- Здесь все? - Боячек обвел глазами вошедших сотрудников лаборатории.
- Давайте восстанавливать картину происшествия.
- Прослушаем запись, - предложил директор.
Обзор щитовой был выключен, но звуковая связь поддерживалась. Корытин
голосом отдавал распоряжения.
Генрих присел около щита, рядом встали Рой и Арман. На экране
появилось изображение операционного зала: сотрудники работали за пультами.
Изредка голос невидимого Андрея требовал, чтоб ослабили или усилили
сигналы. В четыре часа тридцать две минуты, когда шла интенсивная
обработка непрерывно принимаемого светоизлучения Кентавра-3, внезапно
раздался восхищенный голос Андрея: "Наконец-то!", еще через минуту: "Вот
это да!", почти непосредственно за этим новое восклицание, в нем слышалась
досада: "Нет, не успели!", и еще после трех минут молчания вопль: "Какой
ужас! Помогите же!" Вопль был полон отчаяния и так невнятен, словно Андрея
что-то зажало.
Генрих приподнялся и вновь опустился - все в нем рванулось бежать на
этот прорыдавший короткий призыв. Рой молча положил руку на плечо брата.
- И это все, - хмуро сказал директор. - Первый же расшифрованный
сигнал оказался гибельным. К счастью для остальных, Корытин вел
расшифровку один. Он недавно подал мне рапорт, что, пока не убедится в
безопасности приема, никого в щитовую не допустит.
- Запись сигнала, расшифровка которого привела к катастрофе,
сохранилась? - спросил Боячек.
- Да, конечно.
- И ее можно снова попытаться расшифровать?
- Да, конечно.
- В той же последовательности, в том же темпе?
- В той же последовательности, в том же темпе. И, вероятно, с теми же
результатами: новый наблюдатель пострадает так же загадочно, как Корытин.
Президент задумался.
- И, однако, нужно повторить расшифровку. Сигналы, судя по всему,
генерирует высокоразвитая цивилизация. Возможно, она враждебна всему
живому и, как сказочный джинн, платит гибелью каждому, кто пытается с ней
познакомиться. Но даже в этом случае мы должны знать характер опасности,
угрожающей человечеству.
Он посмотрел на Роя. Рой нахмурился:
- Вы хотите поручить и эту задачу нашей лаборатории? Не много ли
заданий?
- А кто другой может провести такие исследования? - спросил
президент. - Вы как-то специализировались на неожиданностях космоса,
другие лаборатории работают по заранее определенной тематике.
Рой колебался недолго.
- Хорошо, мы займемся этим. Андрей - наш друг, несчастье с ним
касается нас близко. И я согласен, что беды последнего времени имеют
какую-то общую основу.
Вскоре Рой попросил разрешения удалиться. Арман пошел с Роем.
- Не могу сосредоточиваться на людях, - пожаловался Рой Арману. -
Временами я завидую Генриху: он способен размышлять в любой обстановке,
ему нужно только увлечься. И размышляет он легко и стремительно, а я
тугодум.
Арман поинтересовался, что обнаружено в Музее Джексона.
- Надо проверить труп обезьянки, - сказал он, выслушав Роя. - Это
сделаем гамма-искателями, не вскрывая могилы. Думаю, Артемьева удастся
уговорить на обследование. Если не возражаешь, этим займусь я.
2
В сознании Андрея не возникало ни четких мыслей, ни бредовых картин:
мозг то пробуждался - слабенькое пульсирующее излучение свидетельствовало,
что клетки живут, - то снова погружался в дремоту. Жизнь на самом низком
энергетическом уровне - такой формулой определил состояние электронный
медик.
- Почти начисто сгорел парень, - отвечал главный врач университетской
клиники Кон Араки на запросы о пострадавшем. Араки был человек, он
высказывался с обычной человеческой неточностью. И если вначале у Роя была
надежда, что Андрей очнется и поможет распутыванию нового происшествия, то
скоро он с этой надеждой расстался. Он так сумрачно и объявил Генриху и
Арману, явившимся после его очередного разговора с врачами.
