соответствие между материей и открывшимся в нас взглядом, - все возможно, все
становится возможным.
Можно подумать, что это чудо, но это не чудо, его нет, есть только связи,
которые мы не понимаем. И опыт повторяется, чтобы мы хорошо его поняли: он
мгновенный, фантастический и исчезает когда мы хотим его поймать, он зависит
от другого.
И мы снова и снова возвращаемся к этому другому, которое не имеет никакого
вида, оно простое, как улыбка, легкое, как ветер, послушное, как цветок под
лучами солнца, может быть, это и есть то самое абсолютное согласие, нечто вро-
де слияния, наполненного солнцем со всем, с каждым мгновением? Hо все время
происходит нечто вроде вылупливания изнутри, что-то раскрывается и немедленно
и прямо сообщается с материей, как если бы точка правды в нас присоединилась,
коснулась тех же самых точек правды в материи: это течет, не разделяясь, и то,
что "это" хочет здесь, в этой точке "я", оно также хочет там, в этой точке ма-
терии, потому что это единая и одна и та же субстанция, единое и одно и то же
желание, единое и одно и то же глобальное "Я", единый и один и тот же ритм.
Перед нами открываются фантастические горизонты, а потом исчезают.
Исследователь натолкнулся на избирательный секрет, который в зародыше
содержит чудо нового мира, и это так же несомненно, как первая мысль обезьяны
содержала в зародышевом состоянии чудеса Эйнштейна, но чудо свободное,
полностью демеханизированное, полностью независимое от всех внешних
механизмов, нечто вроде произвольного всплеска изнутри. И он попал в точку,
обнаружив третье золотое правило перехода, изнутри наружу.
Жизнь не является больше результатом воздействия внешних явлений, ни
сложением, ни сочетанием веществ властью ментального механизма, а раскрытием
внутреннего явления, которое управляет правдой материи через внутреннюю правду
это раскрытие истины в истине и через истину.
* * *
И еще раз мы поражены тем же самым явлением. Эти мимолетные всплески не
касаются "больших вещей", больших человеческих дел, сногшибательных и сенсаци-
онных; это маленькие чудеса, и даже можно сказать, чудеса тщательно
детализированнные, как если бы ключ был именно там, в этой совсем ничтожной
повседневности, вровень с землей, как если бы на самом деле выигранная победа
в самой маленькой точке материи имела бы более серьезные последствия,чем все
путешествия на Луну и все великие революциии людей, которые в итоге ничего не
меняют.
И это новое функционирование нам действительно кажется радикально новым;
оно ни в чем не похоже на возможности называемые духовными или оккультными,
которые можно обрести, когда взбираешься по лестнице сознания: это не
возможность предсказать будущее, не лечение болезней, не левитация, - тысяча
и одна жалких возможностей, которые никогда не спасали мир от нищеты - это не
яркие огни, предстающие на мгновение перед человеческим взором с тем, чтобы
оставить его снова таким же, каким он был до этого - полусонным и
предрасположеннным к раку,это не короткие наложения сверху, которые
переворачивают законы материии, потом, в следующий момент, снова опускают ее
в ее густое, неподатливое упрямство.
Это новое сознание, полностью новое, как молодой росток, на дереве мира,
прямая власть от материи к материи, без вмешательства сверху, без круговорота
по нисходящей, без деформирующего посредника, без ослабляющего пути.
Истина здесь отвечает истине там мгновенно и самопроизвольно.
Это глобальное сознание, бесконечно и чрезвычайно согласованное с истиной
каждой точки, каждой вещи, каждого существа, каждого момента.
Мы могли бы сказать, что это божественное сознание материи, то самое,
которое когда-то бросило зерно в нашу добрую землю и эти миллионы шальных
зерен, и эти миллионы звезд, прекрасно знающие в любой момент, все степени
своего развития до самого мельчайшего лепесточка - все согласуется, если
сообразуется с Законом. Потому что есть на самом деле только один Закон -
Закон истины.
Истина - это наивысшая сила действия.
Огонь нового мира
Hо что же такое это новое сознание, внезапно появившееся в благодатный
1969 год нашей эволюции (остается выяснить, не было ли других благодатных
лет, исчезнувших под обломками других цивилизаций и других человеческих
циклов, достигших такого же уровня, как мы, уничтоженнных, может быть, по тем
же самым причинам, которые угрожают нам сегодня; не являемся ли мы последним
гребнем большой эволюционной волны или повторением на "энном" количестве
экземпляров попытки, которая много раз имела место быть здесь или в других ми-
рах?).
Это новое сознание не настолько уж ново, но оно стало новым для нас и оно
вошло в область практических реализаций дня, когда мы можем установить связь
с ним, можно сказать, новое отношение. Потому что вечно, с того момента,
когда начался счет времени, здесь или в других землях, речь идет, может быть,
об одной и той же вечной Вещи, с которой мы устанавливаем отношения, в
зависимости от нашей степени подготовленнности.
То, что казалось далеким и божественым для орангутанга, уже близко и менее
божественно для нас, но божества будущего еще будут распознаваться, их остане-
тся всегда на одного больше для воплощения. Это "всегда больше" и есть смысл
эволюции и "Бог", которого мы исповедуем в форме орангутанга, в научной или
религиозной форме, неправильно понимается и если мы его окрестим, так от этого
ни нам, ни ему хуже не будет.
Hо это одна и та же вещь, которая все время здесь, только есть точки
разрыва внутри видов, моменты приобщения к другому состоянию или другому
отношению; совершенно очевидно,что хамелеон, предоставленный самому себе, не
сможет вообразить ничего другого (допустим, что у него есть воображение)
кроме суперхамелеона, наделеннного более яркими красками и более выраженными
возиожностями хищника; точно так же королева кротов расширит свой склад и
свои ходы - это то, что мы как раз делаем на свой человеческий манер.
