следует удивиться, потому что сразу обнаружил рядом нечто вроде лестницы.
Собственно, это и была лестница, только не из ступенек, а из вделанных в
стену металлических скоб, покрытых зеленой масляной краской. Подобную
лестницу Андрей Т. видел во время школьной экскурсии на шефский завод: там
она (лестница, конечно, а не экскурсия) вела на самую верхотуру гигантской
заводской трубы. Здесь лестница вела в белесую дымку над головой и далее
неведомо куда, потому что снизу были видны только первые шесть скоб.
Андрей Т. бросил взгляд на светящийся циферблат - ничего себе, уже
четверть двенадцатого! - и стал искать, куда поставить Спиридона, ибо ясно
было, что на этой, с позволения сказать, лестнице понадобятся все четыре
конечности, а может быть, даже и зубы. Он уже решил было засунуть приемник
в случившийся неподалеку чудовищный сервант без стекол и без полок, но тут
Спидлец вдруг затянул трясущимся тенором старинный душераздирающий романс:
- Не уходи! Побудь со мной еще минутку!..
Андрей Т. в смущении остановился.
- Ты что это? - спросил он неискренне.
- Не уходи! Мне без тебя так будет жутко!.. - с рыданием в голосе
объяснил Спиридон.
Сердце Андрея дрогнуло.
- Ну ладно, ладно тебе... - пробормотал он и принялся запихивать
чувствительный аппарат за пазуху.
Спиридон уже вполголоса, но по-прежнему с рыданием и истерическим
надрывом сообщил: "И чтоб вернуть тебя, я буду плакать дни и ночи...",
После чего замолк, а Андрей_Т. поплевал на ладони, крякнул для
основательности и начал подъем.
Первые скобы он преодолел легко и даже не без лихости - пол был еще
виден, и в случае чего можно было бы просто спрыгнуть вниз. На десятой
скобе пол исчез из виду, пришлось остановиться и перевести дух. К
пятнадцатой скобе все вокруг заволокло сплошной белесой пеленой и вдобавок
возникло ощущение, будто стена начинает загибаться внутрь зала наподобие
этакого свода. Девятнадцатая скоба шаталась, как молочный зуб, - именно
здесь Андрей Т. смалодушничал и подумал, что следовало бы, пожалуй,
вернуться вниз и все досконально, тщательно обдумать и взвесить. Однако
как раз в этот момент угревшийся за пазухой Спиридон хрипло провозгласил,
что "Лучше гор могут быть только горы, на которых еще не бывал". Андрей Т.
устыдился и сейчас же взял одним рывком еще полдюжины скоб. Дальше он не
считал. Ему стало не до счета. У него зверски заныли плечи и начали
трястись ноги. Несомненно, это был приступ болезни Паркинсона, явившийся
из мира выдумок и пустых фантазий, чтобы наказать Андрея за
самонадеянность. О мои руки! О мои ноги! Все-таки подсунули мне
болезнетворное воздействие, подлецы! Но Тут ведь главное что? Бороться и
искать, найти и не сдаваться. Не сдаваться? Ни в коем случае! Даже если ты
болен, все равно чем - фолликулярной ангиной или болезнью Паркинсона.
Какие там могут быть болезни, если погибает мой лучший друг Генка по
прозвищу Абрикос? "Держись, Генка! - твердил про себя Андрей Т. и цеплялся
за ледяные скобы. - Я иду, Генка! - рычал он и карабкался по влажным
скобам. - Вр-р-решь, не возьмешь!" - хрипел он и повисал на липких скобах,
обвившись вокруг них подобно некоему тропическому удаву.
Но все на свете имеет конец, и в одну поистине прекрасную минуту
Андрей Т. обнаружил, что больше не цепляется, не карабкается и не висит, а
блаженствует, сидя на твердом полу и прислонившись спиной к твердой стене.
Плечи еще ныли, но не очень сильно. Ноги еще дрожали, но служить не
отказывались. Андрей Т. обследовал ладони. Ладони, в общем, были целы и
невредимы, хотя и горели, как будто он целый вечер тренировал подъем
разгибом на перекладине. Следовало ожидать появления водяных пузырей, но
от этого еще никто не умирал.
Андрей Т. встал. Он был убежден, что Генка-Абрикос находится где-то
поблизости. Но Генки не было. Была большая комната, освещенная крайне
скудно.
