не совсем обычное, я так и не сумел привыкнуть к нему. Я тоже остановился
и тоже уставился. Я решил, что они угадали мое намерение, и оно им не
понравилось. Стыдно признаться, но я испытал тогда некоторое облегчение.
Слишком горячим и ласковым было утреннее солнце, и слишком чужими -
невероятно чужими - выглядели эти черные твари с изломанными ногами. И
изрытая, обугленная земля. И зияющая дыра люка в сером незнакомом металле.
И широкий упругий трап - настоящая дорога в иной мир...
Однако Пришельцы, наглядевшись, по-видимому, всласть, снова вернулись
к своим занятиям, предоставив меня самому себе. Путь был снова открыт,
отступление с честью было отрезано.
Помню, я пытался убедить себя, что очень важно вернуться и разыскать
свою куртку, которую я сбросил полчаса назад, когда солнце начало
припекать. Я стоял, поставив одну ногу на трап, и озирался по сторонам,
ища ее глазами. И чем тщательней я обшаривал взглядом каждую рытвину на
площадке, тем яснее мне становилось, что куртка - это необходимейший
предмет туалета и что знакомиться с Хозяевами Пришельцев без куртки, в
грязных фланелевых шароварах н сетчатой майке цвета весеннего снега будет
просто неприлично. Черт знает, чем может быть занята голова человека в
такой момент! Я стоял, бессмысленно глазел по сторонам и размышлял. Кругом
царила тишина, только тихонько позвякивали и стрекотали Пришельцы. Потом
перед моим лицом с басовитым жужжанием пролетел слепень, я очнулся н стал
карабкаться по трапу, быстро перебирая ногами.
Трап был крутым и сильно пружинил, так что через несколько шагов я
почувствовал непреодолимое стремление встать на четвереньки, но почему-то
постыдился сделать это. Может быть, потому, что вид у меня - я отлично
сознавал это - был и без того нелепый до крайности: обвисшие штаны,
оттопырившаяся майка (я засунул консервы и прочий свой скудный скарб за
пазуху) и застывшая улыбка на не бритой трое суток физиономии. Впрочем,
наблюдать мое восхождение было некому, кроме Пришельцев, а им, несомненно,
было наплевать. Согнувшись в три погибели, приседая на трясущихся от
напряжения ногах, я преодолел наконец последние метры трапа и, гремя своим
снаряжением, ввалился в люк.
Я оказался в довольно узком коридоре, наклонно уходившем в темноту, в
глубь корабля. Рассеянный дневной свет проникал в люк и слабо озарял
серые, шероховатые на ощупь стены. Пол, на который я уселся, был холодным
и, как мне показалось, слабо вибрировал. Было сумеречно, очень тихо и
прохладно.
Я поправил под майкой свою ношу, подтянул ремень на брюках, вытянул
шею и выглянул наружу. Ничего не изменилось на площадке. Одинокий "газик",
залитый солнечным светом, был похож издали на детскую игрушку. Я подумал,
что люк находится гораздо выше, чем это представлялось снизу.
Вдруг я увидел одного из Пришельцев. Неторопливо переступая, он
подошел к трапу, остановился, словно прицеливаясь, и вдруг стремительно
побежал вверх, прямо на меня. Я прижался к стене коридора, подобрав ноги.
От мысли, что он сейчас пройдет совсем рядом, может быть, коснется меня,
мне стало не по себе. Но ничего не случилось. Свет в люке на мгновение
померк, меня обдало теплом и странным свежим запахом, похожим на запах
озона, и он промчался мимо, даже не задержавшись. Я услыхал, как он
удалялся в темноте, тихонько стрекоча и дробно постукивая лапами. Тогда я
двинулся за ним, твердя себе, что оборачиваться не следует. Я очень
боялся, что не выдержу и сбегу. Бегство было бы нестерпимым позором, это я
знал твердо, и это меня сдерживало. Сначала я шел согнувшись, но потом
решил, что это глупо, и выпрямился, но плечи и затылок уперлись в
невидимый потолок, такой же холодный и шероховатый, как стены и пол. Тут я
впервые рискнул оглянуться. Далеко позади и почему-то вверху голубел
кусочек неба, и мне показалось, что я лежу на дне глубокого колодца. Я
достал фонарик, чтобы посмотреть, что делается впереди. Результат
обследования меня поразил. Коридор кончился. Прямо передо мной была стена,
серая, шершавая, теплая на ощупь и совершенно глухая.
