- Вы бывали в Вене, - заметила Кейт, стараясь преодолеть головную боль и послеполетную заторможенность.
- Даже в таких благополучных городах, как Вена, есть приюты, - ответил О'Рурк. - Подождите, я зарегистрирую нас обоих.
Их номера находились на пятом этаже в современной части отеля, расположенной за основным корпусом позапрошлого века. Кейт молча рассматривала серый ковер, серые стены, тиковую мебель и прочую обстановку в духе двадцать первого века.
О'Рурк отпустил рассыльного, сказав ему что-то по-немецки, и направился в свой номер, но Кейт остановила его у двери.
- Майк.., то есть святой отец.., подождите минутку.
Они стоял в узком коридоре. В огромных окнах, напоминающих оранжерейные, открывался вид на черепичные крыши и старые дворики.
- Мистер О'Рурк, - заговорила Кейт, стараясь вырваться из тисков усталости и печали, - я забыла рассчитаться с вами за билет и за.., за все это. - Она слабым жестом обвела коридор.
Кейт знала, что священник одолжил деньги у процветающего друга детства. Первый раз за всю неделю он улыбнулся. На фоне черной бороды сверкнули белые зубы.
- Дейл - писатель, и ему некуда девать легкие заработки. Он был счастлив дать взаймы.
- Нет-нет, я все равно расплачусь с вами за.., за все, - возразила она, слыша, насколько измученно звучит ее голос. Она нахмурилась. - Вы не говорили мне, когда мы все это обсуждали.., что думает ваша епархия, ваш епископ или кто там у вас начальник.., что они думают о цели вашей поездки?
О'Рурк продолжал улыбаться.
- Отпуск, - ответил он. - Шесть лет без отдыха. Все, начиная с Его Преосвященства и администратора ВОЗ, с которым я работал, и кончая моей домохозяйкой в Эванстоне, считают просто замечательным, что я наконец решил развеяться.
Кейт устало привалилась к косяку.
- А что будет с вашей репутацией, если вдруг станет известно, что вы разъезжаете по Европе с женщиной?
О'Рурк подбросил в воздух и поймал звякнувшие ключи от номера. В поездку он отправился с единственной кожаной сумкой, и теперь забросил ее на плечо с непринужденностью бывалого путешественника.
- Моя репутация подскочит до недосягаемой высоты, если меня вдруг увидит сейчас кто-нибудь из семинарских товарищей или преподавателей. Меня всегда считали слишком серьезным. А теперь поспите, а потом мы отправимся на поздний обед или ранний ужин - в зависимости от того, когда вы встанете. Договорились, миссис Нойман?
- Договорились, мистер О'Рурк.
Она посмотрела, как он, посвистывая, шагает по коридору, успев отметить его легкую хромоту, прежде чем закрыла дверь и заперлась на замок.
Встреча с цыганами в Будапеште была у них назначена на воскресный вечер, и О'Рурк заказал билеты на катер с подводными крыльями по маршруту Вена - Бухарест на воскресенье, 6 октября, в восемь утра.
- Последний день навигации для катеров, - сообщил он, когда они прогуливались по Ратхаус-парку на следующее утро. - Зима скоро.
Кейт кивнула, но как-то не слишком поверила. День был теплый, не меньше двадцати градусов, а великолепие осенней листвы в парках и вдоль Рингштрассе лишь придавало всему совершенство. Состоянию души Кейт больше бы соответствовал холод и дождь.
- У нас есть целый день, - сказал священник негромко, как бы извиняясь за то, что вынужден прервать ее мысли. - Есть идеи? Но лучше всего, конечно, вам было бы сейчас отдохнуть.
- Нет, - твердо ответила Кейт. Ей стало тошно от одной мысли, что придется валяться в номере.
- Что ж, тогда можно сходить в художественно-исторический музей, там отличное собрание. А еще нынешний год - год памяти Моцарта.
- Вы, помнится, говорили, что в этом музее есть Портрет настоящего Дракулы? - спросила Кейт.
Она перечитала о правителях Трансильвании все, что смогла найти, после того как три месяца назад определила заболевание Джошуа.
- Да.., кажется. Пойдемте, еще успеем на трамвай номер один.
