Перед окончанием заседания в Совет явился какой-то солдат, который произнес
длинную речь, резко критикуя существующий режим и употребляя, по словам
депутатов Григория Левкина и Алексея Шишкина, оскорбительные выражения для
царствующего императора, при чем речь свою солдат закончил просьбой
поддержать сознательную часть солдат, снабжая их соответствующей
литературой. [Речь была встречена громкими, долго несмолкавшими
аплодисментами.] [N 7, 6 столб.]
В воскресенье 6 ноября <6 ноября - 15 собран. (Протокол, "Изв." N 7, столб.
7.)> Совет Рабочих Депутатов снова собрался в заседание и, выслушав доклады
о столкновениях, происходивших на разных фабриках и заводах между группами
рабочих, а также между рабочими и, полицией [а войска, казаки?], перешел
затем* <* После того выступал представ. ЦК ППС. ("Изв." N 7, столб. 7.)> к
обсуждению вопроса о введении восьмичасового дня. По этому поводу произошло
пререкание между Исполнительным Комитетом и представителем Союза работников
печатного дела. Исполнительный Комитет утверждал, что проведение 8-часового
<Где смысл?> дня возможно только при образовании среди рабочих политических
и профессиональных союзов, и поэтому не считал возможным дать [общий]
<Обрывки чего-то... (потребовать прочтения N 7.)> лозунг [для всех заводов]
за немедленное осуществление этого требования; на это представитель
печатного союза [!] возражал, доказывая в своей речи, что подобным решением
Исполнительный Комитет, вместо сплоченной борьбы, предлагает рабочим
отдельные партизанские схватки, и что Совет обязан продолжать и в этом
отношении свою деятельность в смысле организации масс, агитации и детальной
разработки вопроса.
В результате изложенных прений Совет Рабочих Депутатов вынес резолюцию,
признавшую необходимым рекомендовать рабочим немедленно и дружно добиваться
возможного сокращения рабочего дня, стремясь к скорейшему завоеванию
организованным пролетариатом 8-часового рабочего дня.
В заседании этом Совет Рабочих Депутатов уже не возвращался больше к
обсуждению вопроса о прекращении забастовки и принял лишь, повидимому, к
сведению постановления по этому поводу отдельных заводов и в том числе
найденное в бумагах Носаря постановление завода Сименса и Гальске* <*
Почему приведена только одна эта резолюция?> от 6 ноября о том, что рабочие
этого завода прекратят забастовку по требованию Совета, но будут готовиться
к решительной схватке, к "грозному вооруженному восстанию, чтобы провести
через него демократическую республику и созвать для ее утверждения
Учредительное Собрание".
7 ноября ни заседаний Совета, ни Исполнительного Комитета не было; в этот
день, согласно постановлению Совета от 5 ноября, была прекращена стачка, и
деятельность Совета за этот день выразилась лишь в опубликовании N 7
"Известий Совета Рабочих Депутатов", в котором были помещены отчеты
заседаний 4, 5 и 6 ноября, резолюция Совета о прекращении стачки и кроме
того статья, пояснявшая причины этого прекращения. В статье этой
представитель Совета утверждает, что правительство, будто бы, желало
вызвать пролетариат на решительную битву, но пролетариат знал, что к такой
битве он еще не готов, что войска еще не на его стороне и что он безоружен.
<Изложить статью можно было более грамотно.> Поэтому пролетариат объявил не
забастовку-битву, а забастовку-манифестацию и на этот раз лишь
демонстрировал, развертывая свои ряды и не требуя низвержения царизма и
создания демократической республики, так как эти требования он поддержал бы
не только стачкой, но и оружием.
