- Как не заметить, я это правило наперед знаю. Я своим
соколам велел на носу зарубить, чтоб никаких тары-бары. На хуль
- и все.
- Ты, Саша, с этим поосторожнее будь. Разнюхают замполиты -
не оберешься, не отбрешешься.
- Да я знаю. Пользуюсь этим, пока замполит на шее не сидит.
Когда батальон надвое делился, я его на мосты услал.
- Все равно осторожнее будь, у них не только языки длинные,
но и уши. С утра одну-другую беседу с чехами проведи, для отвода
глаз. Чтоб среди солдат лишних разговоров не было.
- Ладно, сделаю.
- Танкисты-то из 35-й на тебя смотрят. Накапают. Да и твои
внутренние стукачи тоже ведь не дремлют.
- На кого ты думаешь?
- Фомин из второй глубинной разведгруппы и Жебрак из
танкистов.
- На них я тоже думал. Фомин, по-моему, с особнячками
нюхается, а Жебрак - замполитовская подстилка.
- Гареев из радиоразведки.
- И этого я уже раскусил.
- Куракин и Ахмадулин из роты БРДМ. Куракин точно, и
Ахмадулин просто очень похож.
- На них я тоже думал. Только уверенности не было.
- Ну и твой личный водитель, конечно же.
- Иди ты!
- Типичнейший!
- Что-нибудь конкретное?
- Да нет, нутром просто чую. У меня глаз набит. Я еще никогда
в них не ошибался. Будь, Саша, осторожен, разведбаты стукачами
выше всяких норм переполнены. Оно и естественно. По-другому и
быть не может.
- Еще по одной?
- Ну давай, только это уж последняя.
- Будь здоров, Коля. Потянули.
Поток денежных портфелей на следующий день заметно ослаб, а
еще через день прекратился вообще. Но гнетущее чувство тяжелой
ответственности не проходило. Журавлев знал, как порой тяжело
отчитаться за какой-либо рубль, а тут такая гора денег и все
подвалы завалены золотом, валютой, какими-то бумагами. Если
приедет приемная комиссия, и придется все это оприходовать и
сдавать, так года же не хватит! А если пропало что? А как за все
эти портфели рассчитаться? Хрен его знает, сколько там миллионов
внутри? Многие даже не опечатаны. Предстоящая передача всего
этого не давала спать по ночам. Журавлев лишился аппетита,
побледнел, похудел и осунулся. Город бурлил. Все его товарищи
под градом камней и оскорблений тушили танки, разгоняли
недовольных, выискивали подпольные радиостанции, агитировали и
проповедовали, отбиваясь от наседавших оппонентов. Все, кто
знал, где находится Журавлев, завидовали ему самой черной
завистью. Кличка "Банкир" прочно закрепилась за ним. А он худел
и бледнел и завидовал тем, кто был на улицах.
Три раза в день водитель приносил Журавлеву еду: небывалые
американские консервы, душистый хлеб, великолепное французское
масло.
- Поели бы, товарищ майор.
- Ладно, иди.
- Товарищ майор, вы только скажите, чего желаете, я у
тыловиков все что угодно для вас достану. А то ведь некому о вас
позаботиться. У тыловиков сейчас столько жратвы всякой
заграничной, что диву даешься. Никогда мы такого не видали.
- Ладно, ладно, иди.
- Товарищ майор, можно один вопросик?
- Давай.
- Товарищ майор, разрешите на танке за пару кварталов
съездить?
- Зачем?
- Там аптека. А без танка патрули наши прихватят или чехи
голову проломят.
- Зачем в аптеку-то тебе? Триппер, что ли, прихватил?
- Никак нет, товарищ майор, я за презервативами. И себе и вам
наберу.
- Мне не нужны, а тебе зачем?
Водитель лукаво улыбнулся, показывая глазами на портфели.
- У меня правый бензобак пустой, деньги никем не считаны,
упакуем миллион-другой в презервативы да и побросаем в бензобак.
Никто не додумается! Знаете, сколько денег в один презерватив
воткнуть можно? Он же растягивается...
- Сволочь! - Журавлев выхватил пистолет.- Бросай автомат на
пол! Мордой к стене! Конвой ко мне!
