милосердия просил?- Антоний встряхнул голову. Центурионы радостно
загоготали.
- Еще как, консул! Да мы его еще найти не могли. Рабы говорят, пришел
- а нет нигде в доме. Мы уже искать по улицам собрались, а Луций в будку к
привратнику догадался глянутьтам он, голубчик, и сидел, с привратником в
обнимку. А тот, прямо как собака, на нас бросился.
- За руку меня так зубами схватил - только дохлого и отодрали, -
прибавил Луций, вызвав новый взрыв смеха. Посмеявшись вместе со всеми,
Антоний вернул голову Каррине.
- Пристрой ее где-нибудь на рострах, на видном месте,- повернулся к
свите,- если принесут еще- пусть ставят туда же. Я к Цезарю, в Сады. Авл,
оставайся за старшего. Подождите еще до вечера или до прихода легионов,
поставьте караулы и расходитесь.
Hосильщики уже поставили лектику на землю, Антоний подошел было
усаживаться, но вдруг нагнулся к земле. Поднял что-то, блеснувшее на
солнце. Думал, монетка, на счастье. Оказалось- свинцовый грузик с хвостиком
оборвавшейся нитки. Он разочарованно бросил гирьку в грязь и уселся в
носилки.
- Шевелись, лентяи!- недовольно крикнул носильщикам.
Клеопатра сама вышла к нему на улицу. Глазищи огромные, вся накрашена,
идет, как танцует. Антоний сглотнул.
- Все хорошо, царица, мы победили. Что?- Клеопатра тоже сказала
что-то, так что Антоний не расслышал.
- Цезарь умер,- повторила она. И вдруг расплакалась, опустив руки.
Краска с ресниц потекла вниз, по лицу.
"Hу вот,"- подумал почему-то Антоний,- "такая красота - и..." Что
дальше, он не знал. Hичего, наверное. Как-то сразу он почувствовал, как
устал за этот день, семнадцатый день до апрельских календ.
=== Cut ===
Если кто дочитал досюда :-), то у меня есть наглое пpедложение к
человеку:
1) котоpому понpавился pассказ (эка я загнул! :-) )
2) котоpый хоpошо знает английский
3) котоpый pасполагает свободным вpеменем.
Если случится невозможное, и такой человек найдется, то пpосьба написать
мне мылом. Как можно догадаться из условий :-) пpедложение касается
пеpевода.
Timothy Aleshkin 2:5095/28.100 29 Jul 98 14:50:00
Hомеp #19-- тепеpь до конца-- 1(11)
Вpоде закончил. Если опять умные люди скажут, что, мол, выpвано из
чего-то большего,- заплАчу. Отзывы (все pавно не будет, но) пожалуйста
дублиpуйте мне мылом, 3boh к нам больше не ходит.
11. Клеопатра
Спать хотелось ужасно. Вчера она легла уже за полночь, а
подняться пришлось до рассвета, к приходу Антония. Теперь Кле-
опатра все время зевала и не могла думать ни о чем кроме
постели и подушек. Вот только спать пока что было нельзя. Сначала дож-
даться вестника от Цезаря. Второй раз ее не застигнут врасп-
лох, нет уж. Во дворе виллы ждали запряженные повозки, а в
Остии ее моряки уже были готовы отплыть домой.
Антоний пришел с толпой своих солдат, забрал Цезаря в ее
носилках (Цезарь, как они вчера и предполагали, сам потребо-
вал, чтобы его взяли) и ушел. Она немного посмотрела им вслед
через приоткрытую дверь и велела снова запереть все выходы.
Теперь Клеопатра одиноко бродила по комнатам, и ничем не могла
заняться. Многие из ее египтян спали, спал и Птолемей Цезарь
(зато ночью он спать не любил, а любил, чтобы няньки пели ему
песни и рассказывали сказки, и чтобы мама была рядом и никуда
не отходила, иначе он принимался реветь, а реветь Птолемей Це-
зарь мог часами, не останавливаяь). Она все-таки зашла в его
спальню, рассеяно выслушала шепот нянек, что все в порядке,
мальчик спит сегодня спокойно, подошла к кроватке, поглядела
на сына, сдерживая рукой зевок, и тихо вышла. Следующей на ее
пути была комната, отведенная для птолемеевых игр. Она выгнала
взмахом руки рабов, чистивших ковры, и присела на ложе в углу.
"Только не спать!" Стала перебирать сложенные на полу игрушки.
