- Это величайшая шутка в Гондоре, - воскликнул он. - С семью тысячами
- во времена могущества Гондора они послужили бы лишь авангардом армии -
мы собираемся напасть на горы и неприступные ворота черной земли! Так
ребенок может угрожать закованному в латы рыцарю своим луком из ивовой
ветки! Если Повелитель Тьмы действительно знает так много, как вы
утверждаете, Митрандир, не улыбнется ли он, вместо того, чтобы испугаться,
и не раздавит ли нас мизинцем, как комара, пытающегося укусить его?
- Нет, он попытается увлечь комара в ловушку и отобрать у него жало,
- сказал Гэндальф. - И среди нас есть такие, которые для него опасней
тысячей рыцарей в латах. Нет, он не улыбнется.
- И мы тоже, - сказал Арагорн. - Если это и шутка, то слишком горькая
для смеха. Нет, это последний ход в опасной игре, и для одной стороны или
для другой он будет означать конец. - Он выхватил Андрил, и лучи солнца
отразились в лезвии меча. - Я не вложу его в ножны, пока не кончится
последняя битва, - сказал он.
10. ЧЕРНЫЕ ВОРОТА ОТКРЫТЫ
Через два дня армия запада собралась на полях Пеленнора. Войско орков
и жителей востока подошло из Анориена, но под ударами рохиррим дрогнуло и
бежало после недолгой схватки у Каир Андроса; и после того, как была
отражена угроза, и после прибытия подкреплений с юга город получил сильный
гарнизон. Разведчики донесли, что к востоку до самого перекрестка дорог
падшего короля не видно врага. Все было готово для последнего удара.
Леголас и Гимли должны были ехать вместе с Арагорном и Гэндальфом в
авангарде; там же были дунаданцы и сыновья Элронда. Но Мерри, к своему
стыду, не мог ехать с ними.
- Вы не пригодны для такого пути, - сказал Арагорн. - Но не
стыдитесь. Даже если вы больше ничего не свершите в этой войне, вы уже
заслужили великую честь. С нами пойдет Перегрин, он будет представлять
народ Удела; и не завидуйте тому, что он подвергается опасности: что бы он
не сделал, он лишь может сравняться с вами в деяниях. Но по правде говоря,
все теперь находятся в одинаковой опасности. Если мы найдем конец перед
воротами Мордора, тогда и вас ждет то же самое. Прощайте!
И вот Мерри стоял и уныло смотрел на сбор армии. С ним был Бергил,
тоже расстроенный: его отец уходил в отряде Гондора. Он не мог
присоединиться к гвардии, пока не рассмотрено его дело. В том же отряде,
как солдат Гондора, шел и Пиппин. Мерри видел его; маленькая фигурка среди
высоких воинов Минас Тирита.
Наконец прогремели трубы, и армия пришла в движение. Отряд за отрядом
поворачивали они и уходили на восток. И вскоре исчезли из виду на большой
дороге. Мерри продолжал стоять. Мелькнул последний отблеск солнечного луча
на копье или шлеме, а он стоял со склоненной головой и тяжелым сердцем,
чувствуя себя одиноким и лишенным друзей. Все, что было дорого, ушло в
тьму, повисшую на восточном горизонте; и у него было мало надежды, что он
когда-нибудь снова увидит своих друзей.
И как бы отвечая его настроению, вернулась боль в руке, он
почувствовал себя слабым и старым, и солнце, казалось, не грело его.
Прикосновение руки Бергила заставило его очнуться.
- Идемте, мастер Мериадок! - сказал мальчик. - Я вижу, вы еще больны.
Я помогу вам добраться до лекарей. Но не бойтесь! Люди Минас Тирита
непобедимы. А теперь с ними повелитель эльфийский камень и Берегонд из
гвардии.
В полдень армия прибыла в Осгилиат. Тут работало множество рабочих и
мастеров. Некоторые укрепляли паромы и лодочные мосты, наведенные врагом и
частично разрушенные; другие готовили запасы оружия и продовольствия; на
восточном берегу реки срочно возводились оборонительные укрепления.