Стачка эта, по мнению Совета, доказала такую политическую зрелость
пролетариата, которой не было у других общественных групп, так как
пролетариат боролся в то время, когда Союз Союзов писал резолюции, а разные
думы и земства посылали петиции. Результатом этой борьбы была, будто бы,
отмена военно-полевого суда над кронштадтскими матросами и готовность графа
Витте отменить военное положение в Царстве Польском, хотя фактически отмена
этого положения и не последовала. В заключение своей статьи, автор ее на
страницах "Известий Совета" обращается к рабочим со следующим воззванием:
"Стачка-протест, стачка-манифестация окончена, с тем чтобы в надлежащее
время пролетариат объявил стачку-битву. Готовьтесь же к окончательной битве
с царизмом, товарищи! Сердца солдат теперь для нас открыты! Идите к ним,
зовите их к нам. Организуйтесь, товарищи! Вооружайтесь, товарищи, и мы
освободим нашу родину от проклятого самодержавия".
Следующее заседание Совета Рабочих Депутатов состоялось лишь 12 ноября, и
прения этого собрания настолько затянулись, что окончание заседания было
отложено на следующий день, а еще до этого заседания, т.-е. 8, 10 и 11
ноября, состоялись три заседания Исполнительного Комитета, обсуждавшие
главным образом способы ликвидации оконченной стачки и изыскание средств
для помощи безработным, количество которых достигло 70 тысяч, так как
многие заводы и фабрики по окончании стачки вынуждены были прекратить свою
деятельность. С этой целью Исполнительный Комитет предположил внести на
обсуждение Совета ряд мер, направленных к требованию открыть закрытые
заводы, а также предложить Совету временно отказаться от проведения
8-часового рабочего дня. Вместе с тем Комитет вошел в обсуждение способов,
чтобы вынудить некоторые заводы принять обратно уволенных за забастовку
рабочих, и, между прочим, послал в социалистические газеты Стокгольма,
Нью-Йорка и Лондона требование, чтобы местные отделения телефонной фабрики
Эриксона не исполняли русских заказов до приема на фабрику уволенных
петербургских рабочих, и такую же телеграмму Комитет послал в Германию на
фабрику Вестингауза.
Независимо от этого Исполнительный Комитет постановил принять в число своих
членов и в число членов Совета представителей Почтово-Телеграфного Союза
для надлежащей "координации действий" и, наконец, Исполнительный Комитет
заслушал 11 октября [ноября] предложение Центрального Бюро Союза Союзов об
устройстве совместного собрания для выработки проекта Учредительного
Собрания, в каковом собрании, по мысли Союза Союзов, должны принять
участие: Центральное Бюро Союза Союзов, Исполнительный Комитет Совета
Рабочих Депутатов, обе фракции социал-демократической рабочей партии,
представители партии социалистов-революционеров, польская партия
социалистов, кавказские революционные организации и представители
конституционно-демократической, торгово-промышленной и
народно-демократической партий. Исполнительный Комитет не входил, однако, в
обсуждение предложения Бюро Союза Союзов по существу и постановил лишь
сделать по этому поводу официальный запрос Союзу.
Приведенные выше предположения Исполнительного Комитета об открытии
заводов, о помощи безработным и 8-часовом рабочем дне были предложены
Комитетом на обсуждение Совета в заседании 12 ноября и вызвали среди
присутствовавших депутатов продолжительные прения. Председательствовавший в
заседании Хрусталев-Носарь предложил добиться открытия заводов и обратного
приема безработных путем двухдневной забастовки, и за проведение этой
забастовки высказались также депутаты рабочих города Нарвы,
Александровского завода и завода Хаймовича. Представители Балтийского и
Франко-русского заводов предложили поставить администрации ультимативные
требования и, в случае их неисполнения, объявить забастовку, и наконец
депутаты Металлического, Путиловского, Обуховского заводов и завода
Абрамова высказались против забастовки. Равным образом против забастовки
высказались и члены Исполнительного Комитета: Киселевич и
Сверчков-Введенский, доказывавший, что забастовки вызывают недовольство
рабочих и вместе с тем не могут быть признаны за решительный бой с
правительством. После баллотировки вопрос о забастовке был разрешен
отрицательно и затем, по словам присутствовавшего в заседании сотрудника
"Петербургского Листка" Исаака Гуревича, было выслушано заявление
оратора-революционера, который предлагал открыть закрытые заводы силой.
