ее.
- Видали? Видали? - радостно кричит Выбегалло. - Оно хочет, и потому
оно пока несчастно. Но оно у нас может, и через это "может" совершается
диалектический скачок. Во! Во! Смотрите! Видали, как оно может? Ух ты, мой
милый, ух ты, мой радостный... Во! Вот как оно может!.. Вы там, товарищи в
прессе, свои фотоаппаратики отложите, а возьмите вы киноаппаратики, потому
как мы здесь имеем процесс... здесь у нас все в движении! Покой у нас, как
и полагается быть, относителен, движение у нас абсолютно. Но это еще не
все. Потребности у нас пойдут как вширь, так, соответственно, и вглубь.
Тут говорят, что товарищ профессор Выбегалло, мол, против духовного мира.
Это, товарищи, клеветнический ярлык! Нам, товарищи, давно пора забыть
такие манеры в научной дискуссии! Все мы знаем, что материальное идеть
впереди, а духовное идеть позади, или, как говорится, голодной куме все
хлеб на уме...
Модель жрет. Мешки с хлебом пустеют один за другим. В широкую пасть
опрокидывается ведро молока. Модель заметно раздуло, полосатая пижама ей
уже тесна.
- Но не будем отвлекаться от главного, от практики. Пока оно
удовлетворяет свои матпотребности, переходим к следующей ступени
эксперимента. Поясняю для прессы. Когда временное удовлетворение
матпотребностей произошло, можно переходить к удовлетворению
духпотребностей. То есть: посмотреть кино, телевизор, послушать народную
музыку или попеть самому, и даже почитать какую-нибудь книгу, скажем,
"Крокодил" или там газету, не говоря уже об том, чтобы решить кроссворд.
Мы, товарищи, не забываем, что удовлетворение матпотребностей особенных
талантов не требует, они всегда есть. А вот духовные способности надобно
воспитать, и мы их сейчас у него воспитаем.
Профессор Выбегалло дает сигнал ассистентам.
Угрюмые ассистенты разворачивают на помосте магнитофон,
радиоприемник, кинопроектор и небольшую переносную библиотеку.
- Принудительное внушение культурных навыков! - провозглашает
Выбегалло.
Магнитофон сладко поет: "Мы с милым расставалися, клялись в любви
своей..." Радиоприемник свистит и улюлюкает. Кинопроектор показывает на
стене ангара мультфильм "Волк и семеро козлят".
Два ассистента с журналами в руках становятся перед моделью и
наперебой читают вслух, а Хома Брут, примостившись тут же, бьет по струнам
гитары и с чувством исполняет что-то залихватское.
Модель никак не реагирует. Проглотив последнюю буханку и опрокинув
последнее ведро, она сидит на диване и шарит в неопрятной бороде.
Извлекает из бороды длинную щепку, запускает ее между зубов, отрыгивает.
Затем выплевывает щепку и оценивающим взглядом обводит толпу.
Толпа пятится.
Саша мужественно заслоняет собой Стеллочку.
Пятятся чтецы с журналами, Хома Брут соскакивает с помоста и
приседает на корточки.
Шум стихает. В наступившей тишине Выбегалло заканчивает свою речь:
- И вот он, товарищи, перед нами! Образец потребления материальных и
духовных ценностей, счастливый рыцарь без страха и упрека.
Упырь внимательно смотрит на него. Он уже огромен, пижамная пара
свисает с него клочьями.
Встретив внимательный взгляд, Выбегалло нервно поправляет галстук и
произносит:
- Собственно, я закончил. Может быть, есть какие-нибудь вопросы?
Ему отвечает спокойный голос Хунты:
- Спасайтесь, старый дурак.
Но Выбегалло еще не понимает.
- Есть предложение, - начинает он, - эту реплику из зала решительно
отмести...
Упырь не дает ему закончить. Он вытягивает неимоверно длинную руку и
хватает Выбегаллу за тулуп. Выбегалло замолкает и покорно вылезает из
тулупа. Упырь хозяйски встряхивает тулуп, оглядывает его и кладет рядом с
собой у дивана.
Выбегалло, ссыпавшись с помоста, ныряет в толпу. Толпа продолжает
пятиться, а упырь тем временем неторопливо подтягивает к себе поближе
радиоприемник, магнитофон, кинопроектор.