- Зато есть новости об обезьянке! - сказал Арман. - И не только о
ней, друг Рой, но и о Спенсере с Гаррисоном, и о снотворце Артемьеве!
- Начинайте с обезьянки, - сказал Рой. - В каком состоянии труп?
Труха? Сто лет все-таки прошло после ее смерти.
- Обезьянки нет. В гробу, в котором ее хоронили, нет никаких
останков.
Рой с недоумением посмотрел на Генриха. Улыбающийся брат молчал. Это
было его любимое состояние во время общего разговора: внимательно всех
слушать, улыбаться каким-то своим мыслям, а если вступать в беседу, то
лишь при вопросах, от которых нельзя отмолчаться.
- Выходит, Джексон похоронил пустой гроб?
- Тело было, но за сто лет оно испарилось.
- Сгнило - так говорили когда-то, Арман. Словечко грубое, но точное.
Не вижу причин, почему надо от него отказываться.
- Есть такие причины. Не гниение, а испарение или возгонка. Если тебе
нравится больше другое словечко, пожалуйста, - сублимация. На стенках
гроба образовался налет, плотный, как эмаль, - и это все, что сохранилось
от Олли. Но это лишь часть новости, Рой, и не самая важная. Химический
анализ осадка показал, что Олли была не углеродо-водородо-кислородного
строения, как земные существа, а кобальто-стронциево-гелиевого.
- Что ж, мы и раньше предполагали, что Олли - внеземной гость, -
сказал Рой. - А что о Спенсере и Гаррисоне?
Было ясно, что Арман выкладывает главную новость:
- Помнишь странное явление, замеченное Винклером на Марсе?
- Тело Спенсера там быстро ссыхалось. Неужели и в консервирующей
атмосфере...
- Да, Рой, точно такое же явление, как с Олли. Тело Спенсера
испарялось и оседало на внутренних стенках его саркофага. И если бы Араки
не принял более действенные меры консервации, Спенсер скоро превратился бы
в куколку.
- А Гаррисон? - с волнением спросил Рой. - Ты понимаешь, как нам
важно полностью сохранить хотя бы Гаррисона!
Арман успокоил Роя. Тело Гаррисона не подвергалось возгонке, теперь
прекратилось и высыхание Спенсера. Кстати, высыхание, или мумифицирование,
как назвал это явление Араки, - термин неточный, он характеризует лишь
начало процесса, когда из клеток тела испаряется вода.
- Такой воды в теле девяносто процентов, - возразил Рой. - Вполне
достаточно, чтобы потеря ее непоправимо изменила облик...
Арман подтвердил кивком, что именно так. Пример Олли показывает -
процесс на испарении не закончится. Нет сомнения, что без мощных
консервирующих средств Спенсер, а вероятно, и Гаррисон сублимируют без
остатка, то есть превратятся в конечном итоге в плотный, как эмаль,
осадок, который равномерно покроет внутренние стенки их гробов.
- Подожди, Рой! - закричал Арман на протестующий жест Роя. - Все
знаю, что скажешь: Олли не человек, с ней это возможно, а Спенсер и
Гаррисон - люди, твердая основа человеческого тела рассыпается в прах, но
не испаряется. Так вот, слушай самое поразительное. Клеточная структура
Спенсера и Гаррисона во многом отличается от человеческой!
И Арман с торжеством объявил, что, не ограничившись установлением
возгонки Спенсера и Гаррисона, он проделал химический анализ. До
детального изучения клеток не дошло, такое исследование наспех не
произвести, но составлено общее представление о том, из каких элементов
состоят тела погибших. Так вот, химический состав тела Спенсера и
Гаррисона существенно отличается от состава кобальтово-стронциевой Олли,
но не совпадает и с человеческим. И главное отличие - в теле Спенсера раза
в три больше гелия, раза в четыре больше стронция, в восемь раз больше
кобальта и фосфора, чем у нормального человека. Те же отличия, только
количественно более слабые, найдены и у Гаррисона.