Я испытал нечто вроде разочарования, заметно разбавленного приятным
чувством выполненного долга. Мне ужасно захотелось пожать плечами,
повернуться и неторопливо двинуться обратно к выходу с выражением
благородной горечи на лице, как делает солидный человек, огромным усилием
воли заставивший себя зайти с больным зубом в поликлинику и узнавший, что
зубной врач сегодня не принимает. Но мне было непонятно, куда девался
Пришелец, пробежавший здесь минуту назад. Я еще раз осветил стену и сразу
же обнаружил в нижней ее части большое круглое отверстие. Я мог
поклясться, что за секунду до этого его не было, но теперь оно было, и я
на четвереньках пролез в него, подсвечивая себе фонариком.
Если в коридоре было холодно и темно, как в погребе, то здесь было
темно, как в могиле, но гораздо теплее. Я встал на ноги и вдруг
почувствовал, что могу выпрямиться во весь рост. Потолок исчез. Свет
фонарика тонул во тьме над головой и вырывал из мрака справа и слева
какие-то странные нагромождения. Впереди была пустота. Я сделал несколько
шагов и принялся осматриваться. Сначала я ничего не мог понять - мне
показалось, что вокруг возвышаются огромные штабеля автомобильных
покрышек. Похоже было, что я нахожусь на каком-то складе. Я медленно пошел
по узкому проходу между штабелями, все время озираясь по сторонам. Только
через несколько минут я решился пустить в ход пальцы и ощупал ближайший
штабель. Это были Пришельцы! Собственно, не сами паукообразные машины, а
только их плоские округлые тела. Они лежали друг на друге, совершенно
неподвижные, мало чем напоминающие те стремительные черные механизмы,
которые так поражали меня своей подвижностью и энергией. Ног я не видел,
должно быть, они были отвинчены или втянуты. Это действительно был
обширный тихий и темный склад. Штабеля тянулись вверх по крайней мере на
три-четыре метра. Сверху из темноты неподвижными гроздьями свисали
странные острые стержни.
Пока я стоял, озираясь, шаря лучом фонарика, позади послышалось
металлическое постукивание. Я повернулся и увидел Пришельца - вероятно,
последнего из оставшихся, - который двигался ко мне вдоль прохода. В
нескольких шагах от меня он остановился, замер в луче света, затем ловко
вскарабкался наверх прямо по стене штабеля и исчез из виду, С минуту
что-то шуршало и пощелкивало у меня над головой, потом наступила полная
тишина, и я совершенно инстинктивно ощутил, что во всем этом, вероятно,
огромном помещении, кроме меня, нет ни одного живого существа.
Странно подумать, но именно тогда я впервые почувствовал себя
по-настоящему одиноким. Я побежал - буквально побежал - обратно и скоро
уперся в стену. Я лихорадочно шарил по ней лучом, стараясь отыскать лаз,
через который проник сюда, но его не было. На этот раз действительно не
было. Я крикнул. Мой голос задрожал в теплом воздухе и погас во тьме. И в
то же мгновение пол подо мной качнулся и пошел вверх. Тело налилось
нестерпимой тяжестью, я зашатался и сел, а потом лег прямо на жесткий
горячий пол.
Все было кончено. Свершилось. Корабль поднимался и уносил меня в
неведомое. Насколько я знаю, я был первым человеком, оторвавшимся от Земли
и уходящим за пределы атмосферы. Помню, я подумал об этом и испытал
странное чувство облегчения оттого, что дальнейшая моя судьба уже не
зависит от моей воли. Скоро, однако, мысли мои стали путаться. Мой вес
увеличился раза в два (нормально я вешу, кстати, около девяноста кило), и
я чувствовал себя очень неважно: мне было жарко и тяжко.
