Зумаров отличником, присвоили ему звание сержанта и оставили в
нашем же полку командиром отделения, готовить новые кадры
командиров танков. Назначен он был командиром отделения в мой же
взвод, но и позже я его никогда не видел.
Не подумай, читатель, что только у меня были проблемы с
"мертвыми душами" - все командиры взводов имели по шесть-семь
мертвяков. Тут распределение справедливое - никто не обижен! Так
мы и готовим кадры для родной армии. Приезжает такой командир
танка - недоучка - из учебного полка в боевой и сразу заявляет:
я не командир, я - вокалист. В полку, конечно, рады, тебя-то нам
и не хватало! Так и командует танком наводчик, а вокалист знай
себе арии из опер распевает. Все довольны. Лучших же умельцев"
вроде нашего ювелира, учебный полк ни за что не отдает в боевые
войска, оставляет у себя под любым предлогом, чаще всего под
видом инструкторов.
А сержант-инструктор Зумаров тем временем был подмечен
командиром дивизии, а затем и командующим армии и передвинулся
вначале на дивизионный уровень, а затем и на армейский.
Возможно, пошел бы и выше, да патрули задержали, да еще и в
другом округе.
После первого разговора с военным дознавателем я уж было
решил, что второго разговора не будет, ибо о сержанте я
совершенно ничего не знал: ни на каком уровне он сейчас
находится, ни кто его настоящий командир, ни то, сколько раз в
неделю его отпускают в увольнение. Но разговор второй все же
состоялся.
- Где его присяга?
- Не могу знать!
Я и вправду знать этого не мог.
Дело в том, что каждый советский солдат после месяца
первоначальной подготовки приводится к присяге. Это может быть
сделано только после того, как солдат первый раз стрелял из
своего оружия. Присяга для каждого солдата печатается на
отдельном листе, и под ее текстом он расписывается; это делается
для того, чтобы этот отдельный лист всегда можно было вложить в
его уголовное дело.
Когда весь учебный взвод впервые поехал на стрельбище перед
принятием присяги, Зумаров выпиливал свой первый танк.
- Ничего,- сказал командир полка,- поедешь со следующим
взводом.
Затем полковой командир, видимо, забыл вовремя распорядиться,
у него вон сколько проблем! А я как непосредственный начальник
тоже не мог проконтролировать. Мне было сказано - не соваться не
в свое дело. Я и не совался. Да и не было у меня возможности
соваться.
Теперь же Зумаров, как выяснилось, не был ни сержантом, ни
даже солдатом. И под военную юрисдикцию он тоже не подпадал: не
принял присяги - значит, и нельзя военными законами судить, а по
гражданским законам он ничего плохого не сделал, просто на
несколько дней из одного города уехал в другой город. Конечно, и
все полтора года, что он провел в армии, ему тоже нельзя было
засчитывать, ибо срок службы в армии исчисляется со дня принятия
присяги. Тут уж Зумаров мог поднимать скандал: знать ничего не
знаю, я пришел в армию и честно служил, а почему вы не привели
меня к присяге? Это не моя забота, а ваша!
Скандал разгорался, и его надо было немедленно пресечь, ибо
пострадать могли не только мелкие пешки вроде командира полка,
но и кое-кто повыше. Скандал замяли на уровне Киевского военного
округа. Там нашли компромисс. Зумарову оставалось служить еще
больше года, а ему предложили демобилизоваться немедленно, по
состоянию здоровья. Зумаров компромисс принял. В Москву же
сообщили, что в Омске был действительно задержан сержант
Киевского округа Зумаров, но он уже не строевой сержант, а
демобилизованный досрочно. Комиссованный сержант страдает
расстройством памяти и оттого не предъявил патрулям
соответствующие документы.
Везет Зумаровым, жаль только, что слишком их много в
несокрушимой армии.
МИША
Штаб Ленинградского военного округа
1969 год
- Ключик?
