незаметно "прочесывать" курортников в селах Алахадзе и Лидзава.
- И все-таки быть около моря и не искупаться - грех! - поддался
искушению Козюренко - Даже исполняя служебные обязанности!
Они долго плавали в теплом и удивительно прозрачном море. Потом
обедали - милицейская машина повезла их на птицефабрику, где в рабочей
столовой делали таких цыплят табака, каких, по мнению начальника райотдела
милиции, не съесть нигде, даже в лучших тбилисских ресторанах.
Цыплята и правда были вкусные, и к ним пошла бутылка "Гурджаани".
- Хорошая работа, - заметил Козюренко. - Едим райскую птицу и пьем
чудесное вино. Ну что ж, и работникам милиции выпадают светлые дни...
Вечером они навестили бар на верхнем этаже комфортабельного
четырнадцатиэтажного пансионата. Тут было весело и шумно. Это настроение
передалось и работникам милиции. Козюренко даже пригласил потанцевать
молодую женщину, сидевшую за соседним столом.
А в полночь он уже слушал донесения оперативных работников милиции и
давал им задания на завтра.
К сожалению, ничего радостного Козюренко не услышал - на след
Климунды пока что никто не напал.
- Ну, хорошо, - резюмировал следователь. - Должен же он есть и пить,
как думаете?
- Еще бы! - поддержал его Шульга.
- Утром следует взять под контроль все рестораны, столовые,
шашлычные, кафе. Также базары. Я уж не говорю о магазинах и киосках...
- Может столоваться у хозяйки, - вставил кто-то.
- Не исключено. Но ведь днем должен появиться на пляже. - Шульга
вспомнил вчерашние слова Козюренко и добавил: - Быть у моря и не
искупаться - грех. Правда, Роман Панасович?
Козюренко едва заметно подмигнул ему.
На ночлег их устроили в доме одного из работников милиции недалеко от
древнего храма. Козюренко попросил постелить на открытой веранде, - долго
не мог заснуть, слушал шум ветра в верхушках сосен, смотрел на звездное
небо и вдруг увидел движущуюся звездочку. Обрадовался, как мальчишка, -
ведь раньше никогда не видел спутников. Хотел показать майору, но Шульга
прозаично храпел, свесив с постели голую ногу.
Спал Козюренко мало и встал очень рано. Собрался тихонько, чтобы не
разбудить Шульгу, и пошел купаться. Заплыл далеко и долго лежал, раскинув
руки, наблюдая, как из-за деревьев поднимается солнце.
Шульга ждал его чисто выбритый, и Козюренко заторопился. Хозяйка
принесла на завтрак огромную сковороду яичницы, зажаренной на сале. Они
ели ее с помидорами, приправляя аджикой, от которой жгло в горле.
Когда Козюренко и Шульга вышли из дому, на центральной улице поселка
было уже многолюдно. Они смешались с красочной толпой отдыхающих,
спешивших на пляж.
Вдруг следователь замедлил шаги и спрятался за спину Шульги. Майор
удивленно обернулся. Но Козюренко легонько подтолкнул его: мол, не
оглядывайся.
- Видите, вон там, впереди... низенький такой, в цветастой рубашке с
чемоданом? Это сам Омельян Иванович Иваницкий. Я говорил вам о нем...
Думаю, приехал он сюда не зря. Я сейчас отстану, а вы займитесь им, не
спускайте с него глаз. Я пришлю помощь...
Козюренко направился в комнату милиции, а Шульга обогнал Иваницкого,
только разок посмотрел цепким взглядом, словно сфотографировал, и сразу
отстал.
Иваницкий свернул к почте и стал в очередь у окошечка, где выдавали
корреспонденцию до востребования. Шульга сделал вид, что пишет письмо.
Иваницкий должен был ждать минут десять, и майор, чтобы не терять времени,
и правда принялся писать письмо жене. Представил, как она обрадуется,
неожиданно получив открытку с роскошным видом Пицунды. Писал, время от
времени поглядывая на Иваницкого - не разговаривает ли с кем-нибудь...
