"Я постараюсь".
"Вот и ладненько. Держи анкету".
"Какую анкету?"
"Ну ты даешь! Не какую, а чью! Твою. Прочитай ее еще раз и не ляпни
лишнего". - Саша протянул Веронике уже заполненный бланк.
"А это что? Я в таком ничего не писала..."
"Но в этом и нужды нет".
И это было правдой. Все графы были заполнены на машинке. Вероника в
недоумении уставилась в анкету. Заметив это ее состояние, Саша тут же пришел
на помощь: "Понимаешь, они могут дацдсвою, чистую анкету. А ты вместо нее
отдашь вот эту. Не исключено, что тебя могут попросить все заполнить от
руки. Тогда перепишешь то, что здесь отпечатано. И смотри не ошибись..."
Почти через час после открытия посольства Вероника добралась наконец до
охранника на входе. Его прошла быстро. Потом встала в очередь, чтобы сдать
анкету в приемное окошко. Их, этих самых окошек, хоть и было несколько, но
явно недостаточно, чтобы быстро обслужить всю собравшуюся толпу. От большого
скопления людей помещение казалось тесным. Было душно, но пальто
расстегивать нельзя. Сесть некуда. Сервис американский, как говорится, на
"высшем уровне".
Кое-как Вероника наконец сдала в окошко анкету и двадцать долларов. Потом
снова ожидание. А вокруг толкотня, слезы. Кому-то отказали, а он снова
лезет. Какую-то женщину, проявившую излишнюю нервозность и почти
истеричность, охрана вообще вывела из зала под руки.
- Я заняла место ближе к стене, - восстанавливая детали тех событий,
рассказывала Вероника. - Жду. Стоять пришлось около часа. Потом вдруг слышу:
вроде мою фамилию выкрикнули, мол, подойдите к пятому окну. Я туда, а от
постоянной толкотни и долгого стояния ноги уже еле идут. Сказалось и нервное
напряжение. Короче, иду, а ноги подгибаются. Однако держусь и еще вопросник
готовлю. Зажала его в руках...
Подошла к окошку. Вижу, там женщина в очках сидит. Похоже, именно та, о
которой предупреждал Саша. Я - ей: "Здравствуйте, госпожа консул".
"Здравствуйте, Вероника Викторовна, - отвечает она вежливо, но
высокомерно. - Решили съездить в Соединенные Штаты?"
"Да".
"Скажите, Вероника Викторовна, а зачем вы собираетесь посетить
Соединенные Штаты?"
Такой вопрос в моем вопроснике был. Был и заранее заготовленный ответ. Я
тут его и выдала:
"Еду на испытание своего прибора".
"Интересно. - Она попыталась изобразить удивление. - И что это за
прибор?"
Тут я давай ей выкладывать все то, что учила накануне. В целом моя речь
была рассчитана минут на десять-пятнадцать. Но она и трех не выдержала.
"Хорошо. Давайте ваше приглашение".
Подаю. Она, даже не взглянув на него, откладывает в сторону и спрашивает:
"Сколько вы получаете за свою работу?"
"Если перевести на доллары США, будет около 600".
"Вы хорошо получаете".
"Да, неплохо".
"Какую вы хотите визу: кратковременную или долгосрочную?"
Этот вопрос тоже был отработан, вопрос-ловушка. Отвечаю, как выучила:
"Кратковременную".
"Хорошо, - говорит и подает мне такой голубенький талончик. - С этим
талончиком примерно после трех придете сами или пришлете когонибудь. Все
будет готово".
Выйдя из посольства, Вероника взглянула на часы. Было около часа дня.
Ждать итога затянувшейся процедуры оставалось не так долго. Состояние же
было таким, словно за спиной крылья выросли - столько готовилась, столько
пугали ее разными страшными приключениями в посольстве, и оказалось все
много проще: несколько легких вопросов и, пожалуй, самое тяжелое в ее,
особенно, положении - многочасовое стояние в очередях. Тем не менее
усталости как не бывало. Наоборот, был какой-то подъем. Наверное, поэтому
время в пути до квартиры пролетело чуть ли не мгновенно.
Только вошла и прикрыла за собой дверь, как раздался телефонный звонок.
