который доставит пострадавшего в Госпиталь, подумал он. Пусть четверо
спасателей находятся у катера. Чтобы извлечь пациента из отсека нам может
потребоваться специальное оборудование.
Конвей миновал люк, следом прошел Гендрикс, он проверил запоры и
закрыл внешнюю дверь. Поскрипывание скафандра свидетельствовало, что
давление ворвавшегося из отсека воздуха превышает наружное. Воздух был
совершенно прозрачен, и отнюдь не походил на предсказанный Курседд густой
ядовитый туман. Герметическая дверь открылась.
- Не входите, пока я вас не позову, - тихо сказал Конвей и ступил
внутрь. В наушниках послышалось, как согласно буркнул Гендрикс, а потом
Курседд объявила, что включает запись.
Войдя, Конвей увидел лишь неясные очертания этой новой формы жизни.
Надо было с чем-то сопоставить представшее его взору существо, чтобы
как-то определить его, а на это требовалось время.
- Конвей! - прозвучал резкий голос О'Мары. - Вы заснули там, что ли?
Конвей совсем забыл, что его сообщения ждут О'Мара, Саммерфилд и все
те, кто подключен к его рации. Он коротко откашлялся и начал:
- Существо имеет кольцеобразную форму, похоже на надутую
автомобильную камеру. Диаметр кольца около девяти футов, толщина - два или
три фута. Масса его, очевидно, вчетверо превышает мою. Пока не заметил ни
движения, ни следов физических повреждений. - Он перевел дух и продолжил:
- Его внешний покров гладкий, блестящий, серого цвета, с толстыми
коричневыми прожилками и коричневыми пятнами. Пятна покрывают более
половины наружного покрова, они походят на раковые образования, но могут
быть естественным камуфляжем. Однако они могли возникнуть и в результате
декомпрессии.
На внешней стороне кольца видны два ряда коротких щупальцеобразных
конечностей, в настоящий момент тесно прижатых к телу. Всего щупалец пять
пар, пока о их специализации сказать ничего не могу. Не вижу и наружных
органов. Придется подойти поближе.
Существо никак не отреагировало на его приближение, и Конвей уже
начал беспокоиться, не опоздали ли спасатели. Он все еще не видел ни глаз,
ни рта, но разглядел нечто вроде жаберных щелей и ушных отверстий.
Протянув руку, он осторожно дотронулся до одного из щупалец.
Существо словно взорвалось.
Конвей отлетел в сторону. Правая рука онемела от удара, который, не
будь на нем тяжелого скафандра, размозжил бы кисть. Он поспешно включил
гравитационный пояс, чтобы не взлететь к потолку, и отступил к двери.
Из града вопросов, посыпавшихся из наушников наконец удалось выделить
два: почему он вскрикнул и что за шум в отсеке?
Голос Конвея дрожал:
- Я... я установил, что пациент жив... - проговорил он.
Гендрикс, наблюдавший за происходящим через люк, поперхнулся от
смеха.
- Клянусь, в жизни не видел более живого пациента! - восторженно
воскликнул он.
- Можете вы объяснить, что произошло?! - взревел О'Мара.
Ответить было непросто, глядя, как пострадавший катается по отсеку.
Физический контакт с Конвеем привел пациента в паническое состояние, а
теперь столкновения с полом, стенами, предметами, что плавали в воздухе,
вызвали цепную реакцию. Пять пар сильных, гибких конечностей взмывали
вверх на два фута, какой бы частью тела существо ни касалось предметов.
Улучив благоприятный момент, Конвей успел юркнуть в переходную
камеру. Существо, беспомощно взлетев в воздух посреди отсека, медленно
вертелось вокруг оси, напоминая одну из старинных космических станций. Оно
постепенно приближалось к стене, и надо было принять меры, прежде чем оно
снова начнет метаться по помещению.
- Нам нужна тонкая крепкая сеть номер пять, - быстро произнес Конвей,
- пластиковый мешок, в который он может поместиться, и несколько насосов.
