- Он был другом детства... Мы потеряли друг друга из вида, а два месяца
назад я встретила его в Сен-Жермен-де-Пре... Мы узнали друг друга... провели
вместе вечер. Через некоторое время он приехал сюда - заказать мне работу...
- Работу?
- Он хотел, чтобы я сделала копию бюста Монтескье... Мне приходится
ущипнуть себя, чтобы убедиться, что я не сплю. Вольф, циник, мерзавец и
предатель, Вольф, влезщий в грязные махинации, интересовался скульптурой и
Монтескье. Обалдеть можно!
Я смотрю на малышку Ринкс, чтобы убедиться, что она не издевается надо
мной. Нет, сидит в своем кресле очень серьезная, грустная и красивая.
- Бюст Монтескье?- бормочу я.
- Да.
- И вы его сделали?
- Да.
- Он просил его для себя?
- Нет. Сказал, что это для одного из его друзей.
- Копию?
- Совершенно верно.
- Копию чего?
- Бюста работы Фийе.
- А где этот бюст?
- В Лувре...
Не понимаю. Может, копия действительно предназначалась любителю
искусства. В конце концов, я ничего не знаю ни о личной жизни Вольфа, ни о
его знакомых. Я встаю...
- Не понимаю, почему Вольф попросил меня приехать к вам...- Я смотрю на
Клод.- Простите меня, но вы были...
- Его любовницей? Нет! Просто другом. Хорошей знакомой, и все...
Девочка кажется мне искренней. Я мысленно говорю себе, что Вольф был
придурком, если не пытался взять эту каравеллу на абордаж. Эта маленькая
скульпторша именно такая девушка, ради которой я готов ходить по потолку.
Я бросаю на нее такой пристальный взгляд, что он чуть не прожигает дыру в
ее нежной коже. Малышка краснеет.
- Я вас покидаю,- говорю.- Прошу вас, мадемуазель, простить мне этот
поздний визит...
- Напротив, вы были очень любезны, что приехали сразу...- бормочет она.-
Я очень тронута... Я так расстроена... Хотите чего-нибудь выпить?
- Готов согласиться,- отвечаю я ей. Она бледно улыбается.
- Тогда садитесь...
Я подчиняюсь. Она идет к бару и выбирает бутылку виски.
- Вы это любите?
- Обожаю. Мне его давали еще в колыбели, так что, как вы понимаете...
На этот раз она откровенно смеется, Я констатирую, что мое присутствие
доставляет ей то, что на кастрированном языке называется "приятное
отвлечение".
Мы разговариваем как добрые друзья... Нам хорошо, а я люблю, когда мне
хорошо.
- Знаете,- говорю я ей вдруг,- мне тоже нужно заказать вам бюст...
- Правда?- спрашивает она.- А чей?
- Угадайте...
- Монтескье?
- Нет. Ваш. Мне будет приятно поставить его на камин и по утрам, едва
проснувшись, бросать на него первый взгляд...
- Вы очень милый,- любезно говорит она. Запомните, ни одна красотка не
может остаться равнодушной к удачному комплименту. Не знаю, заметили вы или
нет, но этот к тому же и оригинален.
- Отметьте,- добавляю я,- что, несмотря на весь ваш талант, вам не
удастся превзойти природу. И обволакиваю ее бархатным взглядом.
- По-моему, природа не схалтурила, когда лепила вашу грудь... Ой,
простите...
Она показывает мне свои перламутровые зубки, блестящие, как жемчужное
ожерелье.
- Вы умеете говорить, комиссар...
- Чтобы молчать, видя вас, нужно залить язык гипсом...
Как-видите, если в профессиональном плане мои дела стоят на месте, зато в
личном скачут галопом.
Мы выпиваем второй стаканчик, и жизнь становится розовой и красивой. Не
знаю, понимаете ли вы, к чему я клоню.
В тот момент, когда она берет мой стакан, наши пальцы соприкасаются, и
это производит на меня такой же эффект, как если бы я положил лапу на провод
под высоким напряжением.
- По третьему?- спрашивает красавица.- Сегодня мне надо немного
взбодриться. Мне было больно.. узнать эту новость.
- Давайте по третьему, моя маленькая. Я нежно улыбаюсь ей. Я знаю, что
такие улыбки сделали бы мне карьеру в Голливуде.
- Вас не шокирует, если я буду звать вас Клод?
