Он почувствовал себя, как футбольный защитник, которого
на несколько минут сняли с поля в самом разгаре игры. -
Напряжение покинуло его, но только на несколько коротких
минут. Но вот его опять посылают играть.
На самом же деле он сейчас сам был целой командой, он -
единств°нный оставшийся защитник. Джек вздохнул, ощутив,
что напряжение снова охватывает его. Опять он стал
единственным, кто может привести помощь. Его собственная
судьба и судьба всех выживших снова были в его руках, и
только в его. И никто не появится, как в сказке, чтобы
спасти их: Он сам должен спасать себя, а сделав это, спасет
и остальных. Джек понял теперь, что сколько бы самолетов он
ни увидел, сколько бы других спасшихся ни встретилось ему на
пути и сколько бы автомобилей ни ехало по дороге, его жизнь
зависела только от одного-единственного человека - от него
самого...
Он поправил акваланг в направился к озеру, немного
постаревший и еще более уставший.
Увидев перед собой озеро у подножия холма, он немного
воспрянул духом. Только сейчас озеро выглядело совсем не
так, как он предполагал. Видны были лишь маленькие лоскутки
воды, сверкающие в лунном свете, там, где над водой не
зависали стаи бабочек: Бабочки закрывали собой всю
поверхность озера, словно живые льдины, плотными слоями
летая в нескольких дюймах над самой водой.
Не меньше их плавало уже и в воде. Джек еще раз
порадовался, что взял с собой акваланг, а воздуха в нем было
пока достаточно.
"Но что так привлекло их к воде? - удивился он. - Зачем
насекомым летать в таких количествах у самой поверхности
озера? Они же не едят рыб..." Наверное, поверхностное
натяжение воды не давало им погрузиться. Он сам не раз
видел, как комары сидят на воде, но ведь рыбу они так не
смогут достать.
Хотя было совсем неважно, что они там делают. Абсолютно
неважно. У него была другая цель - добраться до города и
вызвать помощь - вот и все. А об этом пусть думают ученые.
Пускай они потом раздумывают над поведением этих жутких
тварей. Он ясно представил себе одного из них,
какого-нибудь профессора из университета, держащего пинцетом
бабочку. Брови у него поднимутся от удивления, когда он
рассмотрит бабочку под лупой, как это делал Джек, и через
каждую минуту с его губ будут срываться возгласы крайнего
удивления и сильного беспокойства. И он долго еще будет
переворачивать бабочку в разные стороны, не веря своим
глазам.
Джек спустился по холму, наслаждаясь картинами, встающими
перед его мысленным взором. Репортеры обступают профессора,
как рой бабочек, забрасывают его вопросами, но профессор не
обращает на них внимания, и это вызывает все новые и новые
вопросы...
Приблизившись к воде, он остановился, чтобы сиять
ботинки, защищающие резиновые тапочки - часть его
водолазного костюма. Однако когда он нагнулся, бабочки
рванулись в его сторону, и он тут же понял, что сможет снять
их, только когда полностью погрузится в воду.
Джек быстро вошел в воду. Бабочки тут же окружили его
ноги и туловище, потом голову, маску я даже акваланг. Он
заторопился и вот уже был в воде, полностью защищенный от
нападения бабочек.
Шнурки ботинок намокли и разбухли, я развязать их было
нелегко, но он возился с ними до тех пор, пока не справился.
Акваланг обеспечивал его воздухом, и он не спешил, не
паниковал, и наконец ботинки соскользнули с ног и
погрузились в темную воду. Надеть ласты на резиновые
тапочки было уже пустяком.
Он не ожидал, что вода окажется такой мутной и темной.
Мысленно он представлял себе, что его путешествие будет
похоже на то, как он раньше нырял в озеро. Но тут он понял,
что тогда дело было днем, и солнечные лучи глубоко проникали
под воду. А лунный свет помогал очень слабо, да еще бабочки
зависли над водой, преграждая путь даже этому тусклому
свету.
Джек проклинал себя за то, что не догадался захватить с
собой подводный фонарь. В подвале у него лежал такой - он
отчетливо представил себе фонарь в пластиковом корпусе,
который спокойно лежит на деревянной лавке с новенькими
батарейками. Сейчас бы он ему здорово пригодился. Но ни за
что на свете он не вернулся бы сейчас за ним. Лучше уж он
поплывет в кромешной тьме, в этой страшной чернильной воде"
чем выберется на свет и пойдет за фонарем.
