массовой политической стачке, как неизбежному методу русской революции, в
то время, когда радикализм г.г. Прокоповичей питался отраженными надеждами
земской оппозиции. Но мы никоим образом не можем признать, будто всеобщая
стачка отменила и заменила старые методы революции. Она лишь видоизменила и
дополнила их. И равным образом, как ни высоко ставим мы значение
октябрьской забастовки, мы никак, однако, не можем признать, будто она
"коренным образом изменила государственный строй России". Наоборот, все
последующее политическое развитие только тем и объясняется, что октябрьская
стачка оставила государственный строй неизмененным. Более того, она и не
могла совершить государственный переворот. Как политическая стачка, она
исчерпала свою миссию тем, что поставила врагов лицом к лицу.
Бесспорно, забастовка железных дорог и телеграфа вносила крайнюю
дезорганизацию в правительственный механизм. Эта дезорганизация становилась
тем больше, чем дольше длилась забастовка. Но затяжная забастовка вносила
разложение во всю хозяйственно-общественную жизнь и неизбежно ослабляла
самих рабочих. В конце концов, стачка не могла не прекратиться. Но как
только задымилась труба первого паровоза и застучал первый аппарат Морзе,
удержавшаяся власть получала возможность заменить все сломанные рычаги и
вообще обновить негодные части старой государственной машины.
В борьбе крайне важно ослабить врага; эту работу делает стачка. Она же
ставит единовременно на ноги армию революции. Но ни то, ни другое само по
себе не создает государственного переворота.
Остается еще вырвать власть из рук ее старых носителей и передать ее в руки
революции. Это-то и есть основная задача. Всеобщая стачка создает для нее
лишь необходимые предпосылки, но для решения самой задачи метод стачки
совершенно недостаточен.
Старая государственная власть опирается на свою материальную силу, прежде
всего на армию. На пути к действительному, а не бумажному "перевороту"
стоит армия. В известный момент революции во главу угла становится вопрос:
на чьей стороне симпатии и штыки солдат? Этот вопрос не разрешается
посредством анкеты. Можно высказать много ценных и метких замечаний насчет
широких и прямых улиц современных городов, насчет новейших ружейных
образцов и пр. и пр., но все эти технические соображения не устраняют
вопроса о революционном завоевании государственной власти. Косность армии
должна быть преодолена. Революция достигает этого, сталкивая с армией
народные массы. Всеобщая стачка создает благоприятные условия такого
столкновения. Это - суровый метод, но другого у истории нет.
"Наша революция", 1906 г.
Изд. Н. Глаголева.
ОТ ФЕДЕРАТИВНОГО СОВЕТА
Товарищи! Великая российская революция близится к победе. Наступающие
решительные события требуют особенной сплоченности и единства пролетарской
борьбы. От степени сознательности, степени организованности пролетариата и
от единообразия его выступлений зависит главным образом исход революции.
Полная победа революции может быть тогда и только тогда, если во главе ее
будет итти пролетариат, который сумеет повести за собой до конца
крестьянство и мелкую городскую буржуазию в борьбе за демократическую
республику.
В интересах сплоченности и организованности рабочего класса, а значит в
интересах наиболее полного успеха революции, Петербургский Комитет и
Петербургская Группа*211 Российской Социал-Демократической Рабочей Партии
решили, несмотря на наличность тактических и организационных разногласий,
образовать федеративный объединенный совет для совместного руководства
политическими выступлениями петербургского пролетариата в предстоящих
событиях.
В задачи этого федеративного совета будет входить объединение и планомерное
регулирование устной и литературной агитации и всех публичных выступлений
пролетариата, равно как и сношения по техническим боевым вопросам со всеми
остальными революционными организациями Петербурга.
В состав федеративного совета, кроме представителей Петербургского Комитета
и Петербургской Группы, входят представители Центрального Комитета и
Организационной Комиссии.
Петербургский комитет. Петербургская Группа РСДРП
"Известия СРД"*212 N 2,
18 октября 1905 г.
