перехватывает. Из чего вы ее гоните, из скорпионов?
- Одно мне не нравится, Геральт, - сказал Живодер, принимая
бутыль от менестреля. - То, что ты колдуна сюды притащил. Тут
уж от колдунов скоро продыху не будет.
- Верно, - подхватил краснолюд. - Живодер верно толкует.
Этот Доррегарай нужен нам как свинье седло. У нас уже есть своя
ведьма, собственная, благородная Йеннифэр, тьфу, тьфу.
- Угу, - проворчал Богольт, почесывая бычью шею, с которой
только что снял ошейник, утыканный железными шипами. -
Колдунов-то тут уже по горлышко. Аккурат на две штуки больше,
чем надыть. И что-то уж больно липнут они к нашему Недамиру.
Гляньте только, мы тут под звездочками, у костра, а они,
изволите видеть, в тепле, в королевской палатке уже шушукаются,
умники. Недамир, ведьма, колдун и этот Гилленстерн. А похуже
всех - Йеннифэр. И чего они шушукаются? А того, как нас
объегорить, вот чего.
- И мясо косулье жрут, - угрюмо вставил Живодер. - А мы
чего ели-то? Сурка. А сурок, он чего? Он крыса и ничего боле.
Так чего мы жрали? Крысу!
- Не беда, - сказал Нищука. - Скоро драконьего хвоста
отведаем. Ничего нету лучше, как драконий хвост, запеченный на
угольях.
- Йеннифэр, - продолжал Богольт, - паршивая, зловредная и
зубастая баба. Не то что твои девочки, милсдарь Борх. - Энти
тихие и милые, вона, гляньте, сидят себе рядышком с лошадьми,
сабли вострят, а я проходил, шутку кинул - улыбнулись, зубки
показали. Да, им-то я рад, не то что Йеннифэрихе, та все
чегой-то затевает, надумывает... Говорю вам, парни, надыть
присматриваться, а то весь наш уговор коту под хвост пойдет.
- Какой уговор, Богольт?
- Ну что, Ярпен, сказать ведьмаку-то?
- Нс вижу супротив показатиев, - учено выразился краснолюд.
- Водяра кончилась, - вставил Живодер, переворачивая бутыль
вверх дном.
- Так тащи еще. Ты самый молодой. А уговор-то, Геральт, мы
придумали, потому как мы не наемники и никакие там не платные
холопы, и не пошлет нас Недамир на дракона, кинув под ноги пару
штук золота. Правда такова, что мы одолеем дракона без
Недамира, а вот Недамир без нас не одолеет. А отседова
следовает, кто стоит больше и чья доля должна быть больше. И
мы, сталбыть, решили честно - те, кто врукопашную пойдут и
дракона уложат, берут половину. Недамир, учитывая благородное
происхождение и титул, берет четверть. В любом случае. А
остальные, ежели будут помогать, поровну поделят оставшуюся
четверть промежду собой. Что ты об этом думаешь?
- А что об этом думает Недамир?
- Не сказал ни да ни нет. Но лучше пусть уж не лезет,
хлюст. Я ему, дескать, сам он на дракона не пойдет, должен
положиться на профессионалов, то бишь, на нас, рубайл, да на
Ярпена с парнями. Мы, а не кто иной, сойдемся с драконом на
алину меча. Остальные, в том числе и колдуны, если помогут,
поделят меж собой четверть сокровищев.
- Кроме колдунов вы кого еще включаете в число остальных? -
заинтересовался Лютик.
- Уж конечно, не музыкантов и рифмоплетов, - хохотнул Ярпен
Зигрин. - Тех, кто работает топором, а не лютней.
- Та-а-ак, - протянул Три Галки, глядя в звездное небо. - А
чем поработает сапожник Козоед и его сброд?
Ярпен Зигрин сплюнул в костер и проворчал что-то
по-краснолюдски.
- Милиция из Голополья знает тутошние горы и сойдет за
провожатых, - тихо сказал Богольт, - потому справедливо будет
допустить их к дележке. А вот с сапожником-то дело другое.
Понимаете, будет паршиво, ежели хамы решат, что как только в
округе появится дракон, то заместо того, чтобы слать за
спецами, можно просто сунуть ему отраву и продолжать с девками
в кустах озоровать. Ежели такой порядок распространится, то нам
не иначе как на побирушки придется идти. Э?
