действовать так, как им подсказывает здравый смысл и опыт,
полученный за годы курсантской жизни. Действовать как в бою!
Молодые офицеры поняли своего командира, их цепи выровнялись,
ротные и взводные оценили ситуацию, и через пару минут комбат
прямо от самого уреза воды поднял батальон в атаку, бросив
бронетранспортеры.
Дальше все пошло как по писаному, была, правда, еще одна
заминка. Бронетранспортеры так и не смогли выйти из воды, и у
нас, танкистов, было серьезное опасение, что какой-нибудь из них
может стоять поперек "Потемкинской переправы" - секретного
подводного желоба. Тогда головной танк упрется в
бронетранспортер, все следующие за ним тоже встанут, и скандала
не миновать.
Но доблестный комбат спас ситуацию и на этот раз. Он довольно
далеко уже ушел с пехотой вперед, но затем, вспомнив о танках,
подал по радио команду своим бронетранспортерам, не сумевшим
вскарабкаться на перепаханный берег, уходить вниз по реке,
освобождая путь танковой лавине. Все бронетранспортеры таким
образом попадали в руки или под огонь противника, открывая путь
всем наступающим войскам. Это решение спасло всю нашу показуху,
но сгубило полковника. После учений маршал Гречко счел такое
решение нецелесообразным и приказал выгнать старого полковника
из армии.
Наши танки без приключений переправились через Днепр,
перетянув под водой несколько тысяч орудий. Боеприпасы и расчеты
были переброшены на правый берег саперными транспортерами ПТС.
После этого весь балет вновь вошел в свое русло: "Западные", как
и ожидалось, в панике бежали от нас, едва завидя пыль на
горизонте, мишени падали, когда снаряды и не попадали в них, а
главное, грохот стоял оглушительный.
Командование "Восточных" за неделю вперед разгадывало
коварные планы "Западных" и наносило сокрушительные удары. Одним
словом, все было привычно, аж противно.
А потом был парад. На аэродроме возле Киева от горизонта до
горизонта стояли танки. Это было самое большое скопление
танков в истории человечества. Тут стояли танки четырех фронтов.
По всей видимости, их было более двадцати тысяч. Армии НАТО,
если бы и рискнули однажды собрать столько танков на одном
поле, не сумели бы этого сделать, ибо у всех западных наций
просто нет столько. Жуткая фотография бескрайнего танкового
океана обошла все газеты мира. Иногда она появляется вновь и
вновь, как, впрочем, и другие кадры из той небывалой даже по
нашим масштабам показухи. Тот, кто нам враг, должен был от такой
картины прийти в ужас. Тот, кто любит наш народ и пытался
посчитать, во что все это обошлось, должен был плакать. Но
войска, построенные на аэродроме, смеялись. Был на то повод...
Выстроенные для парада войска ждали прибытия высоких гостей.
Ждали и на трибуне. Парад по традиции начинается в 10.00. В
отличие от стандартных московских парадов был запланирован
пролет неимоверной массы боевых самолетов. Все было рассчитано
по секундам. Но Брежнев, Подгорный, Косыгин и Шелест
задержались. Все самолеты находились довольно далеко от Киева -
в Борисполе. Взлет, полет и прохождение над парадными колоннами
должно было быть четко согласовано и соблюдено. Но руководство
задерживалось.
Маршал Гречко, стоя на трибуне, тихим шепотом крыл родную
партию, советское правительство и всех членов Политбюро
персонально таким отборным матом, какого не услышишь даже от
знатоков, почитателей и собирателей этого самого популярного из
видов устного народного творчества. Гречко крыл Брежнева
шепотом, но микрофоны, установленные на трибуне, были включены
ровно в 10.00, и оттого маршальский шепоток разносился на добрый
десяток километров над всем скопищем нашей несокрушимой мощи.
Оттого-то этот киевский парад был проведен особенно молодцевато,
и я бы сказал - весело.
Через полчаса, когда войска торжественным маршем проходили
мимо трибун руководителей, на лицах солдат и офицеров не было
обычного выражения суровой решимости. Все лица цвели улыбками. И
руководители улыбались в ответ, помахивая пухлыми ладошками.
ОПЕРАДИЯ "МОСТ"
1967 год
- Товарищи,- начал министр обороны,- в новом, 1967 году
Советской Армии предстоит решить ряд чрезвычайно сложных и
ответственных задач и их выполнением ознаменовать пятидесятую
годовщину Великой Октябрьской социалистической революции.
Первой и наиболее сложной задачей является окончательное
решение ближневосточной проблемы. Эта задача целиком и
полностью ложится на Советскую Армию. Пятидесятый год
существования Советского государства станет последним годом
существования Израиля. Мы готовы выполнить эту почетную задачу,
нас сдерживает только присутствие войск ООН между арабскими и
израильскими войсками.
После урегулирования Ближневосточной проблемы все силы будут
брошены для урегулирования европейских проблем. Это задача не
только дипломатов. Советской Армии предстоит и тут решить немало
проблем.
Советская Армия в соответствии с решением Политбюро
"продемонстрирует оскал". Под этим мы понимаем ряд мероприятий.
Проведение небывалого в истории воздушного парада в Домодедово.
Сразу после победы на Ближнем Востоке будут проведены
грандиозные маневры флота в Черном, Средиземном, Баренцевом,
Северном, Норвежском и Балтийском морях. После этого мы проведем
колоссальные по размаху учения "Днепр" и завершим наши
демонстрации 7 ноября на грандиозном параде на Красной площади.
На фоне этих демонстраций и побед на Ближнем Востоке мы под
любым предлогом потребуем от арабских стран прекращения на
недельку-другую всех поставок нефти в Европу и в Америку. Я
думаю,- улыбнулся министр,- Европа после всего этого будет более
сговорчива в подписании тех документов, которые мы предложим.