- Думаю, что нет,- щебечет она и протягивает мне стакан, в который щедро
налила виски.
На этот раз я не ограничиваюсь прикосновением к пальцам, а сразу беру ее
за лапку.
- А если я вас поцелую, Клод, вы обидитесь?
- Вы ужасный человек,- шепчет малышка, краснея. Лично я совершенно не
могу устоять перед краснеющей девушкой.
- Это не ответ...
Она пожимает плечами.
- Если я отвечу "да", вы сочтете меня маленькой потаскушкой, так?
Она не лишена здравого смысла.
- Знаете что, Клод, давайте проведем опыт. Я вас поцелую без вашего
согласия. Если вам не понравится, вы влепите мне пощечину, как в бульварных
комедиях. Тогда я возьму свою шляпу и отвалю.
Еще не договорив, я встаю, заключаю ее в объятия и одариваю крепким
поцелуем, так долго не переводя дыхание, что ловец жемчуга мог бы сдохнуть
от зависти.
Она не только не приходит в ярость, но реагирует очень живо: ее ноги
обвивают мои, как быстрорастущие лианы дерево.
- Вы моя любовь,- бормочет Клод.
Она чуть отодвигается, чтобы посмотреть на меня. Помада образует вокруг
ее губ ореол, как на лубочных картинках.
Ее губы блестят, глаза тоже.
Я думаю, что жизнь полна неожиданностей. Если бы меня мог сейчас видеть
шеф, он бы сказал, что я умею сочетать приятное с полезным.
Клод, дрожа, снова придвигается и с таким неистовством прижимается ко
мне, что разлепить нас можно только ножом для открывания устриц.
- Ты сводишь меня с ума,- лепечет она.
Мы снова целуемся. Я точно смогу побить рекорд по длительности пребывания
под водой.
Позвольте вас просветить: эта киска может внушить игривые мысли даже
огородному пугалу.
Мы собираемся завершить этот новый поцелуй единственно возможным образом,
но тут неуместный звонок в дверь разделяет нас.
Клод вздрагивает и отодвигается от меня.
- Кто это может быть?- шепчет она. Звонок раздается снова, но в условном
ритме. Он исполняет "та-талада-гиди дзинь-дзинь".
- Это подруга,- говорит Клод.
Она вытирает губы платком, приглаживает волосы и выходит из комнаты,
послав мне воздушный поцелуй.
Если вы никогда не видели долбанутого малого, смотрите внимательнее. Я
так расстроен, что если бы послушался самого себя, то пошел бы крушить все
вокруг. Возможно, особа, исполнившая соло на звонке Клод, имеет все мыслимые
достоинства, но одного она лишена - чувства, когда приходить уместно, а
когда нет.
Слышу, как моя красавица спрашивает через дверь:
- Кто там?
Ответа я не слышу, вернее, слышу слишком громко, как и все остальные
жильцы дома.
Гремит автоматная очередь, короткая, но легко узнаваемая. Я-то в общем
разбираюсь и непроизвольно прикидываю, что выпущено пуль двенадцать.
Я бросаюсь вперед!
Глава 6
Моя скульпторша лежит на паркете и обливается кровью. Дверь продырявлена,
как решето.
Я открываю ее и выскакиваю на лестницу, но, не успев пробежать и половины
пролета, слышу, как на улице пулей сорвалась с места машина. Нет смысла
нестись как угорелому. Чувак, саданувший из автомата, слишком намного
опередил меня.
Поднимаюсь на несколько ступенек и опускаюсь на колени рядом с Клод. Она
получила добрых полдюжины маслин: одну в правое плечо, три в грудь, две в
левую руку... Она жива, даже не потеряла сознания. Ее глаза полны слез.
- Маленькая моя Клод,- шепчу я.- Подонок! Клянусь, я его достану! -
В открытую дверь вижу лица соседей, осторожно высунувшихся на лестничную
площадку.
- Вызовите "скорую", быстро!- кричу я им. Я знаю, что больше ничем не
могу помочь малышке. Чтобы ее починить - если ремонт вообще возможен,-
требуется отличный врач с карманами, набитыми дипло-мами...
- Сан-Антонио...-бормочет она.
Она хочет мне что-то сказать, и я готов отдать свой выходной костюм,
чтобы ее выслушать, но знаю, что малейшее усилие может стать для нее
роковым.
