название уже было. В то же время вспомнили, что Карл 1 был королем Венгрии
в 1916- 1918 годах под именем Карла IV и, как уже известно, отрекся. Аллея
перешла в ведение Карла V, но ему не удалось создать мировую христианскую
державу, и город Топск не вошел даже в состав Испании. Аллея после
поражения этого Карла V в борьбе с немецкими протестантами стала носить имя
Карла V, но уже не испанского, а французского, прозванного Мудрым.
Благодаря Карлу V, Мудрому, аллею не назвали именем Карла VI Безумного,
хотя именно Безумный сменил Мудрого на французском престоле в 1380 году. В
1380 году состоялась Куликовская битва, где французы, несмотря на
Безумного, не принимали участия. Однако из уважения к Жанне д'Арк аллею
переименовали в аллею Карла VII, коронованного при ее содействии в Реймсе в
1429 году. Тем временем Грибоедов написал "Горе от ума", где осуждалось
низкопоклонство перед всем французским, и от имен французских Карлов решили
отказаться, тем более, что Карл IX под влиянием Екатерины Медичи устроил
Варфоломеевскую ночь, а Карл Х напал на Алжир.
Покончив с французами, в Топске заявили: "Отсель грозить мы будем
шведам".
Первый швед, появившийся на этой аллее, был, разумеется, Карл IX, но его
тут же выдворили, ибо его тезка во Франции резал несчастных гугенотов, а
он, швед, напал на Россию.
Шведы захватили Новгород где-то в году 1609, и чтобы отомстить им под
Полтавой, аллею в Топске нарекли именем Карла XII, пропустив Карла XI, а
когда Петр 1 разбил шведов, в Топске решили вернуться к Карлу Великому,
который был удобен тем, что никакой историк не мог сказать точно, где
находилась его столица, потому некоторые стали утверждать: в Топске.
Казалось, что с Карлами все уже покончено, но многочисленные смены
столбов с указанием названия аллеи привели к тому, что вкапывая очередной
столб - а вкапывали их все глубже и глубже - обнаружили горячие целебные
источники и назвали их Карловы Вары. Город был еще не готов принять
многочисленных больных, это было тогда, когда на месте гостиниц еще стояли
потешные театры. Больных в Топске вообще очень боялись, особенно
иностранцев, и сочли более целесообразным источники снова закрыть, чтобы
никто не приезжал. Источники закрыли, и тогда они забили в другом месте,
там теперь и находятся Карловы Вары. Именно туда, а не в Топск ездил
лечиться великий немец Гете.
Жители Топска не любили принимать у себя не только больных, но и
здоровых, в свою очередь сами старались никуда не ездить. Они объявили в
связи с этим борьбу отдыху на так называемом юге, куда едут обычно за
хорошей погодой. Пришлось медленно, но верно, переносить юг сюда. Вы
видите, как аллея Карлов переходит в бульвар Баобабов, бывший Липовый
бульвар. А во времена еще более плохого климата, которым управлять совсем
не умели, здесь был бульвар Карликовых берез.
Теперь понятно, почему именно в этом городе проходит первый съезд по
обустройству времен года.
Вдоль бульвара текла речка Тушонка, переименованная в водопад Заря
Рассвета. Теперь водопада нет, он спрятан в трубу и носит имя Водопровод
Надежды. Хотели назвать просто Водопровод, но подумали вовремя о том, что
может возникнуть необходимость время от времени его чинить, а кто же будет
чинить, не имея никакой надежды. В то же время, кто пьет воду, не
прокипятив, надеется, что в ней нет вредных микробов. В этой воде водились
многочисленные пиявки, и была улица Пиявок, которая стала после упаковки
реки в трубу Набережной Чудовища Лох-Несс. Об этом чудовище писали многие
газеты и журналы, и хотя его никто не видел с большой достоверностью даже
на самом озере Лох-Несс, то здесь из-за него бывшая река была признана
несудоходной. Не надо добавлять, что с исчезновением пиявок повысилось
давление в головах жителей Топска, отсюда и видение чудовищ, страх перед
иноземцами и склонность к гигантомании.
