заслуги известны каждому. После Джексона Петрова еще не существовало
снотворца столь умелого и разнообразного, столь широкоохватного и
своеобразного, столь глубокого и увлекательного, столь, наконец... В
общем, такого мастера, вот что он хочет сказать.
- Вы говорите, естественно, о себе? - деликатно уточнил Рой.
Снотворец зло сверкнул глазами.
- Не о вас же! В области бреда от вас пока еще... Оригинальность.
Неповторимость. Непохожесть. Несравнимость. Особость. Своевыражаемость.
Своекартинность. Своекрасочность. Своемузыкальность. Весь - свой. И потому
- для всех. Ибо общий бред уже не бред, а реальность. Вы меня понимаете?
Из дальнейшего объяснения стало ясно, что несчастье снотворца как раз
и состоит во внезапной утрате оригинальности. Недавно он после веселой
прогулки в горах пошел, не отдыхая, на работу, то есть уснул. По
многолетнему обычаю ( а также, добавил он, в соответствии с пунктом
третьим договора с Управлением телеискусства), подключенный к кровати
ретранслятор передал в эфир его сон. Сновидение было красочное и
впечатляющее.
- Вы, очевидно, видели его? - сказал сновидец, подозрительно
вглядываясь в братьев. - Не поверю, чтоб вы не... Мое творчество столь
популярно... Насчет горилл во Вселенной. Было повторение на планеты.
- Я слышал об этой передаче, но мы не видели ее, - ответил Рой. - Я в
это время на Марсе расследовал аварию, а брат лежал без сознания. Мне
говорили, что зрелище было восхитительное.
- Да, это верно, сновидение захватывало. В лаборатории, заставленной
механизмами, - вот примерно такой же, как эта, - исполинская горилла орала
человеческим голосом: "Мы вас не звали! Вы несете смерть! Вы сами
погибнете! Удалитесь! Живей! Живей!" И сама горилла была удивительна, и
еще удивительней - загадочные механизмы, а всего поразительней - молнии,
вылетавшие из мохнатой головы обезьяны при каждом жесте. К тому же она
кричала не словами, а вспышками разрядов, она гремела, а не говорила, так
было выполнено телезрелище. Люди отшатывались от экранов, две женщины
упали в обморок, они сами написали об этом на студию. Дело не в нервных
женщинах. Искусство хорошего производителя снов захватывает и терзает,
печалит и радует даже флегматиков!
- Короче, вас можно поздравить с созданием нового бредового шедевра,
- вежливо промолвил Рой. Он переглянулся с братом.
Да, его можно поздравить, сам он тоже так думает об этом трижды
неладном сновидении, оно ему удалось, хотя и принесло множество огорчений.
Коротенькая жуткая картинка, фантастическое эссе - вот как он сам
воспринимает это произведение, названное сжато и точно: "Гориллы у
космопульта". А на другой день посыпались письма и на телестудии зазвенели
звонки: точно такое же видение имеется и в четырнадцатой завершающей
катушке полного собрания сновидений Джексона Петрова, и даже название
похожее: "Обезьяны в космосе"... Нет, он спрашивает, отдают ли братья себе
отчет в трагизме ситуации? Оригинальнейший снотворец сегодняшнего века
эпигонски повторяет ветхий бред полузабытого древнего мастера -
гениального, конечно, но допотопного, как ихтиозавр! Что общего между ним
и стариком Джексоном? Каким образом видения давно истлевшего человека
могли повториться в мозгу современного бредовика? Вот какую задачу он
ставит перед братьями, вот почему приехал к ним. Генрих и Рой распутали
тайну гибели Фреда Редлиха, восстановили доказательства великой теоремы
Ферма, а теперь могли бы потрудиться над загадкой передачи бреда из одного
мозга в другой. Буквальное повторение одного и того же видения через сто
лет после его первой трансляции - величайшая тайна века, он и такой
формулы не побоится!
Когда снотворец умолк, Рой осторожно сказал:
- А может быть, тайны-то нет? Вы когда-то познакомились со
сновидением Петрова, оно отпечаталось в вашем мозгу...