- Это, значить, все будет мне, - рокочущим голосом объявляет он. Он
снова оглядывает толпу. Взгляд у него нехороший, оценивающий какой-то. При
этом он непрерывно облизывается.
С головы Саши вдруг срывается финская кепочка и улетает на помост.
Упырь напяливает ее себе на плешь.
Стеллочка взвизгивает: с ее руки срываются часики. Упырь ловит их на
лету.
- Всем в укрытие! - гремит усиленный мегафоном голос Хунты.
Все бросаются в проходы между проволочными заграждениями, а по
очистившемуся пространству ангара ползут, скачут, по-лягушачьи летят
птичками полушубки, манто, дубленки, часы, портсигары, кошельки, брюки,
валенки, ботинки - и все на помост, все на помост.
Упырь мечется по помосту, подхватывает, жадно оглядывает, примеряет,
запихивает в мешки из-под хлеба, злобно озирается, скалит клыки и
взрыкивает.
- Мне! - хрипит он. - И ето мне! И ето! Мое!
За валом из мешков паника. Мечутся полуодетые, возмущенные и
испуганные люди.
Толпа ограбленных терзает Выбегаллу. Особенно неистовствует Хома Брут
в одной длинной рубахе до колеи. Выбегалло отдувается и кричит фальцетом:
- Критики! Критики не любите!
Начальник группы телевизионщиков в подтяжках и трусах надрывается в
телефонную трубку:
- Милиция! Милиция? Немедленно выезжайте! Массовое ограбление! Банда
гангстеров! Главарь шайки - некий Выбегалло из НИИЧАВО!
Тем временем упырь на помосте подтащил к себе телевизионную камеру,
груду фото- и киноаппаратов и жадно озирается, ища, чем бы еще завладеть.
Его со всех сторон окружает кольцо проволочных заграждений и глухой вал из
мешков. Мрачно смотрят амбразуры дотов.
- Машину! - капризно басит упырь. - Машину желаю!
И стена из мешков напротив вдруг разваливается, в пролом задом
вкатывает огромный МАЗ, подкатывает к помосту и останавливается.
Упырь прыгает в ковш, жадно ощупывает кабину, ревет:
- Еще!
В пролом один за другим катят: автобус, на котором приехали
корреспонденты, какой-то газик - из него на ходу выскакивает испуганный
шофер, запутывается в проволоке, орет ужасным голосом; два "Москвича",
"Жигули", старая "Волга", новая "Волга", "кадиллак"...
- По-моему, пора, - говорит Федор Симеонович Хунте, который не
отрываясь наблюдает за упырем в стереотрубу.
- Начнем со снотворного, - говорит Хунта. - Давайте! - командует он
кому-то через плечо.
Из-за вала высовываются несколько сотрудников и направляют на упыря
брандспойт, присоединенный к серебристой цистерне с надписью "Пиво".
Пенная струя ударяет прямо в распахнутую клыкастую пасть.
Упырь приходит в дикий восторг. Сначала он жадно глотает, посылая
струю сверху солью из солонки, потом прыгает под струей, как под душам
Шарко, гогоча и шлепая себя под мышками, потом принимается торопливо
наполнять ведра из-под молока - терпения у него не хватает, он протягивает
руку на все двадцать метров, хватает брандспойт (сотрудники - врассыпную),
тянет к себе, за брандспойтом тянется кишка, а за кишкой, разворотив
мешочную стену, во владения упыря втягивается цистерна.
- Ну, с меня хватит! - объявляет Федор Симеонович.
Он засучивает рукава и порывается в пролом, но тут на нем повисают
все, кто находится поблизости. Федор Симеонович в небывалом гневе. Из глаз
его скачут шаровые молнии, он кричит:
- Дайте его мне! Сколько же можно терпеть!
- Пускайте Голема! - громовым голосом командует Хунта.
Слышится могучее шипение и свист.
Все приседают и втягивают головы в плечи.
Перемахнув через вал, на середину ангара ловко выскакивает Голем - не
глиняный Голом из сказок, а современный робот из фантастических романов,
весь из металла и пластика, гибкий, шестирукий, жутко светятся четыре пары
глаз, из головы выдвигаются и прячутся телескопические рога антенн.