- Я ж пошутил, товарищ...
- Молчи, сука! Тамбовский волк тебе товарищ! Освободитель
хулев!
Поздно вечером к банку на гусеничном бронетранспортере
пробился начальник штаба дивизии, а с ним трое товарищей в
штатском и конвой с ними.
- Что у тебя тут, Журавлев, происходит? - недовольно
пробурчал начальник штаба.
- Товарищ подполковник, мной арестован водитель Малехин за
попытку совершить акт мародерства.
- Товарищи разберутся с ним. Где он у тебя?
Журавлев повел их по коридору к центральному залу. Оказавшись
в зале, все трое остановились как вкопанные.
- Нам срочно нужна радиостанция!
- Водитель заперт в той комнате.
- Нам нужна радиостанция, а не водитель! - грубо оборвал
молодой белобрысый "товарищ".
Сменили Журавлева внезапно и безо всяких хлопот.
Через полчаса после того, как "товарищи" сумели связаться со
своим руководством, к банку подошли еще два "БТР-50П", набитые
офицерами и штатскими. Остаток ночи Журавлев провел во внешней
охране банка, внутрь его больше не пускали, даже в туалет.
Ранним утром к банку подошел танковый батальон из 14-й
мотострелковой дивизии, которая была в резерве командарма.
Командир танкового батальона передал Журавлеву приказ,
подписанный лично командующим 20-й гвардейской армией, который
предписывал Журавлеву немедленно вывести разведбат за пределы
города.
Журавлев облегченно вздохнул. Более того, в приказе
говорилось о том, что часть батальона, охраняющая мосты,
временно выходит из его подчинения, следовательно, беспокоиться
о них было не надо. А вывести из города только глубинную роту с
танковым взводом не представляло труда.
На подготовку ушло не более десяти минут. Журавлев построил
своих разведчиков, проверил наличие людей, вооружения и
боеприпасов. Танковые двигатели взревели... Но в этот момент на
высоком крыльце банка появился молодой белобрысый "товарищ".
- Эй, майор, подожди!
Нахальное обращение "товарищей", да еще в присутствии солдат
и сержантов, всегда раздражает армейских офицеров, но они этого,
конечно, не показывают.
- Что еще случилось?
- Подпиши-ка вот это, майор.- Белобрысый протянул ему листок,
плотно исписанный колонками цифр.- Не сомневайся, все правильно.
Наши ребята всю ночь проверяли.
Журавлев чиркнул, не читая и не разбираясь. Да и откуда было
ему знать, сколько там в том банке было?
Молодой улыбнулся.
- На вот тебе, майор, на память.- Он запустил руку в туго
набитый, отвисавший карман пиджака и протянул Журавлеву большую
желтую тусклую монету с профилем пожилой женщины в короне.
КОНТРРЕВОЛЮЦИЯ
Разведывательный батальон 6-й гвар-
дейской мотострелковой дивизии
севернее Праги
Первые дни сентября 1968 года
Мотоцикл сожгли по пьянке. Во время чистки оружия кто-то
принес бутыль чешской сливовицы, и разведывательный взвод ее
быстро осушил.
Чистка пошла веселее. После долгих маршей оружие промывали
бензином. Способ недозволенный, но эффективный.
После чистки оружия у ведра с бензином был короткий перекур.
Наводчик из первого отделения бросил окурок в ведро, и бензин
весело полыхнул. Замкомвзвод сержант Мельник пнул полыхающее
ведро ногой. Разведчики весело заржали. Но ведро, перевернувшись
в воз духе, упало на мотоцикл, бензобак которого был открыт,-
бензин оттуда для чистки брали. Остальное произошло в доли
секунды. От мотоцикла остался только черный каркас.
Хмель был совсем легким, и сняло его как рукой. Дело сразу
запахло не только горелой резиной и краской, но и военным
трибуналом да штрафным батальоном.
Замкомвзвод помрачнел, отошел в сторону и сел под березу,
обхватив голову руками.
Первым пришел в себя командир первого отделения. Оглядев
взвод и убедившись, что ни офицеров, ни чужих солдат поблизости
нет, сержант властно приказал:
- Строиться, взвод! В две шеренги становись! Равняйсь!
