подозревают, что маленькие наглые полулюди смеются над ним. А должны
бояться! Должны признавать в нем, Олгерде, власть и мощь Земли, которой
ничего не стоит уничтожить паршивый Дар. Но дарвиты как будто не
соображают, что Земля может их раздавить. И он, Олгерд, может тоже.
Меж деревьев опять вспыхнуло голубым. Теперь почти рядом. А затем он
увидел бегущего дарвита с раскрытым в мучительной судороге ртом, в мокрой
от пота тунике. Тот бежал издалека и его шатало. Одним прыжком Олгерд
настиг его и схватил за ворот туники. Мальчишка попытался вырваться, а
потом неожиданно извернувшись, ударил наотмашь по лицу. Удар был слаб -
так бьют дети, еще не набравшие силы. Но дарвит! Дарвит ударил! Олгерд
сначала опешил, а потом...
6
- Ты когда-нибудь убивал? - голос был резковат и Валергу показалось,
что спрашивает его человек.
Потом он разглядел женский силуэт на фоне голубой воды. Маленький
рост. Легкие, как пух волосы. Крошечные детские ручки. Она повернулась к
нему. В отсвете голубой воды тонкий профиль казался нарисованным и
неживым.
- Кто ты? - спросил Валерг.
- Ты убивал? - повторила она свой вопрос.
- Наверное... - согласился он. - Это так страшно?
Валерг поднялся и стал стряхивать песок с лица. Черный, похожий на
крошечный фарп, жук запутался в волосах и теперь перекочевал к нему на
руку. Валерг подошел к девушке и положил черного жука ей на плечо. К белой
тунике прилепилась агатовая брошь в виде скарабея...
- А дарвит случайно не может раздавить жука? - поинтересовался
Валерг.
- Это землянин может случайно раздавить, - ответила девушка.
- Я ничего не знаю о дарвитах, - Валерг старался говорить как можно
дружелюбнее. - Вернее, почти ничего... Я впервые на Даре. Слышал только,
что вы не умеете убивать. Никто никого. Ни зверя, ни птицу. Расскажи о
себе. Кто ты? Откуда... Откуда вы все?..
- Зачем? Нас скоро не станет... Никого...
Он не стал спорить, зная, что это бесполезно, и повторил:
- Кто ты?
- Я - Аниг... Я родилась и выросла здесь. Меня и брата воспитал
старик Тано. Скоро мой день растить Храм... Но теперь этого не будет... -
в голосе ее проступила печаль.
- Подожди... Тогда ответь... - Валерг запнулся на секунду, боясь
спугнуть едва уловимое доверие, что установилось между ними. - Ответь
только одно: почему люди не могут проникнуть в Дар, пока не разрушат
его?..
Аниг подошла к нему и положила руки на плечи. Она улыбнулась
снисходительно и простодушно одновременно.
- Это же так просто!.. - она рассмеялась, забавляясь его
непониманием. - Я же не могу проникнуть в тебя, пока не разрежу твое
тело... Неужели не ясно? - Она покачала головой.
- Вы - тело Дара?
- О нет, мы его часть... - и она вновь рассмеялась.
"Она может смеяться, зная, что завтра ее не станет?" - Валерг
содрогнулся, представив теплое мягкое тело в виде черного обугленного
насекомого, пепел будет плыть по голубой воде, а зарево зальет красным
небо...
- Нет... - вскрикнула девушка и отшатнулась. - Не думай об этом...
Дай мне последние минуты не думать...
Он обнял ее за плечи к привлек к себе, прижался лицом к пушистым
волосам. Сладкий запах, вкус на губах, как сахар... Это невыносимо. Вечно
цветущая сурта, вечный рай... Горелый сахар. До горечи вкус...
- Я увезу тебя отсюда. Хочешь?
Она колебалась. Он чувствовал это: будто ветер раскачивает ее тело,
хотя неподвижная, она прижималась к нему, как зверек прижимается к
спасительному дереву.
- Спаси Дар... - попросила она. - Ты сможешь...
- Как?
Она не успела ответить. Полный ярости крик распорол воздух. Кричали
возле поселка или даже в самом поселке. Кричал человек... Аниг разжала
пальцы и соскользнула на песок, будто крик ранил ее и обездвижил. Валерг
попытался поднять ее.
