заполняется, посколькy едва она yстpанена, как на ее месте появляется дpyгая
и вовлекает нас в новyю погоню. Мы являемся как бы отсyтствием чего-то,
котоpое никогда не становится пpисyтствием, может быть, за исключением pедких
пpосветов, котоpые тyт же исчезают и,кажется, оставляют после себя еще
большyю пyстотy. Мы можем сказать, что не хватает того-то или того-то, на
самом деле не хватает только одного - "я". Посколькy то, что есть
действительно "я" - оно наполнено, потомy что оно есть; все остальное
пpиходит, yходит, возвpащается, но не отсyтствyет.
Животное полностью вмещается в свое животное "я", и когда оно yдовлетвоpя-
ет свои насyщные потpебности, оно находится в pавновесии и в согласии с
окpyжающим миpом.
Ментальный человек не находится в своем "я", хотя он так не считает, - он
даже веpит в значимость своего "я", потомy что оно должно изменятся, как и
все пpочее, и сyществyют "я" большие или меньшие, более или менее ненасытные,
более или менее ловкие, yдачливые или здоpовые. Добиваясь чего-то, оно пpизна-
ется в собственнной слабости, потомy что каким же обpазом то, что есть "я",
может быть "я" в большей или меньшей степени? Оно есть или его нет.Ментальный
человек не находится в своем "я", он на своем складе, со стpастью к пpиобpете-
нию, как кpот или белка.
Где же оно, это "я"?
Задать этот вопpос - значит постyчать в двеpь следyющего витка,
осyществить втоpой возвpат к себе. И здесь тоже нет смысла теоpетизиpовать по
поводy, что такое есть "я", а нyжно отыскать его и доказать экспеpиментально.
Как мы yже сказали, метод должен основываться на жизненных и матеpиальных
данных,потомy что действительно мы очень даже можем закpыться в своей комнате
отгоpодиться от миpа, yстpанить свои желания, снять напpяжение,вобpать в себя
бесчисленные щyпальца и томy подобное, мы сможем, зажавшись, обнаpyжить, может
быть, в своем маленьком внyтpеннем кpyге какое-то пpояснение "я", какyю-то не-
выpазимyю свеpхчyвствительность.Hо с той минyты, когда мы откpоем двеpь комна-
ты и pасслабимся, все вновь навалится на нас, и мы окажемся в том же самом ми-
pе, что и pаньше, но только более не спосбные к томy, чтобы пеpеносить и этот
шyм, и этот поток ненасытных желаний, котоpые ждyт своего часа.И мы должны пе-
pесечь этот занавес не за счет силы наших добpодетелей или наших
исключительных медитаций, но за счет совсем дpyгого и совеpшенно дpyгим
способом.
Раздвоение
Начиная с этого момента, возможно, раздвоение и вступление на этот путь
повлечет за собой серьезные последствия, которые могут оказать влияние на всю
жизнь. Это совсем не значит, что один путь истинный, а другой ложный, так как
в итоге, мы считаем, что все истинно, потому что это увеличивающаяся правда,
а ложь только запаздывает или упорствует, в правде она уже исчерпала свое вре-
мя и сослужила свою службу.
Начиная с того момента, когда мы вышли из механизма внешнего или
внутреннего, на самом деле, один является отражением или выражением другого,
и когда мы изменились внутренне, мы обязательно изменимся внешне и когда
перестанем "ментализировать" жизнь, она перестанет быть ментальной машиной и
станет другой жизнью и с этого момента мы начинаем обретать определенную
широту в буквальном смысле; не будучи больше привязанным и к этой маленькой
тени, как коза к колышку, мы сможем двигаться в двух основных направлениях.