- Правда, - добавил Ярпен. - Потому, говорю вам, с энтим
сапожником должно случиться что-нибудь, пока он, трахнутый, в
легенду не попал.
- Должно случиться, стало быть, случится, - убежденно
сказал Нищука. - Это на мне.
- А Лютик, - подхватил краснолюд, - задницу ему в балладе
обработает, на смех подымет. Чтоб осрамить во веки веков.
- Об одном вы забыли, - сказал Геральт. - Есть тут один,
кто может вам все попутать. Который ни на какие дележки и
договора не пойдет. Я об Эйке из Денесле. С ним вы говорили?
- О чем? - проскрипел Богольт, поправляя палкой поленья в
костре. - С Эйком, Геральт, не поговоришь. Его дела не
интересуют.
- Подъезжая к вашему лагерю, - сказал Три Галки, - мы
встретили его. Он в полном вооружении стоял коленями на камнях
и не отрывал глаз от неба.
- Он завсегда так, - сказал Живодер. - Размышляет или
молится. Говорит, так надо, потому как боги наказали ему людей
от худа оберегать.
- У нас в Кринфриде, - буркнул Богольт, - таких в телятнике
держат на цепи и дают куски угля, тогда они на стенах разные
разности малюют. Но довольно о ближних сплетничать, поговорим
об интересе.
В крут света беззвучно ступила закутанная в шелковый плащ
невысокая молодая женщина с черными волосами, покрытыми золотой
сеточкой.
- Чем это тут так несет? - спросил Ярпен Зигрин,
прикидываясь, будто ее не видит. - Не серой ли?
- Нет. - Богольт демонстративно потянул носом, глядя в
сторону. - Мускус или что-то вроде.
- Нет, пожалуй, это... - поморщился краснолюд. - Ах! Так
это ж благородная госпожа Йеннифэр! Здрасьте, здрасьте!
Чародейка медленно обвела взглядом собравшихся, на
мгновение задержала блестящие глаза на ведьмаке. Геральт еле
заметно улыбнулся.
- Позвольте присесть?
- Что за вопрос, благодетельница вы наша, - сказал Богольт
и икнул. - Присядьте вот тут, на седле. Сдвинь зад, Кеннет, и
подай благородной колдунье седло.
- Вы тут о делах, я слышу. - Йеннифэр уселась, вытянув
стройные ноги в черных чулках. - Без меня?
- Нс смели, - сказал Ярпен Зигрин, - беспокоить столь
важную особу.
- Ты, Ярпен, - прищурилась Йеннифэр, повернувшись к
краснолюду, - лучше б помолчал. С первого дня ты делаешь вид,
будто меня вообще не существует, так уж и продолжай в том же
духе, не утруждай себя.
- Да что вы, госпожа! - Ярпен показал в улыбке неровные
зубы. - Как можно! Да пусть меня клещи лесные покусают, ежели я
не трактирую, нет, не тракую вас лучше, чем нежели воздух.
Воздух, к примеру, мне случается испортить, а касательно вас я
б себе этого ни в коем разе не позволил.
Бородатые "ребяты" зашлись хохотом, но тут же замолкли,
увидев синее мерцание, вдруг охватившее чародейку.
- Еще одно слово - и от тебя останется лишь испорченный
воздух, - сказала Йеннифэр, и в ее голосе прозвучал металл. - И
грязное пятно на траве.
- И верно, - кашлянул Богольт, разряжая обстановку. -
Помолчи, Зигрин. Послушаем лучше, что нам скажет госпожа
Йеннифэр. Она только что заметила, будто мы тут болтаем о делах
без нее. Отседова вывод, что у нее есть какое-то предложение.
Послушаем. Только б не предложила собственными чарами уделать
дракона.
- А что? - подняла голову Йеннифэр. - Думаешь, невозможно,
Богольт?
- Может, и возможно. Но нам не окупится, потому как вы
тогда потребуете половину драконьего богатства.
- Как минимум, - холодно сказала чародейка.
- Ну вот, сами видите, нас это ну никак не устраивает. Мы,
милсдарыня чародейка, бедные солдаты - если добыча пройдет мимо
нашего носа, то голодать нам как пить дать. Мы щавелем и
лебедой пробиваемся...
- Разве что в праздник сурок какой аль суслик попадется, -
грустно вставил Ярпен Зигрин.
- ...водой колодезной запиваем. - Богольт отхлебнул из
бутыли и слегка встряхнул ее. - У нас, госпожа Йеннифэр, нету
другого выхода, как только получить свою долю или зимой под
забором коченеть. А постоялый двор денег стоит.
