выглядит, земным существом она быть не может... И однако же Галахад уже
совершенно свободно и без благоговейного страха глядел на ее мышиного
цвета волосы, в которых теперь, когда они подсохли, к его удивлению
заблестели серебристо-белым прядки седины. На ее тонкие руки, небольшой
носик и бледные губы, на ее мужскую одежду немного странного покроя,
сшитую из тонкой ткани с непривычно плотным плетением. На ее покрытый
удивительным орнаментом странных очертаний меч, который тем не менее
отнюдь не выглядел парадным оружием. На ее бледные ступни, облепленные
высохшим песком.
- Для ясности, - проговорила она, потирая ступню о ступню, - я не
эльфка, а чародейка, то есть волшебница - правда, немного нетипичная.
Впрочем, пожалуй, я и не чародейка вовсе.
- А жаль, слово чести!
- Чего тебе, как ты говоришь, жаль?
- Говорят... - Он покраснел и запнулся. - Говорят, что чародейки,
ежели им случается повстречать юношей, ведут их в Эльфланд, Страну Эльфов,
и там... Под ореховым кустом, на ковре из мхов, велят себя ублажать...
- Понимаю. - Она быстро глянула на него, потом отгрызла солидный кусок
колбасы. - Что касается Страны Эльфов, - сказала она, проглатывая колбасу,
- так некоторое время тому назад я оттуда сбежала, и у меня нет ни
малейшего желания возвращаться туда. Что же до ублажения на ковре из мхов,
да еще и под ореховым кустом, то, по правде говоря, Галахад, ты налетел не
на ту, что надо, Владычицу. Тем не менее искренне благодарю за добрые
намерения.
- Владычица! Я же не хотел тебя оскорбить...
- Не оправдывайся.
- Все из-за того, - пробормотал он, - что ты до невозможности красива.
- Еще раз благодарю. Но это ничего не меняет.
Помолчали. Было тепло. Стоящее в зените солнце приятно нагрело камни.
Слабый ветерок рябил поверхность озера.
- Что означает... - неожиданно заговорил Галахад странно возбуждённым
голосом. - Что означает пика с окровавленным наконечником? Что означает и
почему страдает король с пробитым бедром? Что означает дева в белом,
несущая Грааль, серебряную чашу?
- А кстати, - прервала она, - ты вообще-то как себя чувствуешь?
- Но я же только спросил...
- Я не понимаю твоего вопроса. Это какой-то пароль? Сигнал, по
которому распознаются посвященные? Будь добр, разъясни.
- Не сумею.
- Так чего же спрашиваешь в таком случае?
- А потому как... ну... - Его заело. - Ну, в общем... Один из наших
взял, да и не спросил, хоть и выпал случай. То ли язык проглотил, то ли
устыдился чего-то. Не спросил, вот и свалилась на него куча неприятностей.
Так теперь уж мы завсегда спрашиваем. На всякий случай.
- Слушай, в твоем мире есть чародеи? Ну, понимаешь, такие люди,
которые занимаются магией. Маги. Ведуны, значит.
- Есть Мерлин. И Моргана. Но Моргана - дрянь в общем-то.
- А Мерлин?
- Так, средний.
- Знаешь, где его найти?
- А как же! В Камелоте. При дворе короля Артура. Я как раз туда
направляюсь.
- И далеко это?
- Отсюда до Повисса, по реке Гафрен, потом по течению реки до Глевума
к Морю Сабрины, а оттуда уж близко до равнин Теплого Края. На все вместе
дней этак десять набежит.
- Далековато, однако.
- Можно, - задумался Галахад, - сократить малость, если поехать через
Ким Пикка. Но это заколдованная долина. Там страшновато. Там живут Y Dynan
Teg, зловредные карлики.
- А меч у тебя для чего? Для фасону?
- А что мечом супротив карлов-то сделаешь?
- Сделаешь-сделаешь, не бойся. Я - ведьмачка. Слышал когда? Э, ясное
дело, не слышал. А твоих карлов я не боюсь. У меня среди краснолюдов уйма
знакомых.
"Это уж точно", - подумал Галахад.
- Владычица Озера?
- Меня зовут Цири. И не называй меня Владычицей Озера. У меня это
вызывает неприятные ассоциации. Неприятные и скверные. Так меня называли в
Стране... Как ты назвал ту страну?
