что поправляет на голени серебристые змейки шнурков. Проходя мимо скамьи,
на которой сидел старик, он неожиданно услышал негромкий глуховатый голос:
- Не ходите в дом эрата Гура - за ним следят!
По спине Никора прокатилась волна озноба, но он, не задерживаясь
пошел дальше по аллее - все быстрее и быстрее.
Наверно старик не шпион. И не нищий - слишком уж чисто говорит. Так
кто же он? Во всяком случае недруг не стал бы предостерегать. И все же
надо быть подальше от таких встреч: Никор никого не трогает, никому ничего
не должен, и пусть оставят его в покое!
Пройдя сад, он вышел на улицу, потом свернул в другую - узкую и
грязную, и зашел в харчевню. Посетителей было немного, в основном эрины и
эрсины в ярких платьях и туниках. В углах светлого зала стояли высокие
светильники на потускневших бронзовых треногах; хозяин, добродушный,
постоянно улыбающийся толстяк в засаленной одежде предлагал начинки из
сыра, трюфели, очищенную от костей рыбу, жареную дичь, устриц, тыкву и
приготовленные особым способом яйца.
Еще совсем недавно, когда Никор прилетал в Квин, здесь было чисто, и
хозяин являл собой образец опрятности, все у него было начищено до
блеска... Так неужели эта вот грязь, эта неряшливость - начало смутного
времени? Никор ел без аппетита. Пестрые события последнего дня не выходили
из головы. Досаднее всего было то, что не предвиделось никакого выхода.
Впрочем, один был: махнуть на все рукой и запереться в своей комнате на
постоялом дворе до самого отлета в Сурт. Но сможет ли он так? Нет, надо
все как следует обдумать... Как следует обдумать. Не притронувшись ни к
дичи, ни к фруктам, Никор вышел на улицу и неторопливо направился на
постоялый двор. Там, в четырех стенах, проще решать трудные вопросы. По
площади к храму двигалась небольшая группа горожан. Они вели с собой быков
и баранов, несли в руках сушеные плоды, цесарок и копченую скумбрию -
храмы принимали все.
Никор невольно задержал взгляд на этих людях. Их немного среди
гарманов, хотя гнофоры в последние два-три года могли похвастаться
постепенным увеличением числа прихожан. Может быть, к ним скоро
присоединится и он, Никор?.. Давно ли он был равнодушен к служителям неба,
а вот... случилось же так, что пришлось покориться, склонить перед ними
голову... Да и ведь кто знает, может быть, именно гнофоры спасут Страну от
кошмаров надвинувшегося смутного времени? Не зря же теперь вся сила у них.
У них, а не у примэрата и не у его сторонников. И не зря, видно, Мас Хурт
сдался, уступил этой силе, добивавшейся главенствующего положения целых
сто лет. Уж он-то знает, с какой стороны дует теплый ветер!..
Вернувшись в свою комнату на постоялом дворе, Никор, не раздеваясь,
растянулся на ложе и постарался привести мысли в порядок.
Конечно, к эрату Гуру он не пойдет - незачем совать шею в петлю. Что
ж тогда делать? Ждать, когда горожанин сам придет к нему? А больше тут
ничего не придумаешь без риска для себя... Бедный Лоэр постоянно говорил,
что безвыходных положений не бывает. Наверно, они все-таки бывают. Вот как
бы Лоэр поступил на его месте? Впрочем, стоит ли равняться на него... Друг
был отважен и находчив. И удачлив. А он, Никор? И он когда-то был таким,
но время, обстоятельства... Ах, что происходит, что происходит!..
Нужные мысли не шли. Постоянно наплывали посторонние, отвлекающие, и
не было им конца, и невозможно было отогнать их.
Внезапно в коридоре послышался знакомый голос, заставивший Никора
вздрогнуть:
- Ради богов, подайте что-нибудь несчастному калеке!
Донеслись звуки хлопающих дверей, жалкие слова благодарности.
Наконец, растворилась дверь Никора.
- Ради богов, будьте милосердны, добрый эрат...
Старик скользнул в комнату и быстро просеменил в дальний угол. Никор
встал и растерянно смотрел то на старика, то на дверь.