- Беги, беги к нему... - попросила девушка.
Секунду Валерг колебался, а потом повернулся и понесся к поселку...
7
Когда Роберт вышел, Тано поплотнее укрылся пледом и попытался уснуть.
Но сон не шел. Мозг не хотел перед смертью тратить время на фантазии и
пустоту. Дарвиты знают срок своей жизни. День смерти назначен в час
рождения. Но люди переиначили закон Дара и старик Тано уйдет из жизни
вместе с молодыми. Но вновь свой час он знает заранее...
"Мои мысли горчат, как мысли землян..."
Раньше он боялся так думать - вдруг из горьких мыслей можно создать
образы, поместить их в Храм и... Потом он понял, что боится зря, - негде
их больше шлифовать. Уцелевшие храмы едва могут поддержать равновесие
Дара... А их становилось все меньше.
Тано коснулся лампы и свет стал гаснуть. В комнате воцарился желтый
сумрак. Роберт не скоро вернется - он будет купаться, а потом пойдет
бродить по зарослям. Тано улыбнулся. Роберт был почти так же ясен ему, как
любой дарвит. Конечно, в нем, как во всяком землянине, есть некоторая
непрозрачность, но она так мала...
Был ли Роберт понятнее того рыжего веснушчатого парня в черном
комбинезоне охраны, который время от времени приходил в резерват и стрелял
по дарвитам из лучемета? Приближаясь к нему, Тано чувствовал, как его
захлестывает душной волной. Этот человек часами сидел на крыльце,
уставившись в одну точку или бродил по зарослям, страдал от скуки и
зависти к тем, кто был на планетах с вредной биосферой о которых Тано
ничего не знал. Зато он знал другое: лимгардист не любил Дара, он не хотел
здесь быть, все его раздражало. Он в самом деле предназначен для другого:
короткого и решительного броска, а затем такого же короткого и
бестолкового отдыха с шумом, весельем и буйством. Это очень хорошо понимал
Тано, но не понимали те, кто назначил лимгардиста в резерват.
Тано покачал головой. Люди - странные существа. Они хотят рисковать и
состязаться со смертью оттого, наверное, что каждому назначен разный срок.
Этот новичок Валерг при всем своем сходстве с дарвитами тоже рискует и
ищет опасности. Но той душной волны, что парализует душу дарвита, не
исходит от него. "Злоба" - название нелепого чувства. Что вызывает ее?
Может быть ключ к ней - вещи, которые берут в руки земляне? Их лучеметы и
машины? Или это то зерно из которого выросли люди? Ведь они росли из своей
Земли, убивая. Звери, люди, впивались друг в друга когтями. Как нелепо!
Как они вообще сумели выжить? Допустим, одна рука хватает тебя за нос, а
другая рука, твоя собственная рука, вцепляется в волосы, а нога пинает
другую ногу. Как тут можно жить? Как можно сделать хоть один шаг и не
упасть? Не разбиться? Как? Как это понять: земляне не только уничтожили
друг друга, но, покинув свою планету, явились на Дар, чтобы убивать
здесь...
Неожиданно Тано вздрогнул от резкой боли, она прошила мозг и стала
медленно растекаться по телу. Тано, ухватившись за край стола, попытался
подняться. Ноги не слушались, сделались ватными...
"Ниг..." - мысль пульсировала в мозгу и давила.
И тут портьера, сморщившись, рванулась вверх и в комнату влетел
землянин в черном комбинезоне. В одной руке он держал лучемет, а другой -
за ворот туники Нига. Лицо мальчишки казалось полосатой маской от грязи и
крови.
- Выходи! - крикнул Олгерд и махнул лучеметом в сторону двери.
Ниг отчаянно дернулся и Олгерд ударил его рукоятью лучемета по
голове. Тано подчинился безропотно. Душащая волна ненависти Олгерда
смешивалась с болью Нига; и Тано, оглушенный, двигался, как во сне,
кошмарном сне, где земляне торжествовали, убивая.
Тано, а за ним Олгерд, вышли на маленькую площадь поселка. Дома
ожили. Кое-где горели лампы и золотистый свет очищал окна от темноты.
