- Вот именно, чем?
Кондвирамурса на мгновение онемела. Она никак не ожидала такого
вопроса, ей почудилось в нем испытание, экзамен. И она молчала, чтобы не
попасть впросак.
"Как и чем заканчивается легенда о Геральте и Цири? Это ж любому
ребенку известно!"
Она смотрела на выполненную в темных тонах акварель: неуклюжая лодка
плывет по затянутому испарениями озеру. На лодке, с длинным шестом в
руках, стоит женщина, написанная лишь в виде темного силуэта.
"Именно так заканчивается легенда. Именно так".
Нимуэ читала ее мысли.
- Я бы остереглась утверждать столь категорично, Кондвирамурса. Это
вовсе не так уж однозначно.
- Еще будучи ребенком, - начала Нимуэ, - я, четвертая дочь
деревенского колесника, слышала эту легенду от странствующего сказителя.
Минуты, проведенные в нашей деревне Посвистом, стариком-бродяжкой, были
прекраснейшими минутами моего детства. Можно было отдохнуть от работы,
глазами души увидеть сказочных див, далекий мир... Мир прекрасный и
чудесный... Еще более далекий и чудесный, чем даже ярмарка в городке, до
которого от нас было целых девять миль...
Мне тогда было лет шесть-семь. Моей старшей сестре - четырнадцать, и
она уже успела нажить себе горб от постоянного вязания. Ведь надо было на
что-то жить. Бабья доля. К этому у нас готовили девочек с младенчества.
Горбатиться. Вечно горбатиться. Горбатиться и сгибаться над вязанием, над
ребенком, под тяжестью живота, который тебе заделывал парень, едва ты
успевала оправиться после предыдущих родов.
И вот эти-то дедовы байки разбудили во мне желание узнать нечто
большее, чем горб и изнурительная работа, мечту о чем-то большем, нежели
урожай, муж и дети. Первой книжкой, которую я купила на деньги, вырученные
от продажи собранной в лесу ежевики, была легенда о Цири. Версия, как ты
это красиво назвала, упрощенная, "шпаргалка" для детей, ad usum delphini.
Такая "шпаргалка" была в самый раз для меня. Читала я неважно. Но уже
точно знала, чего хочу. А хотела я быть такой, как Филиппа Эйльхарт, как
Шеала де Танкарвилль, как Ассирэ вар Анагыд.
Нимуэ посмотрела на рисунок гуашью, изображавший погруженный в мягкий
кьяроскуро дворцовый зал, стол и сидящих за ним женщин.
- В Академии, - продолжала Нимуэ, - в которую я попала, кстати
сказать, лишь со второй попытки - из всей истории магии меня занимали
только деяния Великой Ложи. На то, чтобы читать что-либо ради
удовольствия, у меня вначале, разумеется, не хватало времени,
приходилось... вкалывать, чтобы... Чтобы не отставать от графских и
банкирских доченек, которым все давалось играючи и которые посмеивались
над деревенской девчонкой...
Она замолчала, с хрустом выламывая пальцы.
- Наконец я нашла время для чтения, но тут выяснилось, что перипетии
Геральта и Цири занимают меня гораздо меньше, чем в детстве. Возник такой
же, как и у тебя, синдром. Как ты его назвала? "Супружеские обязанности"?
Так было до того момента...
Она замолчала, потерла лицо. Кондвирамурса с изумлением заметила, что
у Владычицы Озера дрожит рука.
- Мне было, вероятно, лет восемнадцать, когда... когда случилось нечто
такое, что заставило меня вновь заинтересоваться легендой о Цири. И тогда
я взялась за нее серьезно, так сказать, научно. Посвятила ей жизнь.
Адептка молчала, хотя внутри у нее все прямо-таки кипело от
любопытства.
- Не прикидывайся, будто не знаешь, - жестко сказала Нимуэ. - Всем
известно, что Владычицу Озера снедает прямо-таки болезненная страсть,
связанная с легендой о Цири. Кругом только и слышишь, что неопасный
вначале бзик переродился у меня во что-то похожее на наркозависимость или
даже манию. В этих слухах много правды, дорогая моя Кондвирамурса, много
правды! А ты, коли уж я взяла тебя в ассистентки, тоже заразишься этой же
манией и зависимостью. Ибо таковы мои требования. Во всяком случае, на
время практики. Понимаешь?