Он опробовал ласты - сначала тихо, потом более уверенно.
Вытянув руки по швам, Джек решил продвигаться вперед,
работая одними ногами. Эту технику он долго не мог освоить,
что и явилось одной из причин того, что он забросил
подводное плавание. Сейчас он презирал себя за то, что
бросил заниматься, за то, что сдался: и эту технику, и
многое другое можно освоить, если тренироваться немножко
упорнее. И Джек решил для себя, что если он выберется
отсюда живым, то все в его жизни в корне изменится. Он
никогда больше не будет бросать начатое дело только потому,
что оно кажется ему трудным. Он будет продолжать его до тех
пор, пока не освоит как следует.
А пока ему придется работать руками и ногами, чтобы
продвигаться вперед.
Вода оказалась холодной, он ощущал это теми частями лица,
которые были защищены только пластиковыми пакетами. Однако
под гидрокостюмом было тепло. Наконец-то акваланг потерял
свой вес и стал как бы естественным продолжением его тела,
поддерживаемого водой.
Джек плыл вперед и не чувствовал, как движется время.
Под водой он окончательно потерял ему счет. Казалось, оно
остановилось для него, и было трудно ощутить разницу между
половиной минуты и десятью минутами. Расстояние тоже было
трудно определить, и он не знал, сколько успел проплыть, И
когда он понял, ЧТО ему придется сделать, чтобы определять
расстояние, он содрогнулся. Но нравилось ему это или нет,
другого способа не было.
Он вынырнул на поверхность.
Как только его голова показалась над водой, ее тут же
облепили бабочки. Он взмахнул руками, чтобы отогнать
назойливых насекомых, затем сильно оттолкнулся ногами в
ластах и прорвался сквозь нависший над ним рой. Прием
сработал. За короткую секунду он успел увидеть, что
движется в правильном направлении. Горизонт впереди был
темным, а это означало, что он плывет прочь от освещенного
поместья.
Сейчас бы ему очень пригодился подводный компас.
"Да-да, - подумал он. - И чуть побольше опыта в
плавании..."
Джек сильно отталкивался ногами и взмахивал руками, почти
как при стиле кроль, переваливаясь из стороны в сторону, но
при этом верно двигался вперед в темной воде. Со всеми
своими недостатками, не будучи хорошим пловцом, не имея при
себе ни фонаря, ни компаса, он тем не менее успешно
продвигался вперед и был этим страшно доволен. Он уже
сделал гораздо больше того, на что смел надеяться, особенно
после всего, что он видел на улицах городка.
Вода была тихой, и когда он останавливался передохнуть и
переставал работать руками и ногами, то не мог определить
течения. Джек был уверен, что оно должно быть, ведь из
озера выходила протока, соединяющая его с рекой, но как он
ни прислушивался, так ничего и не почувствовал. Возможно,
он уловит течение, когда проплывет еще немного и приблизится
к системе отводящих каналов.
Ему нужно было обязательно найти нужный канал. Если он
поплывет по другому, то просто потратит несколько часов
впустую, делая полукруги возвращаясь обратно в озеро вместо
того чтобы попасть в реку. Он медленно старался представить
себе схему каналов, но они все перемешались у него в голове,
и казалось, все вели назад к озеру. Как-то они ездили на
каноэ с Кэти и Аланом, но беда в том, что тогда они не
обращали внимания на то, куда плывут. Он просто наслаждался
отдыхом в кругу семьи и не очень-то запоминал схему каналов.
А Кэти была так красива в тот день - в облегающем костюме,
загорелая, совсем бронзовая. Ее длинные волосы сверкали в
солнечном свете, и она не переставала улыбаться. Когда Алан
хохотал, она тоже хохотала вместе с ним, щекотала его,
весело с ним играла и этим делала тот счастливый день еще
счастливее. Алан вел себя очень хорошо, он гладил ладонью
поверхность воды и кричал "Акула", а потом, заливаясь
смехом, выдергивал руку из воды, будто какая-то таинственная
рыба успела откусить от нее кусок. У них не было тогда
забот, и Джек, казалось, сросся с этим озером, со своей
семьей, а каналы просто существовали рядом, вот и все. Они
были одни во всем мире, и еще каноэ, которое помогало им
путешествовать.
