- Что-нибудь передать?
- Скажите, что ему звонили и будут еще звонить. Он поймет.
Она повесила трубку.
- Так я и думала. Боб вернется только к ужину, чтобы принять душ.
Она схватила новую сигарету, и он протянул ей зажженную спичку.
- Вы позволите? - спросил он, вытаскивая трубку из кармана.
- Пожалуйста.
- Что вы чувствуете сейчас, оставшись в живых?
- Я, скорее, склонна спрашивать у себя: что бы я чувствовала сейчас, будь
я мертва?
- Несчастная любовь?
- Нет. У меня нет возлюбленного.
Казалось, он задумался над чем-то, затем вздохнул.
- С вами такое уже случалось?
- Нет.
- У вас никогда не возникало такого желания?
- Возникало, часто. Это случается всякий раз, когда у меня депрессия, а
она у меня бывает часто.
- Кто вас лечит?
- Наш семейный врач доктор Вине.
- Вы говорили ему о своем желании покончить с собой?
- Я все ему говорю.
- Какое лечение он вам рекомендует?
- Он говорит, чтобы я больше не курила, принимала три раза в день
успокоительное, а вечером две таблетки снотворного, потому что иначе мне не
удается заснуть. Такое уже было у меня в детстве.
Она прониклась доверием к этому высокому человеку в рубашке с засученными
рукавами, на которых осталось несколько капелек крови.
Он не улыбался. Его не заботило, любезен он или нет. Он смотрел на нее с
тревогой, как будто искал ответ на вопрос, который сам же себе задавал.
- У вас давно брали кровь на анализ?
- Меньше двух месяцев назад. В нашей семье принято каждый год сдавать
анализы.
- Вы еще учитесь в лицее?
- Я должна была бы сейчас учиться в гимназии. У нас несколько иная
школьная система, чем во Франции.
- Знаю. А почему вы сказали "я должна была бы... ".
- Потому что я там не учусь. Я бросила учебу, не закончив коллеж. У меня
нет никакого диплома, никакого аттестата.
Ею занимались, и это делал молодой человек, который, похоже, разбирался в
человеческом сердце. Она только-только чудом избегла смерти - и вот уже
вновь обретала себя полностью. Она желала, чтобы он задал ей много вопросов.
- Я ведь оторвала вас от работы?
- Да, я работал, но это может подождать. Не сочтите мой вопрос
нескромным, но какая профессия у вашего отца?
- Он писатель. Точнее, историк. В основном рассказывает о жизни
выдающихся людей прошлого.
- Альбер Пуэнте?
- Вы его знаете?
- Я прочел три-четыре его книги. Если верить газетам, то он исправно
пишет по книге в год.
- Это так.
Раздался телефонный звонок. Одиль бросилась к аппарату, потом ее охватила
паника, она застыла, и ей пришлось сделать над собой усилие, чтобы снять
трубку.
- Алло, - произнесла она.
- Так это ты!
На другом конце провода был Боб.
Глава шестая
- Где ты?
- Неподалеку от отеля "Меркатор".
- С тобой все в порядке?
- Все в порядке. У меня, конечно же, ничего не вышло. Со мной всегда
так...
Она улыбалась студенту, у которого был несколько смущенный вид.
- Можно мне зайти к тебе или же ты собираешься перебраться сюда?
- Я предпочитаю, во всяком случае пока, оставаться здесь,
- Тогда я еду. Где это?
- "Отель Модерн" на улице де ла Арп.
- Я буду там через десять минут.
Рыжий молодой человек по-прежнему наблюдал за ней с любопытством,
которого и не думал скрывать. Сомнений быть не могло - она вызывала у него
удивление. Он старался понять. Он чувствовал, что какие-то вещи ускользают
от него.
- Я заинтриговала вас, не так ли?
Не ответив ни "да", ни "нет", он продолжал смотреть на нее, и лицо его
оставалось спокойным.
- Учитывая то, что мне известно о вашем отце, - сказал он, как бы
размышляя вслух, - не думаю, чтобы у вас было несчастливое детство.
- Нет. Но назвать его счастливым я тоже не могу. Я была молчаливой, меня
часто находили забившейся в угол коридора или в гараже в глубине сада.
- Почему?