Смирно! Слушай ситуацию!
Происшествие испугало взвод, и, почувствовав твердую власть
над собой, люди строились быстрее, чем обычно. Только
замкомвзвод остался под своим деревом, ни на что не реагируя.
- Слушай ситуацию! - повторил сержант.- Подъехала чешская
машина. Легковая. "Шкода". Темно-синяя. Внутри три чеха. Бросили
бутылку зажигательную. Мы чистили оружие, стрелять не смогли.
Замкомвзвод не растерялся и разобранным пулеметом хватанул
одного по черепу. Белобрысого. Они сразу смылись. Ясно? ЗКВ свой
мужик, что мы его, закладывать будем? Ему дембель положен, а он
тут интернациональный долг выполняет.
Взвод одобрительно зашумел.
- Повторяю. "Шкода", темно-синяя. Мужиков внутри трое.
Бросили бутылку. ЗКВ разобранным пулеметом одного по голове
тяпнул. Они смылись. Да, еще. Номер на машине специально был
грязью замазан. И последнее, нагрянут комиссии, может быть, даже
особнячки. Ловить будут на деталях. Никому ничего самому не
выдумывать. Повторять только то, что я сказал. Остальное: не
помню, не видел, не знаю, не обратил внимания. Ясно?
- Ясно!
- Разойдись!
- Коль, а Коль, да ты не расстраивайся. Может, еще все
уладится. Слышь, Коль. Посылай лучше бойца к ротному, пусть про
чехов доложит. Там у ротного сейчас совещание офицеров идет. А
взводу прикажи оборону занять, мол, ожидаем повторного
нападения.
Через час в распоряжение взвода прибыли все офицеры роты во
главе с командиром. Ротный, осмотрев место, приказал всем
солдатам взвода по очереди подходить к нему. Он стоял метрах в
тридцати в стороне ото всех, и, когда солдат подходил к нему,
капитан задавал по три-четыре вопроса каждому. Беседа с каждым
солдатом велась наедине, так, чтобы никто не мог слышать ни
вопросов, ни ответов.
После короткой беседы с каждым из солдат ротный подозвал к
себе командира первого отделения.
- А ничего погодка, сержант.
- Так точно, товарищ капитан.
- Только дождь, наверное, к вечеру будет.
- Наверное, товарищ капитан.- Сержант никак не мог понять,-
куда капитан клонит.- Надоели они, дожди-то.
- Надоели,- согласился капитан.- На "шкоде", говоришь,
подъехали?
- Так точно
- А где ж следы? Грунт-то мокрый.
Капитан тоже был разведчиком, и обмануть его было совсем не
просто. Правда, и накладывать пятно на свою роту капитан тоже не
хотел.
- Вот что, сержант, там, где ведро жгли и где оно к мотоциклу
летело, землю надо перекопать, вроде масляные тряпки после
чистки в землю закапывали... И затоптать все кругом надо, в
остальном стойте на своем.
- Есть, стоять на своем!
- И передай старшему сержанту, пусть сопли не развешивает,
коли контрреволюционера тяпнул по черепу, так не хрен же
переживать!
Ни комиссии, ни особисты в эти дни во взводе не появлялись,
видать, забот было и без того много. Командир роты тем временем
написал рапорт о боевых потерях при столкновении с вооруженными
контрреволюционными элементами, состоящими на службе у
империалистических разведок.
Командир батальона, повертев рапорт в руках, лукаво
улыбнулся:
- Все хорошо, я тебе все подпишу, только ты все заново
перепиши, добавишь, что на мотоцикле лежал еще противотанковый
гранатомет "РПГ-7В". Номер во второй роте узнаешь. Они его,
прохвосты, еще в Польше в болоте утопили, а достать не смогли.
Капитан хотел было возразить, но, перехватив взгляд комбата,
только хмуро буркнул:
- Есть переписать!
Рапорт пошел по инстанциям, каждый раз возвращаясь для
переписывания.
Когда рапорт дошел до начальника тыла Прикарпатского фронта,
который в конце концов подписывал все рапорты о боевых потерях,
то его воображению предстала некая чудо-машина, созданная на