- И пиво, - добавил Нищука.
- И девки распутные, - размечтался Живодер.
- Потому, - Богольт взглянул на небо, - мы сами, без чар и
вашей помощи дракона уделаем.
- Ты уверен? Запомни, существует предел возможного,
Богольт.
- Может, он и существует, только я ни разу не встречал.
Нет, госпожа, повторяю, мы сами дракона прикончим, без всяких
там чар.
- Тем более, - добавил Ярпен Зигрин, - что у чар тожить
наверняка есть свои пределы возможного, которые, в противу
наших, нам неведомы.
- Ты сам придумал, - медленно спросила Йеннифэр, - или тебе
подсказали? Уж не присутствие ли ведьмака в вашем
глубокоуважаемом обществе позволяет вам так задираться?
- Не-а, - сказал Богольт, глядя на Геральта, который,
казалось, дремал, лениво растянувшись на попоне и положив
голову на седло. - Ведьмак тут ни при чем. Послушайте,
благородная Йеннифэр. Мы сделали королю предложение, он
отмолчался. Ну ничего, мы народ терпеливый, до утра погодим.
Ежели король предложение примет, едем дальше разом, нет - мы
возвращаемся.
- Мы тоже, - буркнул краснолюд.
- Никакой торговли не будет, - продолжал Богольт, - так
сказать, на нет и суда нет. Передайте наши слова Недамиру,
милсдарыня Йеннифэр. А вам скажу, предложение выгодно и вам, и
Доррегараю, ежели вы с ним столкуетесь. Нам, учтите, драконий
труп до фени, токмо хвост возьмем. Остальное ваше будет, бери,
выбирай! Не пожалеем для вас ни зубов, ни мозга, ничего, что
вам потребно для колдовства.
- Конечно, - добавил, хихикая, Зигрин, - падаль будет ваша,
чародейская. Никто не отберет. Разве что другие трупоеды.
Йеннифэр встала, закинула плащ на плечо.
- Недамир не намерен ждать утра, - сказала ока резко. - Он
уже сейчас согласен на ваши условия. Наперекор, чтоб вы знали,
моим и Доррегараевым советам.
- Недамир, - медленно процедил Богольт, - проявляет
мудрость, удивительную для столь недозрелого короля. Потому как
по мне, госпожа Йеннифэр, мудрость - это, в частности, умение
пропускать мимо ушей глупые или неискренние советы.
Ярпен Зигрин хмыкнул в бороду.
- Запоете иначе, - чародейка уперлась руками в бока, -
когда завтра дракон вас исхлещет, изрешетит и раздолбает ваши
кости. Станете мне туфли лизать и скулить, моля о помощи. Как
всегда. Я достаточно хорошо знаю вас и вообще таких, как вы. До
тошноты.
Она повернулась и ушла во мрак, не попрощавшись.
- В мое время, - сказал Ярпен Зигрин, - чародейки сидели в
башнях, читали умные книги и помешивали лопатками в тиглях. Не
путались у воинов под ногами, не лезли в наши дела. И не
крутили задом у мужчин перед глазами.
- А задок-то, честно говоря, ничего себе, - сказал Лютик,
настраивая лютню. - А, Геральт? Геральт! Эй, куда ведьмак
запропастился?
- А нам-то что? - буркнул Богольт, подбрасывая поленья в
костер. - Ушел. Может, по нужде. Его дело.
- Конечно, - согласился бард и ударил по струнам. - Спеть
вам чего-нибудь?
- А что, спой, - сказал Ярпен Зигрин и сплюнул. - Только не
думай, будто за твое блеяние я дам тебе хоть шелонг. Тут,
парень, не королевский двор.
- Оно и видно, - кивнул трубадур.
5
- Йеннифэр.
Она обернулась, точно удивленная, хотя ведьмак не
сомневался, что она уже давно слышала его шаги. Поставила на
землю деревянный ушат, выпрямилась, откинула со лба волосы,
высвобожденные из-под золотой сеточки и теперь крутыми локонами
спадающие на плечи.
- Геральт.
Как обычно, она носила только два своих цвета - черное и
белое. Черные волосы, черные длинные ресницы, позволяющие
только гадать о цвете скрытых ими глаз. Черная юбка, черный
короткий кафтанчик с белым меховым воротником. Белая рубашка из
