Кандидат повернул голову и обнаружил ссутулившуюся спину Назара.
- А вот и я! - поздоровался он. Назар не ответил и продолжал
сидеть, склоняясь над скатанными листками. Алексей обошел установку
спектрального анализатора и спросил: - Что загрустил? А может ты
устал? Если хочешь, я выспрошу тебе недельный отпуск.
Назар тихо полуобернулся, взял Алексея за палец и ткнул им в
кривые самописца, которые держал в руках.
- Что это... - с жалобной ноткой спросил он.
Кандидат наклонился, всмотрелся: - Что?
- Да ты смотри! - проклокотал Назар соскальзывающим голосом. -
Понял? Смотри внимательней!
Кандидат опять вгляделся.
- Нет обозначений... Здесь обозначений нет! - он интуитивно
почувствовал волну то ли раздражения, то ли испуга.
- Скачет?? - заорал Назар.
- Да не ори ты! Ну, скачет.
- Пси-функция!!
- Что-о?! - вскричал в свою очередь Кандидат. - Не может быть!
Скачет!.. Пси-функция!.. - он схватил в руки ленту. Сомнений не было -
график слишком ясно показывал активные всплески эмоций существа Адама.
Андроида-то! Робота!
А это был один из семи критериев, по которым выделяли разумных
существ. Порог Любоградова. Прибор строил сложную зависимость уровня
реакции и выдачи решений мозга от всевозможных внешних посылок.
Существовала слегка размытая граница, за которой уже с уверенностью
можно было говорить о разумности и это был не просто надуманный
критерий, а естественный закон природы. У человека, к примеру,
различаясь у конкретных индивидов, пси-функция слегка колебалась
внутри границы и выше, в большинстве случаев не выходя за ее пределы
снизу... Семь критериев разумности!
- Сегодня утром, - гробовым тягучим голосом сказал Назар. - В
шесть ноль-семь поползла вверх, в шесть пятьдесят три первый пик, а
потом пичками, пичками.
- Подожди, дай разобраться, - проговорил Кандидат, судорожно
потирая ладонью лоб и трогая тремя пальцами миндалины под подбородком.
- Подожди, Назар. Это вовсе не означает, что Адамчик смеялся, либо
плакал, либо как-то по-другому изливал свои эмоции. Может кто-то из
нас ошибся: мы, прибор или Любоградов. Да и давно он жил, не правда
ли?
- Я вот подзабыл - одного критерия, кажется, мало?
- Мало, - бросил Алексей. - А может он и в самом деле... - его
кинуло в холодный пот от своих же слов. - Вспомни, Назар, а какие еще
отличия вводились, кроме Порога.
- Способность к качественному общению.
- Н-н... Это мы с ним не способны общаться. У него и язык есть, и
личное мнение, и свои оценки происходящего. Когда я учу его слова, он
подсказывает, как что лучше сделать. Да ты сам знаешь. Какие еще?
- Не помню... Нет, не помню остальные. Что будем делать?
Кандидат швырнул нуспунктограмму на стол и сказал:
- Пойду звонить Близнецам. Надо все тщательно исследовать.
- Погоди, Алексей! А может быть... может не надо звонить. Сначала
сами посмотрим... Разберемся, то-се.
- Надо! ОНИ когда-то гарантировали, что Адам всего лишь механизм,
так? А если не так, то мы не имеем никакого морального права
эксплуатировать "гуманоида".
Кандидат ушел звонить. Назар с бьющимся сердцем пересел на софу,
а потом лег. Кто он, этот пришелец? Посланник? Разведчик? Турист?
Беглец? А может неполадки в приборе? Нет, я два раза перепроверял, не
мог прибор ошибиться... Но тогда кривые означают, что Адам не
бездушный манекен, и не марионетка пришельцев - это сам Пришелец! А мы
его превратили в посмешище. Никогда, никогда человечество не будет
опозорено больще, чем нами... Надо вспомнить... Надо вспомнить... Надо
попытаться вспомнить с чего же все началось. Ведь с пустяков. Великие
ошибки всегда начинаются с пустяков... Существовал Исследовательский
Центр, финансируемый Европейским Союзом, в одном из отделов которого
обитала кучка заносчивых ученых. Как-то однажды они заявили, а потом
взяли на себя обязательства по созданию кибернетического организма,
основанного на новом принципе управления. При этом они били себя в
грудь кулаками и назывались роборобами.