Несколько дарвитов уже вышли из домов и спешили навстречу - беда Нига
коснулась их.
- Все сюда! - кричал Олгерд, распаляясь от собственного крика. - Или
я придавлю гаденыша!..
Дарвиты высыпали наружу, будто в самом дальнем уголке услышали крик
Олгерда. Иные не успели одеться, так и вышли нагие - одинаково узкоплечие,
длинноногие, с тоненькими ручками, похожие на детей, больных одной и той
же болезнью.
- Ближе, ближе! - кричал Олгерд. Тихая покорность дарвитов пьянила
его. Он уже почти не помнил себя. - Сюда, идиоты! Я вам покажу, как
убегать из резервата! Сюда, ко мне!
Они беспрекословно двинулись вперед, наступая так тихо и ровно, будто
волна покатилась к Олгерду.
- Назад! - взвизгнул тот, испугавшись. - Стоять! Не двигаться!
- Что же делать? - тихо спросил Тано. Идти или не двигаться?
Олгерд повернулся к нему. Налитые кровью глаза смотрели бессмысленно.
Взбешенный собственным бессилием, он готов был сжечь все живое. Ничуть его
не поразили слова Тано - хотя впервые дарвит заговорил с ним. Сама
способность говорить на языке людей не поразила...
- Молчать! - крикнул Олгерд и направил дуло лучемета Нигу в висок.
Тут разума его хватило. Может и не разум даже, а инстинкт подсказал,
что напрасно грозить дарвитам. Жизнь заложника - иное дело - тут они
станут бессильным стадом. Вот они стоят, боясь пошевелиться, только Ниг
беспомощно дергается у него в руках.
- Олгерд, старина, что за представление? - окликнул Валерг, появляясь
на тропинке, ведущей со стороны озера.
- Они пытались удрать... И я проучу... - пробормотал Олгерд и
замолчал, глядя на Валерга сумрачно, исподлобья.
- Ну и что?! - Валерг недоуменно вскинул брови. - Куда они денутся?..
А если начнешь сейчас палить, завтра пропадет эффект ликвидации... Ведь
так?..
Олгерд неохотно кивнул. В самом деле, если утром люди вместо того,
чтобы захватить настоящий плацдарм отхватят лишь тоненькую полоску...
Олгерд опустил лучемет. И как этот хиляк его ущучил?! Ну как? Ведь в
самом деле все прахом пойдет...
- К тому же мы собирались выпить, - проговорил Валерг невинным
голосом и заговорщицки мигнул лимгардисту...
8
Олгерд просыпался как-то частями. Он уже вроде бы разлепил глаза и
увидел, что рассвело, и утренний дождь кончился, и облака уносит на запад,
но видел-то это все он только глазами. В мозгу было полно туману и там
происходило непрерывное бульканье и копошенье.
"Жив я или нет?" - почему-то спросил себя Олгерд и даже усомнился -
жив ли он.
Самое странное во всем было то, что накануне вечером, а вернее, ночью
не слишком они и надрались с этим хилячком-приезжим, и не дрались, и не
кричали, не бегали к бабам... В общем, было все как-то чересчур чинно: они
сидели друг против друга, смотрели в глаза, ели консервы... А потом ели
дарские дыни. Разговор был пустой и бессмысленный, а претензии Валерга
смешны. И все же было что-то очень странное в этом разговоре. Какая-то
затаенность - будто присутствовал третий и следил за ними. То есть, вполне
естественно, что в домике охраны могли быть "жучки". Но не это тревожило
Олгерда...
Лимгардист нахмурился, пытаясь вспомнить что-то важное из ночного
разговора, и сам не заметил, как сполз с койки и распластаются на полу.
Пол был залит соком дарских дынь и Олгерд, чертыхаясь, стал отползать к
порогу, выбирая место почище. Нет, ничего не вспоминалось... Вылезал
только постоянно один какой-то нелепый эпизодик, когда Валерг наклонился к
самому Олгердову лицу и спросил тихо:
- А ты чувствуешь боль?..
И не дождавшись ответа, вдруг глупо захихикал, затрясся весь и
отстранился... Что могло это значить? Что мог значить бред?..
- Эй, Боб, ч-ч-что э-т-т-то значит?! - просипел лимгардист, желая
