напустила на себя некое благородство, как будто хотела загладить свою
оплошность.
Гризельда направилась прямо к ступеням дворца. Повелитель Кемаль
почувствовал ее напрягшийся круп, когда она готовилась преодолеть ступени
и открытую дверь. К счастью, Куат первым был у ступеней и снова отдал ей
команду свистящим шипением. Кемаль чувствовал ее явное стремление взлететь
по ступеням, но все же она с неохотой повиновалась. Гризельда легла на
живот, вытянув передние лапы; Кемаль спрыгнул с седла, сожалея о том, что
прогулка окончена. Гризельда, казалось, чувствовала то же самое, и Кемаль
протянул руку, чтобы погладить ее. Маду одобрительно улыбнулась.
- Это верно. Когда вы станете друзьями с вашей кошкой, она будет
охотно повиноваться вам.
Куат буркнул:
- У меня есть свой способ заставить их повиноваться, если они
упрямятся.
Повелитель Пространства заметил маленькую плеть с шипами за поясом
Куата.
- Куат, ты не будешь, - запротестовала Маду. - Ты никогда...
- Ты не видела меня, - ответил он. И, видя ее опечаленное лицо,
добавил. - До сегодняшнего дня я не нуждался в ней. Но думаю она мне еще
пригодится.
Кемаль заметил, что заверение Куата было не вполне искренним. Тень
сомнения или удивления, казалось, появилась на светлом лице Маду.
Повелитель Кемаль во второй раз ощутил страх за нее и снова усилием
воли прогнал его. Невинность ее души - вот за что он боялся. Ее глаза
напомнили ему Д'Ирену из далеких дней его юности, прежде чем он стал
мудрым в делах человечества, прежде чем узнал, что квазилюди и истинные
мужчины не должны быть вместе. У Д'Ирены была грация олененка, мягкий
нежный рот, невинные глаза лани, которые она унаследовала от матери. Что
стало с ней после того, как он покинул ее? Хранят ли ее глаза ту
искренность, которую он видел в глазах Маду? Или она вышла замуж за
какого-нибудь грубого самца и часть его грубости перешла к ней? С
нежностью вспоминая ее, он надеялся, что она вышла за утонченного самца,
давшего ей таких же нежных и грациозных оленят, какой она оставалась в его
памяти. Он покачал головой. Машины Страха возбудили все виды необычных
воспоминаний и чувств. С отсутствующим видом он продолжал ласкать огромную
кошку.
Слуги начали расседлывать животных. Повелитель Пространств с
изумлением понял, что они были истинными людьми, а не квазилюдьми,
исполняющими работу, и он вспомнил заявление Куата о наслаждении
чувственностью животных. Было еще что-то, что-то... казалось, сейчас он
припомнит... это напоминало ему усталость от бесплодных попыток поймать за
хвост ускользающее животное, исчезающее за углом. Повелитель Пространства
в сопровождении Куата, Маду и Лэри медленно шел сквозь лабиринт комнат и
коридоров. Каждая казалась более удивительной, чем предыдущая. Только раз
в жизни Повелитель Пространства видел что-либо подобное на видеоленте -
реконструкцию старой Колыбели Человечества, проводившуюся перед
Радиаций-3. Стены были увешаны гобеленами и картинами, сюжеты для которых
заимствованы с зеленых репродукций; кушетки, статуи, цветастые и теплые
паласы были помещены сюда основателем Ксанаду, чудаком Ханом. Да, Ксанаду
- это было возвращение к чувственным наслаждениям, к роскоши и красоте, к
излишествам. Кемаль почувствовал себя расслабленным в этой сказочной
атмосфере, но очарование исчезло, когда, войдя в главный зал, Куат
бесцеремонно развалился на ближайшей кушетке. Располагаясь поудобнее, он
небрежно махнул рукой остальным:
- Садитесь, садитесь.
Свечи ярко горели, а кушетки и низкие столики, казалось, приглашали
гостей.
- Мы рады видеть вас в нашем доме, - произнес он, - и надеемся, что
сможем сделать все возможное, чтобы ваше пребывание здесь было
запоминающимся.