Кондвирамурса согласно кивнула.
- Тебе только кажется, будто понимаешь. - Нимуэ взяла себя в руки и
немного остыла. - Но я тебе это поясню. Постепенно. А когда время придет,
объясню все. А сейчас - отдохни...
Она осеклась, глянула в окно, на озеро, на черный штришок лодки
Короля-Рыбака, четкий на золотом мерцании вод.
- Пока отдохни. Осмотри галерею. В шкафах и витринах найдешь альбомы и
картоны графики, все они тематически связаны со сказанным. В библиотеке
собраны все версии легенды, а также большая часть научных разработок.
Посвяти им немного времени. Смотри, читай, концентрируйся. Я хочу, чтобы у
тебя набрался материал для сна. Зацепка, как ты выразилась.
- Я это сделаю. Госпожа Нимуэ...
- Слушаю.
- Два портрета... Ну, те, что висят рядышком... Тоже не Цири?
- Я же тебе сказала: портретов Цири не существует. Ни одного, -
терпеливо повторила Нимуэ. - Более поздние художники изображали ее
исключительно в массовых сценах, каждый в меру собственной фантазии. Что
касается этих портретов, так тот, что слева, тоже скорее вольная вариация
на тему, поскольку представляет нам эльфку Лару Доррен аэп Шиадаль, особу,
которой художница знать не могла. Ибо художницей была знакомая тебе,
вероятно, по легенде Лидия ван Бредвоорт. Одно из уцелевших полотен,
написанных маслом, еще висит в Академии.
- Знаю. А второе?
Нимуэ долго смотрела на картину. На образ худощавой девушки со
светлыми волосами и грустным взглядом. Одетой в белое платьице с зелеными
рукавчиками,
- Ее писал Робин Андерида, - сказала она, отворачиваясь от полотна и
глядя прямо в глаза Кондвирамурсе. - А кого он изобразил... Это скажешь
мне ты, сновидица и онейромантка. Выясни это. И расскажи мне твой сон.
Мэтр Робин Андерида первым заметил приближающегося императора и
согнулся в поклоне. Стелла Конгрев, графиня Лиддерталь, встала и сделала
реверанс, быстрым жестом приказав проделать то же сидевшей в резном кресле
девушке.
- Приветствую дам, - кивнул Эмгыр вар Эмрейс. - Приветствую и тебя,
мэтр Робин. Как идет работа?
Мэтр Робин быстро откашлялся и снова поклонился, нервно вытирая пальцы
о халат. Эмгыр знал, что художник страдает острой агорафобией и болезненно
робок. Но кому это мешает? Главное - как он пишет.
Император, как обычно во время поездок, был одет в офицерскую форму
гвардейской бригады "Импера" - черные доспехи и плащ с шитьем,
изображающим серебряную саламандру. Он подошел, взглянул на портрет.
Вначале на портрет - и лишь потом на модель. Худенькую девушку со светлыми
волосами и грустными глазами. Одетую в белое платьице с зелеными
рукавчиками и высоким вырезом, в котором виднелось колье из перидотов.
- Прекрасно, - бросил он в пустоту - так, чтобы непонятно было, что
именно он хвалит. - Прекрасно, мэтр. Извольте продолжать, не обращайте на
меня внимания. Позвольте вас на одно слово, графиня.
Он отошел к окну, принуждая ее идти следом.
- Я выезжаю, - сказал он тихо. - Государственные дела зовут, благодарю
за гостеприимство. И за нее. За принцессу... Хорошая работа, Стелла. Вы
вполне заслуживаете похвалы. Обе. И ты, и она.
Стелла Конгрев низко присела в изящном реверансе.
- Ваше императорское величество слишком добры к нам.
- Не хвали дня до захода...
- Ах, - графиня слегка поджала губы, - значит, так.
- Значит, так.
- И что будет с ней, Эмгыр?
- Не знаю, - ответил он. - Через десять дней я возобновлю наступление
на Севере. Оно обещает быть нелегким. Очень тяжелая война. Ваттье де Ридо
следит за направленными против нас заговорами и противодействующими
группировками. К разным, самым различным действиям может принудить меня
забота о безопасности государства.