Вскоре на почте появился капитан Саная. Он сел на свободный стул
рядом. Санаю звали Капитоном. Это звучало несколько забавно - капитан
Капитон. И было предметом шуток в милицейской среде. Но Саная - веселый и
доброжелательный человек - в ответ вполне серьезно заявлял, что ему очень
повезло: скоро начальство поймет всю нелепость ситуации и присвоит ему
звание майора.
Саная нагнулся к Шульге, и тот глазами показал ему на Иваницкого.
Капитан сообщил, что на улице на всякий случай стоит оперативная машина -
новенькая белая "Волга" с мощным форсированным мотором, от нее не сбежать
самому виртуозному водителю.
Саная занял удобную позицию возле двери. Шульга дописал письмо и
бросил его в ящик, когда наконец Иваницкий подал в окошечко свой документ.
Девушка быстро перебрала толстую пачку корреспонденции и проворно вытащила
из нее письмо. Иваницкий разорвал конверт, пробежал глазами написанное.
Вышел на улицу, купил несколько газет и сел на скамейку возле киоска с
сувенирами. Он читал, а Козюренко, сидевший в другой оперативной машине,
мог спокойно следить за ним.
Из-за угла вынырнула светлая машина с шашечками. Она затормозила
напротив киоска. Какой-то молодой мужчина с бородкой выглянул из окна,
махнул рукой, и Иваницкий сразу же встал...
Полковник удобнее уселся в кресле. Итак, Климунда отрастил бородку, а
борода и черные очки неузнаваемо меняют человека, Не потому ли они так
долго разыскивают Климунду? А может, он бывает в Пицунде только наездами,
как вот сейчас?
Тем временем Иваницкий сел в машину. Сели в белую новенькую "Волгу" и
Шульга с Санаей. Козюренко нагнулся к микрофону и спросил:
- Это Климунда, майор? Я отсюда не рассмотрел...
- Он, Роман Панасович. Что прикажете?
- Надо проследить, что будут делать?.. Если брать сейчас, можем
потерять иконы, понятно?
- Понятно!
- Ни пуха ни пера...
Такси с Иваницким и Климундой свернуло на дорогу, ведущую в глубину
мыса, в село Лидзава. Таксист был опытен и знал цену времени, мчался
быстро, не обращая внимания на знаки.
- Вот сукин сын, - только ахал Саная, - сегодня же позвоню в
автоинспекцию, лихач паршивый!
- Все они из одного теста сделаны... - спокойно резюмировал Шульга. -
Таксист - всегда таксист!
- Я ему покажу - всегда таксист! - произнес Саная так, что майор
понял - покажет!..
Они шли следом за таксистом на некотором расстоянии, иногда отставая
для приличия, как выразился их водитель, хорошо разбиравшийся в правилах
игры, - преследовал уже не одного преступника. Проскочили по узким улицам
селения и выехали на прямую, ведущую к рыбозаводу.
- Куда же это они? - удивлялся Саная. - Дальше горы, ну, студенческие
лагеря в ущельях, больше некуда...
На площади перед рыбозаводом прилепилось несколько домиков: столовая,
магазин, рядом небольшой базарчик. Тут же автобусная остановка. Таксист
остановился у базарчика в тени огромного инжира. Сначала вылез Иваницкий,
за ним - Климунда.
Клац... клац... - сфотографировал этот торжественный момент Саная. Он
уже вышел из машины и толкался возле рядов с помидорами, грушами и
сливами. Весело торговался и буквально наступал на пятки Климунде и
Иваницкому.
Омельян купил слив, завернул в газету и положил в дипломат. Климунда
дал ему какую-то бумажку. Они перебросились несколькими словами, и
Спиридон сел в такси, а Иваницкий пошел в село.
Саная вскочил в "Волгу" и доложил Козюренко по рации:
- Климунда что-то передал Иваницкому... Не успел рассмотреть,
какую-то бумажку.
- Вас понял. Преследуйте Климунду. Не спешите брать. Установите, где
живет. Возможно, прячет иконы на квартире. Сейчас подключим к
преследованию еще одну машину. Не мозольте глаза Климунде: меняйтесь...
Иваницкого беру на себя. - Козюренко помолчал и попросил совсем другим
тоном: - Помните, Яков Павлович, этот мерзавец может быть вооружен...
- В курсе... - уверенно ответил Шульга. - Счастливо вам!
- Теперь не упустим! - весело засмеялся Козюренко.