Если бы Кэти сейчас плыла рядом с ним!.. Она, наверное,
помнила, какой из каналов ведет в реку. Он почти что идея
ее стройное тело рядом с собой в темной воде, чувствовал,
как развеваются под водой ее длинные волосы. А Алан бы
поплыл между ними, и они бы надели на него маленький
водолазный костюмчик или скафандр. Но у Алана не было ни
водолазного костюма, ни скафандра, а даже если бы и были, он
все равно не смог бы уже их надеть.
"Господи! Когда же прекратятся эти фантазии? Когда же
до меня дойдет, что они умерли, разодраны безумными
бабочками? Когда же я наконец поверю в то, что они лежат на
задворках, и теперь уже от них остались лишь небольшие куски
плоти и обнаженные скелеты?" - думал Джек.
Когда?
Чтобы оборвать этот поток мыслей, он еще раз поднялся
наверх и убедился, что плывет в правильном направлении.
Погрузившись опять, Джек стал прислушиваться к шуму воды,
проносящейся мимо. Она успокаивала его и стирала из памяти
звуки, которые он слышал сегодня днем, которые доносились до
него по дороге ночью, - адские крики людей, шум
сталкивающихся автомобилей и звон бьющегося стекла.
18
Салливан сидел за столом и играл карандашом, постукивая
им о кофейную чашку, чем постепенно доводил Коллинса до
точки. Он знал, что это раздражает Коллинса, и когда тот
просил его прекратить, он останавливался. Но не раньше.
Это было похоже на некую игру, где Коллинс был в роли
подчиненного, а Салливан - начальника.
Такими были их отношения, так распределялась власть и
обязанности в компании. Коллинс сам не был уверен, хотел бы
он оказаться на месте Салливана, чья работа требовала
постоянного внимания и большей ответственности за все
принимаемые решения. У Коллинса была семья- небольшая, но
все же семья. Одно неправильное решение, одна невыполненная
обязанность - и его вышвырнут с работы. А кто тогда будет
содержать семью? "Нет, - подумал Коллинс. - Пусть стучит
на здоровье своим проклятым карандашом. Если это ему
помогает. Мне все равно".
Коллинс знал, как заставить Салливана прекратить это
постукивание.
- Интересно, что это там Нейлсон так задерживается? -
ехидно спросил он.
Подействовало. Стук прекратился.
- Наверное, он уже все починил, как ты думаешь? - снова
спросил он.
Салливан пожал плечами.
- Совсем не обязательно. Ты не забывай, кого мы послали.
Он ведь наверняка попытается сделать больше, чем в его
силах. Может, захочет перепроверить весь городок. Ты же
знаешь Нейлсона. Он на это способен.
- Похоже на то, - процедил Коллинс.
Они замолчали, и Салливан снова начал стучать карандашом.
- А может быть, он попал в аварию, - задумчиво сказал
Коллинс.
Стук прекратился.
- Нет, вряд ли.
- Но у него нет в грузовике радио. И мы ни о чем не
сможем узнать. А дорожный патруль там не стоит, это частная
собственность.
- Нет, мы бы узнали. Встречная машина остановилась бы и
помогла ему.
- Да, наверное.
Опять помолчали.
- Что с тобой? - наконец спросил Салливан.
- Что ты имеешь в виду? - не понял Коллинс.
- Я имею в виду, не стряслось ли что с тобой? Нейлсон
ведь не так давно уехал. Тебя что-нибудь раздражает?
Коллинс покачал головой.
- Нет, меня ничего не раздражает. Ну разве что этот
идиотский карандаш, которым ты все время стучишь.
Салливан посмотрел на карандаш так, будто он только что
возник у него в руках неизвестно откуда.
- О, извини. - Он отложил карандаш в сторону, и Коллинс
с облегчением вздохнул.
- Я действительно немного беспокоюсь за Нейлсона. Может
быть, надо послать кого- нибудь к нему на помощь?