- Будут ли проведены демонстрации в космосе? - задал вопрос
первый заместитель главнокомандующего сухопутными войсками.
Министр обороны нахмурился:
- К сожалению, нет. В период волюнтаризма были допущены
грубейшие просчеты в этой области. Сейчас мы должны
расплачиваться за них. В ближайшие 10, а может быть, и 15 лет мы
не сможем сделать чего-либо принципиально нового в космосе,
будет только повторение старого с небольшими улучшениями.
- Что будет предпринято в отношении Вьетнама? - задал вопрос
командующий войсками Дальневосточного военного округа.
- Мы сможем успешно решать европейские проблемы только в тот
период, когда американцы по уши увязнут во Вьетнаме. Я думаю,
нам не следует очень спешить с победой во Вьетнаме.
Зал оживился, демонстрируя явное одобрение.
- И заканчивая с общими вопросами,- продолжал Маршал Гречко,-
я просил бы всех вас подумать вот над чем. Во время всех наших
демонстраций мощи, помимо количества войск и их выучки, было бы
неплохо продемонстрировать нечто такое, ранее невиданное,
ошеломляющее и потрясающее. Если у кого из вас, товарищи
генералы, возникнет какая-либо оригинальная мысль, прошу
немедленно обратиться ко мне или к начальнику Генерального
штаба. Заранее прошу не предлагать увеличить количество
танков, орудий и самолетов, их будет столько, что вы даже не
можете себе представить,- все соберем, что есть, и покажем. Не
следует, конечно, предлагать показывать новинки техники, все,
что можно,- все покажем: и "БМП", и "Т-64", и "МиГ-23", и "МиГ-
25", а возможно, и все экспериментальные машины; это, конечно,
опасно, но показывать надо. Повторяю, что нам нужна оригинальная
идея чего-то необычного.
Все присутствующие истолковали последние слова министра
обороны как обещание высокой награды за оригинальную идею. Так
оно и было. И военная мысль заработала. Только что ведь
придумаешь, кроме количества и качества?
И все же оригинальная идея была найдена. Принадлежала она
генерал-полковнику Огаркову, бывшему офицеру саперных войск.
Огарков предлагал не только демонстрировать мощь армии, но и
показать, что вся эта мощь твердо стоит на гранитной основе
столь же мощного тыла и военной промышленности. Он, конечно, не
собирался раскрывать всю систему снабжения, это и не было
нужно. Чтобы убедить гостей в своем богатстве, хозяину дома
совсем не обязательно демонстрировать все свои сокровища,
достаточно показать одну подлинную картину Рембрандта.
Огарков тоже хотел показать лишь один элемент, но достаточно
убедительный. По его замыслу необходимо было в рекордный срок,
за один час, например, построить железнодорожный мост через
Днепр и пустить по нему железнодорожные эшелоны, груженные
боевой техникой, и колонны танков. Такой мост не только
символизировал бы мощь тыла, но и наглядно демонстрировал
Европе, что никакой Рейн ее не спасет.
Идея Огаркова была встречена с восторгом в Министерстве
обороны и в Генеральном штабе. Это было именно то, что
требовалось. Конечно, в Советской Армии не было такого моста, и
времени до начала учений оставалось совсем мало. Это, однако,
никого не смущало - главное, желанная идея была найдена.
Генерал-полковник Огарков был наделен абсолютными
полномочиями, не меньшими, чем Генеральный конструктор перед
запуском первого космонавта. Сам Огарков не только блестящий
эрудит и опытный инженер-мостовик, он еще и небывало
требовательный и волевой командир, каким до него был только
Жуков. Это, конечно, облегчало выполнение задачи. Под его
непосредственное руководство были переведены все
научно-исследовательские учреждения инженерных и
железнодорожных войск, а также все промышленные предприятия,
производящие армейскую инженерную технику. На этих заводах было
остановлено все производство в ожидании того момента, когда
поступит приказ производить что-то небывалое.
Тем временем, пока конструкторы делали первые наброски и
эскизы будущего моста, который предстояло использовать всего
лишь один раз, в железнодорожных и инженерных войсках начался
отбор самых молодых, здоровых и крепких офицеров, а также
наиболее грамотных и опытных инженеров. Кроме того, прошли
конкурсы среди курсантов-выпускников, практически уже
офицеров, железнодорожного и инженерных училищ Советской Армии.
Тысячи лучших офицеров и курсантов-выпускников переодели в
солдатскую форму и со всех концов Союза собрали в Киев. Тут была
сформирована 1-я Гвардейская железнодорожная мостостроительная
дивизия.
Пока не было ясно, каким будет мост, дивизия приступила к
небывало тяжелым тренировкам - каким бы мост ни был, а все, кто
будет его собирать, должны работать, как акробаты под куполом
цирка.
Тем временем идея сверхскоростной сборки железно-дорожного
моста продолжала развиваться и углубляться. Было предложено
сразу после завершения сборки пропустить через него путеукладчик
и несколько эшелонов с рельсами и столь же скоростными темпами
проложить отрезок железнодорожной магистрали на правом берегу, а
уж после этого пустить через мост эшелоны с войсками и боевой
техникой. Эта идея тоже была принята и одобрена.
Между тем все КБ, которые независимо друг от друга вели
разработку моста, заявили, что построить наплавной мост даже
грузоподъемностью 1 500 тонн за такой короткий срок невозможно.
Огарков вскипел. Его репутация и будущее были поставлены на
карту. Он реагировал быстро и точно. Во-первых, он обратился в
ЦК и добился заверения, что конструктору, которому все же
удастся создать такой мост, будет присуждена Ленинская премия.