Артемьев остановил его возмущенным взмахом руки:
- Нет! Сто тысяч раз - нет! Я не хотел говорить... Будет ужасно, если
телекритики узнают...
Рой со скукой пожал плечами:
- Чтоб распутать загадку, мы должны быть уверены, что она реально
существует. Такой убежденности у меня пока нет.
Снотворец теперь запинался на каждой фразе:
- Дело в том, что... Оригинальность видений - такое бесценное
качество... Любое чужое видение столь ужасно на меня влияет... Даже мастер
превращается в эпигона. - Он набрался духу и выпалил: - Я никогда не видел
этого сновидения Джексона Петрова! И других его сновидений не знаю. Вот
полная правда о моем отношении к Джексону.
- Но можете ли вы поручиться, что его сновидения не стали вам
известны иным путем, кроме стереоэкрана?
- Два миллиона раз - нет!
- Я подразумеваю книги, рассказы бредозрителей...
- Еще один миллион! Книг я не читаю, а рассказы о снах выношу, когда
говорят лишь о моих собственных сновидениях. Оригинальность - нежный
цветок, ее надо оберегать от постороннего воздействия. Я, конечно, могу
быть уверен, что вы займетесь срочным распутыванием моей загадки?
Рой развел руками.
- К сожалению, это зависит не только от меня. И боюсь...
Генрих, до этого молчавший, вмешался:
- Можете не сомневаться, друг Артур, мы сегодня же приступим к
выполнению вашей просьбы.
Рой, проводив снотворца до двери, упрекнул брата:
- У нас столько проблем, срочных и важных, неужели ты и вправду
собираешься погрузиться в этот вздор?
- Как понимать определение "вздор"?
- Обыкновенно, нормально, общепринято, стандартно! Вздор - иначе:
чепуха, ерунда, пустопорожность, вранье, околесица, бестолочь, нелепость,
ахинея, галиматья, дичь, чушь, мура... Еще уточнения требуются?
- Что-то в этом человеке поражает, - задумчиво сказал Генрих. - Я
тоже не любитель сновидений на публику, но ведь многие этим увлекаются, а
почему? Что их захватывает? И ведь странно, согласись, неожиданное
возобновление через сотню лет отнюдь не стандартного зрелища -
каких-нибудь облетов планет, встреч с пришельцами из космоса, в общем,
распространенных сюжетов...
- Ничего странного. Врет снотворец. Плагиатор! Знает он Джексона.
- А если не плагиатор?
Рой раздраженно махнул рукой.
- Ты, кажется, заявил, что не присоединяешься к расследованию аварии?
Вот и занимайся снотворчеством, а нас с Арманом не отвлекай.
- Я хотел предложить как раз такое разделение тем, - миролюбиво
сказал Генрих.
Рой ответил сердитым взглядом. Он гораздо лучше брата знал древнюю
историю и нередко ввертывал в свою речь старинные словечки. Больше других
старинных словечек он любил слово "вещий". Он говорил, что слово это
пахнет секретами, что в нем таится загадочность, что оно возбуждает
любознательность, погружает во вдумчивость. Рой и не подозревал во время
спора с братом после ухода Артемьева, что не так уж много времени пройдет
до момента, когда он сам охарактеризует внезапное желание Генриха помочь
сновидцу именно этим емким словцом: вещее!
4
Дня через три Генрих попросил Роя и Армана прийти к нему.
- Хочу продемонстрировать сновидения Джексона и Артемьева, чтобы вы
сравнили их. Рассматривайте это как отдых, если по-прежнему не пожелаете
принять участие, - сказал Генрих.
На стереоэкране последовательно сменились два зрелища: почерпнутое из
четырнадцатой катушки полного собрания сновидений Петрова и то, о котором
говорил Артемьев.
- Ваше мнение? - спросил Генрих, выключив экран.
- Они прежде всего разные, - первым отозвался Арман. - Артемьев
преднамеренно видит забавные сны, он тешит нас кошмарами, но и во сне не
верит в свой сон. Бред у Артемьева - хорошо отработанное ремесло. А
видения Джексона художественно убедительны.
