Ввалившаяся с мороза в клуб шумная компания гляциологов застала
Анатолия Сергеевича тоскливо ломающим руки: он все еще не мог ни на что
решиться. Гляциологи выслушали его рассказ вполне сочувственно и с
энтузиазмом приняли решение вернуться на страшную веранду вместе с ним.
Однако тут же выяснилось, что Анатолий Сергеевич не знает не только
нуль-индекса поселка, но и само название его. Он мог сказать только, что
это недалеко от Баренцева моря, на берегу небольшой реки, в полосе
заполярных сосняков. Тогда гляциологи спешно обрядили Анатолия Сергеевича
в соответствии с местным климатом и сквозь свистящую пургу поволокли в
штаб поселка напролом через чудовищные сугробы в компании звероподобных
псов... И вот в штабе, перед терминалов БВИ, кому-то из полярников пришла
в голову весьма здравая мысль о том, что дело-то не шуточное. Чудовища
эти, безусловно, либо вырвались из какого-нибудь зверинца, либо - страшно
подумать! - из какой-нибудь лаборатории, конструирующей биомеханизмы. В
любом случае самодеятельность, ребята, тут просто неуместна, надо сообщить
в аварийную службу.
И они сообщили в Центральную Аварийную. В Центральной Аварийной их
поблагодарили и сказали, что принимают сообщение к сведению. Через полчаса
дежурный Аварийной сам позвонил в штаб, сказал, что сообщение
подтверждается, и попросил на связь Анатолия Сергеевича. Анатолий
Сергеевич в самых общих чертах описал, что с ним произошло и как он
оказался у берегов Антарктиды. Дежурный успокоил его в том смысле, что
пострадавших нет, супруги Ярыгины живы и здоровы и что утром, вероятно, в
Малую Пешу можно будет вернуться, а сейчас ему, Анатолию Сергеевичу, лучше
всего принять что-нибудь успокоительное и лечь отдохнуть.
И Анатолий Сергеевич принял успокоительное и тут же в штабе прикорнул
на диване, но не проспал и часу, как снова увидел текучие глаза над
перилами веранды, услышал истерический хохот Эли, и проснулся от
невыносимого стыда.
- Нет, - сказал Анатолий Сергеевич, - они не удерживали меня. Видно,
поняли мое состояние... Никогда не думал, что со мной может такое
случиться. Я, конечно, не Следопыт и не Прогрессор... но и у меня в жизни
были острые ситуации, и я всегда вел себя вполне прилично... Я не понимаю,
что со мной произошло. Пытаюсь объяснить это самому себе, и у меня ничего
не получается... Словно наваждение какое-то... - Он вдруг заметался
глазами. - Вот сейчас говорю с вами, а внутри все ледяное... Может, мы все
здесь чем-нибудь отравились?
- Вы не допускаете, что это была галлюцинация? - спросил Тойво.
Анатолий Сергеевич зябко передернул плечами и посмотрел в сторону
Ярыгинского коттеджа.
- Н-не знаю... - проговорил он. - Нет, ничего не могу сказать.
- Ладно, пойдемте посмотрим, - предложил Тойво.
- Мне с вами? - спросил Базиль.
- Не обязательно, - сказал Тойво. - Я тут буду долго ходить
туда-сюда. А вы держите крепость.
- Пленных брать? - спросил Базиль деловито.
- Обязательно, - сказал Тойво. - Пленные мне нужны. Все, кто хоть
что-нибудь видел своими глазами.
И они с Анатолием Сергеевичем двинулись через площадь. Анатолий
Сергеевич вид имел решительный и деловой, но чем ближе он подходил к дому,
тем напряженнее становилось его лицо, явственнее выступали желваки на
скулах, а нижнюю губу он закусил, словно бы преодолевал сильную боль. И
Тойво счел за благо дать ему передышку. Шагах в пятидесяти от живой
изгороди он остановился - будто бы для того, чтобы осмотреть окрестности,
и принялся задавать вопросы. А был ли кто-нибудь вон в том коттедже,
справа? Ах, там было темно? А слева? Женщина... Да-да, помню, вы
говорили... Одна только женщина и больше никого? А глайдера тут поблизости
не было?