- Не знаю. Может, потому, что мне было, к примеру, не по себе в
присутствии матери или любого другого человека. Как я поняла позднее, это
было немного так, как если бы я чувствовала, что принадлежу к другой породе,
чем все остальные.
- Вы никогда не играли?
- Очень мало. А когда мне случалось это делать, выходило неубедительно.
- А вы помните, о чем вы думали?
- Нет. По-моему, я не думала. Я смотрела прямо перед собой. Случалось, я
часами смотрела на пятно на обоях...
- Ваши родители не беспокоились?
- Они думали, что это пройдет. Часто бывало, что я пряталась где-нибудь в
доме и ждала, пока меня найдут.
- Это был способ добиться того, чтобы вами занимались?
- Возможно.
- Как насчет детских болезней?
- Была, скарлатина. Это мое лучшее воспоминание. Я лежала в постели с
иллюстрированными журналами. Горничная поднималась ко мне наверх по двадцать
раз на день, чтобы удостовериться, что мне ничего не нужно. Приятельницы
матери из страха заразиться перестали приходить играть в бридж. Моя комната
стала центром дома. Мать тоже меня навещала. Отец спускался со своей
мансарды и садился ко мне на край кровати.
- В общем, вам не хватало ласки?
- Не осмелюсь сказать, что да. Это я их не понимала. У меня было такое
чувство, будто каждый занимается лишь своей жалкой жизнью и я не что иное,
как бремя. Вы позволите? Я пройду в ванную и оденусь.
Ванна была полна розоватой воды, и она выдернула пробку, чтобы спустить
ее. В чемодане она нашла серые брюки и бледно-серый свитер. Затем она
причесалась. Рядом раздались голоса, и она бросилась туда, зная, что это
брат.
- О, Боб! - воскликнула она, прижавшись к его груди, как всегда мечтала
это сделать.
- Мой котенок...
Он называл ее так иногда, когда впадал в чувствительность.
- Дай-ка я посмотрю на тебя. Нет. Ты выглядишь неплохо.
Она чувствовала себя легко, непринужденно. У нее в номере находились два
человека, а ведь у нее были все шансы проваляться в ванне до завтрашнего
утра.
- Познакомься, это...
Она повернулась к студенту.
- Прошу прощения, но я даже забыла спросить, как вас зовут.
- Альбер Галабар.
- Мой брат Боб.
- Очень рад.
- Взаимно.
С принужденным видом они, казалось, изучали друг Друга.
- Если я правильно понял, вы приехали в Париж, чтобы начать поиски своей
сестры?
- Мы с ней немного разминулись. Сначала в ночном кабачке, где мне
сказали, что видели ее там накануне вечером. Затем сегодня днем, в гостинице
напротив Лионского вокзала, откуда она только что выехала.
- Ты раскопал гостиницу "Элиар"?
- Мне было не по силам обойти все гостиницы на Левом берегу. Я
догадывался, что ты, возможно, побоишься столкнуться со мной. Выйдя с
вокзала, ты ринулась в первую попавшуюся гостиницу, думая, что никому не
придет в голову тебя здесь искать.
Она вздрогнула, вспомнив свой номер там.
- Там было очень мрачно.
- И ты не побоялась поселиться так близко к улице Гей-Люссака?
- Я ничем не рисковала, поскольку решила, что покончу с собой сегодня.
- Что же произошло?
Боб держал ее за плечи: чувствовалось, он испытывает такое наслаждение,
что нашел ее! Он даже больше походил на влюбленного, чем на брата.
- Я вскрыла себе вены и, похоже, громко вскрикнула. Альбер Талабар
занимает соседний номер. Я этого не знала. Я никогда его не видела. Когда я
открыла глаза, я по-прежнему лежала в ванне, а он накладывал мне жгут. Он
студент-медик и работает в больнице.
Мужчины снова обменялись взглядом.
- Это чистая случайность, что я оказался у себя в номере.
- Рана могла оказаться смертельной?
- Весьма вероятно, что да.
- Это письмо мне? - спросил Боб, указав на конверт на столе. - Почему на
нем лежит мелочь?
- Чтобы заплатить за марку.
- А это что за деньги?
- За номер.
Они оба удивленно уставились на нее.
- И прежде чем вскрыть себе вены, ты обо всем этом подумала?