РЕЗОЛЮЦИЯ*213, ПРЕДЛОЖЕННАЯ ФЕДЕРАТИВНЫМ СОВЕТОМ ПЕТЕРБУРГСКОГО КОМИТЕТА И
ПЕТЕРБУРГСКОЙ ГРУППЫ РОССИЙСКОЙ СОЦ.-ДЕМ. РАБОЧЕЙ ПАРТИИ
Мы, собравшиеся, заявляем, что нам, революционному народу Петербурга, тесно
в тех ловушках, куда нас приглашает генерал Трепов.
Мы заявляем, что будем попрежнему собираться в университетах, на заводах,
на улицах и во всех других местах, где найдем нужным.
Мы заявляем, что собрания народа могут быть обеспечены и охранены не
полицейскими циркулярами, а сплоченностью, организованностью и боевой
готовностью народных масс.
"Известия СРД" N 2,
18 октября 1905 г.
СТАЧКА ПРОДОЛЖАЕТСЯ*
/* Заголовок проставлен для данного тома. Статья появилась в "Известиях" в
качестве передовой. Ред./
Политическая стачка рабочих за свободу и счастье продолжается.
Революционная борьба пролетариата против царского правительства за
демократическую республику идет своим чередом. Бесчинства политических шаек
Трепова продолжаются прежним порядком.
В пятницу генерал Трепов писал: для народа - "не жалеть патронов". А в
субботу тот же палач объявляет: "В народе созрела потребность в митингах".
Какая перемена за 24 часа: вчера мы были зрелы только для патронов, а
сегодня мы уже созрели для народных собраний!
Кровавый негодяй прав: в эти великие дни борьбы народ зреет по часам!
В народе созрела потребность в митингах, - говорит генерал Трепов, - и
открывает для петербургского народа три небольшие клетки. В воскресенье
утром захватывает военной силой все университетские здания, ставшие в эти
дни достоянием народа.
Но нам, революционному народу Петербурга, тесно в тех полицейских ловушках,
дверь которых пред нами раскрывает треповский указ. Мы знаем только одно
право, это - право нашей силы. Мы знаем, что народная свобода может быть
воздвигнута не на указах царской шайки, а на ее костях.
Наш ответ на новый вызов полицейского генерала ясен и прост: мы идем своим
путем. А наш путь - это непримиримая революционная борьба на жизнь и на
смерть.
Народу нужны не царские указы, а оружие. Когда петербургский народ возьмет
в руки ружье, он на кроваво-красных стенах Зимнего Дворца напишет концом
штыка свой великий указ. Это будет указ смерти царскому правительству и
указ свободной республиканской жизни для народа.
Революционная стачка продолжается. Отступления народу нет. Впереди жестокая
борьба. Для борьбы нужно оружие. Для народного вооружения нужны средства.
Совет Рабочих Депутатов*214 постановил в субботу отправить делегацию в
петербургскую городскую думу*215, чтоб сурово потребовать от нее отчета в
ее делах.
Городская дума тратила и тратит народные миллионы на царскую войну, на
царскую жандармерию, на царскую полицию. Нет такого царского преступления,
на которое петербургская городская дума не дала бы долю народных средств.
Только для святого дела борьбы с царским правительством дума не находила и
не находит средств.
Рабочая депутация именем петербургского пролетариата потребует, чтоб дума
выполнила свой долг. Дума должна признать, что для спасения нашей жизни и
чести, для завоевания свободы необходима народная милиция. Дума должна
признать, что всякий гражданин имеет право на ружье. Дума должна притти на
помощь пролетариату и ассигновать необходимые суммы из народных средств для
создания народной милиции.
Милиция будет состоять под руководством выбранных вооруженным народом
вождей. Милиция будет нашей охраной и опорой. В милиции наше спасение!
"Известия СРД" N 2,
18 октября 1905 г.