Она даже толком раздеться не успела. Так в одном сапоге и в накинутом пальто
прошла к телефону. Это звонил Саша, который сразу начал с нотации: "Ну, где
шатаешься? - Его голос был взволнован, видать, переживал не меньше самой
Вероники. - У меня уже аппарат раскалился: названиваю тебе почти час".
"Я только вошла".
"Визу получила?"
"Да".
"Где?"
"В пятом окне".
"У дамы в очках?"
"В очках".
"Значит, все нормально. Давай встретимся. Тебе во сколько в посольство за
паспортом?"
"В три".
"Тогда встретимся на "Смоленской" в половине. Да, будет лучше, если вещи
сразу возьмешь с собой. Возможно, домой съездить удастся. Билет мы тебе
заказали, но рейс будет дня через три. Там кое-какие уточнения требуются".
В тот же день вечерним поездом Вероника уехала к себе в Шарью.
- Представляла, как все расскажу маме, сестре, - поделилась она. -
Рассчитывала, что дня два-три у меня будет. Отдохнуть успею после всей этой
мороки. Ведь только сейчас почувствовала, как устала от московской суеты и
тесноты, от зубрежки вопросника и принципов действия "своего" прибора. Вот
только расслабиться мне не пришлось. Как и договаривались, я позвонила Саше
на следующий день по, приезде домой. Московский номер ответил сразу, словно
его владелец специально сидел и ждал моего звонка. Как оказалось, так и
было.
"Еле дождался, - выпалил сразу Саша. - Уже хотел тебе телеграмму
отбивать".
"А в чем, собственно, дело? Что-то случилось?"
"Твой билет готов. Рейс послезавтра. Тебя там уже ждут".
"Так быстро?"
"Да. Приезжай срочно. Как только будешь в Москве, прямо с вокзала звони.
Я подъеду..."
Вот те раз, то все откладывалось и откладывалось, что невольно возникали
сомнения. А тут вдруг все закрутилось, да так быстро. Но на раздумья времени
уже не было. Прямо с телеграфа Вероника отправилась за билетом. Удалось
отхватить место на проходящий поезд. На нем и поехала в Москву.
- Саша встретил меня у метро "Аэропорт", - рассказывала Вероника. - Он
приехал на такси, и мы тут же отправились в Шереметьево-2. Там нашли
свободный телефон, и он позвонил Андрею. Как только тот ответил, он подал
трубку:
"На, он хочет с тобой поговорить".
"Слушаю". - Вероника взяла трубку.
"Как доехала?" - дежурно поинтересовался Андрей.
"Нормально".
"Вот и прекрасно. Я только что звонил в Штаты. Люди там предупреждены.
Тебя будут встречать мужчина и женщина. У них в руках будет лист, на котором
- твои имя и фамилия, все порусски. Кроме того, они знают, как ты выглядишь.
С этим все в порядке. Небольшое, но очень существенное напутствие - в
самолете ни под каким видом не снимай пальто. Даже не расстегивай! Поняла?"
"Да. Я постараюсь".
"Вот и хорошо, только - не постараюсь, а - сделаю!"
"Ладно".
"Еще более бдительной будь при прохождении американской таможни.
Попытайся, проходя мимо поста, втянуть живот, что ли, прикрыть сумкой, еще
чем-то. Помни, по их законам тебя вполне могут отправить назад, если
выяснится, что ты беременна. Поняла?"
"Да. Я постараюсь".
"Тогда счастливого пути".
Саша проводил свою подопечную до самой зоны таможенного контроля и сам
заполнил декларацию. Как призналась Вероника, ей бы пришлось с ней ой как
повозиться. С английским языком были проблемы. Школьно-коридорный уровень
здесь был недостаточным. К тому же сразу возник вопрос: доллары? У нее их с
собой, естественно, не было.
"Валюту надо указывать в декларации", - читал Саша.
"А без долларов нельзя?"
"Нет. Не поймут. Солидная дама, руководитель проекта и... Так сколько же
тебе дать? - Саша вытащил и положил рядом с бланком пятидесятидолларовую
купюру. - Хватит?"
"Наверное..."
"Нет, - он убрал полтинник. - Маловато будет. Лучше - стольник".
Так он и записал в декларации. Потом, заполнив, протянул бланк:
"Распишись".