- Я была спокойна, я совсем не волновалась. Перед этим я сходила в
ресторан, чуть дальше по этой улице, и вкусно пообедала. После я чуть было
не вымыла волосы в парикмахерской и не попросила сделать мне укладку, но
нужно было слишком долго ждать.
- Можно я возьму письмо?
- Оно твое. Не показывай его никому, особенно родителям.
- Может, позвоним сейчас папе?
- По-моему, это необходимо сделать.
Она нахмурила брови. Это уже было контактом с авеню де Жаман, и ей
казалось, что она снова окажется в прошлом.
- Я не стану ему обещать, что собираюсь вернуться. Просто поговорю с ним.
Он заказал разговор. Ответила Матильда.
- Матильда, это Боб. Я хотел бы поговорить с отцом. Мама в гостиной с
приятельницами?
- Нет. Она вышла за покупками.
- Тем лучше. Отец сам ей все сообщит.
- У тебя ведь хорошие новости, да? Я поняла это по твоему голосу.
Спустя несколько мгновений в трубке раздался голос отца:
- Есть новости. Боб?
- Превосходная новость. Я нашел Одиль. Или, вернее, она меня нашла.
- Ну как она?
- С ней все в порядке, за исключением пореза на запястье. Это не страшно,
она получила необходимую медицинскую помощь.
- Когда вы возвращаетесь?
- Я, вероятно, вернусь завтра, я и так пропустил уже много важных
занятий. Ну а она, не знаю.
Он сделал знак сестре, чтобы та взяла трубку.
- Даю ее тебе.
- Алло, папа.
- Что же ты так нас напугала? Когда это произошло?
- Сегодня днем.
- И ты уже на ногах?
- Конечно. Никогда еще я не чувствовала себя так хорошо.
Говоря это, она бросила заговорщицкий взгляд на своего студента.
- Ты не вернешься с братом?
- Хочу подождать, пока окончательно приду в норму и затянется моя рана.
Она почувствовала в голосе отца если не грусть, то, во всяком случае,
покорную меланхолию.
- Понимаю, - сказал он. - Ты в гостинице на улице Гей-Люссака?
- Нет. Если захочешь позвонить мне, то я в "Отеле Модерн" на улице де ла
Арп.
- Надеюсь, ты скоро будешь дома. Ты не представляешь себе, каким он
кажется пустым.
- Но ведь если бы я вышла замуж, было бы то же самое, разве нет?
- В твои намерения не входит окончательное возвращение?
- Нет.
- Хочешь остаться в Париже?
- Да. Ты прекрасно знаешь, что это всегда было моей мечтой.
Наступило молчание. Кто-то на линии спросил:
- Закончили?
- Нет, мадемуазель. Не отключайте, пожалуйста.
- Я приеду и обниму вас на следующей неделе, затем вернусь в Париж, чтобы
подыскать работу. Я знаю, что багаж у меня тощий: у меня нет никакого
диплома, но надеюсь, что все же найду себе какое-нибудь занятие. Ты виделся
с доктором Вине?
- Я попросил его зайти ко мне. Почему ты меня об этом спрашиваешь?
- Потому что я была уверена: ты к нему обратишься. Не по поводу себя, а
из-за меня. Ты спросил у него, что он думает о моем бегстве и действительно
ли я собираюсь покончить с собой.
- Да, это так.
- И что он ответил?
- Он не выказал особого оптимизма. Я ему сразу же позвоню, чтобы сообщить
хорошую новость.
- Да. Скажи ему, что я целую его в обе щеки. Тебя тоже, папа, я
крепко-крепко целую. Я много думала о тебе, и я люблю тебя больше, чем
прежде.
- Спасибо, дорогая малышка. Оставайся у телефона. Я слышу, кто-то
возвращается. Наверняка это твоя мать.
Она услышала отдаленные голоса в трубке, затем голос матери произнес:
- Так ты жива! Слава Богу! Расскажи мне быстро, что произошло.
- Это сделает папа, я сейчас немного устала. А главное - она не знала,
что сказать матери.
- Ты возвращаешься завтра?
- Нет. Я приеду навестить вас через несколько дней. Папа тебе объяснит. А
Боб уезжает завтра, от него вы узнаете подробности.
На лице будущего врача отражалось удивление. Она только что избежала
добровольной смерти и уже была занята тем, что улаживала будущее.
