Попытавшись узнать, обладает ли машина достаточной подвижностью,
чтобы освободиться от тяжелого завала, Джоанна еще раз попыталась двинуть
"Вурдалак", но тот даже не шевельнулся. Она задыхалась: пригодный для
дыхания воздух почти иссяк. Яростно набросившись на стену, Джоанна стала
вытаскивать из нее обломки, отбрасывая их в сторону.
Вскоре она почти целиком уже вылезла из люка в выкопанный тоннель.
Вместо радости Джоанна испытала желание закрыть глаза и уснуть. Борясь с
собой, она еще ожесточеннее принялась копать дальше.
И как раз в тот момент, когда она почувствовала, что уже
проваливается в черноту, левая рука ее внезапно оказалась снаружи. Поняв,
что освобождение близко, она собрала всю энергию, которая еще оставалась в
запасе, и принялась, неистово царапая завал, ползти вперед. Вскоре удалось
проделать довольно большую отдушину. Через нее хлынул поток пьянящего
воздуха. Джоанна протиснулась в отверстие и оказалась на знойном воздухе
Туаткросса.
Как только Джоанна вытащила ноги из дыры, то покатилась по склону
осыпи. Когда ей удалось остановиться, она посмотрела вверх и увидела
"плечо" "Вурдалака" с наклоненными, пусковыми установками, а также
небольшую часть его "головы". Казалось, боевой робот словно выглядывает
из-за кучи камней и обломков.
С усилием Джоанна села и огляделась. По всему склону и дну ущелья
были разбросаны различные части взорвавшихся машин - боевых роботов. Если
судить по останкам, то было похоже, что вызванная взрывами лавина
похоронила все остальные машины. Самоуничтожение наемника, должно быть,
вызвало обвалы обоих склонов Большого Шрама.
Этот Кай Аллерд-Лайо оказался мужественным воином, и неважно, был он
вольнорожденным, как все сфероиды, или нет. Честь, которую следовало
заслужить Соколиной Страже, теперь по праву принадлежит ему.
Эта мрачная мысль последней пронеслась в голове Джоанны. Она потеряла
сознание.
1
"Разрушитель" Эйдена Прайда разлегся на каменистом плато. Стороннему
наблюдателю могло показаться, будто боевой робот решил немного
передохнуть, перевести дух, готовясь к очередной схватке с врагом, однако
это впечатление было обманчивым. Судьба круто обошлась с машиной, и
"Разрушитель" больше уже не ринется в бой, защищая воинскую честь Клана
Кречета. Сражение с дикими аборигенами планеты Куорелль, до этого
принадлежавшей Внутренней Сфере, стало для "Разрушителя" последним. Воины
Куорелля дрались с отчаянной решимостью, и Эйдену Прайду пришлось бросить
в пекло значительное количество сил, чтобы сломить наконец сопротивление
аборигенов. Сил понадобилось гораздо больше, чем Эйден указал в заявке.
Что касается "Разрушителя", то боевой робот, казалось, просто
развалился на части. Левую "руку" оторвало, и она осталась валяться где-то
на поле боя. Весь левый борт превратился в сплошную оплавленную дыру, из
которой торчали обрывки проводов и лохмотья миомерных мышц. Старший тех
Эйдена, седой старик по кличке Змей, доложил о серьезном повреждении
термоядерного двигателя, о том, что еще несколько важных узлов и контуров
тоже вышло из строя. Змей заметил также, что ремонтировать эту груду
железа - то же самое, что ставить покойнику горчичники. И даже если он,
Змей, совершит чудо, то "Разрушитель" сможет только еле-еле передвигаться,
как инвалид на протезах.
Эйден согласился с доводами теха и приказал ему размонтировать
уцелевшие детали и укомплектовать ими другие, нуждающиеся в мелком ремонте
боевые машины-роботы. А затем отправить то, что останется от
"Разрушителя", в трофеи. Хороший офицер всегда сумеет извлечь выгоду даже
из непредвиденных потерь. Подбитый боевой робот, неважно в какой степени
он поврежден, никогда заново полностью не собирался, но всегда кто-нибудь
при случае находил применение его останкам. Николай Керенский, легендарный
создатель кланов, постоянно внушал своим последователям абсолютную
необходимость строжайших мер экономии, и, как давно заметил Эйден Прайд,
это всегда оказывалось в высшей степени практичным.