- Помолчи, киска моя, мы поговорим позже... Приезжает "скорая". Малышку
несут в нее через двойной ряд зевак в пижамах. Когда появляются парни из
ближайшего комиссариата, я показываю им мои бумаги и делаю краткое резюме
драмы.
- Если узнаете что-то новое, звоните мне в Париж. Я сажусь в свою машину
и на полной скорости гоню в сторону славной столицы...
Ночь я заканчиваю в отельчике недалеко от конторы. Встав рано утром,
принимаю ледяной душ, потом звоню в версальскую больницу узнать о состоянии
Клод.
Дежурный мне говорит, что ей сделали ночью срочную операцию, но состояние
ее очень тяжелое и пока нельзя сказать ничего определенного.
Эта новость вызывает у меня грусть, но, в конце концов, пока есть жизнь,
есть и надежда. Клод молодая и крепкая и раз не отдала концы сразу, то
выкарабкается.
Я одеваюсь и иду перекусить в кафе. Стаканчик кальвадоса, и я снова готов
идти в атаку.
Покупаю газеты, чтобы посмотреть, во сколько должны собраться министры
четырех великих держав. Встреча назначена на четыре.
Чем бы мне до этого заняться? К шефу я решаю не ходить. Я не в настроении
петь ему романсы, глядя на его безупречно белые манжеты... Нет, схожу в
Лувр. Имею я право познакомиться с Монтескье, если мне этого хочется?
Кажется, я не бывал в знаменитом музее с того времени, когда был
студентом. Спрашиваю, где зал статуй, и смотритель в галунах отвечает, что в
подвале. И вот я прохаживаюсь между Дианами, Венерами, героями, херувимами,
античными воинами и разными бородачами.
Дохожу до бюстов и довольно скоро узнаю Монтескье. Встав перед ним, я
чувствую себя кретином. Чего я ждал от этого визита? Что Монтескье расскажет
мне новый анекдот?
Похлопываю его по щеке.
- Чего-то ты бледноват,- говорю я ему.- И холодный, как собачий нос!
Какой-то тип останавливается и смотрит на меня.
Этот длинный мужик, косящий, как заяц, ошеломленно таращится на меня,
потом едва заметно пожимает плечами и уходит.
Конечно, я похож на чокнутого.
Снова смотрю на папашу Монтескье. Я не очень силен в скульптуре, но
все-таки понимаю, что это не бог весть какой шедевр. Вообще-то сделан он
неплохо, аккуратно, но любитель искусства никогда не захочет иметь дома
копию этой штуки... Она может заинтересовать только литератора из-за
личности изображенного... Сильно сомневаюсь, что у Вольфа были друзья
литераторы. Он был скорее завсегдатаем стадионов. Все это довольно
таинственно... Тем более таинственно, что кто-то без колебаний всадил
автоматную очередь в дверь Клод, чтобы заткнуть ей рот... Почему с ней
сыграли эту злую шутку? Просто потому, что я был у нее и мог узнать, что она
сделала копию этого паршивого бюста? Заводя игру в "почему" дальше, быстро
подходишь к вопросу: почему для кого-то так опасно, что я узнаю об этой
работе? А если оставить игру в "почему", возникает вопрос: как убийца узнал,
что я у малышки Ринкс? Потому что следил за ней или, наоборот, он следил за
мной?
Если верна вторая гипотеза, это означает, что, несмотря на нашу
инсценировку, Анджелино не поверил в "несчастный случай" с Вольфом.
Темно, как в пузырьке с чернилами!
Я снова хлопаю Монтескье, уже сильнее. Это почти пощечина.
- Если бы ты мог говорить, то много чего порассказал, да, старина?
Монтескье начинает действовать мне на нервы. Я строю ему страшную рожу и
ухожу
Глава 7
Когда я поднимаюсь по лестнице, мне в голову приходит одна идея. Думаю,
еще никто не рожал мыслищу такого калибра, кроме Анджелино, конечно.
Я выхожу в сад Лувра. Моя тачка стоит справа от входа в музей. Я
направляюсь к ней, и, когда до нее остается каких-то десять метров,
вмешивается-случай... Не знаю, знакомы ли вы с парнем по имени Случай? Если
вы никогда о нем не слышали, позвольте вам сказать, что это тот еще хитрец!
У него есть чувство юмора, а главное, талант появляться в нужное время.