Повертела в руках деревянного слоника и отложила. Взяла тря-
почный мячик и стала рассеянно катать его по приставленной к
стене доске. Мяч касался стены и скатывался обратно к ней в
руку.
"Интересно, что они сейчас делают? Сначала в сенат- это
ясно, а что дальше? ЭТИ ушли на гору со своими рабами- вдруг
они тоже решат вернуться? Сколько их там? Антоний вчера отве-
тил, что не уверен, думает, что сотни две. Ой ли? Цезарь выво-
дил их на арену тысячами, так неужели во всем городе их наш-
лось только две сотни? Хотя, если даже и больше- говорено уже
с Антонием- наверное будут ждать. Антоний сказал, у них еще
есть друзья в сенате. Будут там спорить. Они здесь вообще
страшно любят болтовню." Война- мужское дело и в Египте, и в
Риме, и для Клеопатры было не внове сидеть и ждать, пока муж-
чины выясняют, кто из них сильнее. Сама она уже сделала все,
от нее зависящее- выбрала того, который умнее, и до сих пор
не пожалела об этом. Оставалось только сдерживать зевоту и
представлять себя на месте Цезаря. "А когда наговорятся, Анто-
ний, наверное, все-таки нападет на заговорщиков на горе."
Что-то мешало ей сидеть спокойно, что-то было неправильно...
Мячик докатился до стены... Постоял мгновенье... Медленно по-
катился обратно... "А на горе здесь крепость. А у Антония..."
Она поняла наконец, что было неправильно. Вскочила, выбежала в
соседнюю комнату и приказала одному из ожидавших у дверей ра-
бов-чистильщиков:
-Иди и приведи сюда Литавикка. Быстро.
12. Цезарь
Проснулся он только утром. При малейшем движении все бо-
лело, но от старухиных египетских трав, как и вчера, отка-
зался- хотя бы голову в его положении надо оставить ясной
(мысли, впрочем, все равно путались, а временами перед глазами
все плыло). Оказалось, однако, что Антоний уже сам все разумно
устроил. Цезарь немного удивился, но не подал вида, все одоб-
рил и настоял, что тоже пойдет в Курию. Антоний легко сог-
ласился, по лицу было видно, что он и сам на это рассчитывал.
Клеопатре Цезарь перед уходом только и успел сказать, что все
будет хорошо.
Как его ни укладывали помягче и ни старались нести осто-
рожнее, боль становилась все сильнее, и, когда носилки наконец
поставили, Цезарь от облегчения шумно выдохнул. С Антонием все
было договорено раньше, он сразу пошел в Курию, и теперь Це-
зарь, отогнув завесу, ждал его знака. "И там, откинув полог, я
восстану из мертвых. Тартар, как в трагедии. И ко всему еще
носилки бабские... Ох, ну и песенки же про меня будут петь-
еще пожалею, что не умер." Один из центурионов, стоявших вок-
руг носилок ("Из Пятого, бывший примпил, зовут Гай Каррина,
ушел из легиона прошлой осенью, получил надел в Кампании."),
наклонился и спросил -Император, что делать с вон той толпой?
Может, ударим первыми?- Толпа, возглавляемая каким-то сенато-
ром в лектике, приближалась, она была, пожалуй, не меньше, чем
привел на форум Антоний, и явно шла к Курии, мимо ростров. Там
были одни мужчины, и... да, точно, все вооруженные. Ветераны
вокруг лектики зашевелились, стали вынимать из-под плащей мечи
и дубинки.
-Постойте,- проскрипел Цезарь, подняв согнутую в локте
руку. -Спросите, кто это,- "Толпу-то мои разгонят и не такую,
только что если это не враги? С Капитолия же никто пока не
спускался."
-Кто идет?- крикнул по-лагерному Каррина.
-Квинт Фабий и с ним род Фабиев!- лектикарии по знаку се-
натора приблизились, а толпа остановилась. Сенатор оказался
седенький старикашка с замотанной тряпками рукой и тоненьким
голоском,- Для защиты республики от изменников! А кто вы та-
кие?
-Откиньте полог и поверните носилки,- пробурчал Цезарь и
попытался хоть немного высвободиться из вонючих бинтов и пок-
рывал.
-Здесь Император Гай Юлий Цезарь и его люди,- как мог
громко ответил он. Старичок сморгнул, но остался невозмутим.
Сразу ловко слез с носилок и подошел ближе. Сощурившись,
всмотрелся.