Рой пристально глядел на излагающего свои открытия Армана.
- Ты все свои новости выложил? Я жду самой потрясающей. Неужели и
Артемьев...
- Человек, человек! - Арман захохотал: мысль, что сновидец не земной
структуры, показалась ему забавной. - Между прочим, он с охотой согласился
подвергнуться исследованию. Но и тут есть новость: волновая характеристика
"Горилл у космопульта" резко отличалась от типичной для Артемьева, но зато
всеми волнами и обертонами...
Рой прервал Армана:
- Догадываюсь. Совпала с характеристикой бреда Генриха и с
излучением, которое генерировал мозг Гаррисона?
- Совершенно верно! - Арман воскликнул с восторгом: - Наконец-то
ситуация проясняется! Что ж не радуешься, Рой?
Рой нажал на кнопку. Глухая наружная стена стала прозрачной для
света, проницаемой для звуков. Рой подошел к стене, превратившейся в
исполинское окно.
С двадцать четвертого этажа был хорошо виден северный сектор Большого
бульварного кольца - разноцветные стоэтажные здания, мосты над улицами и
площадями, причальные пятачки для авиеток на крышах и террасах. По
мостовым переходам ходили люди, бегали веселые мальчишки и девчонки; эти
дороги, проложенные на головокружительной высоте, издавна служили для
беготни и прогулок, их любили больше, чем пустынные аллеи парков и
бульваров, - с них открывался величественный пейзаж огромного города.
И всюду, куда Рой ни обращал взгляд, в воздухе мелькали авиетки -
сотни, тысячи авиеток - многокрасочных, ярких, бесшумных, стремительных,
надежных. За безопасностью их полетов следили автоматические диспетчеры. В
Столице люди привыкли жить в трех измерениях, они предпочитали высоту
поверхности, они лишь касались земли, чтобы тут же взмыть ввысь. А между
ними, между пятнадцатью миллионами веселых, энергичных, трудолюбивых
жителей Столицы, еще недавно ходили странные существа, псевдолюди, маски
среди лиц... Зачем они появились? Что они несли с собой?
Даже сюда, на восьмидесятиметровую высоту, доносились птичьи голоса,
шум деревьев бульвара - над ним поднималось здание института. Вчера
метеорологи объявили в Столице осеннюю пору, ветры пока запущены
небольшие, "пейзажные, а не деловые" - так их с иронией именуют. Через
семь дней, в первый день Недели листопада, приятное совместят с полезным:
будет дан старт осенним штормам, над землей ошалело взметнутся пожухлые
листья, на водах разыграются бури, миллионы людей поднимутся над лесами и
морем, наслаждаясь посвежевшим воздухом, любуясь сыплющими яркое убранство
кронами, белыми валами прибоев. Обычная осенняя картина, о ней в
подробностях заранее объявлено в метеографике - так происходит уже почти
сорок лет, так будет и в этом году.
А после живописного листопада хлынут дожди - тоже запланированная
сырость. Столько было просьб иных сибаритов поумерить хляби небесные, раз
уж не принята просьба сделать весну вечной, - нет, человечество не
захотело менять традиции: раз уж осень - так холод и слякоть, многим
нравятся и такие погоды. Все будет в этом году как и в прошлые годы; жизнь
на Земле устоялась, крупные изменения совершаются теперь лишь на планетах,
туда перенесена основная активность человечества, там же можно ожидать и
непредвиденностей - на Земле все спланировано до деталей.
Но вот она, абсолютно неожиданная непредвиденность: псевдолюди среди
людей! Да, конечно, ситуация прояснялась. Но свет, озаривший тьму, таил в
себе больше загадок, чем сама тьма. Арману свойственна горячность мысли,
он с убежденностью отстаивает все, что логично вытекает из посылок или
фактов, его не останавливает невероятность следствий, неожиданность
выводов.
Нет, но почему невероятность и неожиданность? Произошло лишь то, чего
давно ожидали. Уже в древней литературе описывались встречи с иноземными