- Товарищ рядовой, во-первых, застегнитесь, перед вами
подполковник, дежурный по штабу округа.
Рядовой никак не отреагировал на слова подполковника.
- Ключик,- спокойно повторил молодой солдат с широким
крестьянским лицом, в котором, однако, светилось столько
превосходства и презрения, что дежурный даже не решился
употребить в отношении нахального солдата полноту своей почти
неограниченной власти.
Дежурный по штабу округа есть существо высшего порядка.
Завидев его издали, любой офицер невольно подтягивается,
машинально поправляя портупею и козырек фуражки. Сейчас перед
дежурным стоял совсем молодой солдат, которому положено
трепетать перед любым ефрейтором, и совершенно не реагировал на
замечания дежурного.
- Ключик,- повторил солдат, явно смакуя ситуацию. Он нарочно
не говорил, какой ему нужен, да и сам ключ называл вопреки
уставам ключиком, что в отношении между солдатом и офицером
категорически недопустимо.
В этот момент в помещении дежурного по штабу появился майор с
красной повязкой на левом рукаве - помощник дежурного. Мгновенно
оценив ситуацию, майор вдруг заискрился лучезарной улыбкой и,
всем телом рванувшись к громадному сейфу, открыл рывком его
массивные створки. Из сотен ключей, хранящихся там, он
безошибочно выхватил один и, угодливо улыбаясь, протянул его
надменному солдату. Тот брезгливо двумя пальцами взял ключ и,
смерив дежурного по штабу презрительным взглядом, не спеша
повернулся и, плюнув мимо урны, стоящей в углу, вышел из
комнаты, сильно хлопнув дверью.
Оскорбленный до глубины души, дежурный побелел от ярости.
Повернувшись к майору, разделяя каждый слог, он медленно
спросил:
- Товарищ майор, кому и какой ключ вы посмели выдать без
моего разрешения?
- Да это Миша, товарищ подполковник,- примирительно сказал
майор.
- Какой ключ вы выдали?
- Ключ от кабинета первого заместителя командующего округом.
- Да вы... Да вы... Да вы понимаете... Вы читали
инструкцию?.. Там же в кабинете государственные секреты...
Только старший адъютант или офицер по особым поручениям имеют
право...
- Но это же Миша...
- Знать не хочу никакого Миши, пойдете под арест вместе со
своим Мишей! Только старший адъютант или офицер по особым
поручениям могут взять ключ, но после того, как сам заместитель
командующего распорядится, а эти офицеры дважды распишутся за
ключи, а пропадет что... Сдайте пистолет и патроны...-
Подполковник обернулся ко мне.- Начальник караула! Арестовать
этого Мишу и майора...
- Миша,- объявил вдруг майор,- водитель-дублер запасной
машины первого заместителя командующего Ленинградским военным
округом генерал-лейтенанта Парщикова...
- А! - вдруг осекся подполковник.- Что ж ты раньше-то...
- Это не все,- жестко продолжал майор,- это только
официально, а неофициально... он... он Марию Михайловну, супругу
его, возит... Вот!
Дежурный по штабу округа тихо вышел из комнаты.
- Вот, лейтенант, учитесь... Присылают из войск всяких
балбесов... Привыкли там в полках да дивизиях орать на кого
угодно не разобравшись... А тут штаб округа! Тут голову на
плечах иметь надо! Штабная служба - тонкая, не каждому дано...
Хорошо - Миша не обидчивый... Влипли бы сейчас в историю...
Миша не давал мне покоя всю ночь. Подполковник ему в отцы
годился по возрасту. Но по положению это ведь не просто
подполковник, командир батальона или какой-нибудь заместитель
командира полка, нет, это был подполковник особого рода, не
дежурный по штабу дивизии, корпуса или армии, нет. Дежурный по
штабу округа!!! Всю жизнь карабкаться по скользким лестницам
карьеры, не доберешься до такой высоты. И вдруг Миша. Просто
Миша и все. Парень, видать, прослужил в армии месяцев шесть, не
больше, а подполковник войну всю прошел... Упекла бы судьба
этого самого Мишу к нам хотя бы в учебную дивизию, пресмыкался
бы сейчас перед сержантом.