Новый принцип базировался на разработанной ими технологии
синтезирования и программирования искусственных вирусов. Хотя,
подумаешь, что в этом действительно плохого. Очередное действо, не
более безнравственное, чем все предыдущие. Но оказалось, что мир и
общество напрочь прогнили: лишь приподними и запахнет. И хватило
толчка, пришедшего вовремя. Да еще такого необычного толчка. Пришел
астроном Серафим из соседнего отдела по обзору неба и по секрету
сообщил, что из таких-то глубин космоса и в такие-то координаты упал
предмет, предположительно не комета. Размерами, по предварительным
оценкам, не менее сорока метров, но он спрашивал специально у
сейсмологов - нет, никаких отголосков землетрясения в тот момент и
такой силы не регистрировалось. Но в Директорат, конечно, я сообщать
не буду. Какой смысл? Горы, пустыня Такла-Макан, экспедиции ввек не
дождешься. А по секрету сказать могу. Вот, пожалуйста... Ну,
погутарили, посмеялись над гипотезами и разошлись. А поутру братья
Джапаридзе взяли ссуду в банке, отпуск в организации, набрали толпу
"головорезов" на стороне, сманили с собой нескольких человек из отдела
и скрылись. Ну и закрутилось колесо...
У Назара начался тик и левый глаз бесконтрольно забился. Он
прикрыл его ладонью и реакция по цепочке передалась вглубь черепа.
Кое-как он себя успокоил и насильно заставил продолжать думать.
Необходимо думать - в этом спасение. А то часто бывает, что поддаешься
велению лени, опускаешься на воду и плывешь по течению, забывая, что
ты - ЧЕЛОВЕК. Ты же Человек, который ДУМАЕТ. Так будь им!
Он сосредоточился и перевел мысли в другое русло. Как мы можем
заключить разумен Адам или нет? Критерии Любоградова достаточно
абстрактны, а тем более работают только в масштабах времени, сравнимых
со временем жизни рассматриваемого существа. Черт побери! Невозможно
однозначно определить наличие разума у отдельной особи. Вот если бы их
было много. А еще лучше, если бы их было очень много. Если иметь дело
со всей их совокупностью, тогда - пожалуйста, проще простого
определить, цивилизация это или еще стадия просто живой материи...
Тьфу, бред.
Назар приподнял разбитое и усталое туловище и неуклюже сел. В тот
же момент в проем двери ввалился Кандидат и сел на стул. Они молча
сидели, уставившись друг другу в ноги. Алексей покусывал ногти, а
Назар побренькивал надтреснутой рюмкой и так они досиделись до шума в
коридоре. Влетевший Роберт отшвырнул дверь.
- Ы! - сразу заорал он. - Ждем Папы Клауса?
Он вбежал в комнату, отрывисто потребовал нуспунктограмму и, едва
взглянув, порвал ее на клочки и выбросил в мусорную корзину. Потом
схватил щелочной распылитель, а Назар крикнул: "Не сходи с ума!"
Роберт рывком передернул распылитель в режим струйной работы и
выбежал. Алексей с Назаром выскочили за ним. Роберт был взбешен.
Роберт был не в своем уме. Он несся огромными шагами с портативным
бранспойтом в руках; шланг с металлическим наконечником, тарахтя,
волочил по полу тележку.
Роберт дернул дверь, она вывернулась наизнанку, чуть не
вырвавшись из косяка и хлопнула ручкой по стене. На стене по краске
побежали кривоватые трещинки. Внизу, в бассейне, что-то настойчиво и
тревожно гудело, будто осы в дупле. Роберт осторожно взобрался на
парапет, сохраняя равновесие; Назару приказал переводить на магнитный
язык, а Торопыге на электрический, сам подтянул к себе шланг и
закричал что было сил:
- Я тебе что говорил? Держи при себе свои эмоции! Я тебе так
говорил? Так? Ты не выполнил моего ПРИКАЗА. Получай!.. - он нажал на
курок и вниз пучком ударила зловонная желтая жижа. Существо внизу дико
охнуло. Роберт: - Хныкать вздумал? На!.. Вот еще!.. А теперь будешь? -
струя болталась веревкой, то упруго взвиваясь, то ослабевая. Адам
завывал, меняясь на глазах.