Собственно, комната вообще не была освещена. В ней, как говорится,
царила тьма, но во тьме этой в великом множестве мигали, загорались и
гасли крошечные круглые окна с лампочками, и в их слабом переменчивом
свете можно было рассмотреть, что вся она заставлена сплошными рядами
громоздких, угловатых то ли шкафов, то ли ящиков. Тянуло теплом и даже
жаром, пахло странно, а впрочем, скорее приятно. И было полно звуков.
Какой-то длинный шелест. Низкое монотонное гудение. Резкий хлесткий
щелчок. Снова гудение. Снова шелест. Андрей_Т. посмотрел, принюхался,
послушал и робко воззвал:
- Генка! Эй, Генка! Ты здесь?
Еще не успело увязнуть в жарком пахучем воздухе его последнее слово,
как комната разразилась целым шквалом новых огней и звуков. Вспыхнули и
замигали новые мириады круглых окошечек, в кромешной тьме под потолком
побежали справа налево беспорядочные толпы светящихся цифр, шелест
покрылся непрерывным звучным стрекотанием, а хлесткие щелчки забили часто
и напористо, как выстрелы в "Великолепной семерке".
Ошеломленный Андрей Т. втянул голову в плечи и попятился, но тут
комната успокоилась. Торжественный, превосходно поставленный голос
объявил:
- Посторонний объект обнаружен, исследован и отождествлен как
желающий пройти...
Одновременно на невидимом дисплее в темноте под потолком побежали
справа налево светящиеся слова:
Посторонний объект обнаружен исследован отождествлен как желающий
пройти...
- Процедура представления начинается, - продолжал голос, и на дисплее
побежали произносимые им фразы без знаков препинания, без союзов и без
предлогов. - Представляюсь, имею честь представиться: Всемогущий
Электронный Думатель, Решатель и Отгадыватель, сокращенно Вэдро. С кем
имею честь?
- Собственно... - нетвердо проговорил Андрей Т. - Видите ли... Я...
Андрей. Меня зовут Андрей. Я школьник.
Снова шквал огней и звуков. Голос безмолвствовал, но на дисплее,
стремительно катясь друг за другом, загорелись слова:
Андрей имя осмыслено школьник учащийся школы социальное положение
осмыслено конец процедуры представления конец процедуры конец...
Андрей Т. поклонился, шаркнул ногой и сказал:
- Собственно, мне к Генке нужно. Я очень тороплюсь. Как мне к Генке
пройти?
Голос торжественно ответил:
- Желающий пройти должен успешно выдержать два этапа испытания.
Первый этап: я задаю вопросы. Второй этап: я даю ответы. Доложите
готовность к испытанию.
Даже в лучшие времена предложение держать испытания никогда не
вызывало у Андрея никаких положительных эмоций. Теперь же он так и взвился
от злости.
- Какое еще испытание? - заорал он. - Какое может быть испытание,
когда Генка-Абрикос там пропадает? Да провалитесь вы с вашим испытанием, и
без вас обойдусь!
С этими словами он очертя голову устремился в проход между рядами
шкафов-ящиков. Но ему пришлось тут же остановиться, потому что он увидел в
конце прохода низкие дубовые ворота. На воротах висел массивный ржавый
замок, у ворот дремал на табурете то ли сторож, то ли вахтер в ватнике, с
берданкой на коленях, у ног же вахтера лежала устрашающего вида немецкая
овчарка. Мощная голова ее покоилась на лапах, но треугольные уши стояли
торчком, а желтые глаза бесстрастно взирали прямо в лицо Андрею.
- Понятно, - уныло сказал Андрей Т., повернулся и пошел из прохода.
- Доложите готовность к испытанию, - повторил голос как ни в чем не
бывало.
- Готов, - буркнул Андрей Т.
Голос объявил:
- Процедура ввода информации в школьника Андрея начинается. Ввод
информации. Первый этап. Я задаю три вопроса. Один вопрос из наук
логических, один вопрос из наук гуманитарных, один вопрос из наук
физико-технических. Если школьник Андрей отвечает на все три вопроса
правильно, конец первого этапа. Доложите осмысление информации о первом
этапе.
- А если неправильно? - вырвалось у Андрея.
Никакого ответа не последовало, на дисплее пронесся бесконечный ряд
светящихся семерок, и где-то со скрипом приоткрылась дверь. За дверью,
разумеется, была знакомая комната со знакомым дедушкой, знакомым котом и
знакомым одеялом.
- Мне все понятно, - мрачно пробормотал Андрей Т.