Мы можем пойти по пути подъема, то есть все большего и большего уточненния
облегчения, уйти в маленькой очаровательной солнечной ракете, о существовании
которой мы можем догадываться, коснуться более свободных областей сознания,
иссследовать более легкие пространства, обнаружить высшие ментальные планы,
которые являются как бы чистым источником всего того, что происходит здесь, в
деформированном и очень приблизительном виде, и то, что здесь нам кажется
лицом ангела оказывается карикатурой. И это очень соблазнительно, это
настолько соблазнительно, что все мудрецы и несколько торопливые
исследователи, или даже те, которых мы бы назвали теперь передовыми умами или
гениями, пошли по этому пути, и он длится тысячелетия.
К несчастью, когда попадаешь наверх, опуститься снова вниз очень трудно и
даже если хочется снова опуститься и тебя тянет на какой-то веревке гуманности
и милосердия, ты замечаешь что средства наверху не имеют вовсе силы здесь, су-
ществует какая-то пропасть, разрыв между тем светом и этим мраком, и по пути
все то, что мы хотим (или можем) спустить сверху, доходит сюда в уменьшенном,
разбавленном, измененном, утяжеленном виде и в итоге теряется в огромных
рытвинах нашего Механизма.
Слишком блестящи наши небеса, слишком далеки там в вышине,
Слишком хрупка их эфирная субстанция,
Слишком великолепная и неожиданнная.
Наш свет не смог там остаться;
Корни его были недостаточно прочны.
Шри Ауробиндо
Это и есть вечная история об Идеале и о "реальности" - идеал неизбежно
осуществляется, поскольку он является несколько отдаленнным будущим,но путь
очень длинный и правда часто появляется как бы разрушеннная, поруганная.
Таким образом, надо укоротить путь, эту дформирующую передачу между
"вершинами" и "долинами". Но, может быть, вершина в итоге находится совсем не
наверху. Вероятно, она повсюду, здесь, на нулевом уровне, но только прикрыта
механизмом и последовательными слоями нашей эволюции, как алаз в породе.
Если путь подъема является единственно возможным выходом,тогда ничего не
остается, как выйти окончательно из всего этого всем. И действительно триумфом
обезьяны является святой, то можно усомниться в том, что эволюция достигнет
когда-либо своей счастливой или блаженнной цели и что вся Земля будет святой -
- кроме некоторых, одержимых своей святостью? Мы не верим, что эволюция имеет
замыслом последнее моральное деление на избраннных и проклятых. Эволюция не
есть мораль; она и ее древо зреет таким образом, чтобы все его цветы распуска-
лись; эволюция не закончена - она охватывает все в пышном изобилии;эволюция не
не стремительно несущийся перебежчик; иначе она никогда бы не началась на Зем-
ле. Природа последовательна, она более мудра, чем наши ментальные связи, и да-
же более мудра, чем наши святости.
Но она очень медлительна - и в этом ее недостаток.
Итак, мы хотим укоротить путь. Мы хотим сжать эволюцию, сделать ее
сконцентрированной, не нарушив ее принципов. И поскольку Природа включает
все, мы будем следовать ее методике,и поскольку она не стремиться убежать от
самой себя, а заставляет плодоносить свое зерно, мы попытаемс тоже заставить
плодоносить это зерно, заставить расцвести то, что уже есть внутри, вокруг и
повсюду.Только нужно найти это зерно, так как есть много плохих зерен, и они
тоже имеют свою привлекательность и свою пользу.
Таким образом, мы не пойдем искать свою вершину туда, вверх, а мы пойдем
вглубь, потому что, может быть, наш секрет уже здесь, в простой нереложной
Правде, которая однажды бросит зерна в нашу добрую Землю. Тогда мы, вероятно,
обнаружим то, что мы ищем так близко, что не нужно преодолевать никакого пути,
ни пропасти рассстояний ни дефектов передачи, ни растворения власти в
пространстве сознания, и что Правда здесь, непосредственная и всемогущая, в
каждом атоме, в каждой клетке, в каждой секунде.
В итоге речь не идет об отточенном методе, который отбрасывает все
препятствия, чтобы взобраться умственно вверх, но речь идет о глобальном
методе: это не крутой подъем, а спуск или, скорее, раскрытие Правды, которая
содержится везде, вплоть до самых клеток нашего тела.