- Faerie, или, как говорят друиды, Аннуин. А саксы - Эльфланд.
- Эльфланд? - Она накинула на плечи полученный от него клетчатый
пиктовский плед. - Знаешь, я бывала там. Вошла в Башню Ласточки и -
трам-тарарам - оказалась среди эльфов. А они именно так меня называли -
Владычица Озера. Мне вначале даже нравилось. Льстило. Пока я не поняла,
что в том краю, в той башне и над тем озером никакая я не Владычица, а
обыкновенная пленница.
- Уж не там ли, - не выдержал Галахад, - ты испачкала одежду кровью?
Она долго молчала. Наконец ответила:
- Нет, - и ему показалось, что голос у нее слегка дрогнул, - не там. А
у тебя острый глаз. Ну что ж, от правды не убежишь, голову в песок прятать
нет резону. Да, Галахад. Последнее время я пачкалась частенько. Кровью
врагов, которых убивала. И кровью близких, которых пыталась спасти... И
которые умирали у меня на руках... Почему ты так на меня смотришь?
- Не знаю, кто ты - богиня или смертная... Но ведь ты обретаешься на
грешной земле.
- Будь добр, ближе к делу.
- Я хотел бы, - у Галахада разгорелись глаза, - услышать твою историю.
Не соблаговолишь ли ты, Владычица, поведать ее?
- Слишком долго рассказывать.
- У нас есть время,
- И не очень хорошо она заканчивается.
- Не верю.
- Почему?
- Ты пела, когда купалась в озере.
- А ты наблюдателен. - Цири повернулась к нему, стиснула губы, а ее
лицо вдруг сморщилось и стало совсем некрасивым. - Да, ты наблюдателен. Но
очень наивен.
- Поведай мне свою историю. Пожалуйста.
- Ну что ж, - вздохнула она. - Пусть так, коли хочешь... Расскажу.
Она уселась поудобнее. Он тоже. Лошади гуляли на опушке леса,
пощипывали траву.
- С начала, - попросил Галахад. - С самого начала...
- Эта история, - заговорила она после недолгого молчания, плотнее
кутаясь в плед, - все больше кажется мне историей без начала. И я вовсе не
уверена в том, что она закончилась. Понимаешь, в ней жутко перемешались и
переплелись прошлое с будущим. Некий эльф сказал мне, что она похожа на
змея, который ухватился зубами за собственный хвост. Имя этого змея тебе
полезно знать - Уроборос. А то, что он грызет собственный хвост, означает,
что кольцо замкнулось. В каждом миге таится прошлое, настоящее и будущее.
В каждом мгновении - вечность. Понимаешь?
- Нет.
- Не беда.
Истинно говорю вам, кто верит снам, тот подобен человеку, что тщится
поймать ветер или ухватить тень. Прельщается зыбкими отражениями. зеркалом
кривым, которое лжет, либо вещает вздор на манер женщины рожающей.
Воистину глуп тот, кто миражам сонным верит и спешит призрачным путем.
Однако же, кто снами пренебрегает и не верит им совсем, тот столь же
неразумен. Ибо, ежели б сны вообще никакого смысла не имели, то зачем
тогда боги, творя нас, даровали нам способность видеть сны?
Премудрость пророка Лебеды, 34:1
ГЛАВА 2
Ветерок тронул парящую как котел поверхность озера, погнал по ней
клочья тумана. Ритмично скрипели и потрескивали уключины, выныривающие из
вод лопасти весел рассыпали градины блестящих капель. Кондвирамурса
опустила руку за борт. Лодка двигалась настолько медленно, что водная
гладь почти не взбурлила и не вспенилась на ее ладони.
- Ax, ax, - сказала Кондвирамурса, стараясь придать голосу побольше
сарказма. - Ах, какая скорость. Прямо-таки мчимся по волнам. И от скорости
аж дух захватывает и голова кругом идет.
Лодочник - невысокий, коренастый и плотный мужчина - гневно и невнятно
пробормотал что-то в ответ, даже не подняв головы, покрытой седоватыми,
вьющимися будто каракуль волосами. Адептке уже вконец осточертело
бурчание, покашливание и хрипы, которыми невежа гребец отделывался от ее
вопросов с тех самых пор, как она села в лодку.