Таксист, пугая полудиких свиней, промчался по длиннющей улице села
Алахадзе и свернул по направлению к Гудауте.
- Гудаута, Новый Афон, Сухуми... - начал перечислять Саная. - А
может, он остановится в Эшере? - толкнул Шульгу локтем. - Ты был
когда-нибудь в Эшере?
- Где уж нам!
- О-о, ты не знаешь Эшеры! - оживился Саная, - Я тебя, миленький,
приглашаю. Поймаем этого негодяя и отпразднуем. Понимаешь, ресторан прямо
под открытым небом в ущелье. Форель тут плавает, лови и жарь, под белое
вино - лучше не придумаешь...
- Форели я еще не ел, - признался Шульга.
- Завтра - в Эшеру! - категорично произнес Саная. - Вот скоро будем
проезжать мимо, увидишь.
Но его предвидению не суждено было сбыться. Вскоре за развилкой
дорог, одна из которых шла на озеро Рица, таксист взял вправо - тут
начиналась извилистая горная дорога, ведущая на Золотой берег...
- И зачем он попер сюда? - удивился Саная. - Если на Золотой берег,
лучше ехать дальше по шоссе, потом - направо. Здесь же не дорога, а
сплошные повороты...
Они пропустили впереди себя другую оперативную машину и отстали на
полкилометра, чтобы не вызвать подозрения у Климунды. Минули поворот к
Мюсерскому ущелью, поднялись еще выше в горы и вдруг выскочили на открытое
место. Казалось, шоссе обрывается прямо в море, безграничное
сине-золотистое море. А сбоку на крутых зеленых склонах прилепились
домики, чуть дальше сползавшие к морю, стоявшие в зелени садов у самого
берега глубокой бухты.
Это и был Золотой берег...
Климунда вышел из такси на краю села. Оперативная машина проехала еще
метров сто и свернула на крутую боковую улочку. А в село уже въезжала
белая "Волга". Шульга видел, как Климунда толкнул ногой калитку усадьбы у
самого берега.
Майор остановился за деревьями и ждал, что будет дальше.
Климунда, взяв на веранде полотенце, начал спускаться по выдолбленным
в земле ступенькам к морю.
На пляже стояла маленькая палатка, рядом, в саду, - большая,
оранжевая. Людей было немного. Надо было действовать немедленно. Майор
сделал знак оперативникам, приехавшим в "Волге", обыскать комнату, а сам с
Санаей и еще с одним милиционером спустился вслед за Климундой.
Тот уже был в море. Плавал далеко, рассекая воду, как дельфин. К
берегу возвращался медленно, наслаждаясь водой и солнцем. Вылез, снял
купальную шапочку, растерся пушистым полотенцем.
Два грузина, а с ними еще один, в дешевенькой полосатой рубашке, шли
по пляжу у самой кромки прибоя. Они оживленно разговаривали о чем-то, и
Климунда уступил дорогу. Вдруг почувствовал, что его схватили за руки. Еще
ничего не понимая, рванулся, но эти двое держали крепко.
- Спокойно, - произнес ровным тоном Шульга, - спокойно, Спиридон
Климунда, без эксцессов. Твоя песенка уже спета.
Преступника, голого, в мокрых плавках, повели к милицейской машине.
...Иваницкий съел дешевенький обед в рабочей столовой, сел в автобус,
который шел в Гагру. Спустился по лестнице у вокзала и направился в камеру
хранения. Получил огромный чемодан, должно быть тяжелый, потому что вызвал
носильщика. Тот погрузил чемодан на тележку и покатил к выходу. Иваницкий
двинулся за ним.
- Минуточку, Омельян Иванович! - неожиданно прозвучало у него за
спиной.
Оглянулся и, увидев Козюренко, побелел как полотно, непроизвольно
прижав дипломат к груди. Но тут же овладел собой, заставил себя даже
улыбнуться.
- Добрый день, - ответил он. - Вот так встреча! Отдыхать приехали?
- Не совсем... - Козюренко дал знак оперативнику, и тот задержал
носильщика. - Чемодан ваш, Омельян Иванович?
Иваницкий уже все понял.
- Нет, не мой... - пробормотал он, охваченный ужасом. - Это меня