- Это дитя ни в чем не виновно.
- Я сказал - безопасность государства. Безопасность государства не
имеет ничего общего со справедливостью. Впрочем... - Он махнул рукой. - Я
хочу с ней поговорить. Наедине. Подойди поближе, княжна. Ну, давай, давай.
Быстрее. Император приказывает.
Девушка низко присела. Эмгыр внимательно смотрел на нее, мысленно
возвращаясь к столь чреватой последствиями аудиенции в Лок Гриме. Он был
признателен, более того, восхищался Стеллой Конгрев, которая за минувшие
шесть месяцев сумела превратить неуклюжего утенка в маленькую
аристократку.
- Оставьте нас, - приказал он. - Прервись, мэтр Робин, промой кисти,
скажем. Тебя, графиня, прошу подождать в приемной. А ты, княжна, пройди со
мной на террасу.
Выпавший ночью мокрый снег растаял в первых лучах утреннего солнца, но
крыши башен и навесные бойницы замка Дарн Рован все еще были влажными и
блестели так, словно там что-то горело.
Эмгыр подошел к балюстраде. Девушка, как предписывал этикет, держалась
в шаге позади него. Нетерпеливым жестом он подозвал ее и велел подойти
ближе.
Долго молчал, обеими руками опершись о перила, вглядываясь в горы и
покрывающие их вечнозеленые тисы, резко контрастирующие с меловой белизной
каменистых склонов. Поблескивала река - лента расплавленного серебра,
змеящаяся по дну котловины.
В воздухе чувствовалась весна.
- Я слишком редко здесь бываю, - бросил Эмгыр. Девушка молчала.
- Слишком редко приезжаю сюда, - повторил он, поворачиваясь к ней. - А
ведь здесь места прекрасные и спокойные. Красивый пейзаж... Ты согласна со
мной?
- Да, ваше императорское величество.
- В воздухе уже чувствуется весна. Я прав?
- Да, ваше императорское величество.
Снизу, с придворцовой площади, доносилось пение, перекрываемое
скрипом, бряцанием и звоном подков. Эскорт, уведомленный о том, что
император собирается отбыть, спешно готовился в путь. Эмгыр помнил, что
среди гвардейцев есть один, который любит петь. Часто. И независимо от
обстоятельств.
Обожги меня глазками,
Глазками озорными.
Одари меня ласками,
Ласками огневыми.
Вспоминай меня, милая,
Чтобы жизнь уберечь...
Наша доля постылая,
Наш удел - щит и меч(6)...
- Хорошая баллада, - сказал Эмгыр задумчиво, поглаживая тяжелый
золотой императорский альшбанд(7).
- Хорошая, ваше императорское величество.
"Ваттье уверяет меня, что уже напал на след Вильгефорца. Что найти его
- дело нескольких дней, самое большее - недель. Предателям отрубят головы,
а в Нильфгаард привезут настоящую Цириллу, королеву Цинтры, надо что-то
делать с двойником!"
- Подними голову. Она подняла.
- У тебя есть какие-нибудь желания? - неожиданно резко спросил он. -
Жалобы? Просьбы?
- Нет, ваше императорское величество.
- Правда? Любопытно, однако. Ну, я ведь не могу приказать, чтобы они у
тебя были. Подними голову, как пристало принцессе. Надеюсь, Стелла обучила
тебя хорошим манерам?
- Да, ваше императорское величество.
"Действительно, хорошо выдрессировали, - подумал он. - Сначала Риенс,
потом Стелла. Заставили как следует выучить роль, угрожая, вероятно, что
за ошибку или оговорку она заплатит муками и смертью. Предупредили, что ей
предстоит играть перед суровой, не прощающей ошибок аудиторией. Перед
страшным Эмгыром вар Эмрейсом, императором Нильфгаарда".
- Как тебя зовут?
- Цирилла Фиона Элен Рианнон.
- Твое настоящее имя?
- Цирилла Фиона...
- Не испытывай моего терпения. Имя!
- Цирилла... - Голос девушки надломился словно веточка. - Фиона...
- Достаточно, во имя Великого Солнца, - сказал он сквозь зубы. -
Довольно.
Девушка громко засопела. В нарушение этикета. Губы у нее дрожали, но
