смог исполнять свои обязанности мэра. Фродо согласился быть его
заместителем, пока мастер Бетфут не придет в норму. Единственное решение,
которое он принял в качестве заместителя мэра, заключалось в возвращении
шерифов к их прежним функциям и численности. Задача отыскания последних
остатков разбойников была возложена на Мерри и Пиппина, и они отлично
справились с ней. Южные отряды, узнав о битве при Байуотере, бежали и не
оказывали сопротивления Тэйну. К концу года их всех переловили и выслали
за границы Удела.
Тем временем начались усиленные восстановительные работы, и Сэм был
очень занят. Хоббиты могут трудиться, как пчелы, когда это необходимо. К
услугам Сэма были руки тысяч добровольцев всех возрастов, от маленьких, но
проворных рук юношей и девушек, до высохших и ороговевших рук стариков и
старух. К началу июля от новых домов шерифов и других построек людей
"шефа" не осталось ни одного кирпича. Кирпичи эти были использованы для
ремонта старых нор, которые стали уютнее и суше. В бараках, амбарах и
старых норах были найдены сделанные разбойниками большие запасы добра, еды
и даже пива. Особенно большие склады были в туннелях Микел Дельвинга и в
старых карьерах Скарн. Поэтому июль встретили с большой радостью и
надеждой, чем ожидали.
Первое, что предприняли в хоббитоне еще до сноса новой мельницы, была
очистка холма и Торбы-На-Круче и восстановление Бэгшот Роу. Песчаный
карьер заровняли и превратили в сад, в южном откосе холма выкопали новые
норы и выложили их кирпичом. Старик вернулся в нору номер три. Он часто
говорил, не заботясь о том, слышат его или нет:
- Злой ветер никогда не приносит добра. Но все хорошо, что хорошо
кончается.
Были некоторые споры, как называть новую улицу. Предлагались названия
Сады Битвы и Лучший Смайлс. Но все же в соответствии со здравым смыслом
хоббитов ее назвали Новая улица. А байуотерцы шутливо именовали ее концом
Шарки.
Хуже всего обстояло с деревьями: по приказу Шарки их безжалостно
вырубали по всему Уделу. И Сэм горевал из-за этого больше всех. Эту рану
залечить было труднее всего, и Сэм понимал, что лишь его далекие потомки
увидят Удел таким, каким был раньше.
Но однажды - в течении многих недель он был слишком занят, чтобы
думать о своих приключениях, - он вспомнил о даре Галадриэль. Он достал
ящичек, показал остальным путешественникам (так их теперь называли) и
попросил у них совета.
- Я все гадал, когда ты о нем вспомнишь все-таки, - сказал Фродо. -
Открой!
В ящичке оказался серый порошок, а в нем семечко, похожее на
маленький орешек в серебряной скорлупке.
- Что мне делать с ним? - спросил Сэм.
- Пусти по воздуху в ветреный день, и пусть работает, - посоветовал
Пиппин.
- Над чем? - спросил Сэм.
- Выбери одно место и посмотри, что будет с растениями на нем, -
посоветовал Мерри.
- Но я уверен, что госпоже не понравилось бы, если бы я использовал
его только для своего сада, когда теперь так много пострадавших, - сказал
Сэм.
- Используй этот подарок в своей работе, Сэм, - сказал Фродо. - И
используй бережно. Его здесь немного, а я думаю, что каждая его песчинка
ценна.
И вот Сэм сажал отростки там, где раньше были деревья, и бросал в
почву у корней каждого немного порошка. С этой работой он обошел весь
Удел, но особое внимание Уделял Хоббитону и Байуотеру. В конце концов у
него осталось немного порошка. И тогда он отправился к камню трех Уделов,
который находился в самом центре Удела, и бросил остаток порошка в воздух.
А маленький серый орешек он посадил на поле приема, там, где некогда росло
дерево. Его очень интересовало, что из этого получится. Всю зиму он
сдерживал свое нетерпение и старался удержаться от постоянного посещения
этого места.