По проектам в скором времени здесь грянет море. На приколе у Набережной
Чудовища стоит пароход "Козьма Прутков". Его переименуют, когда он выйдет в
море, в "Козьму Индикоплова", после чего он должен на пути в Индию открыть
Америку в надежде присоединить ее к Топску.
Памятник с рукой, протянутой в будущее море, - это памятник Евклиду с его
"Началами геометрии". С другой стороны - это памятник Риману - Лобачевскому
с их неевклидовой геометрией. Когда грянет море, памятник будет вписан в
прозрачный шар и будет считаться памятником Архимеду, так как начнет
вытеснять воду. Если соединить прямымилиниями памятник Архимеду с двумя
воображаемыми геометрическими местами, то образуется Бермудский
треугольник, необходимый здесь для того, чтобы топить при приближении к
Топску суда нежелательных заморских гостей. Если Архимед, спаливший некогда
флот римлян, по ошибке утопит "Козьму Индикоплова", лишив таким образом
жителей Топска надежды на Америку, то он всплывает и становится памятником
Козьме Пруткову, пароходу и человеку.
Видимые на горизонте белые барханы в Америке называются Русские горы, а в
России - Американские горы. Они состоят целиком из поваренной соли: прежде
чем соорудить море, завезли соль. За этими белыми горами начинается окраина
города, или, как принято сейчас называть, космическое пространство. Именно
в него уперся Тамерлан, сметая все с лица Земли.
Это еще не все достопримечательности, но уже появились и сами жители
города Топска. Как уже упоминалось, они терпеть не могут пришельцев, и у
них высокое давление. Они уже бегут сюда с баграми, дрекольем и изотопами
за пазухой. Кстати, изотопы, - это то оружие, которое роднит жителей Топска
с другими городами, стертыми Тамерланом с лица Земли. Нам следует
поторопиться с посадкой на наш воздушный шар. Хорошо, что на нас есть
спасательные пояса и мы все пристегнуты друг к другу. Жаль, что мы не
сможем разглядеть вблизи самих жителей, да это и к лучшему. Вон Старая
площадь, с которой мы поднялись, она будет переименована в площадь Летающей
тарелки, ибо мы таковой представляемся туземцам. Переименовано будет все,
чтобы мы при новом появлении ничего не узнали. Теперь обратим внимание на
всю планету. Она имеет форму шара, то есть точки, имеющей видимую
поверхность. Вот эти крупные образования - материки, они тоже населены и
расширяются кверху, а книзу сужаются. Это очень разумное устройство, ибо
таким образом находящиеся сверху крупные державы не могут провалиться в
находящиеся снизу, более узкие: Северная Америка не проваливается в
Центральную, Россия не проваливается в Афганистан, Китай - в Индию и т.д.
Благодаря этому данная планета как-то еще держится.
ПУТЬ НАВЕРХ
Все уже были давно готовы штурмовать вершину, надо было только выбрать
самую высокую. Когда очередной тектонический удар постиг планету,
потрясенные жители увидели, наконец, новую гору, достойную восхождения.
К ее подножию потянулись первопроходцы, сначала на слонах, верблюдах и
оленях, потом на велосипедах и автомобилях, когда дороги хорошо протоптали.
Прибывшие разбивали лагеря и стойбища. Кто-то изобрел кресало; добыли
огонь, развели его и стали готовить мясо слонов, верблюдов и оленей.
Владельцы велосипедов и автомобилей с завистью следили за пирами
счастливцев, сами же ели консервы.
Уже назревала вражда, так как одни спали только с огнем, мешая другим,
кто хотел спать в полной темноте. Не было единства и во взглядах на дневное
время: держать ли огонь при свете. Появились первые противники дыма.
Только продвижение вверх могло спасти от столкновений. К тому же
прибывали все новые партии, которым уже не хватало места у подножия, и они
пытались захватывать его с боями. Гора была обложена сплошным кольцом живой
силы и техники. Развернутым строем прибыл парк вычислительных машин. Машины
не ведали, куда их толкают хитроумные программисты, отключившие всякий
приток информации к электронным мозгам. Энергия, как известно, связана с
массой, и чтобы было легче двигать массу разумных машин, энергию отключили.