Откуда же в нем столько чванства, зазнайства, откуда у него
такой взгляд? Спору нет: водитель-дублер запасной машины
генерал-лейтенанта Парщикова не последняя величина в штабе
округа. Но откуда у него все-таки столько презрения?
А может быть, руководители наши имеют какую-то специальную
систему отбора людей, меченых печатью холуйства? Ведь на
тракторе парень в колхозе навоз возил, не больше. Где ж это он
нахвататься успел? А может быть, мы все такие, дорвавшись до
подножия пирамиды власти, забываем все, кроме себя, и,
ослепленные могуществом власти, презираем всех нижестоящих?
Что же позволяет себе личная кухарка или уборщица спальни,
они-то к персоне товарища Парщикова куда ближе стоят, чем Миша,
и не один год? А если товарищ Парщиков вдруг станет
генерал-подполковником и не заместителем, а командующим округом?
Что тогда Миша позволит себе? От этого начинала кружиться
голова.
Я забылся коротким жутким сном, и свиная рожа Миши
преследовала меня в бесконечных кошмарных коридорах ничем не
ограниченной и никем не контролируемой абсолютной власти.
ПУТЬ В ГЛАВКОМЫ
Киевский военный округ
1967 год
Каждый командир от взвода и выше должен искать способ, как
отличиться, как продемонстрировать себя начальству. Иначе
затопчут более молодые и резвые.
Наш командир дивизии на всякие выдумки был горазд, оттого,
видать, и дошел до генерал-майора и, видно, дальше пойдет.
В военном искусстве он был нулем абсолютным, но это, как
известно, в Советской Армии никакой роли не играет и на воинскую
карьеру ни малейшего влияния не оказывает. Был бы
организаторский талант да смекалка! Вот комдив и смекнул, что
дальнейшую карьеру надо строить не подметанием плацев, не
выравниванием кроватей в казармах, а чем-то более новым.
Замысел его был столь же прост, как и оригинален: пригласить
командующего Киевским военным округом генерала армии Якубовского
на встречу с офицерами дивизии: посмотрите, мол, дорогой товарищ
командующий, на нашу дивизию. Все вокруг боевой подготовкой и
всякой прочей херней, извините за выражение, занимаются, а
наша дивизия нет! Наша дивизия спать не может и есть тоже, а
желает только с командующим повидаться да послушать, как он
землю родную от врагов защищал, за что ордена-медали получал. И
вообще полюбуйтесь, как мы вас любим, что даже никаких других
авторитетов не признаем. Вот какая у нас дивизия и какой славный
у нее командир.
Шло секретное совещание руководящего состава округа.
Обсуждали вопрос мобилизационной готовности. Стены большого зала
завешаны картами, графиками, диаграммами. Обсуждение велось
серьезно, по-деловому. Высказывались дельные соображения о том,
как поднять боеготовность и выучку войск.
Регламент жесткий: по три минуты командирам и начальникам
штабов дивизий, по пять минут командующим армиями, их
заместителям и начальникам штабов. По десять минут командующему
округом, его заместителям и начальнику штаба округа. Выступать
должны все без исключения, Но только с конкретной критикой и
конкретными предложениями.
Когда очередь дошла до нашего комдива, он встал и, не
заглядывая в записи, начал:
- Не хватает нам боевого опыта, товарищи. Сколько лет живем
без войны, позабывали все. Многие командиры полков и те пороху
не нюхали, не говоря уж о комбатах и ротных. А ведь какую
возможность упускаем! Мы служим под командованием такого
славного генерала, как товарищ Якубовский Иван Игнатьевич,