В результате прений Советом была принята резолюция Исполнительного
Комитета, которую поддерживали Хрусталев-Носарь и Лев Бронштейн, и согласно
которой Совет признал, что борьба за 8-часовой рабочий день должна иметь не
местный, а всероссийский характер, и что поэтому необходимо выждать
результатов предстоящего в Москве съезда рабочих организаций, вследствие
чего "Совет Рабочих Депутатов считает необходимым временно приостановить
немедленное повсеместное захватное введение 8-часового рабочего дня".
Пред закрытием заседания Совет, по предложению одного из представителей
социал-демократической рабочей партии, выслушал и послал в Севастополь на
имя лейтенанта Шмидта телеграмму, приветствовавшую севастопольских солдат и
матросов, ставших на борьбу за свободу в союзе с рабочими. В телеграмме
этой Совет выражал уверенность, что союз революционного пролетариата и
революционной армии положит конец всем остаткам самодержавия и водворит на
его развалинах свободный демократический строй.
В последующие за описанными заседаниями дни Исполнительный Комитет
собирался 14 и 16 ноября и обсуждал главным образом вопросы о содействии
почтово-телеграфным служащим для осуществления забастовки и об образовании
комиссии для помощи безработным. По первому из этих вопросов было решено
командировать членов Исполнительного Комитета для "снятия" городских контор
и оказывать техническую помощь путем литературы и устройства собраний.
Для помощи безработным была организована комиссия, состоявшая из члена
Исполнительного Комитета, трех членов партий, 14 представителей районных
штабов и неограниченного числа лиц из общества. Комиссия эта должна была
устроить регулярные дежурства по районам, и в обязанности ее входили:
выдача пособий в штабах, организация столовых, сбор средств и производство
анкет для выяснения степени нужды, хотя тогда же было признано, что вопрос
о вспомоществовании путем анкет является второстепенным, и что главной и
первостепенной идеей анкеты должно быть выяснение степени готовности к
боевому моменту.
В этих заседаниях Исполнительного Комитета было, повидимому впервые,
принято решение распространить влияние Совета Рабочих Депутатов не только
на Петербург, но и на другие города с целью покрыть всю Россию сетью
Советов Рабочих Депутатов. Для выполнения этого предположения
Исполнительный Комитет командировал в Москву и Нижний-Новгород двух лиц,
названных в заседании именами "Афанасий" и "Степан", избрав их как лиц,
хорошо осведомленных о положении дел в Комитете и Совете. Кроме того
представители социалистов-революционеров взялись известить о решениях
Совета Крестьянские Союзы в Москве и Варшаве.
Решение Комитета послать своих делегатов в другие города было, повидимому,
вызвано письмом, написанным Хрусталеву 12 ноября из Москвы неизвестным
лицом, подписавшим свое письмо сокращенным именем "Пав". В письме этом
сообщается, что лица, организующие Совет Рабочих Депутатов в Москве, входят
в столкновение с членами Московского Стачечного Комитета, и что поэтому
многое "не ладится". Убеждая Хрусталева в том, что реальная сила
сосредоточивается не в Петербурге, а в Москве, автор письма высказывает
пожелание о командировании в Москву двух или трех литераторов и двух или
трех организаторов для возможного расширения сферы влияния. Во исполнение
постановления Комитета, названный выше "Степан", носивший конспиративное
прозвище "Голубь", выехал вместе с "Афанасием" в Москву и оттуда 18 ноября
прислал письмо, в котором сообщает, что он был на заседании съезда
делегатов Всероссийского Почтово-Телеграфного Союза, а затем вошел в
сношения с Московским Стачечным Комитетом, в котором преобладает буржуазный
элемент и который враждебно относится к мысли совета социал-демократической
партии об образовании Рабочего Совета. Тем не менее Совет этот образовался
по петербургской программе и на 21 ноября назначил первое заседание с
официальными представителями Крестьянского Союза, после чего автор письма