Весна превзошла самые смелые его надежды. Посаженные им деревья
принялись и начали стремительно расти, как будто торопились за год достичь
двадцатилетнего возраста. На поле приема появилось прекрасное новое дерево
с серебряной корой и длинными листьями. В апреле оно покрылось золотыми
цветами. Это был меллорн, и он приводил в изумление всех соседей. В
последующие годы это огромное прекрасное дерево стало широко известно, и
любопытные приходили издалека, чтобы взглянуть на него - единственный
меллорн к западу от гор и к востоку от моря и один из прекраснейших в
мире.
Год 1420 в Уделе был необыкновенным. Не только ярко светило солнце и
было достаточно дождей, но во всем чувствовался достаток, богатство и
преуспевание, проблески красоты, которой не дано видеть смертным и которая
давно ушла из Средиземья. Дети рожденные или зачатые в этом году - а их
было множество, - росли красивыми и сильными, и у большинства из них были
золотые волосы, что раньше у хоббитов встречалось довольно редко. Фрукты и
ягоды были в таком изобилии, что молодые хоббиты чуть не купались в
землянике и в варенье; а позже они сидели на лужайках под сливовыми
деревьями и ели, пока не наделали маленьких пирамид из косточек. И никто
не болел, и все были довольны, кроме тех, кому приходилось косить траву.
В Южном Уделе хорошо уродился виноград, а урожай листа был
поразителен: и повсюду было столько зерна, что в жатву все амбары
переполнялись. А пиво 1420 года вспоминалось долго и вошло в пословицу.
Еще поколение спустя можно было услышать, как старик в гостинице, выпив
добрую пинту эля, отдавал кружку и говорил со вздохом:
- Настоящее вино 1420-го, да!
Вначале Сэм вместе с Фродо оставался у Коттонов; позже, когда Новая
улица была готова, он переселился туда со стариком. Ко всем своим прочим
работам он занимался очисткой и восстановлением Торбы-На-Круче; и ему
часто приходилось ездить по Уделу из-за своих лесовосстановительных работ.
Поэтому его не было дома в начале марта и он не знал, что Фродо заболел.
Тринадцатого марта фермер Коттон нашел Фродо в постели; Фродо сжимал белую
жемчужину, висевшую на цепочке у него на шее и, казалось, бредил.
- Оно ушло навсегда, - говорил он, - и теперь все пусто и тошно...
Но болезнь прошла, и когда двадцать пятого вернулся Сэм, Фродо ему
ничего не сказал. Тем временем Торбу-На-Круче привели в порядок, Мерри и
Пиппин привезли из Крикхоллоу старую мебель и все имущество, и вскоре
старая нора выглядела так, как будто ничего и не менялось.
Когда все было готово, Фродо спросил:
- Когда же ты поселишься у меня, Сэм?
Сэм неуверенно посмотрел на него.
- Если не хочешь, не нужно, - прибавил Фродо. - Но ты знаешь: твой
старик живет рядом.
- Дело не в этом, мастер Фродо, - сказал Сэм и покраснел.
- А в чем же?
- В Рози, в Рози Коттон. Ей не нравятся эти мои разъезды, но она
ничего не говорит. А я, пока был занят, тоже молчал, потому что хотел
сначала закончить работу. А теперь я поговорил с ней, и она сказала мне:
"Ну, мы зря истратили целый год, так зачем же тянуть дальше?" - "Зря
потратили? - Повторил я. - Я бы не сказал". Хотя я понимаю, что она имела
в виду. И чувствую, что разрываюсь надвое.
- Понимаю, - сказал Фродо, - ты хочешь... Жениться и в то же время
хочешь жить со мной в Торбе-На-Круче. Но, дорогой Сэм, это же так легко!
Женись побыстрее и переезжай сюда с Рози. В Торбе-На-Круче хватит места
для самой большой семьи.
Так и сделали. Весной 1420 года (а этой весной было заключено очень
много браков) Сэм женился на Рози, и они поселились в Торбе-На-Круче. И
если Сэм был счастлив, то и Фродо тоже. И ни за одним хоббитом в Уделе не
ухаживали так ласково и заботливо, как за ним. Когда закончились
восстановительные работы, Фродо зажил спокойной жизнью, много писал и
приводил в порядок свои записи. Он сложил с себя обязанности заместителя
мэра на ярмарке в середине лета и старый Уилл Бетфут был избран мэром на
следующие семь лет.