Тойво задавал вопросы. Анатолий Сергеевич отвечал, а Тойво кивал с
важным видом и всячески показывал, как существенно для расследования все
то, что он слышит. И постепенно Анатолий Сергеевич приободрился,
расслабился внутренне, и они вступили на веранду уже почти как коллеги.
На веранде был беспорядок. Стол стоял косо, один из стульев
опрокинут, сахарница закатилась в угол, оставив за собой дорожку сахарного
песку. Тойво потрогал чаеварку - она была еще горячая. Он искоса глянул на
Анатолия Сергеевича. Тот опять был бледен и играл желваками. Он смотрел на
пару сандалий, сиротливо прижавшихся друг к другу под дальним стулом.
По-видимому, это были его сандалии. Они были застегнуты, и непонятным
казалось, как это Анатолию Сергеевичу удалось выдрать из них ноги.
Впрочем, никаких потеков ни на них, ни под ними, ни где-нибудь рядом Тойво
не видел.
- Домашних киберов здесь, видимо, не признают, - произнес Тойво
деловито, чтобы вернуть Анатолия Сергеевича из мира пережитого ужаса в мир
будничного быта.
- Да... - пробормотал тот. - То есть... Да кто их сейчас признает?..
Видите мои сандалии...
- Вижу, - отозвался Тойво равнодушно. - Рамы здесь так и были все
подняты?
- Не помню. Вон та была поднята, я там выпрыгивал.
- Понятно, - сказал Тойво и выглянул в садик.
Да, следы здесь были. Следов было много: помятые и поломанные кусты,
изуродованная клумба, а трава под перилами выглядела так, словно на ней
кони валялись. Если здесь побывали животные, то животные неуклюжие,
громоздкие, и к дому они не подкрадывались, а перли напролом. С площади,
через кустарник наискосок и через раскрытые окна прямо в комнаты...
Тойво пересек веранду и толкнул дверь в дом. Никакого беспорядка там
не обнаруживалось. Точнее, беспорядка, какой должны были бы вызвать
тяжелые неповоротливые туши.
Диван. Три кресла. Столика не видно - надо полагать, встроенный пульт
только один - в подлокотнике хозяйского кресла. Сервисы - системы
"поликристалл" - в остальных креслах и в диване. На передней стене -
левитановский пейзаж, старинная хромофотоновая копия с трогательным
треугольничком в левом нижнем углу, чтобы, упаси бог, какой-нибудь знаток
не принял за оригинал. А на стене слева - рисунок пером в самодельной
деревянной рамке, сердитое женское лицо. Красивое, впрочем...
При более внимательном осмотре Тойво обнаружил отпечатки подошв на
полу: видимо, кто-то из аварийщиков осторожненько прошел через гостиную в
спальню. Обратных следов не было видно, аварийщик вылез наружу через окно
в спальне. Так вот, пол в гостиной был покрыт довольно толстым слоем
тончайшей коричневой пыли. И не только пол. Сиденья кресел. Подоконники.
Диван. А на стенах этой пыли не было. Тойво вернулся на веранду. Анатолий
Сергеевич сидел на ступеньках крыльца. Полярную доху он сбросил, а меховые
сапоги сбросить, видимо, забыл, и потому являл собой вид довольно нелепый.
К сандалиям своим он даже не прикоснулся, они так и остались под стулом.
Потеков никаких вблизи них не было, но и сами они, и пол рядом - все было
припудрено той же коричневой пылью.
- Ну, как вы тут? - спросил Тойво еще с порога.
Все равно Анатолий Сергеевич вздрогнул и резко обернулся.
- Да вот... понемножку прихожу в себя...
- Вот и прекрасно. Забирайте свой плащ и отправляйтесь-ка вы домой.
Или хотите дождаться Ярыгиных?
- Не знаю даже, - сказал Анатолий Сергеевич нерешительно.
- Как угодно, - сказал Тойво. - Во всяком случае, никаких опасностей
здесь нет и не будет.
- Вы поняли что-нибудь? - спросил Анатолий Сергеевич, поднимаясь.
Кое-что. Чудовища здесь действительно были, но на самом деле они не
опасны. Напугать могут, и не более того.