- Не бойтесь, - сказал незнакомец, - никто не видел, что я вошел
сюда. А я к вам по делу. Мое имя Рам, эрат.
Никор наконец стряхнул оцепенение:
- Оставьте меня в покое!
- Тсс! Не кричите, могут услышать!
Никор беспомощно опустился на ложе.
- Что вам от меня надо? - отрешенно спросил он.
Старый Рам присел на край стула и подался вперед.
- К эрату Гуру идти опасно, поэтому вам следует явиться туда, куда я
скажу.
- Я никуда не пойду! - отчаянно заявил Никор. - Давайте ваш пароль, и
я скажу вам, что просили меня передать!
Рам укоризненно покачал головой. Его улыбка из-за шрамов была жуткой.
- Пославший меня человек просил вас придти к нему. Это не опасно.
Боги! - Никор сдавил виски ладонями. - Что это за человек? Чего он хочет?
Почему прячется? Значит, он против нынешней власти? Зачем новые жертвы,
если борьба закончена, если примэрат уступил правление Страной суперату?
- Э, нет. Борьба продолжается. В Стране много людей, не согласных с
нынешними верховодами, и они не отдадут народ суперату, который
намеревается уничтожить всех неверующих, чтобы расчистить место и
провозгласить себя потомком главного бога! Мас Хурт давно уже не примэрат
- одно название - и давно уже не решает государственные вопросы совместно
с Народным Собранием, как это было прежде. Да и Народное Собрание нынче
попряталось по углам, опасаясь гнева суперата. Некоторые региономы уже
перестали подчиняться главе государства и признали власть Бефа Оранта...
Видите, что творится в Стране. А порядок могут навести лишь те люди,
которые уже начали борьбу и против Маса Хурта и против суперата - за
восстановление пути Ремольта!.. Но простите, эрат, у меня мало времени.
Так вы согласны идти, куда я скажу?
- Я прошу, чтобы вы принесли с собой пароль, - повторил Никор.
- Эх, эрат, эрат. Что с вами произошло? А ведь, говорят, раньше вы
были смелее.
Никор вскочил с места и отошел в другой угол комнаты:
- Что вам за дело, каким я был раньше?
Он принялся ходить по скрипучим половицам, обхватив ладонями плечи.
- Вы можете поручиться, что мне не будет угрожать опасность? -
спросил он не совсем уверенно.
- Конечно.
- Хорошо.
Трудно далось Никору это слово. Лицо его блестело от пота, щеки
побледнели от нервного напряжения. Старый Рам попросил:
- Поклянитесь, эрат, что никому не скажете о нашей беседе и явитесь в
указанное место без провожатого.
- Клянусь.
- Не так, эрат. Поклянитесь, как это делают в особо ответственных
делах.
Никор отер со лба пот, неторопливо извлек из ножен меч и упер его
острие в пол.
- Клянусь чистыми светильниками, разрывающими мрак ночи, клянусь
звездами и вулканами и всем, что горит! Клянусь жаждой пустыни и влагой
великого моря! Клянусь любовью живущих друзей и прахом мертвых!
- Ладно, эрат. - Рам встал и поклонился мечу Никора. - Завтра, как
взойдет солнце, поезжайте не спеша по дороге на Горуэлу. Сразу за третьим
мостом свернете влево, - в чащу, там будет ждать наш человек. Вы все
поняли? Да сопутствует вам удача, эрат!
Старик отворил дверь и, пятясь, стал отвешивать мелкие поклоны:
- Да не оставят боги вас милостью своей за вашу доброту, эрат! Да
будет вам легко жить на свете!..
Оставшись один, Никор постоял у окна и снова бросился в постель...
Что теперь будет? Не обманул ли старик, обещавший полную безопасность? А
если узнают гнофоры?.. Этого еще не хватало!