После этого подал еще какой-то пакет.
"А это зачем? - удивилась Вероника. - Что тут-то еще?"
"Это надо передать встречающим".
"А что в этом пакете?"
"Не твое дело".
Пакет был довольно большой и плотный. Содержимое не прощупывалось. На нем
стояли какие-то разноцветные штампы, печати и несколько слов на английском.
Заметив ее интерес к содержимому, Саша еще раз предупредил: "Тебе лучше не
знать, что в пакете. Сама не вскрывай, даже не пытайся. Передай из рук в
руки, и все".
"А на таможне не спросят?"
"Не спросят. Тут можешь не бояться. Это дипломатическая почта. Они ее
вскрывать и досматривать не имеют права".
"Тогда ладно. - Вероника взяла пакет. - А куда хоть я лечу?"
"Как куда? В Вашингтон".
"А говорил, что в Нью-Йорк".
"Мало ли что я говорил. А тебе разве не все равно?"
Так, разговаривая, они продвигались вместе с остальными. Дошли до
таможенного поста. Саша остановился, помахал рукой: "Счастливого пути".
Вероника уже одна проследовала дальше, спиной ощущая напряженный взгляд
своего провожающего. Сотрудник в синей униформе проверил документы Вероники,
осмотрел ее и багаж. Вопросов к ней у него не возникло. Все было в порядке.
Отметив это, Саша удовлетворенно кивнул еще вниз, мол, удачи.
Вашингтон в отличие от холодной, зимней Москвы встретил пассажиров из
России настоящей, чуть ли не летней жарой. Это было что-то. Все поскидывали
и попрятали теплые вещи. И тут явление - женщина в застегнутом наглухо
пальто. К ней еще в самолете несколько раз подходила стюардесса, предлагая
раздеться. Однако Вероника действовала строго по инструкции. Это
бортпроводницу удивляло и, похоже, раздражало одновременно. Но она мило
улыбалась, действуя тоже строго в рамках своей инструкции.
- Конечно, самым страшным испытанием для меня был таможенный пост в
международном аэропорту в Вашингтоне. - Вновь переживая те минуты, Вероника
еще сильнее мяла в руках тесьму своей сумки. - Чем ближе к служащему,
проверявшему документы, тем меня больше трясло. Вот он взял мой паспорт,
пролистал. Потом чтото спрашивает. Все, думаю - про мой живот. И тут
вспоминаю - это еще из школьной программы по иностранному языку. Он
интересуется: говорю ли я по-английски? Автоматом отвечаю ему, как на уроке,
что нет. Он улыбается и протягивает мои документы назад, мол, счастливо. Как
в тумане бреду дальше, еще не веря окончательно, что все преграды позади...
А впереди? Почти сразу среди встречающих Вероника заметила тех, кто был
нужен, а точнее, кому была нужна она. Чуть в стороне от прохода стояли
мужчина и женщина. На листе бумаги жирным фломастером были выведены ее имя и
фамилия. Эта опознавательная надпись и вправду была по-русски.
- Подхожу, здороваюсь и называю себя, - Вероника рассказывала достаточно
подробно, чувствовалось, что память у нее действительно цепкая. - Они мило
улыбаются и на мое приветствие тут же отвечают на чистейшем русском.
"Геня, - женщина первой протягивает руку. - Я ваша переводчица. Буду
рядом постоянно. Помогу поближе познакомиться с Америкой..."
"Ден", - представился и ее спутник. В отличие от женщины, он оказался
немногословен. Жестом приглашает следовать за ним, к машине.
С женщиной знакомство продолжается, пока куда-то едем. Геня хорошо
говорит по-русски, почти не чувствуется акцента. Иметь рядом такого
переводчика просто приятно, особенно если учесть, что познания Вероники в
иностранном так и остались на довольно примитивном уровне. Восхищаясь
произношением, она не выдержала и даже спросила, мол, не из России ли она,
не землячка? Оказалось, что нет. Геня - еврейка, родилась в США. Вот
родители - да. Они выходцы из России. Сначала уехали в Израиль. Уже оттуда
перебрались в Вашингтон, когда дочь была только в проекте. Здесь они
обосновались и осели окончательно.
Час езды в шикарной легковушке по не менее шикарной автостраде пролетел