Авангард миновал развалины старого Гондора, пересек широкую реку и
двинулся по дороге, сделанной в дни расцвета и соединявшей прекрасную
башню Солнца с высокой башней Луны, которая теперь стала башней Минас
Моргула в проклятой долине. В пяти милях за Осгилиатом войско остановилось
и на этом закончился первый день похода.
И к вечеру достигли у перекрестка дороги большого кольца деревьев.
Все было тихо. Они не видели никаких следов врага, не слышали голосов, ни
одна стрела не вылетела из зарослей у дороги, но, двигаясь вперед, они
ощущали на себе чье-то злое внимание.
Дерево и камень, стебель и лист - все прислушивалось. Тьма
рассеялась, и далеко на западе солнечный закат озарял долину Андуина, и
белые вершины гор сверкали в голубом воздухе; но тень и мгла сгущалась над
Эфел Дуатом.
Арагорн послал на все четыре дороги, расходящиеся от перекрестка,
трубачей, и они затрубили, а герольды громко закричали:
- Повелители Гондора вернулись, и вся эта земля возвращается к ним!
Отвратительная орочья голова, посаженная на статую была сброшена, и
на ее место поставили голову старого короля, все еще увенчанную белыми и
золотыми цветами. А люди тщательно смыли со статуи надписи и рисунки,
сделанные орками.
На совете кто-то сказал, что следует вначале напасть на Минас Моргул,
и, если удастся захватить его, то нужно будет его полностью разрушить.
- И может быть, - сказал Имрахил, - дорога, ведущая оттуда к
переходу, окажется легче для нападения на Повелителя Тьмы, чем северные
ворота.
Но Гэндальф высказался против этого из-за зла, живущего в этой долине
и способного превратить всех людей в безумцев от ужаса, а также из-за
новостей, принесенных Фарамиром. Если Хранитель Кольца отправился этим
путем, следует всеми силами отвлекать от него глаз Мордора. Итак, на
следующий день, когда прибыло главное войско, они выставили на перекрестке
сильный отряд для обороны, если Мордор решит ударить со стороны долины
Моргула или пошлет людей с юга. В этот отряд назначили главным образом
лучников, которые хорошо знали итилиен и могли спрятаться в зарослях на
склонах у дороги. Гэндальф и Арагорн с небольшим отрядом доехали до начала
долины Моргула и рассмотрели злой город.
Он был темен и безжизненен: орки и меньшие создания Мордора были
уничтожены в битве, а назгулы отсутствовали. Но воздух долины был тяжел от
страха и вражды. Тогда они разрушили злой мост, пустили красное пламя на
отвратительное поле и уехали.
На следующий день - это был третий день с выступления из Минас Тирита
- войско двинулось по дороге на север. От перекрестка до Мораннона было
около ста миль, и никто не знал, что ждет их в конце этого пути. Они
двигались открыто, но осторожно, выставив впереди и по сторонам, особенно
с восточного фланга, отряды разведчиков. С востока от дороги находились
густые заросли и глубокие овраги и ущелья, за которыми начинались длинные
угрюмые склоны Эфел Дуата. Погода оставалась прекрасной, держался западный
ветер, но ничто не могло унести мглу и печальные туманы, нависшие над
горами Тьмы, и за ними изредка поднимались столбы дыма.
Вновь и вновь Гэндальф посылал трубачей и герольдов, кричавших: "Идут
повелители Гондора! Пусть все оставят эту землю или сдадутся им!" Но
Имрахил сказал:
- Не говорите "повелители Гондора", говорите "король Элессар"! Ибо
это правда, хотя он еще и не сел на трон. И эти слова заставят врага
призадуматься.
И отныне трижды в день герольды провозглашали приход короля Элессара.
Но никто не отвечал на этот вызов.