Воины Клана Кречета порядком вымотались. Это были испытанные в
сражениях ветераны, но недалек тот день, когда их сочтут слишком старыми
для хорошей драки. Их чересчур часто перебрасывали с места на место, чтобы
укрепить слабые участки фронта, личным примером помочь необстрелянным
новобранцам, когда те не могли справиться с поставленной задачей, - опыт
ветеранов все еще нужен был клану. В сложных ситуациях любой командир
стремился выиграть как можно больше времени. Поэтому он бросал в атаку
старых бойцов. Им не нужно было даже приказывать. Зная, что идут на верную
гибель, ветераны добровольно жертвовали жизнью. Стариков часто
организовывали в так называемые Шалахмы, а затем посылали на поле боя для
последнего сражения.
Эйден размышлял о Тер Рошахе. Это был старый Сокольничий, который
когда-то вмешался в судьбу Эйдена и сильно изменил всю его жизнь. Всего
лишь за несколько недель до битвы на Куорелле Рощах окончил свой путь в
пехотной Шалахме.
"Незавидная судьба для доблестного воина, - с горечью подумал Эйден.
- Тер Рошах героически жил только для того, чтобы найти бесславную кончину
простого пехотинца. Развитие инстинкта самосохранения - фатальная ошибка
человечества". Эйден предпочел бы погибнуть в бою на мостике собственного
боевого робота, заодно угробив как можно больше врагов, чем опуститься так
низко, чтобы его использовали как пушечное мясо.
Эйден пробыл на службе уже двадцать лет и теперь приблизился к черте,
перейдя которую он будет считаться стариком. Эйдену было почти сорок -
возраст, когда воин мог рассматриваться как старейший в клане. К счастью,
продолжалась война. Ради нее воины кланов жили и умирали. Драться в этой
войне они готовились столетиями, со времени исхода их предков из
Внутренней Сферы после падения когда-то блистательной Звездной Лиги.
Теоретически полковник Эйден Прайд имел полное право рассчитывать на
высокий командирский чин, он мог возглавить авангард армии кланов, стать
ключевой фигурой в давно ожидавшемся вторжении во Внутреннюю Сферу. Это,
конечно, прибавило бы еще несколько славных страниц в его воинскую
биографию.
Но Эйден прекрасно понимал, что тешить себя подобными иллюзиями
просто бессмысленно. Хотя он совершенно законным образом добился своего
теперешнего положения, включая Родовое Имя, в его послужном списке имелось
черное пятно позора. Из-за него Эйден мог продвигаться по служебной
лестнице только в качестве обычного кадрового офицера регулярной армии. И
все потому, что очень многие в Клане Кречета считали весьма сомнительным
способ, которым Эйден завоевал статус воина. Он не сумел бы стать ни
высшим офицером штаба, ни Хранителем Клятвы, ни тем более Ханом клана.
После того как Эйден потерпел неудачу на первой Аттестации, Тер
Рошах, в то время офицер-наставник, пошел на обман и даже на убийство,
чтобы дать кадету Эйдену беспрецедентный шанс - попытаться второй раз
пройти Аттестацию на звание воина клана. Войти в касту воинов - одна из
высочайших привилегий клана. К ней стремится каждый вернорожденный,
обладающий нужными задатками и способностями. К сожалению, случай
распорядился так, что пришлось скрываться под личиной вольнорожденного, -
это тоже величайший позор. Эйден присвоил себе имя убитого Тер Рошахом
кадета. Клеймо вольняги до сих пор пятнало честь Эйдена, даже после того
как он открыл свое истинное происхождение. Волну злобной неприязни вызвало
и то, что Эйден, несмотря на содеянные преступления, имел смелость
притязать на Родовое Имя. Всего лишь за день до начала Испытания Крови он
был вынужден вступить в неравную схватку с опытными воинами клана, чтобы
опротестовать отказ Совета в праве бороться за Родовое Имя. Лишь
убедительной победой он сумел отклонить это решение. Бесстрашие и
тактическая смекалка помогли Эйдену доказать, что он истинный воин и его
притязания вполне оправданны. Но даже блестящая победа не избавила Эйдена
от унизительных насмешек и оскорблений. Наконец ценой невероятных усилий
он обрел Родовое Имя. Он рискнул использовать такой отчаянный прием, что
никто из наблюдавших схватку не мог даже представить, каким образом удача
будет за Эйденом. До последнего мгновения казалось, что Эйден балансирует
на грани между жизнью и смертью.