Упырь поворачивается к противнику, садится на ближайший мешок и
длиннющими руками старается прикрыть свое богатство, как хохлушка цыплят.
- Не дам! - рычит он. - Катись отседова!
Робот с пневматическим шипением и свистом приближается.
Тогда упырь вскакивает, выламывает доску из помоста и кидается на
врага.
- И-и-эх-х!
Робот легко уклоняется от молодецкого удара и средней правой наносит
упырю короткий удар в лоб.
Упырь спиной вперед, размахивая руками, летит и врезается в помост.
Над валом ликование. Свист, аплодисменты.
Упырь вскакивает, выворачивает из бетонного пола железный швеллер,
летит на робота, вращаясь вокруг собственной оси, как метатель молота.
И снова робот легко уклоняется и встречает упыря могучей оплеухой.
Новый взрыв ликования на валу.
Упырь лежит под грузовиком. На физиономии у него набухают два
здоровенных фингала.
Робот, деловито наматывая на четыре руки толстый трос, приближается к
нему.
На морде упыря ужас вдруг сменяется вожделением.
- Хочу! - хрипит он. - Желаю!!
Робот приостанавливается. Упырь выбирается из-под грузовика и,
непрерывно облизываясь, бормочет:
- Это будет мое! Это мне! Ух ты, мой милый! Ух ты, мой радостный!..
Руки робота разом опускаются, трос падает на пол, глаза меркнут.
- Давай, давай, - говорит ему упырь и толкает в сторону помоста. -
Давай, дело делай. Нечего тебе тут стоять...
И робот покорно принимается всеми шестью своими руками укладывать и
упаковывать награбленное барахло.
Упырь радостно хохочет, разевая пасть на весь ангар.
- Ну, все, ребята, - говорит за валом Витька Корнеев. - Теперь наша
очередь.
Саша с Эдиком Почкиным подтаскивают плетеную корзину, набитую
стружками, из которых торчит горло четвертной бутылки, залитое сургучом.
Торопливо горстями выбрасывают стружки.
Корнеев легко, одной рукой извлекает бутылку, читает ярлык:
"Джинн Злойдух ибн Джафар. Выдержка с 1015 года до нашей эры. Опасно!
Не взбалтывать!"
Виктор старательно трясет бутыль, поворачивает ее горлышком вниз и
снова трясет. За стеклом возникает на мгновение, расплывается и снова
исчезает жуткое искаженное рыло с кривым клыком и черной повязкой через
глаз.
Вой милицейской сирены. К воротам ангара подкатывает милицейская
"Волга" со световой вертушкой на крыше, из нее высыпаются оперативные
работники. Все они кидаются рассматривать в лупу и фотографировать следы
на снегу, а юный сержант милиции, подтягивая на ходу перчатки,
устремляется в ангар.
Все замирает.
Сержант проходит через пролом в стене и, звеня подковками по
бетонному полу, печатая шаг, направляется к упырю.
Упырь озадаченно смотрит на него. Потом облизывается, приседает,
свесив длинные руки, и мелкими шажками движется навстречу.
Сержант, не останавливаясь, достает свисток, и длиннейшая трель
оглашает ангар.
Робот за спиной упыря поднимает все шесть рук и опускает голову.
Упырь распахивает гигантскую клыкастую пасть, и в этот момент...
- Ложи-и-ись! - орет Корнеев на весь ангар.
Падает ничком сержант.
Падают ничком все за стеной.
Корнеев, занося назад правую руку с бутылью, разбегается и, как
гранату, швыряет бутыль прямо в разверстую пасть.
Раздается звон битого стекла. Дикий хохочущий вой.
В воздухе появляется давешняя клыкастая морда с повязкой через глаз,
затем все заволакивается клубами огненного дыма, словно вспыхнула бочка с
нефтью.
Громовые удары, рычание, хохот... Отчаянный вопль: "Не отдам, не
отдам, милиция!.."
Дым и огонь скатываются в клубок, и клубок этот катится по ангару.
Рушатся мешки с песком. Рвется в клочья колючая проволока. Валятся
столбы генератора Ван-Граафа, летят в воздух доски постамента, огромные