***
Под портретом висела табличка: "VLAD IV, TZEPESCH. WOIWODE DER WALACHEI, GEST. 1477, DEUTSCN 16. JH". Ниже была табличка поменьше с надписью на немецком и английском: "Получено во временное пользование из музея Амбрас, Инсбрук".
Кейт вгляделась в лицо на портрете в натуральную величину. Она профессионально отметила большие, слегка навыкате глаза, возможно связанные с болезнью щитовидки, сильно развитую челюсть и выступающую губу, что обычно указывает на умственную отсталость или некоторые разновидности гипофизных и костных заболеваний. "Платис-пондилолиз? Разновидность характерной аномалии, связанной с тимусной дисплазией и другими признаками ТКИД?" - Жестокие глаза, верно? - спросил священник, который стоял, заложив руки за спину и слегка покачиваясь на каблуках.
От неожиданности Кейт чуть не вздрогнула.
- Я об этом не думала, - призналась она, глядя на портрет уже без профессиональной предвзятости.
- Нет, - сказала она наконец, - особой жестокости я не замечаю. Пожалуй.., высокомерие. Но он же был князем.
- Да, воеводой Валахии, - согласился О'Рурк. - Самое ужасное во всех зверствах Влада Прокалывателя - это то, что для своего времени они были более или менее в порядке вещей. За счет этого князья оставались князьями.
Он повернулся и перехватил задумчивый взгляд Кейт.
- Так вы действительно думаете, что этот Бела Лугоши имеет отношение к происхождению болезни Джошуа? Кейт попыталась изобразить улыбку.
- Глупо, да? Но ведь вам теперь знакомо клиническое описание иммуновосстановительного процесса, который поддерживает болезнь. Поглощение крови. Увеличение продолжительности жизни. Удивительная способность к самовосстановлению.., почти аутотомирование.
- Что такое "аутото...", что это такое?
- Аутотомирование - защитная реакция некоторых рептилий, например саламандр, когда они отбрасывают хвост, а потом он снова отрастает, - пояснила Кейт. Когда она начала мыслить медицинскими категориями, голова у нее почти перестала болеть. Отступила и темная пелена печали. - Нам не очень-то много известно о регенеративных возможностях саламандр. Мы знаем лишь, что все это происходит на клеточном уровне и требует огромного количества энергии.
О'Рурк кивнул в сторону портрета.
- А что, может быть, в королевскую родословную Влада и затесалась какая-нибудь саламандра? Кейт потерла лоб.
- Я понимаю, что это дико.
На мгновение она прикрыла глаза. Музей наполняли звуки шагов, кашля, разговоров на немецком, звучавшем так же резко, как кашель, случайного смеха, казавшегося таким же безумным, как и ее состояние.
- Давайте присядем, - предложил священник. Взяв Кейт за руку, он повел ее в закуток на втором этаже, где подавали кофе и пирожные. Он выбрал столик подальше от основного потока экскурсантов.
На какое-то время у Кейт все поплыло перед глазами, и лишь после того, как священник заставил ее сделать еще глоток крепкого венского кофе, окружающим предметам вновь вернулись резкие очертания.
- Вы действительно верите, что легенды о Дракуле могут иметь какое-то отношение к.., похищению Джошуа? - спросил он почти шепотом.
Кейт вздохнула.
- Я понимаю, что это выглядит нелепо.., но если болезнь сохранялась в пределах семьи.., требовала двойного рецессива для проявления, а ее носителям нужна была человеческая кровь, чтобы выжить... - Она замолчала, устремив взгляд вдоль коридора, в направлении зала, где висел портрет.
- Небольшая королевская семья, - продолжал О'Рурк, - которой необходимо соблюдение тайны из-за характера их заболевания и совершенных преступлений, обладает достаточными средствами и властью, чтобы устранять недругов и сохранять тайну , aаже для того, чтобы послать в Америку похитителей и убийц, которые выкрадывают ребенка.., ребенка, усыновленного по ошибке.
Кейт опустила глаза.
- Я понимаю. Это.., это бред.
О'Рурк отхлебнул из чашки.
- Верно, - сказал он - Такое впечатление может создаться, если только вы не принадлежите к церкви, которая в течение нескольких столетий занималась секретной перепиской как раз о такой злодейской семье, ведущей затворническую жизнь. О семье, которая появилась в Восточной Европе полтысячелетия тому назад.