Никор резко поднялся и стал расхаживать по комнате - он не мог найти
себе места, не мог успокоиться. Да, теперь он не тот. Давно не тот. А
раньше... раньше все было иначе. Тогда, пять лет назад, он был храбр и
честен и перед собой и перед людьми. Видимо, эти качества и сблизили его с
Лоэром и Гаром Эргантом. Он относился к друзьям с открытой душой, но, как
и они, был к ним более требовательным, чем к другим... Да, тогда было все
иначе. А после Ариса Юркона дела его пошли как нельзя хуже. Без друзей он
почувствовал себя одиноким и беспомощным. Тогда-то все и началось -
настороженно-враждебное отношение Маса Хурта, новые порядки, исчезновение
сторонников первых примэратов... Его, занимавшего видное положение в Сурте
и хорошо известного почти каждому горожанину, все больше стали одолевать
гнофоры. Ласками и угрозами они дали понять, что если он хочет выжить,
должен принять их сторону. Долго боролся с собой Никор. Долго. Но в
какой-то момент надломился его уставший дух, и он сдался. В этом он до сих
пор боялся признаться даже себе...
3. НЕСЧАСТНЫЙ СУРТ
Стены и потолок давили на Никора. Он не мог больше находиться в
помещении - хотелось бежать, бежать куда-нибудь, что-то делать!
Он спустился вниз, долго бродил по двору, потом вышел на улицу и
направился куда глаза глядят. Он не заметил, как после длительных
блужданий вернулся к постоялому двору и чуть не столкнулся с седобородым
гнофором.
- Я вижу смятение ищущей души, сын мой, - сказал гнофор и осторожно
взял его руку. Никор уронил голову на грудь.
- Да, святой отец, мне плохо!
- Излей свою боль наместнику богов - и дух твой освободится от
тяжкого бремени.
- Ох, не знаю, святой отец!
- Я знаю. Участия и отвлечения от тягостных дум требует твоя душа.
Вырви волос из головы и закопай его за стеной акрополя, помянешь там
славных мужей Страны, а после придешь в храм и изольешь свое горе богам -
мудрые, они надоумят, снимут тяжесть непомерную. Пойдем же, я провожу
тебя.
Шли медленно. Еле волоча ноги, гнофор все говорил и говорил об
излечении души, о спасении души, пока Никор скромно не подсказал ему:
- Святой отец, этой дорогой мы не скоро придем на место.
Гнофор остановился на мгновение и загадочно ответил:
- Не всякая длинная дорога длиннее короткой, сын мой. Запомни это.
Никор поблагодарил за мудрые слова, но так ничего и не понял.
К стене акрополя они подошли, когда солнце уже начинало клониться к
крышам города.
- А после придешь в храм, - напомнил гнофор и не спеша двинулся в
обратный путь.
Выйдя за стену акрополя, Никор увидел коленопреклоненного мальчишку.
Его поразили глаза мальчика - тоскливые, как у выгнанной собаки. Мальчик
смотрел на высеченные на стене имена героев Гарманы, и ничего не замечал
вокруг.
- Твой отец? - шепотом спросил Никор.
Мальчик вздрогнул, в больших серых глазах на мгновение вспыхнул
испуг, но он тут же успокоился, медленно подошел и слабым голосом спросил:
- Вы что-то сказали, добрый эрат?
- Да, дружок. Кого ты оплакиваешь здесь?
- Отца, добрый эрат.
- Ты разве умеешь читать?
- Что вы, добрый эрат: надпись мне прочел один гнофор.
- Кто же твой отец, дружок?
- Осей Амфри, добрый эрат.
Никор сдержанно вздохнул.
- Я не знал его, но слышал много похвального об эрате Амфри. Он был
человеком большого сердца и прекрасным мастером своего дела. Таким отцом
можно гордиться, дружок!.. Как зовут тебя?
- Суртом, добрый эрат. Пусть не удивляет вас мое имя: мне его дал
отец в честь родного города.
- Так ты живешь в Сурте?
- Я даже не помню его. Мы долгое время обитали за морем в Эрусте, а
теперь... - Мальчик грустно покачал головой. - Теперь я нигде не живу.
- Как же так - нигде?
- Да так. Мама моя тоже умерла.
- Понимаю. - Никор покашлял от смущения. - И у тебя здесь совсем
никого нет?
- Никого, добрый эрат.
- Послушай, мой бедный Сурт: пойдем со мной. Пока поживем вдвоем на
постоялом дворе, а там что-нибудь придумаем.
- Зачем я вам нужен? - вяло спросил мальчик, отворачиваясь, и плечи
его вздрогнули.
Никор осторожно обнял его.