Так продолжалось не менее четверти часа. Я лежал, распластавшись,
словно раздавленная лягушка, уткнувшись лицом в ладони, и считал. До ста,
до тысячи, сбивался и начинал считать снова. Края консервных банок за
пазухой больно впивались в тело, но у меня не было сил сдвинуть их в
сторону и устроиться поудобнее.
И вдруг меня подбросило в воздух. Мне показалось, что я падаю, с
невероятной скоростью несусь куда-то во мрак, в пустоту. Видимо, корабль
стал двигаться без ускорения и наступила невесомость. Когда я понял это,
мне стало легко и хорошо, я даже, кажется, рассмеялся про себя. Ведь я был
настоящим межпланетным зайцем-путешественником, совсем как в романах, с
невесомостью и всем прочим! Но чувство радости быстро прошло. Я висел над
полом на высоте двух метров. Вокруг возвышались молчаливые штабеля
разобранных машин, черные и бесформенные, колыхалась горячая тьма, а
совсем рядом, на расстоянии, чуть-чуть большем, чем длина протянутой руки,
висел мой фонарик. И я никак не мог дотянуться до него, хотя дергался и
извивался так, что мне позавидовал бы любой гимнаст. Фонарик светил мне
прямо в лицо, ослепляя, доводя до бешенства. Но я ничего не мог сделать. К
тому же у меня началось что-то вроде морской болезни. Вероятно,
невесомость противопоказана моему организму так же, как и удвоенная
тяжесть.
Меня тошнило, кружилась голова, и в конце концов я принялся браниться
и бранился до тех пор, пока не обнаружил, что сижу на полу и фонарик лежит
в двух шагах от меня. "Прибыли!" - подумал я. Фонарик горел по-прежнему
ярко, значит, с момента старта прошло не больше часа. Даже при моих
скудных познаниях из астрономии я не мог предположить, что это займет так
мало времени.
Но удивляться и раздумывать было некогда. Тьма вокруг меня пришла в
движение. Что-то трещало и стрекотало над моей головой, и, подхватив
фонарик, я увидел в его свете фантастическую картину самосборки
Пришельцев. Черные машины на глазах обрастали изломанными стержнями лап и
стремглав бросались вниз, лязгая металлом о металл. Они одна за другой
проносились мимо меня, наполняя воздух озоном и горячим ветром, и исчезали
во мраке. Впрочем, их было не так уж много - не больше десятка. Остальные
остались лежать молчаливыми, неподвижными штабелями. Снова наступила
тишина, откуда-то потянуло резким, неприятным запахом. Тут меня осенила
мысль, что атмосфера на чужой планете может оказаться непригодной для
дыхания. Но делать было нечего, следовало подумать о предстоящей встрече с
Разумом Иного Мира. И если межпланетник из меня явно не получился, то я
льстил себя надеждой, что в качестве парламентера Земли лицом в грязь не
ударю.
Я встал, подтянул брюки, стараясь придать себе по возможности
респектабельный вид, и стал ждать появления Хозяев Пришельцев. В том, что
они появятся, я не сомневался. Я был настроен бодро и почти торжественно.
Ведь я представлял земное человечество, а это не шутка!.. Но проходили
минуты, никто не появлялся. Меня по-прежнему окружали мертвая тишина и
душный мрак, в нос бил резкий, неприятный запах. Тогда, несколько
раздосадованный, я решил отыскать дверь и выйти наружу.
Я шел и шел, светя фонариком то вперед, то себе под ноги, но стены
все не было. И вдруг я заметил, что нахожусь уже не на складе Пришельцев,
а в широком сводчатом тоннеле. Это меня поразило: я совсем не заметил,
когда окончились ряды штабелей. Видимо, я шел не в ту сторону, хотя мне
казалось, что Пришельцы пробежали именно сюда и выходной люк должен быть
где-то здесь. Возвращаться не имело смысла. Рано или поздно, думал я,
Хозяева Пришельцев все равно попадутся мне навстречу. Кроме того, по моим
расчетам, я был уже где-то у противоположного борта корабля. Но, только
пройдя по тоннелю еще несколько десятков шагов, я наконец обнаружил люк и
выбрался наружу, на шершавую покатую броню.