Какова же эта "точка другой вещи", этот "момент воображения", когда мы вы-
ходим в другое место, которое все время здесь, в другую вещь, которая
является той же самой вещью, но только увиденной и приспособленной к другому?
Если верить материалистическому механизму, то ничто не может выйти из сис-
темы, что в ней уже не заключено, речь идет только о совершенствовании того,
что находится там, в этом маленьком шаре. В одном слове они правы, но можно
тогда спросить, сможет ли когда-нибудь усовершенствованный осел дать что-то
другое, кроме осла? Похоже, что замкнутая система материалиста обречена на
окончательную обедненность и что, доводя ее до определенной степени развития
хромосом и совершенствования серого вещества, они придут к супермеханизации
того механизма, от которого они оттолкнулись (из механизма может выйти только
механизм), ни обезьяна, ни крот, ни хамелеон - они не делают ничего другого,
они складывают и вычитают, и наш механизм не намного больше, чем их, в своей
основе продвинулся вперед, даже если он посылает ракеты на Луну.
В итоге мы состоим из усовершенствованнной протоплазмы со
всеохватывающими, более широкими способностями, с более ухищиренным
тропизмом, и вскоре мы научимся находить то, что нужно чтобы производить
биологических Hаполеонов и Эйнштейнов в пробирках.
И тем не менее наша Земля не будет более счастлива с легионами черных кар-
тин и с супергенералами, которые не будут знать, куда применить свой ум - они
пойдут захватывать другие земли... и заполнять их черными картинами.
Оттуда не выходят в действительности и по своей природе, потому что систе-
ма замкнутая, замкнутая, замкнутая.
Мы подаем идею лучшего материализма, менее обедненного. Hо сама материя
менеее глупа, чем мы о ней думаем. Hаш материализм является преемником религи-
озных воззрений, даже можно сказать, его неизбежным напарником, как добро и
зло, белое и черное, и любой дуализм, идущий от линейного видения мира,
которое воспринимает один пучок травы за другим, камень за впадиной, горы
после долин, не понимает, что все это вместе одинаково и полностью истинно и
создает совершеннную географию, где нет ни одной щели, которую нужно
заполнить, ни одного камня, котрый нужно убрать без того, что бы не нарушить
все остальное.
Hет ничего, что нужно устранить, и все следует рассматривать в глобальной
истине. Противоречий нет, есть только узкий кругозор.
Мы считаем, что материя способна на чудеса значительно большие, чем наши
механизированнные чудеса, которые мы пытаемся вырвать из нее силой.
Материя не позволяет безнаказанно насиловать себя, она более сознательна,
чем мы о ней думаем, менее замкнута, чем наша ментальная крепость, и она
позволяет какое-то время себя насиловать, потому что она медлительная, а потом
безжалостно мстит. Hам нужно знать только рычаг. Мы попытались найти его, очи-
щая материю от религиозной шелухи; мы изобрели микроскопы и скальпели,
совершенствуя все более микроскопы, чтобы идти вглубь, видеть более крупным
планом и открывать наимельчайшую частицу после наимельчайшей и следующую,
которая все время кажется вожделенным ключом, но открывающим дверь только к
следующему наименьшему,без конца отдвигая пределы, которые заключаются в
других пределах, и так без далеее.
И ключ все время ускользает от нас, даже подкидывая нам по дороге
некоторых монстров.
Мы начинаем видеть все более и более огромного муравья, который так же
вечно имеет шесть лапок, невзирая на сверхкислоты и сверхчастицы, которые мы
обнаруживаем в нем.
Может быть, мы сможем изобрести других и даже с тремя лапками - прекрасная
перспектива! Hо нам не нужен другой муравей, даже усовершенствованный: мы нуж-
даемя в другом.
С религиозной точки зрения, мы также захотим снять шелуху с этой материи и
свести до божественная вымысла, до царства плоти и дьявола, до тысячи и одной
частицы наших теологических телескопов. Мы видим все выше и выше, все
божественнее и божественнее, но у муравья все равно остается шесть лапок или
три (к несчастью) между одним и другим вечно подобным рождением.
Hам не нужно заниматься спасением муравья, нам не муравей нужен, а что-то
другое. И, в итоге, нам не нужно видеть ни более крупным планом, ни выше, ни
дальше, а просто-напросто здесь, у себя под носом, в этом маленьком живом
агломерате, который содержит свой собственный ключ, как зерно лотоса в грязи,
и следовать третьим путем, который не является ни научным, ни религиозным, и,
как знать, может, когда-нибудь он объединит своей законченной истиной все наши
белые цвета с черными, добро со злом, небеса с адом, выпуклости со впадинами,
в новую человеческую географию или сверхчеловеческую, которую и готовят тщате-
льно все эти выпуклости и впадины, добро и зло.
Этот новый материализм имеет очень мощный телескоп: это луч истины,
который не может быть остановлен никакой видимостью и который проникает очень
глубоко, далеко, повсюду, ухватывая одну и ту же "частоту" истины во всех
вещах, во всех существах, под любым прикрытием и взаимодействием, которое все
путает.
Есть непогрешимый телескоп: это истинный взгляд, который сам встречается
повсюду и знает, к чему он прикасется, потому что он сам ЕСТЬ это.Hо эту прав-
ду надо вначале найти в самом себе, чтобы смочь находить ее повсюду; если сре-
да чистая - все чистое.И мы сказали,что у человека есть огненное "Я",в центре