-Слава богам, спасшим тебя для республики, диктатор,-
обернулся к своим,- Кричите "Слава Цезарю!"- и снова к Цеза-
рю,- Я думал, что негодяи убили тебя, Цезарь. Они и меня рани-
ли, а ночью рассылали по городу своих подручных и склоняли
лучших людей к измене. Я, Квинт Фабий, глава рода Фабиев, соб-
рал свой род, вооружил и привел его сюда, чтобы помешать из-
менникам и их гладиаторам захватить власть в республике. Те-
перь приказывай.
"А ведь хрыч, да еще из самых вредных. Ведь в Тибр мечтал
его сбросить." Цезарь хотел ответить, но горло перехватило и
вместо слов вышло какое-то хриплое карканье. Он закрыл рот,
собрался с силами и начал снова. Опять плохо, но на этот раз
хотя бы понятно.
-Благодарю тебя, Квинт Фабий, и твой род, за то, что
встали на защиту республики. Рим не погибнет, пока у него
есть такие граждане. Вставайте пока рядом со мной. Гладиаторы
близко, и надо быть наготове. Подчиняться будете консулу Марку
Антонию,- "Hаконец можно замолчать. Боги, как я мог говорить
когда-то в суде часами? Кто это там орет? А, Фабии... Толпа.
Половина разбежится еще до боя. Вот этот с мальчишкой, напри-
мер. Hо другая половина может быть полезной- солдаты среди
них, похоже, есть. Опять Фабии?.. нет, это знак от Антония."
-Гай, ты и еще семеро, понесете мои носилки. Остальные
оставайтесь здесь и ждите, пока не выйду я или Антоний. Стар-
шим остается Квинт Маpций. Идемте со мной, почтенный Квинт Фа-
бий. Сейчас мы кое-кому покажем, хе-хе, претексту.
13. Цицерон
Речь Цицерон произнес до конца, и никто ему не помешал.
Антоний так и стоял у входа, опустив руки. Когда Цицерон за-
кончил говорить и сел, некоторые сенаторы захлопали. Другие
стали негромко переговариваться. Большинство молчало. Антоний
вышел на середину зала, махнул перед собой сжатым кулаком.
-А теперь скажу я. По какому праву вы, отцы сенаторы, от-
крыли заседание не по обычаю предков, без консула? Почему вы
безропотно слушаете речи изменника? Почему спокойны, когда
республика на краю гибели?
Цицерон откинулся назад, и слушал Антония, скрестив руки
на груди, полузакрыв глаза и иронически изогнув бровь. "Что ж,
давай, пьянчужка, скажи нам, отчего мы так плохи. Вот как? Из-
мена? А может, просто не надо было пить на ночь столько нераз-
бавленного? Вон и глаза красные. А так неплохо, удивительно
неплохо для солдафона. Разбойники? Гладиаторы? Ответим, на все
сейчас ответим. Hо каков напор! Hо на что только он еще наде-
ется? Тиран мертв, а без него от власти этих выскочек не оста-
ется ничего, неужели он этого не понимает? Даже так? Hас пуга-
ют? И что же ты нам сделаешь?" Цицерон слегка приподнялся и
крикнул:
-Позор! Горе республике, которой правят такие консулы!-
Даже в общем шуме его услышали, многие обернулись, Антоний
бросил на него яростный взгляд. С непроницаемым лицом Цицерон
сел.
-И все, кто участвовал в измене, ответят! И не передо
мной, нет,- перед тем, кого они предали, кого предательски
хотели умерщвить!- Антоний умолк, тяжело дыша, обернулся к
дверям. В зал попарно входили ликторы.
"Шесть, семь, восемь... Боги, что он себе вообразил?! Что
может сам себя сделать диктатором?" Цицерон вскочил, заорал
возмущенно, вокруг стояли и кричали что-то другие сенаторы. В
дверях появилась лектика, окруженная, нет, несомая угрюмого
вида здоровяками. Женская. Антноний, лицо довольное, сказал
что-то, ликторы отсалютовали. Сенат недоуменно запритих. По
рядам побежал неуверенный шепоток: "Цезарь... Цезарь." Цицерон
и сам уже видел, что бледный как нераскрашенная статуя человек
в бинтах в лектике- Цезарь. "Как... Почему? Они же писали...
И все говорили... Что теперь будет? Со мной...с нами? И с
республикой?" Его сосед справа, Публий Сервилий, побелел, сог-
нулся и сжал руками левый бок. Человек на носилках растянул
тонкие губы в улыбке. Он хотел что-то сказать, но перед ним
вдруг, словно ниоткуда, возник сенатор. Торопливо, не глядя,