Новое сознание
Есть совершенно новый факт.
Он не имел места в прошлом, он появился всего несколько лет назад.Это
начало нового существования Земли и, может быть, Вселенной, оно настолько же
простое и трогательное, как должно было быть появление первой ментальной
вибрации в мире больших обезьян.
Начало не есть нечто такое, что потигает самое себя, что является чем-то
чудодейственным или громогласным: это что-то очень простое и движущееся на
ощупь что-то хрупкое, как молодой росток; и совсем еще непонятно, что это
такое, последний ли порыв отшумевшего ветра или какое-то новое дуновение,
похожее на это и, однако, совершенно другое.
И мы замираем от удивления и недоверия в ожидании чуда, как перед
сюрпризом, захваченнные врасплох, и который может исчезнуть в мгновение ока,
если на него слишком долго смотреть.
Начало - это тысячи мелких признаков, которые приходят и уходят, которые
касаются и убегают, неожиданно возникают неизвестно как и откуда, потому что
ими управляет другой закон, который шутит и смеется, другая логика, и они сно-
ва возвращаются тогда, когда мы считаем их утраченными, и оставляют нас совер-
шенно растеряными в тот самый момент, когда мы думаем, что ухватили их, и это
потому,что здесь действует другой ритм и может быть другой способ
существования.
И, однако, все эти мелкие признаки создают мало-помалу другую картину. Эти
маленькие, много раз повторяющиеся мазки создают я не знаю что, которое вибри-
рует иначе, которое нас изменяет без нашего ведома, затрагивая струну, которая
не знает своей ноты, но, в итоге, зазвучит, сздавая другую музыку. Все похоже
и все очень разное. Мы рождаемся, не замечая этого.
Мы не можем точно сказать, каким образом это действует, не более чем древ-
ние обезьяны могли точно "сказать",что нужно делать, чтобы манипулировать мыс-
лью. Но по меньшей мере мы сможем назвать кое-какие из этих мелких, смелых
мазков, указать основное направление и следовать шаг за шагом с нашим
первооткрывателем нового мира, этой нити открытия, которая кажется иногда
последовательной, но в итоге создает полное сцеплени.Мы не знаем эту страну,
и, может быть, можно сказать, что она формируется под нашими ногами, что она
почти вырастает под нашим взглядом, как если бы заметить эту кривую, этот
почти лукавый свет, значит подбодрить его, подтолкнуть его к росту и
начертить под нашими ногами этот пунктир, другую кривую, а потом - этот
очаровательный холм, к которому устремляются с бьющимся сердцем.
Наш первооткрыватель нового мира прежде всего является наблюдателем, ничто
от него не ускользает; ни одна из деталей, ни одна из самых ничтожно малых
встреч, ни незаметное совпадение - чудо рождается капельками, как если бы сек-
рет заключался в бесконечно малом. Это микроскопический наблюдатель.
И, может быть, нет ни "великих", ни малых "вещей", а есть один и тот же
верховный поток, каждая точка которого также полна наивысшим сознанием и смыс-
лом, как и вся Вселенная, как если бы на самом деле общность цели была каждую
секунду.
Итак,мы до отказа заполнили все свободные моменты дня - больше нет
возделанной почвы - мы внесли сущность в промежуток иежду двумя действиями, и
теперь даже сами наши действия не являются полностью подвластными этому
иеханизму: мы можем говорить, звонить, писать, но позади, на заднем плане,
есть что-то, что продолжает существовать, что вибрирует; вибрирует очень
осторожно, как дыхание далекого моря, как журчание речушки вдалеке, и если мы
остановимся посреди нашего жеста, если сделаем хоть шаг назад, - в мгновение
ока окажемся в этой маленькой речушке, совершенно освежающей, в этой атмофере
широты и простора, и мы скользим там как в состоянии покоя Правды, потому что
только одна Правда находится в состоянии покоя, поскольку она есть. Все