В настоящий момент не исключено содействие пациента. Поймав его в сеть и
спрятав в мешок, мы накачаем туда насосами воздух и в таком виде доставим
пострадавшего на катер. Давайте скорее сеть!
Конвей не мог понять, как существо, живущее при такой силе тяжести,
могло столь бурно двигаться в разряженном воздухе.
- Курседд, есть ли результаты анализа? - неожиданно спросил он.
Сестра медлила с ответом, и Конвей уже было решил, что она не
расслышала его, но тут раздался ее бесцветный спокойный голос:
- Анализ закончен. Состав воздуха в отсеке позволяет вам, доктор,
спокойно снять шлем и дышать полной грудью.
Вот оно, самое главное противоречие, подумал Конвей. Наверняка
Курседд так же растеряна, как и он сам. И тут он рассмеялся, представив,
что сейчас творится с медсестрой...
3
Несмотря на отчаянное сопротивление, спустя шесть часов пациент был
доставлен в палату 310-Б, небольшое помещение неподалеку от Главной
операционной ДБЛФ. К тому времени Конвей уже не знал, чего он больше
хочет: вылечить пациента или не медля, прикончить его на месте. Судя по
всему, спасатели и Курседд, транспортировавшая пациента, испытывали те же
чувства. Конвей провел предварительный осмотр, насколько это позволяли
сеть и прозрачный мешок, и взял для анализа кровь и соскреб с наружного
покрытия пострадавшего. Образцы он отправил в Лабораторию патологии,
наклеив на них красные этикетки "Крайне срочно". Курседд сама отнесла их в
лабораторию, не доверив пневматической трубе: когда дело касалось цвета
этикетки, работники лаборатории вдруг обретали удивительную слепоту.
Наконец, Конвей приказал сделать рентгеновские снимки и, оставив пациента
под наблюдением Курседд, отправился к О'Маре.
Когда Конвей закончил свой рассказ, О'Мара с облегчением заключил:
- Ну, самое трудное позади. Полагаю, вам хочется довести это дело до
конца? - спросил он.
- Н... н... не думаю, - отозвался старший терапевт.
О'Мара нахмурился.
- Если вы отказываетесь от пациента, так прямо и скажите. Не терплю
уверток.
Конвей втянул носом воздух, а затем медленно и раздельно проговорил:
- Я хочу продолжать это дело. Мои сомнения относятся к вашему
ошибочному утверждению, будто самое трудное позади. Самое трудное впереди.
Я провел предварительный осмотр больного и, как только будут готовы
результаты анализов, проведу более подробное исследование. Завтра при
осмотре больного я хотел бы, если возможно, видеть докторов Маннона,
Приликлу, Скемптона и вас.
О'Мара поднял брови.
- Странный набор талантов, - сказал он. - Не могли бы вы уточнить,
доктор, зачем мы все вам понадобились?
Конвей покачал головой.
- Мне пока не хотелось бы говорить об этом.
- Хорошо, мы придем. - О'Мара явно заставлял себя быть вежливым. - И
я прошу прощения, что не так истолковал ваше невнятное бормотание, когда
не мог разобрать более одного слова из каждых трех. Идите, доктор, и
выспитесь, прежде чем я снова наброшусь на вас.
Только тут Конвей понял, как устал. Кое-как доплелся до своей
комнаты, и его походка напоминала стариковское шарканье, а вовсе не
спешную, уверенную поступь старшего терапевта.
На следующее утро Конвей два часа провел возле своего пациента,
прежде чем собрался консилиум, о котором он накануне просил О'Мару. Нового
выяснить ему почти не удалось, он только лишний раз убедился, что ничего
не сможет сделать без специалистов.
Первым появился доктор Приликла. О'Мара и Скемптон, главный инженер
Госпиталя, пришли вместе. Последним появился доктор Маннон, задержавшийся
в операционной ДБЛФ. Ворвавшись в палату, он притормозил, а затем медленно
дважды обошел вокруг пациента.
- Похоже на баранку с маком, - сказал он.
Все поглядели на него.