Тем не менее, хотя они двигались в видимом мире, на сердце воинов
было неспокойно, и с каждой милей к северу предчувствия становились все
сильнее. К концу второго дня после выхода от перекрестка они впервые
встретили сопротивление: большое количество людей востока и орков
попытались заманить в засаду авангард армии; это было в том самом месте,
где Фарамир подстерег войско Харада, и дорога проходила по глубокой
выемке. Но капитаны запада были предупреждены своими разведчиками,
искусными людьми из Хеннет Аннуна, предводительствуемыми Маблунгом; и
засада врага сама оказалась в ловушке. Всадники поскакали на запад и
ударили врагу во фланг и сзади, и войско врага было разбито и бежало на
восток.
Но эта победа не очень подбодрила капитанов.
- Это был всего лишь ложный выпад, - заметил Арагорн, - и его главная
цель, как я думаю, убедить нас в слабости врага, чтобы потом еще сильнее
ударить по нам.
С этого вечера появились назгулы и следили за каждым маневром армии.
Они летели высоко, и их никто не видел, кроме Леголаса, и все же их
присутствие ощущалось, как сгущающаяся тень, затмевающая солнце. И хотя
Духи Кольца не спускались к войску запада и не издавали криков, ужас перед
ними охватывал сердца воинов.
Так продолжалось безнадежное продвижение. На четвертый день после
перекрестка, на шестой с выхода из Минас Тирита они наконец дошли к концу
населенной земли; перед ними лежала пустыня, за которой находился Кирит
Горгор; они могли разглядеть болота и пустыню, тянувшиеся к северу и
западу до эмин муила. Так велик был ужас этого места, что некоторые воины
дрогнули и не могли дальше двигаться на север.
Арагорн смотрел на них, и в глазах его был не гнев, а жалость: это
были юноши из Рохана, из далекого вестфолда или семейные люди из
Лоссарнаха, и для них Мордор с детства был символом зла, но нереальным...
Легендой, для которой не было места в их простой жизни; и теперь они
двигались так, будто ужасный сон стал реальностью, и не понимали, почему
судьба привела их в такое злое место.
- Идите! - сказал Арагорн. - Но сохраните честь, если сможете, и не
бегите! И я могу дать вам задание, чтобы хоть немного смягчить ваш позор.
Двигайтесь на юго-запад, пока не придете к Каир Андросу, и если его все
еще удерживает враг, как я считаю, отбейте его у врага, если сможете, и
удерживайте, как последнюю защиту Гондора и Рохана!
Некоторые, устыдившись его милосердия, преодолели свой страх и
продолжали путь; другие, услышав, что и они должны что-то сделать,
приободрились и ушли в боевом порядке. И поскольку люди остались и у
перекрестка, к черным воротам Мордора двинулось уже только около шести
тысяч.
Теперь они двигались медленно, каждый час ожидая ответа на свой
вызов, и держались вместе, посылая лишь небольшие отряды на разведку в
стороны от главного войска. На пятый день после ухода с перекрестка они
разбили лагерь и окружили его кострами. Они провели бессонную, тревожную
ночь и были убеждены, что за ними наблюдает множество глаз. Слышался вой
волков. Ветер стих, и воздух казался неподвижным. Они мало что видели:
хотя небо было безоблачно и новолуние прошло четыре ночи тому назад, из
земли поднимался дым и пар, и белый полумесяц луны был затянут туманом
Мордора.
Становилось холодно. Утром снова поднялся ветер, но на этот раз он
дул с востока и вскоре стал довольно сильным. Все ночные наблюдатели
исчезли, земля казалась пустой. К северу, среди отвратительных ям лежали
первые груды и холмы шлака, разбитых камней и сожженной земли - рвота
Мордора; на юге теперь уже гораздо ближе возвышался Кирит Горгор; были
видны черные ворота и две башни-зуба по обе стороны их. В последнем
переходе капитаны свернули со старой дороги, изгибающейся на восток,
избегая опасности, таящейся в холмах, и теперь приближались к Мораннону с
северо-запада, как это сделал и Фродо.
Две огромных железных створки черных ворот под хмурящейся аркой были
прочно закрыты. На укреплениях ничего не было видно. Все молчало, но
выжидало. Итак, они подошли к концу своей безумной затеи и стояли
заброшенные и маленькие, в сером свете раннего дня перед башнями и
стенами, которые их армия не смогла бы преодолеть, даже если бы они