- То есть, вы хотите сказать, это искусственное?
- Похоже на то.
- Но зачем? Кто?
- Будем выяснять. - Сказал Тойво.
- Вы будете выяснять, а они тем временем еще кого-нибудь... напугают.
Анатолий Сергеевич взял с перил плащ и постоял, разглядывая свои
меховые сапоги. Казалось, сейчас он снова сядет и примется их яростно с
себя сдирать. Но он, наверно, и не видел из даже.
- Вы говорите - напугать могут... - процедил он, не поднимая глаз. -
Если бы напугать! Они, знаете ли, сломать могут!
Он быстро глянул на Тойво и, отведя глаза, не оборачиваясь более,
пошел спускаться по ступенькам и дальше, по измятой траве, через
изуродованную изгородь, наискосок через площадь, сгорбленный нелепый в
длинных меховых сапогах полярника и веселенькой пестрой рубашечке
скотовода, пошел, все убыстряя шаги, к желтому павильону клуба, но на
полдороге круто свернул влево, вскочил в глайдер, стоявший перед соседним
коттеджем, и свечой взлетел в бледно-синее небо.
Шел пятый час утра.
- - - - -
Это первый мой опыт реконструкции. Я очень старался. Работа моя
осложнялась тем, что я никогда не был в Малой Пеше в те давние времена,
однако же в моем распоряжении оставалось достаточное количество
видеозаписей, сделанных Тойво Глумовым, аварийщиками и командой Флеминга.
Так что за топографическую точность я, во всяком случае, ручаюсь. Считаю
возможным для себя поручиться и за точность диалогов.
Помимо прочего, мне хотелось здесь продемонстрировать, как выглядело
тогда типичное начало типичного расследования. Происшествие. Аварийщики.
Выезд инспектора из отдела ЧП. Первое впечатление (чаще всего оно
правильное): чье-то разгильдяйство, либо неумная шутка. И нарастающее
разочарование: опять не то, опять пустышка, хорошо бы махнуть на все это
рукой и отправиться домой досыпать. Впрочем, этого в моей реконструкции
нет. Это предлагается домыслить.
Теперь несколько слов о Флеминге.
Это имя несколько раз появится в моем мемуаре, но я спешу
предупредить, что никакого отношения к Большому Откровению этот человек не
имел. В то время имя Александра Джонатана Флеминга было притчей во языцех
в КОМКОНе-2. Он был крупнейшим специалистом по конструированию
искусственных организмов. В своем базовом институте в Сиднее, а также в
многочисленных филиалах этого института он с неописуемым трудолюбием и
дерзостью выпекал великое множество диковинных существ, на создание
которых не хватило фантазии у матушки-природы. Его сотрудники в рвении
своем постоянно нарушали существующие законы и ограничения Всемирного
Совета в области пограничного эксперимента. При всем нашем невольном чисто
человеческом восхищении гением Флеминга мы его терпеть не могли за
беспардонность, бессовестность и напористость, удивительно сочетающуюся с
увертливостью. Ныне каждый школьник знает, что такое биокомплексы
Флеминга, или скажем, живые колодцы Флеминга. А в те времена его
известность у широкой публики носила характер скорее скандальный.
Для моего изложения важно, что один из внучатых филиалов Сиднейского
института Флеминга располагался как раз в устье Пеши, в научном поселке
Нижняя Пеша, всего в сорока километрах от Пеши Малой. И узнав об этом, мой
Тойво, насколько я его понимал, не мог не насторожиться и не сказать себе
мысленно: "Ага, вот чья это работа!.."
Да, кстати. Упоминающиеся ниже крабораки - это одно из полезнейших
созданий Флеминга, которые впервые появились у него на свет, когда он был
еще молодым работником на рыбоферме на Онежском озере. Крабораки эти
оказались существами поразительными по своим вкусовым качествам, но на
всем Севере прижились почему-то только в маленьких ручьях - притоках Пеши.
- - - - -
МАЛАЯ ПЕША. 6 МАЯ 99 ГОДА. 6 ЧАСОВ УТРА.
5 мая около 11 вечера в дачном поселке Малая Пеша (тринадцать
коттеджей, восемнадцать жителей) возникла паника. Причиной паники