- Увы, это не мак, - вздохнул Конвей. - Совсем не так просто и
безвредно. - Он подкатил к пациенту рентгеновскую установку. - Парни из
Лаборатории патологии считают, что это злокачественные образования. А сам
пациент, если вы присмотритесь внимательней, не имеет ничего общего с
баранкой. Физиология, характерная для ДБЛФ, - цилиндрическое тело со слабо
выраженным скелетом и сильной мускулатурой. Ложное впечатление создается
тем, что по одному ему известной причине он старается проглотить
собственный хвост.
Маннон внимательно вгляделся в изображение на экране рентгеновской
установки и, выпрямившись, развел руками.
- Типичный заколдованный круг, - произнес он и добавил:
- Поэтому-то вы и пригласили О'Мару? Подозреваете, что у пациента не
все дома?
Конвей пропустил вопрос мимо ушей и продолжил:
- Поражение наиболее значительно там, где смыкаются рот и хвост
пациента. В сущности, эти области настолько поражены, что трудно
разглядеть границу между ними. Очевидно, опухоли весьма болезненны или по
меньшей степени вызывают неодолимый зуд - вот почему он буквально
вгрызается в свой собственный хвост. С другой стороны, такое положение
тела может объясняться непроизвольным сокращением мышц, которое вызвано
либо поражением, либо чем-то вроде эпилептической судороги...
- Второе мне кажется реальней, - вмешался Маннон. - Чтобы поражение
успело перейти с хвоста на ротовую часть, или наоборот, нужно, чтобы
челюсти были сомкнуты длительное время.
И на этот раз Конвей, казалось, не слышал замечания.
- На погибшем корабле существовала искусственная гравитация, -
продолжал он, - но я установил, что условия жизни пациента близки к нашим.
Жаберные щели по обе стороны головы, не затянутые еще опухолью, служат для
дыхания. Отверстия меньшего размера, частично прикрытые мышечными
выростами, служат ушами. Пациент может слышать и дышать, но не может есть.
Надеюсь, вы согласны, что сначала следует освободить рот?
Маннон и О'Мара согласно кивнули. Приликла развел четырьмя
манипуляторами, что означало примерно то же самое, а Скемптон глазел в
потолок, размышляя, наверно, о том, не напрасно ли его пригласили. Однако
именно к нему и обратился Конвей. Пока они с Манноном будут согласовывать
код операции, Приликле и главному инженеру придется взять на себя вопросы
связи. В то время как Приликла будет изучать эмоциональную реакцию
пациента, Скемптон с помощниками проведут ряд звуковых опытов. Как только
будет установлен слуховой барьер пациента, следует модифицировать
транслятор, и сам больной поможет врачам установить диагноз, а это
упростит лечение.
- Здесь и так многовато народу, - деловито сказал Скемптон. - Я и
один справлюсь. - Он подошел к интеркому, чтобы заказать необходимое
оборудование. Конвей обернулся к О'Маре.
- Молчите, я хочу сам догадаться, - сказал старший психолог, прежде
чем Конвей раскрыл рот. - Мне достанется самая легкая работа: как только
мы найдем способ общения с пациентом, убедить его, что эти мясники - я
имею в виду вас с доктором Маннон - не причинят ему вреда.
- Совершенно верно, - улыбнулся Конвей и поспешил переключить его
внимание на пациента.
Конвею доводилось видеть злокачественные образования и на земных
больных, и на инопланетных, а потому он понимал, что справиться с этим
будет нелегко.
Словно плотная волокнистая древесная кора, поражение совершенно
скрывало место соединения ротовой полости с хвостом. Ко всем трудностям
кости челюсти не просматривались на рентгеновской установке, так как
опухоль была почти непрозрачна для рентгеновских лучей. Под корой
скрывались и глаза пациента, что также требовало особой осторожности при
операции.
Указав на расплывчатый силуэт на экране, Маннон с чувством произнес:
- Пусть бы он хоть почесался. Он так стиснул зубы, что едва не
лишился собственного хвоста! Совершенно очевидно - это состояние