Кемаль осознал, что он уделил мало внимания юноше, так как был
поглощен новыми впечатлениями, и (признался он себе) девушкой, Маду,
которая очаровала его. Лэри был так же физически совершенен, как и Маду.
Высокий, статный, мускулистый, загорелый юноша. И, подобно Маду, с
выражением открытости, уязвимости. Кемалю показалось странным, как эти два
существа могли остаться такими невинными под опекунством такого грубого
человека, как Куат. Куат нарушил его задумчивость "Иди сюда, Джу-ди!" Маду
тотчас же направилась к столику, с подносом цвета меди. На подносе стоял
кувшин с двумя носиками из такого же материала и восемь маленьких
одинаковых бокалов. Кувшин был накрыт крышкой.
Куат небрежно проворчал:
- Проследи, чтобы твой большой палец закрыл нужное отверстие.
Ее тон был извиняющимся, но слегка презрительным, как показалось
Кемалю.
- Я проделываю это с детства. Неужели я могла сейчас все забыть?
Кемалю Пермасвари казалось все последующие годы, что этот вечер был
одним из поворотных моментов в его жизни. Казалось, он находился в стороне
от происходивших событий; он был зрителем, наблюдающим не только за
поступками других, но и своими; как-будто потеряв контроль над ними,
словно во сне. Маду грациозно присела и большим пальцем левой руки закрыла
одно из отверстий. Сияние свечей играло на тончайшем слое серебристой
пудры, покрывавшей ее кожу. В тот момент, когда она разливала красноватую
жидкость в четыре маленьких бокала, Кемаль заметил, что даже ногти на ее
маленьких пальчиках были покрыты серебром. Куат поднял свой бокал. Правила
вежливости предписывали, чтобы первый тост был за почетного гостя или, по
крайней мере, за Содействие; но Куат руководствовался своими правилами "За
наслаждение", произнес он и опустошил бокал одним глотком. Пока остальные,
не спеша, потягивали напиток, Куат поднялся и налил себе второй бокал. И
проглотил содержимое второго раньше, чем другие допили первый. Повелитель
Кемаль наслаждался вкусом джу-ди. Совершенно непохожий на все то, что он
пробовал прежде, ни сладкое и ни терпкое, он напоминал вкус граната, все
же отличаясь от него. Потягивая напиток, он чувствовал, приятное ощущение
проникающее во все клеточки тела. Когда бокал был пуст, он решил, что
джу-ди был наиболее изысканным напитком, который он когда-либо пробовал. В
отличие от алкоголя, одурманивающего мозг или чувственного удовлетворения
от электрода джу-ди казалось обострял все ощущения. Все цвета стали ярче,
тихая далекая музыка, звучание которой он едва осознавал, внезапно стала
пронзительно прекрасной, ароматы неизвестных цветов опьяняли его. Его
израненный мозг отверг Стайрон-4 и все, что давило его. Он чувствовал
ощущение братства, даже по отношению к Куату; и внезапно ощутил, что
находится у стены Даймони. Теперь он знал, что невозможно чувствовать или
читать мысли обитателей этой планеты. Это было прямо связано с запретным
барьером, который Куат воздвиг. Однако, барьер был несовершенен. Куат не
мог просто скрыть свои мысли от него: для этого ему понадобилось
воздвигнуть универсальный барьер. "И что, подумал Кемаль, - ты хочешь
скрыть? Какие нарушения законов Содействия ты допустил, что тебе
необходимо устанавливать универсальный барьер?"
Куат, расслабившись, приятно улыбался.
Впервые после битвы у Стайрон-4 Повелитель Кемаль чувствовал, что он
действительно может полностью выздороветь. И впервые он действительно
чем-то интересовался.
Маду вернула его к действительности.
- Вам понравился джу-ди?
Кемаль кивнул, счастливый и все еще поглощенный той загадкой, с
которой столкнулся.
- Вы можете выпить второй бокал, - произнесла она, - но не более.
После второго бокала теряются ощущения, и это, не очень приятно, не так
ли?
Она наполнила второй кубок Кемалю, Лэри и себе. Куат потянулся за
кувшином, и она шутливо шлепнула его по руке.