- Осторожней, - процедила она, с трудом сохраняя спокойствие. - От
такой бурной гребли можно и заболеть.
На этот раз крепыш поднял загорелое, темное как дубленая кожа лицо,
что-то пробурчал, прокашлялся, движением заросшего седой щетиной
подбородка указал на укрепленную на борте деревянную моталку и
скрывающуюся в воде леску, натянутую движением лодки. Видимо, считая
объяснение вполне достаточным и исчерпывающим, он продолжил грести в
прежнем темпе. Весла вверх. Пауза. Весла в воду до половины лопасти.
Долгая пауза. Протяжка. Еще более долгая пауза.
- Ага, - медленно сказала Кондвирамурса, посматривая на небо. -
Понимаю. Важна блесна, которая тянется за лодкой и должна двигаться с
соответствующей скоростью и на соответствующей глубине. Главное -
рыболовство. На остальное начхать.
Сказанное было настолько очевидным, что мужчина даже не потрудился
фыркнуть или даже просто кашлянуть в ответ.
- Кому какое дело до того, - продолжала монолог Кондвирамурса, - что я
провела в пути целую ночь? Что я голодна? Что ягодицы у меня болят, а
между ними свербит от жесткой скамейки? Что мне хочется писать? Нет,
главное - ловля рыбы на дорожку. К тому же ловля бессмысленная, ибо никто
не клюнет на блесну, которую волокут серединой плеса, да еще и на
двадцатисаженной глубине.
Гребец поднял голову, зловеще глянул на Кондвирамурсу и заворчал очень
- ну очень даже - ворчливо. Кондвирамурса сверкнула зубами, довольная
собой. Грубиян по-прежнему греб медленно. Он был взбешен.
Адептка раскинулась на кормовой скамейке и закинула ногу на ногу. Так,
чтобы в разрезе платья было видно побольше.
Мужчина забурчал, крепче стиснул на веслах узловатые пальцы, делая
вид, будто глядит только на леску. Темп гребли он, ясное дело, и не думал
увеличивать. Адептка, осознавши тщетность своих манипуляций, вздохнула и
занялась изучением неба.
Уключины поскрипывали, бриллиантовые капельки ссыпались с лопастей
весел.
В быстро рассеивающемся тумане замаячил силуэт острова. И вздымающиеся
над ним темные бочковатые очертания башни. Грубиян рыбак, хоть и сидел
спиной вперед и не оглядывался, непостижимым образом почувствовал, что они
уже почти на месте. Он не спеша сложил весла вдоль бортов, встал, принялся
понемногу навивать леску на моталку. Кондвирамурса - все еще нога на ногу
- посвистывала, глядя в небо.
Гребец смотал леску до конца, осмотрел блесну - большую латунную
ложку, снабженную тройным крючком с хвостиком из красной шерсти.
- Надо же, - сладенько проворковала Кондвирамурса. - Ничего не
клюнуло, ай-яй-яй, жалость какая. А интересно, почему бы такая непруха?
Может, лодка шла слишком быстро?
Мужчина окинул ее взглядом, в котором при желании можно было прочесть
уйму малоприятных слов, фраз и даже целых абзацев. Сел, прохрипел что-то,
сплюнул за борт, ухватил весла узловатыми лапами, резко выгнул спину.
Весла шлепнули, забились в уключинах, лодка помчалась по озеру стрелой,
вода с шумом вспенилась у носа, воронками заклубилась за кормой.
Отделявшее от острова расстояние в четверть полета стрелы они прошли
быстрее, чем гребец успел дважды пробурчать нечто невразумительное. Лодка
вылетела на прибрежную гальку с такой скоростью, что Кондвирамурса
свалилась со скамейки.
Лодочник забурчал, захрипел, сплюнул. Адептка знала, что в переводе на
язык цивилизованных людей это означает: "выматывайся из лодки, ведьма
заумная". Знала она также, что нечего и думать, будто ее вынесут, а потому
сняла туфельки, провокационно высоко задрала платье и вышла, проглотив
проклятие в адрес ракушек, болезненно уколовших ступни.
- Благодарствую, - процедила она сквозь стиснутые зубы, - за прогулку.
Не дожидаясь ответного ворчания и не оглядываясь, Кондвирамурса, как