Алексей не переводил. Он бешено думал: сбросить или не сбросить.
Но ведь если сбросишь, то может получиться еще хуже.
- Чтоб больше такого не было! - почти фальцетом закричал Роберт,
спрыгнул с парапета, в ярости отпнул табуретку к стеллажу. Потом
вдруг, внезапно сморщившись от какого-то внутреннего недуга, застыл,
а, через мгновение оттаяв, оглядел внимательно Кандидата и Назара по
отдельности. - А-а? - проговорил он. - Ну?.. Впитали мудрость? - и,
засмеявшись, похлопал их по плечу. Резкая смена настроения
отрицательно отразилась на его старушечьем лице: сгустились сухие
морщины на лбу и щеках. - Ладно, ладно, ребятки, - сказал он так,
будто обидевшись, выставлял напоказ что-то сокровенное. - Я-то понимаю
все. И ваши настроения. Но мы должны быть такими, иначе ничего не
получится. А любое дело требует законченности. А-а?
И он гордо пошел вперед, а за ним поплелись двое блеклых мужчин.
- Чушь, - обернувшись, неожиданно сказал Роберт. - Это не
трагедия. Она не такая. Все - комедия! И вообще, впредь бросьте
притворяться хотя бы передо мной. Это говорю вам я, Роберт Джапаридзе:
неважно, кто на самом деле, этот Адам. Нас это не должно интересовать.
Пусть он будет андроидом, к примеру. Теперь - неважно! Мы спасаем
родину! { * * *
Самое главное - это всегда приходить вовремя. Чуть-чуть приди
раньше или слегка опоздай и тебя уже могут неправильно понять. Зато
куда как хуже, если не придет другая сторона! Такой жест будет
напрямую означать, что ты не удостаиваешься внимания. Этого Кандидат
как раз опасался. Он, задумавшись, быстро шел по тротуару. Надо
постараться разозлить себя. Разлить по организму желчь на устройство
мира. Тогда будет легче. Незлопамятность погубит мир. Он свернул в
узкий переулок, стиснутый двумя шестиэтажками. На углу, у крохотного
илистого бассейна стояла лавочка и Алексей уселся на ней,
предусмотрительно проведя пальцем по спинке. На пальце, конечно,
остался слой сажи, но он все-равно сел. Ноги горели.
"Забыться бы!" Он прикрыл хронически уставшие глаза. "Кто за все
это ответит? Никто" Ему вдруг почудилось, что на мир нахлынул огромный
бушующий океан усталости и беспомощности, волны высотой выше гор и
воронки, уходящие в никуда, все и вся замутило, завертело, скрутило
и... выжало. Выжало досуха, как старую губку, чтобы не осталось
ничего, одно эфемерное воспоминание...
Его обдало потоком жаркого воздуха. Кандидат открыл глаза и
увидел перед собой приоткрытую дверцу крытого глайдера. Изнутри
дружески помахали. Он встал и забрался внутрь, и чья-то рука заботливо
прихлопнула дверь. Алексей повернулся, устраиваясь удобнее. Теперь он
лучше разглядел попутчиков. Рядом с ним находился крупный серьезный
мужчина с цепкими, но в то же время глазами, от которых расходился
свет великодушия. С переднего сидения, выжидательно уставившись,
смотрел тот, с кем он встречался единожды, некто Вэйсин, с
разноцветными глазами: один обычный, а второй темно-синий, бездонный и
без белка. Шофер же не оборачивался и лишь время от времени кивал
лысиной.
- Здравствуйте, - протянул руку Вэйсин.
- Денис, - сказал сидящий рядом и тоже подал руку.
- Алексей, - представился Кандидат и пожал обе ладони. Ладонь
Дениса была шероховатая и мускулистая.
- Ну как, вы подумали над моими предложениями? - спросил Вэйсин.
- Они остаются в силе.
- Подумал, - ответил Алексей. - Я согласен.
- Расчудесно, - потер руки Вэйсин. - Просто замечательно.
- Так вы, значит, приняли наши условия? - переспросил Денис.
