- Я не ищу легких заказов, - заявил Хьюлитт, хотя на самом деле
пресловутое бремя ответственности с каждым днем казалось ему все
непосильнее. - Я взялся одеть вас соответственно предстоящим торжествам,
сэр, и вы можете полностью положиться на мой опыт.
Однако, - быстро продолжал Хьюлитт, - у меня возникла небольшая
проблема с обувью. Нетрудно скроить и сшить черные шерстяные носки без
пяток, но туфли земного типа будут смотреться неуместно, к тому же вы
будете ощущать дискомфорт при ходьбе. Нельзя ли покрасить ваши копыта
нетоксичной краской - черной и глянцевой для формальных приемов и
коричневой для прогулок? Вам также нужны подошвы, поскольку стук копыт
может не соответствовать протоколу.
Нужно подумать и о хвосте, - добавил он. - У вас длинный и роскошный
хвост...
- Спасибо, - вставил Скреннагл.
- ...но вы им постоянно шевелите, а это может отвлечь ваших
собеседников. Мистер Фокс сообщил мне, что движения хвоста непроизвольны.
Насколько я понимаю, ваш хвост можно сравнить с прической людей. Люди
украшают свои волосы, особенно в торжественных случаях. Волосы можно
завить, заплести, украсить, расчесать и смазать маслом. Если вы не
возражаете, сэр, ваш хвост можно заплести белыми или серебряными
ленточками, затем свернуть аккуратным кольцом и закрепить особой
застежкой.
- У меня нет возражений, мистер Хьюлитт. Кстати говоря, на Дафе мы
поступаем сходным образом.
- Все это детали, Хьюлитт, - сказал Фокс. - Важные детали, должен
признать, но...
- Надо подумать также и о наградах, сэр, - продолжил Хьюлитт. - Это
разноцветные ленточки или кусочки гравированного металла, указывающие, что
лицо, носящее их, - или его предки - совершило некий выдающийся поступок.
На вечерних приемах будет немало людей в форме или официальных костюмах, к
которым полагается надевать имеющиеся награды. Мне хотелось бы, чтобы и вы
надели подобный знак отличия, - серьезно произнес Хьюлитт, - но
желательно, чтобы он не был изобретен "к случаю". Вы можете предложить
что-либо подходящее, сэр?
Ненадолго задумавшись, Скреннагл ответил:
- У моей расы нет эквивалентов этим наградам. Но у меня есть
переводчик - покрупнее медальона, который сейчас на мне, и украшенный
эмблемой Федерации: я пользуюсь им, когда необходимо переводить
одновременно речь нескольких собеседников. Правда, это лишь инструмент,
необходимый для исполнения моих профессиональных обязанностей.
- Но ведь вашу профессию не назовешь обычной, верно?
- Верно, - с толикой гордости подтвердил Скреннагл.
- Вы не будете против, если мы прикрепим ваш переводчик к
разноцветной ленте?
- У меня нет возражений.
- Спасибо, сэр, - поблагодарил Хьюлитт и торопливо продолжил:
- Утренний костюм будет готов рано утром в назначенный день, а
вечерний - в тот же день после полудня. Прогулочный костюм и аксессуары к
нему, которые не потребуются, пока вы не нанесете все официальные визиты,
мне будет гораздо легче закончить, когда я наберусь опыта после первого
костюма...
- Которым станет хорошо скроенная и со вкусом украшенная попона, -
твердо произнес Фокс.
- Можете мне довериться, сэр, - закончил Хьюлитт, проигнорировав
слова чиновника.
- Я верю вам больше, чем любому другому на этой планете, мистер
Хьюлитт...
Клиенты давно ушли, а Хьюлитт все размышлял над заключительными
словами Скреннагла. Работая вместе с женой, перекраивая и отделывая первый
костюм, он не мог избавиться от тревоги.
Посол - персона чрезвычайно важная, но и он, подобно представителям
других правительств, желает произвести хорошее впечатление. С другой
стороны, и сам он будет анализировать свои впечатления от людей, с
которыми встретится. И, будем реалистами, его мнение будет важнее, потому
что распространится на все человечество. Вероятнее всего, Скреннагл
достаточно важная персона и имеет право решать, стоит ли его планете и
всей Федерации поддерживать отношения с Землей, или же надолго забыть об
этой планете.
И именно это существо с другой планеты ему, тщеславному и небогатому
портному, предстоит одеть для важнейшего события в истории человечества.
Он, разумеется, покажет все, на что способен, но журналисты всегда любили
высмеивать важных персон. Дай им малейший шанс, и они разорвут Скреннагла
в клочки; посол улетит, и ни он, ни его друзья никогда не вернутся на
планету, обитатели которой не обучены хорошим манерам.