Дверь со скрипом затворилась, а на дисплее побежали слова:
ВСЕ ПОНЯТНО ИНФОРМАЦИЯ ОБЪЕКТОМ ОСМЫСЛЕНА ОСМЫСЛЕНА ПЕРВЫЙ ЭТАП
НАЧИНАЕТСЯ ПЕРВЫЙ ЭТАП ПЕРВЫЙ...
- Первый вопрос формулируется! - провозгласил Вэдро. - Дано: столб и
улитка. Высота столба десять метров. За день улитка поднимается по столбу
на шесть метров, за ночь опускается на пять метров. Сколько суток
потребуется улитке, чтобы достигнуть вершины столба? На размышление сто
двадцать секунд. Размышление начинается!
На дисплее вспыхнуло число 120 и сейчас же сменилось числом 119.
Потом пошли 118, 117, 116... Андрей Т. быстро произвел расчет: за день
плюс шесть, за ночь минус пять, всего за сутки плюс один. Высота столба
десять метров. Значит, легко видеть... Он уже открыл было рот, но
спохватился. Слишком уж легко было видеть. Не может быть, чтобы задачка
решалась так просто...
100, 99, 98, 97...
Это проклятое Вэдро ловит на какой-то чепухе. Не выйдет! Мы до
городской олимпиады доходили, нас голыми руками не возьмешь!
81, 80, 79, 78...
Правда, на городской олимпиаде мы таки ни одной задачки не решили, но
все-таки... Тьфу ты, что за ерунда лезет в голову! Значит, за первые сутки
один метр, за вторые два...
63, 62, 61, 60...
Меньше минуты осталось! Ай-яй-яй... Э... Э! Ведь в последний день она
сразу залезет на шесть метров вверх до самой верхушки, и спускаться ей уже
не придется! Значит...
- Четыре с половиной суток! - радостно закричал Андрей Т.
На дисплее число 41 погасло, и побежали слова:
ОТВЕТ ЧЕТЫРЕ ПЯТЬ ДЕСЯТЫХ СУТОК ОСМЫСЛЕНО ВЕРНО ВЕРНО ВЕРНО ОСМЫСЛЕНО
ВЕРНО...
Андрей Т. ликовал. Вот так-то! Нас на кривой не объедешь! Так будет
со всяким, кто покусится!
- Второй вопрос формулируется! - объявил Вэдро. - Дано: произведение
Юрия Михайловича Лермонтова "Герой нашего времени". Требуется имя
Печорина. Как звали Печорина. Имя. На размышление двести секунд.
Размышление начинается.
200, 199, 198, 197...
От ликования Андрея не осталось и следа. Волна слепого ужаса, черной
паники окатила его. Это хуже, лихорадочно думал он. Это гораздо хуже! Как
же его звали-то? Печорин... Грушницкий... Они ведь там все только по
фамилиям... Княжна Мэри... Или только по именам, без фамилий... Еще там
был какой-то капитан... Штабс-капитан... Иван... Иван...
146, 145, 144, 143...
С этими фамилиями мне всегда не везло... Тогда еще историк взял да и
спросил меня: "Какая фамилия у Петра Первого?" А я и ляпнул сдуру:
"Великий!"... Беда! Что делать-то? Ведь выставят сейчас, как пить дать
выставят...
119, 118, 117, 116...
Постой-ка... А, все равно терять нечего. Андрей Т. спросил противным
сварливым голосом:
- А что это у вас Лермонтов Юрием Михайловичем заделался, когда он
всегда был Михаил Юрьевич?
На дисплее число 103 вдруг застыло в неподвижности. Комната бешено
застрекотала и загудела, и разразилось такое хлесткое щелканье, словно
принялся работать кнутами целый полк пастухов. На дисплее побежали длинные
очереди бессмысленных семерок, погасли и сменились словами:
ЛЕРМОНТОВ МИХАИЛ ЮРЬЕВИЧ НЕ НЕ НЕ ЮРИЙ МИХАЙЛОВИЧ НЕ НЕ НЕ ВТОРОЙ
ВОПРОС НЕ КОРРЕКТЕН НЕ НЕ НЕ ВТОРОЙ ВОПРОС ОТМЕНЯЕТСЯ БЕЗ ЗАМЕНЫ БЕЗ БЕЗ
БЕЗ СБОЙ МАГНИТОНЙ ЛЕНТЫ СБОЙ МАГНИТНОЙ ЛЕНТЫ...
Ага! Андрей Т. снова воспрянул духом. Заело! И без замены! Попалось