РЕЗОЛЮЦИЯ СОВЕТА РАБОЧИХ ДЕПУТАТОВ О ПРЕКРАЩЕНИИ ВСЕОБЩЕЙ ПОЛИТИЧЕСКОЙ
ЗАБАСТОВКИ
(19 октября)
Считаясь с необходимостью для рабочего класса, опираясь на достигнутые
победы, организоваться наилучшим образом и вооружиться для окончательной
борьбы за созыв Учредительного Собрания на основе всеобщего, равного,
прямого и тайного избирательного права и для учреждения Демократической
Республики, Совет Рабочих Депутатов постановляет: прекратить 21 октября, в
12 часов дня, всеобщую политическую забастовку с тем, чтобы, смотря по ходу
событий, по первому же призыву Совета возобновить ее для дальнейшей борьбы
так же дружно, как и до сих пор, за наши требования.
"Известия СРД" N 3,
20 октября 1905 г.
ЦАРСКИЙ МАНИФЕСТ*
/* Заголовок проставлен для настоящего издания. Ред./
Еще никогда российский пролетариат не проявлял такой могучей силы и
сплоченности, как в нынешней революционной стачке.
Еще никогда царское правительство так открыто не сознавалось в своей
слабости, как 17 октября. Рабочий класс идет вперед уверенно, мужественно и
решительно. Царское правительство, злобное и трусливое, льстивое и
кровожадное, отступает шаг за шагом под напором рабочей "смуты".
Манифестом 17 октября*216 правительственная шайка открыто признала перед
всем миром, что русская революция загнала ее в тупой переулок.
Г. Витте, который заслужил недавно графский титул, подписавшись под военным
позорищем русского самодержавия*217, теперь призван спасать Россию. Сперва
народ должен был успокоиться под влиянием булыгинской Думы. А когда этого
оказалось недостаточно, понадобилась конституция г. Витте.
И вот конституция дана.
Дана свобода собраний, но собрания оцепляют войсками.
Дана свобода слова, но цензура осталась неприкосновенной.
Дана свобода науки, но университеты заняты войсками.
Дана неприкосновенность личности, но тюрьмы переполнены заключенными.
Дан Витте, но оставлен Трепов.
Дана конституция, но оставлено самодержавие.
Все дано и не дано ничего. Жалкие лживые обещания даны с наглым расчетом
обмануть народ!
Но неужели же граф Витте, эта хитрая травленая лиса, надеется в самом деле
кого-нибудь обмануть? Неужели граф Витте думает, что великий забастовщик -
русский пролетариат может поверить царскому манифесту?
Г. Витте уверял недавно железнодорожных депутатов, что всеобщее
избирательное право может принести пролетариату только один вред, так как
капиталисты будут на выборах покупать голоса рабочих. Русские министры так
привыкли походя торговать собой, что нет ничего удивительного, если г.
Витте думает, что и пролетариат торгует своей политической совестью. Но
какую же меру г. Витте предлагает против подкупов? Он считает, что во
избежание соблазна лучше всего лишить рабочих избирательного права и сразу
оптом продать все голоса капиталистам. Графу Витте это решение может
казаться гениальным. Но революционные рабочие, привыкшие вести свою борьбу
на-чистоту, могут только презрительно усмехнуться на такие ничтожные и
глупые плутни спасителя России.
Всеобщее, равное, прямое и тайное избирательное право, - этот лозунг
попрежнему остается на знамени революционной стачки, т.-е. той самой
"смуты", с которой намерен бороться г. Витте.
Правда, граф может рассчитывать на то, что ему удастся успокоить
"благомыслящих" граждан, т.-е. буржуазные классы. Тут его шансы обстоят
несравненно лучше.
Петербургская городская дума, конечно, готова пасть в объятия г. Витте. Эта
наглая дума из отъевшихся кабатчиков, низкопоклонных бюрократов и
либеральных трусов имела наглость даже не подвергнуть рассмотрению поднятый
рабочими вопрос о милиции.
Но разве же конституция 17 октября дана для успокоения этих господ? Разве
петербургская городская дума до "конституции" беспокоила чем-нибудь г.
Витте? Нет! Она всегда была так ничтожна, жадна, труслива и развращена, что
могла быть для г. Витте только другом, а не врагом. Опасность для царского
правительства представляют не толстосумы, а рабочий класс. Но его не
успокоят ни г. Витте, ни петербургская дума, ни те либеральные газетчики,