- Покажи Джексона еще разок, - попросил Рой.
Среди кубических механизмов, чудовищно несоразмерных, скорее
силуэтов, чем вещей, металась и вопила безобразная обезьяна с искаженной
мордой и кроткими испуганными глазами. С головы ее срывались молнии,
ударявшие в кубики механизмов и погасавшие в них, грохот разрядов
складывался в слова; слова не грозили, а умоляли. Старая обезьяна,
сновавшая меж диковинных аппаратов, кого-то тревожно предупреждала об
опасности, руки ее хватались то за один кубик, то за другой, лихорадочно
их перетасовывали, потом вдруг всеми когтями впивались в лохмы головы, и
обезьяна безвольно качала потупленной головой, из глаз ее катились
слезы... Плач обрывался внезапно, как и начинался, и снова обезьяна
бросалась то к одному, то к другому нагромождению кубиков, энергично с
чем-то сражаясь, чему-то изо всей мочи противодействуя...
- И вправду не очень развлекательно, - заметил Рой. - Для чего
Джексон продуцировал такие сны, Генрих?
- Я бы поставил вопрос по-другому. Не для чего, а почему? Какие
мысли, какие чувства, какое душевное состояние порождало в его мозгу эти
фантастические картины?
- Все-таки я хочу разобраться, - сказал Рой.
Генрих спорил слишком запальчиво. Сновидения, даже художественно
отработанные, не заслуживали такой пылкой защиты.
- Ты хочешь понять, что означает эта странная картина?
- Нет, хочу понять, для чего ты вызвал нас.
- Я вчера изучал биографию Петрова и столкнулся с некоторыми
странностями. Дело в том, что у Петрова была обезьяна, и очень любимая.
- Домашняя обезьяна?
- Раньше бы надо условиться, как толковать этот термин - домашняя.
Шимпанзенок Нелли. Джексон, впрочем, звал ее Олли. Эту Нелли, или Олли, он
получил в дар от галактического штурмана Михаила Борна, когда тот умирал.
- Михаил Борн? - переспросил Рой. - Не тот ли, что один вернулся на
Землю после аварии звездолета "Цефей" неподалеку от Ригеля?
- Он самый. Но он вернулся не один.
- Сколько знаю историю звездоплавания, весь экипаж "Цефея" погиб.
Посланный на помощь галактический курьер "Орион" обнаружил на "Цефее"
двадцать три трупа и одного полумертвеца - Михаила Борна. Его выходили
лишь на Земле. Так?
- Так, Рой, но не совсем. Борн остался парализованным и немым.
Понимал его лишь Джексон - они были друзьями с детства. Никаких сведений о
трагической гибели экипажа у Борна выведать не удалось. Суть не в этом.
- В чем же?
- Я уже сказал, Михаил вернулся не один. С ним был шимпанзенок Нелли,
тоже член экипажа. Нелли, как и Михаил, не погибла. Самое интересное было
знаешь в чем? Джексон разобрал одну фразу, часто повторявшуюся Борном, не
знаю уж, как он ее произносил: губами ли, руками или движением глаз. Фраза
такая: "Олли нас всех спасла".
Джексон объяснил, что Михаил назвал обезьянку Олли, а не Нелли, как
она значилась в судовых списках.
- Всех спасла, в то время как все погибли? Обезьянка удивительная!..
- Многое в ней еще удивительней! Олли прожила на Земле несколько лет
и ничего не ела и не пила.
- Это установлено?
- Я вчера был в Музее Джексона Петрова и побеседовал с
роботом-хранителем, слугой Джексона. Вы знаете этих старинных забавных
человекообразных, фиксирующих на пленке каждое слово хозяина. Так вот, я
прослушал все распоряжения Джексона относительно Олли. Он никогда не
требовал для нее еды и питья, никогда не брал ее в столовую. Добавлю, что
он редко показывал ее гостям, редко выводил гулять.
- Но ее видели другие? - спросил Арман.
- Да, конечно. Она иногда выбиралась из комнатушки и сидела на
диване, очень смирная и тихая. Гости ее не любили. Им казалось, что она