- Еще один и вы сможете налить себе случайно писанг. Он засмеялся. -
Я больше остальных мужчин и могу выпить больше, чем они. - Тогда позвольте
налить мне, - сказала она. Маду повернулась к Повелителю Пространства с
наигранным весельем (звучавшим не совсем искренне):
- Мы прощаем ему все; но это действительно опасно, пить слишком
много. Посмотрите, как устроен этот кувшин.
Она сняла крышку. Кувшин состоял из двух частей.
- В одной половине находится джу-ди; в другой - писанг, по вкусу
похожий на джу-ди, но он смертелен. Один кубок убивает мгновенно.
Кемаль невольно вздрогнул - это длилось меньше секунды.
- Существует ли противоядие?
- Нет.
Лэри, все это время не проронивший ни слова, вступил в разговор.
- В действительности это одно и то же. Джу-ди - очищенный писанг. Его
изготавливают из плодов, растущих только здесь, на Ксанаду. Галактика
знает, сколько людей погибло, отведав плоды или выпив бродящий, но не
очищенный писанг, прежде чем был открыт секрет получения джу-ди.
- Каждый из них по-своему ценен, - засмеялся Куат.
Остатки доброго чувства, порожденного джу-ди, которые были еще у
Повелителя Пространства по отношению к Куату, исчезли. Однако его интерес
к двойственности кувшина возрос.
- Но, если вы знаете, что писанг - яд, почему вы держите его в сосуде
с джу-ди? И зачем вы вообще держите его в неочищенном виде?
Маду согласно кивнула:
- Я часто задавала подобный вопрос, и получала бессмысленные ответы.
- Это волнение опасности, - сказал Лэри. - Не получаете ли вы большее
наслаждение от джу-ди, зная, что существует шанс выпить писанг?
- Я и говорю, - повторила Маду, - ответы бессмысленны. Здесь Куат
решил вмешаться. Его речь была невнятна, но говорил он достаточно разумно:
- Во-первых, это традиция. Давным-давно, при первом Хане и прежде,
чем Ксанаду перешла под юрисдикцию Содействия, процветало беззаконие. Все
сражались за управление планетой. Необходим был простой способ избавиться
от них, прежде чем они могли узнать об этом. Говорят, что двойной кувшин
был скопирован с древнего китайского кувшина, привезенного первым Ханом. Я
не могу говорить об этом с уверенностью, но это стало у нас традицией. На
Ксанаду вы не найдете ни одного кувшина, который содержал бы только джу-ди
без писанга.
Он кивнул с видом мудреца, который объяснил все, но Повелитель
пространства не был полностью удовлетворен.
- Хорошо, - произнес он. - Вы изготовляете кувшины традиционным
способом, но почему, клянусь облаками Венеры, вы должны держать в них
писанг?
Ответ Куата был еще более невнятен, чем его предыдущая речь; эффект
неумеренного возлияния сделал его чересчур возбужденным, и Повелитель
Пространства решил последовать настоянию Маду не увлекаться чудесным
напитком. На лице Куата появилась подозрительная улыбка, и он
предостерегающе помахал рукой, обращаясь к Повелителю Кемалю.
- Чужеземцы не должны задавать слишком много вопросов. Вокруг нас
могут быть враги и мы должны быть настороже. Между прочим, применяя этот
способ, мы казним преступников на Ксанаду, - он разразился смехом. - Они
не знают заранее, что им дают. Это напоминает лотерею. Иногда я немного
поддразниваю их. Сначала даю джу-ди, и они думают, что их отпустят на
свободу. Затем я даю им второй бокал, и они, ничего не подозревая,
выпивают его с радостью, так как после первого с ними ничего не случилось.
Потом, когда наступает паралич - ха! Посмотрели бы вы на их лица!
Скрытая неприязнь, которую Повелитель Пространства чувствовал к
Куату, на мгновение овладела Кемалем. "Но, - подумал он, - человек
опьянен." И затем: "Речь ли это настоящего мужчины?"
- Нет, нет, Куат, не говорите так!
Куат понял. Он одобряюще похлопал брата по коленке.
- Нет, нет, конечно, нет. Я думаю, мне надо прилечь. Вы позаботитесь