Мерри и Пиппин некоторое время жили вместе в Крикхоллоу, и между
Баклендом и Торбой-На-Круче было много хождений и поездок. Два молодых
путешественника наделали много шума в Уделе своими песнями, рассказами,
пышными нарядами и удивительными манерами. "Благородные" - называли их
хоббиты, имея в виду лишь хорошее: все радовались, видя как они едут в
своих ярких кольчугах, с прекрасными щитами, весело смеются и поют и хотя
они стали очень велики ростом, в других отношениях они не изменились, и
лишь стали более склонны к шуткам и веселью, чем раньше.
Фродо и Сэм, однако, не привлекали всеобщего внимания. Лишь иногда
одевали они серые плащи необычного покроя, заколотые у шеи прекрасными
брошками. Кроме того, Фродо всегда носил на цепочке белую жемчужину и
часто касался ее рукой.
Все шло хорошо, а в будущем обещало идти еще лучше. Сэм был занят и
доволен. И ничто не омрачало его жизнь в этом году, кроме смутного
беспокойства за хозяина. Фродо почти не занимался делами Удела, и Сэм с
болью видел, какой малой известностью он пользуется у себя на родине. Мало
кто знал или хотел знать о его деяниях и приключениях; восторг и уважение
хоббитов были отданы преимущественно мастеру Мериадоку, мастеру Перегрину
и (Сэм подозревал об этом) ему самому. Осенью снова возникла тень старых
тревог.
Однажды вечером Сэм вошел в кабинет и увидел, что хозяин выглядит
очень странно. Он был бледен, а глаза его казались устремленными куда-то
вдаль.
- В чем дело, мастер Фродо? - спросил он.
- Я ранен, - ответил Фродо, - ранен, и рана никогда не заживет.
Но приступ прошел, и на следующий день Фродо стал снова самим собой.
Впоследствии Сэм припомнил, что это было шестого октября. Два года назад
они сидели в темной яме на Заверти.
Шло время, наступил 1421 год. В марте Фродо снова заболел, но с
большим трудом скрыл это, так как Сэм был занят другими делами. Двадцать
пятого марта родился первый ребенок Сэма и Рози.
- Ну, мастер Фродо, - сказал Сэм, - я в затруднении. Рози и я решили
назвать его Фродо, с вашего позволения, но это не он, а она. Хотя более
красивой девочки и быть не может. Она больше похожа на Рози, чем на меня.
И мы не знаем, как быть.
- Что ж, Сэм, - ответил Фродо, - что плохого в старых обычаях? Выбери
ей имя цветка, как у Рози. Половину девочек в Уделе называют такими
именами, и ничего не может быть лучше.
- Вы, вероятно, правы, мастер Фродо, - сказал Сэм. - Я слышал немало
прекрасных имен в своем путешествии, но боюсь, что для ежедневного
употребления они слишком грандиозны и утомительны. Старик говорит: "Дай ей
короткое имя, тогда тебе не нужно будет сокращать его для пользования". Но
если это будет название цветка, то я не беспокоюсь о длине. Понимаете, это
должен быть прекрасный цветок, потому что, понимаете, я считаю ее
прекрасной, а потом она будет еще красивее.
Фродо на мгновение задумался.
- Сэм, как тебе нравится Эланор - солнечная звезда? Вспомни маленькие
золотые цветы в траве Лотлориена.
- Вы снова правы, мастер Фродо! - воскликнул Сэм радостно. - Это мне
и нужно!
Маленькой Эланор исполнилось шесть месяцев и наступила осень 1421
года, когда Фродо позвал Сэма в свой кабинет.
- В четверг день рождения Бильбо, Сэм, - сказал он. - И он побьет
старого Тука. Ему исполнится сто тридцать один год!
- Так и будет! - сказал Сэм. - Он чудо!
- Что ж, Сэм, - сказал Фродо, - я хочу, чтобы ты спросил у Рози,
сможет ли она некоторое время обойтись без тебя. Мы отправляемся вместе.
Но, конечно, теперь ты не сможешь уезжать далеко или надолго, - печально
добавил он.
- Это плохо, мастер Фродо?
- Да, но неважно. Проводишь меня немного. Скажи Рози, что ты будешь