Но именно Эйден выдержал Испытание Крови до конца, отправив соперника
в небытие. Полковник Эйден Прайд помнил каждое мгновение того тревожного
времени, как будто все это произошло только вчера: вот он теряет сознание
в кабине разбитого боевого робота; вот он уже в госпитале на Железной
Твердыне. Обретя Родовое Имя, Эйден так надеялся на то, что насмешки и
издевательства прекратятся, что он наконец заслужит должное уважение
товарищей по оружию. Он восстановит силы после схватки - и тогда... но
нет! Надежды не оправдались. Воины клана продолжали глядеть на
новоиспеченного кровника все так же пренебрежительно и настороженно, как и
раньше. Даже официальная церемония прошла довольно скомканно и вяло, мало
напоминая священный торжественный ритуал.
"Наверное, - думал Эйден, - мне теперь никогда не отмыться от позора.
Неважно, через какие испытания мне придется пройти, сколько сражений я
выиграю или проиграю".
Даже будучи воином с Родовым Именем, Эйден получал воинские
должности, которые были немногим лучше тех, на что может рассчитывать
обычный вольняга. Спустя годы Эйден иногда прикидывал, усмехаясь про себя,
что он умудрился прослужить практически в каждой мало-мальски известной
дыре Шаровидного Скопления, подвластного Империи Кланов.
- Что, опять всякая дурь в голову лезет? - спросил Жеребец и встал
рядом с Эйденом.
Давным-давно Жеребец вместе с Эйденом проходили Аттестацию, вместе
они принимали присягу. И с тех пор служили неразлучно, если не считать
двух-трех случаев, когда Эйден на короткое время покидал подразделение по
служебным надобностям. Как только началось вторжение во Внутреннюю Сферу,
Эйден добился разрешения на перевод Жеребца в новое место назначения и они
опять были вместе. Некоторые вернорожденные офицеры ворчали по этому
поводу, поскольку Жеребец был вольнягой по происхождению. А какому
вернорожденному воину, да еще командиру, понравится, что рядом с ним бок о
бок живет вольняга.
- Многие считают, что у меня лицо, как у статуи. - Эйден улыбнулся. -
А ты так легко читаешь мои мысли?
Жеребец запустил пятерню в свою лохматую бородищу. Вольняги в
большинстве из чувства противоречия или откровенного протеста выбирали
стиль одежды и прическу, которые были прямо противоположны вкусам и
обычаям вернорожденных. Вернорожденные воины в основном чисто брились, а
если и носили бороду, то короткую и аккуратно подстриженную. Жеребец же
развел на лице такую буйную растительность, что издалека напоминал
какого-то дикого зверя.
- Мы тащимся по жизни черт знает сколько времени, и ты для меня как
читаная-перечитанная книга - раскрывай с любой страницы!
Эйден так привык к разболтанной речи Жеребца, что перестал обращать
внимание на все его корявости и неточности. Вольнорожденные, словно бросая
вызов и напрашиваясь на неприятности, по поводу и без повода предпочитали
изъясняться на своем нелепом сленге.
- И много книг ты успел прочитать, если не считать мою?
- Да уж побольше, чем ты, особенно с тех пор, как заделался
полковником.
Тут Жеребец был прав. В последнее время Эйден не часто заглядывал в