Кейт резко подняла голову, отчего почувствовала острую боль Сердце у нее заколотилось, но она не обратила на это внимания.
- Вы хотите сказать...
О'Рурк поставил чашку и предостерегающе поднял палец.
- Для обоснования теории данных пока недостаточно, - сказал он. - Если только.., если только не увязать все с одним странным совпадением, со встречей с неким человеком, очень напоминающим постаревшего, непогребенного Влада Цепеша.
Кейт потеряла дар речи и только смотрела на него. О'Рурк полез в карман пальто и извлек оттуда небольшой конверт с шестью цветными фотографиями, фон был явно восточноевропейским: сумрачный промышленный город, средневековая улица, выстроившиеся вдоль обочины "дачии". Интуиция подсказала Кейт, что фотографии были сделаны в Румынии. Но ее внимание привлек человек на переднем плане - очень старый, на что однозначно указывала его поза, изгиб спины, иссохшее тело, угадывавшееся под просторной одеждой. Несмотря на то, что черты его лица между лацканами дорогого пальто и полями фетровой шляпы как бы размылись под воздействием времени и болезней, они казались знакомыми: нет усов, но зато широкая верхняя губа, выпяченная челюсть, глаза ввалившиеся, но все равно слегка навыкате.
- Кто это? - шепнула Кейт.
О'Рурк сунул фотографии обратно в карман.
- Один господин, с которым я впервые приехал в Румынию года два назад. Его имя вы, вероятно, слышали.
Прямо у них за спиной какая-то пара громко заспорила по-немецки. Футах в трех от Кейт и священника стояли американцы, судя по небрежной одежде, и наблюдали за ними, явно с нетерпением ожидая, когда освободится столик.
О'Рурк встал и протянул Кейт руку.
- Пойдемте отсюда. Я знаю местечко поспокойнее.
***
На открытках Кейт, как и любой человек, видела уже это большое колесо. Но в действительности оно оказалось куда лучше. Они с О'Рурком были единственными пассажирами в гондоле, в которой свободно разместилось бы человек двадцать. Пространство гондолы, хоть и безлюдной, было заставлено столиками со скатертями и посудой. Медленно вращаясь, колесо подняло их до высшей точки на высоту примерно двухсот футов и остановилось, пока внизу загружались новые пассажиры.
- Прямо колесо Ферриса, - сказала Кейт.
- Piesenrad, - откликнулся священник, облокотившись на перила и глядя в открытое окно на осеннюю листву, горящую в последних лучах осеннего Заката. - Что означает "гигантское колесо".
Как только он это сказал, облака погасли, небо стало сначала бледнеть, а потом - темнеть. Гондола медленно двигалась вниз, миновав посадочную площадку, и вскоре они снова оказались над верхушками деревьев.
По всему городу зажглись огни. Неожиданно осветились башни соборов. Возле Дуная Кейт узнала модернистские небоскребы городка ООН: Сьюзен Мак-Кей Чандра однажды рассказывала ей, как волновалась, когда впервые участвовала в конференции в штаб-квартире ооновского комитета по инфекционным заболеваниям.
Кейт нахмурилась, на секунду закрыв глаза, потом посмотрела на О'Рурка.
- Ну хорошо, расскажите мне все-таки об этом человеке.
- Вернор Дикон Трент. Слыхали про такого?
- Конечно. Это миллиардер-отшельник, вроде Говарда Хьюза, который сделал состояние на.., на чем? На электроприборах? Отелях? Еще он владеет большим художественным музеем его имени возле Биг-Сура. А разве он не умер в прошлом году?
О'Рурк покачал головой. Гондола устремилась вниз, и стали слышны звуки нескольких еще работающих аттракционов.
- Мистер Трент финансировал миссию, с которой приехал и я. В ее составе был один босс из ВОЗ, покойный Леонард Пэксли из Принстона, еще пара тяжеловесов. И приехали мы в Румынию сразу после революции. Подчеркиваю: сразу после. Труп Чаушеску еще не остыл. В общем, в Штаты я вернулся в феврале прошлого года, чтобы организовать по линии церкви кое-какую помощь для приютов, а до отъезда из Чикаго в мае того же года прочитал, что мистера Трента хватил удар и что он живет уединенно где-то в Калифорнии. Но когда я видел его в последний раз, он был еще в Румынии.