Уже на месте, используя текущие с вершины потоки вод, соорудили
электростанции, подключили машины, и те стали думать. Думали они очень
медленно и водянисто, ибо энергия к ним шла, но все еще не было информации.
Программисты сделали ставку на процесс самообучения, сами же двинулись
наверх вслед за предыдущими и увлекая последующих.
Тем временем возникла у подножия неимоверная драка, вызвавшая оседание
пород, вследствие чего гора стала еще выше, многих стряхнуло с достигнутых
высот, а машинный парк вообще погрузился под землю и продолжал
самообучаться в полной темноте. Много позже оттуда стали добывать народную
мудрость и перерабатывать в массовую словесность.
Тем не менее, кольцо вокруг горы сжималось, уплотнялось, но неудержимо
двигалось вверх. Смельчаки срывались в особо опасных местах, но их спокойно
ловили и снова подталкивали вперед. Прошли все климатические зоны, вытоптав
цветы альпийских лугов. Очень боялись тундровой и ледниковой зоны, но с
приближением к ним скучились настолько, что стало жарко, несмотря на
сугробы.
Движение вверх уже можно было наблюдать из космоса, что и делали
космонавты с обитаемых станций и приборы с необитаемых. Приборы засняли
весь процесс на пленку методом "лупы времени", то есть замедленно, а потом,
когда пленка попала в руки археологов и была прокручена с нормальной
скоростью, то было видно следующее.
Довольно плотная волна равномерно наплывала на конический контур горы,
доходила до вершины, завихривалась и катилась вниз по тому слою, который
продолжал двигаться вверх. В кино это все выглядело красиво.
На деле же достигшие вершины, теснимые снизу, теряли опору, начинали
кувыркаться вниз по чужим головам и чрезвычайно чертыхались. Расстраивались
и те, по чьим головам они катились. Некоторые катились, не выпуская из рук
ледорубов, посохов, а те, кто шел с лозунгами, и лозунгов. Все эти предметы
больно стучали по головам.
- До каких пор они будут ходить по нашим головам? - возмущались
стукнутые, и ропот пробегал по сомкнутым рядам. Те, кто катился, пытались,
кувыркаясь, внести ясность, проповедуя, что всех ждет неизбежное
кувыркание, что сами стремящиеся наверх виноваты в том, что по их головам
ходят. Но скорость кувыркания размазывала речь настолько, что собрали ее
лишь тогда, когда возникла в рядах идуших наука телефонология, позволяющая
по обрывкам речи восстанавливать содержание. Но и в это восстановленное
содержание не поверили до тех пор, пока на собственном опыте не убедились в
безвинности кувыркающихся, став ими.
Так возникло взаимопонимание, ибо уже все шли наверх не по первому разу,
и влекло их уже не желание просто достичь вершины, а ожидание спуска, куда
более приятного, чем подъем. Причем научились спускаться более аккуратно,
стараясь не повредить чужие головы, а нижние уже не хватали их за ноги.
Именно тогда у Гомера родился образ богини Аты, или в переводе Гнедича -
Обиды:
Дщерь громовержца, Обида, которая всех ослепляет,
Страшная; нежны стопы у нее: не касается ими
Праха земного; она по главам человеческим ходит...
Другое свидетельство находим у Платона, когда он приводит эти же строки о
нежности стоп и добавляет: "Так вот, по-моему, он прекрасно доказал ее
нежность, сказав, что ступает она не по твердому, а по мягкому".
Это очень важное замечание очевидца, говорящее о том, что у движущихся на
вершину и обратно не только стопы, но и головы размягчились.
Вся эта эпоха имела свои достоинства, например, полное стирание грани
между городом и деревней. Это была и деревенская жизнь- под открытым небом
и на свежем воздухе, правда, без землепашества и скотоводства, но и не без
устного творчества, свойственного сельским обрядам. Были и городские черты
- теснота, суета, разговоры о необходимости метро.
Кстати, со временем не ощущалась даже сама грань между горой и равниной,
так хорошо был налажен весь этот механизм, и только при возвращении вниз
можно было почувствовать свое место. Почему этот механизм не действует по