Множество раз, распарывая шов и переделывая его заново, или придавая
карманам закругленные края - особенность всех костюмов, сшитых в его
мастерской, - он задумывался над тем, не отложить ли ему на пару часов
работу, чтобы сделать попону. Так, на всякий случай. Он раздумывал над
этим подолгу и всерьез, но, размышляя, продолжал уже начатое. И когда они
с женой поздно ночью легли спать, чтобы подняться ни свет ни заря и
работать дальше, он так и не смог принять решения.
Сшив роскошную попону, он тем самым застрахует себя от возможной
неудачи. Но решившись на это, он попросту выполнит приказ и переложит
ответственность на Фокса. Кроме того, он позволит человеку, знающему
меньше, указывать ему, как следует поступать.
И тут как-то внезапно наступил день, когда утренний костюм и брюки,
полностью завершенные и выглаженные, оказались вместе с полагающимися
принадлежностями на манекене, которого Хьюлитт изготовил собственноручно,
а на изготовление попоны времени попросту не осталось, потому что это было
утро того самого ДНЯ, и Скреннагл мог в любой момент явиться за костюмом.
Посол отмалчивался, когда Хьюлитт показывал ему, как застегивать
рубашку, завязывать галстук и надевать темные носки без пятки поверх
окрашенных черной краской копыт. Помогая Скреннаглу облачиться в брюки,
жилет и пиджак, портной напомнил ему о необходимости двигаться плавно - в
резких движениях не хватает достоинства, и они плохо смотрятся на экране
телевизора. Хьюлитт сознавал, что говорит слишком много, но никак не мог
остановиться...
Наверное, Скреннагл не понимал, как нервничал и как неуверенно
чувствовал себя Хьюлитт из-за того, что костюм смотрелся несколько не так,
как мечталось. Мастер настолько устал морально и физически, что уже не мог
понять, на что вообще похоже творение его рук.
Пока Хьюлитт суетился вокруг клиента. Фокс, плотно сжав губы, хранил
непроницаемое молчание, но перед уходом сунул Хьюлитту утреннюю газету и
на прощание встревожено кивнул.
В разделе светских новостей Хьюлитт прочитал:
"Его Превосходительство лорд Скреннагл Дафский будет принят сегодня
на аудиенции у королевы и вручит ей свои верительные грамоты Чрезвычайного
и Полномочного Посла Галактической Федерации. В его честь во дворце будет
устроен официальный прием".
Хьюлитт перенес телевизор в мастерскую, чтобы не потревожить спящую
жену, и включил его, продолжая работать над вечерним костюмом.
Однако увиденные новости его не удовлетворили. Очевидно, журналисты
приняли официальный циркуляр за розыгрыш. Правда, какому-то туристу
удалось заснять прибытие Скреннагла во дворец, и он наверняка получил
целое состояние за пару минут нечеткого фильма, из которого Хьюлитт так и
не понял, хорошо ли сидит на клиенте сшитый костюм.
Через пару часов Хьюлитт включил транзисторный приемник и стал
слушать возбужденный голос, пересказывающий только что полученные из
дворца новости. Мастер узнал, что Дафа - обитаемая планета, которая
обращается вокруг звезды, находящейся примерно в двух тысячах световых лет
от Солнца, и что прибывший оттуда дафианин Скреннагл был удостоен почестей
не только посла, но и главы иностранного государства, наносящего
официальный визит. И независимо от того, розыгрыш это или нет, добавил
диктор, сегодняшний прием во дворце будет освещаться прессой, радио и
телевидением не меньше, чем первая высадка людей на Луну.
Вскоре новости услышала и жена Хьюлитта. Она очень устала, но Хьюлитт
уже много лет не видел ее такой счастливой. Правда, некоторое время жена с
ним не разговаривала, потому что хотя он и сказал ей правду, но
сознательно заставил прозвучать как ложь.
Разум и пальцы Хьюлитта настолько онемели и устали, что вечерний
костюм он завершил на час позднее намеченного срока. Но спешка оказалась
напрасной: Скреннагл за ним не приехал. И лишь за два часа до начала
приема к Хьюлитту явился инспектор полиции и сказал, что возникли
непредвиденные задержки, и он заберет готовый заказ и отвезет его на
корабль посла. Несколько минут спустя прибыл еще офицер полиции выше
званием и объявил Хьюлитту, что, поскольку необходимость в секретности
отпала, они снимают маскировку перед его мастерской, а два стекольщика уже
готовы заменить разбитое стекло на двери.
- А это не может подождать до утра? - спросил Хьюлитт, с трудом
сдерживая зевок.
- У вас очень усталый вид, сэр, - сказал полицейский. - Я с
удовольствием побуду здесь, пока они не закончат, а потом запру дверь.
Ключ брошу в почтовый ящик.
- Спасибо, - поблагодарил Хьюлитт. - Мне действительно надо
отдохнуть. Еще раз спасибо.
- Не за что, сэр, - произнес офицер с таким уважением, что Хьюлитту
