"Волги" с киевским номером. В Запорожской области. Запоминается, а это им
ни к чему.
- Ни к чему, - согласился я. - Убив и закопав Бабаевского, бандиты
отъехали куда-то в чащу, где один из них переоделся. Потом переклеили
фотографию на водительских правах Бабаевского, подделали на ней печать и
двинулись обратно.
- Зарыв где-то милицейскую форму.
- Возможно.
- Что говорят эксперты? - вмешался наконец в разговор Каштанов.
Я сразу сообразил, чего хочет полковник.
- Бабаевский убит ударом тяжелого металлического предмета по правой
стороне затылка. Удар нанесен с огромной силой. Раздроблены черепные
кости. Били слева направо, вероятно, убийца левша.
Каштанов кивнул, и я понял, что он не нуждается в объяснениях.
- Загляните в картотеку, - приказал он, - может, найдете левшу с
челкой.
Дробаха потер ладони и заговорил мягко, словно все это не возмущало
его. Мне не понравилась манера следователя, лишь потом дошло, что у него
такой характер, точнее, привычка, и даже о вещах мерзких не говорил жестко
и с возмущением.
- Следовательно, мы можем представить себе картину преступления.
Бандиты остановили за Мелитополем "Волгу" Бабаевского. Преступник в
милицейской форме сел рядом с водителем, другой - за ним. Во время
поездки, то есть в течение пятнадцати - двадцати минут, узнали, что
Бабаевский едет в Крым на две недели, и не в санаторий или дом отдыха,
куда могли бы случайно позвонить родители убитого или сотрудники. Это
устраивало бандитов, и они приказали Бабаевскому свернуть на проселок к
птицефабрике. Здесь, выбрав удобный момент, попросили остановиться и убили
его. А дальше товарищ Хаблак довольно ярко нарисовал картину.
- Если в картотеке не найдем левшу с челкой, не знаю даже, за что
зацепиться, - сокрушенно сказал я. - Единственное, вещи Бабаевского.
Японский магнитофон.
- Точно, - согласился Каштанов. - Прошу заняться магнитофоном,
капитан Хаблак. Кажется, аппарат был испорчен, и Бабаевский собирался
исправлять его.
Дробаха подышал на кончики пальцев, будто хотел согреть их, и
вставил:
- По крайней мере, здесь есть какая-то перспектива. Правда, займитесь
магнитофоном, а я - картотекой.
В городе было несколько магазинов, где принимали на комиссию
радиотовары. Идя в первый из них - на Крещатике, - я думал, что, наверное,
эта наша магнитофонная версия лопнет как мыльный пузырь. Не такой он
дурак, этот лысый убийца, чтобы ждать, пока продадут магнитофон. Да еще и
неисправный. Сходит раньше в мастерскую. Он находился в Киеве больше
недели, пять дней слонялся без дела, ожидая, пока придут деньги в
сберкассу, - мог не торопясь подыскать покупателя магнитофона.
Предварительно починив его.
Я представил себе, какой страх колотил в эти дни лысого бандита и его
напарника. Ведь рассчитывали сразу получить деньги в магазине... Молодец
бухгалтер, не отступила от инструкции и этим хоть немного спутала карты
преступникам.
Но ведь, одернул я себя, потряслись немножко, а теперь-то все прошло,
и ловить их вам, капитан Хаблак, еще черт знает сколько.
По крайней мере, надо разослать по областям ориентировку. Может, за
что-нибудь и удастся зацепиться.
Кроме того, я был уверен, что этот лысый бандит (а судя по всему, он
был главарем, другой, с челкой, простой исполнитель) не остановится на
одном преступлении. В нем чувствовался размах, он мог предвидеть на много
ходов вперед, - такой вряд ли ограничится деньгами за "Волгу". Это также
давало какие-то шансы, но надеяться на них я не имел права: мое задание -
как можно быстрее задержать бандитов, чтобы предупредить их следующие
преступления.
Когда-то майор Худяков долго и нудно поучал нас, как именно должны
ежедневно вести себя работники милиции: ни на секунду не забывать, что мы
стоим на страже закона, быть пламенными патриотами, честными, преданными,
вежливыми и т. д. и т. п. А я думал, что, кроме всего этого, мы должны
иметь хорошую порцию злости. Да, именно злости - без нее я не представляю
себе нашей профессии. Хороших людей мы не разыскиваем, имеем дело с
хулиганами, преступниками и бандитами, тут добрым быть противопоказано,
тут кто кого, и ставка иногда - жизнь. Я знал, что поймаю убийц
Бабаевского, не могу, просто не имею права не поймать. Какой же из меня
тогда сыщик!
В магазине на Крещатике продавались два японских магнитофона. Один
был сдан на комиссию одиннадцатого июня, другой - через три дня
гражданином Васильковским. Записав его адрес и выяснив, что после
двенадцатого июня тут не продано ни одного японского магнитофона, я поехал
в другой комиссионный магазин на бульваре Леси Украинки.
Здесь продавались три "японца" фирмы "Sony". Однако все они были
сданы на комиссию до тринадцатого июня.
Я поговорил с симпатичным парнем - продавцом и узнал, что японские
магнитофоны можно отремонтировать только в двух мастерских. Одна из них
находилась неподалеку; решил направиться туда, прежде чем продолжить свой
не очень-то и перспективный марафон по комиссионным магазинам города. Но
оказалось, что поступил правильно, потому что уже через четверть часа
точно знал, что лысый бандит побывал в мастерской. Мне сообщили даже
фамилию вероятного покупателя магнитофона.
А произошло это так.
Приемщик мастерской в ответ на мой вопрос, можно ли отремонтировать
японский магнитофон, только тяжко вздохнул и лаконично ответил:
- Смотря что...
- Что-то неладно со звуком.
Приемщик ощупал меня внимательным взглядом.
- Принесите, - неохотно сказал он. - Только предупреждаю, запчастей
нет.
Я показал ему удостоверение, и приемщик сразу стал значительно
любезнее. Открыл дверь и пропустил меня в комнату, заставленную
радиоприемниками, радиолами, проигрывателями и магнитофонами. Придвинул
мне стул, а сам примостился рядом на ящике. Смотрел выжидательно.
- Припомните, не приносили ли вам после двенадцатого июня магнитофон
фирмы "Sony"? - попросил я.
- Приносили, - ответил он, не раздумывая.
- Кто и когда?
- Шестнадцатого. Подождите, шестнадцатого или семнадцатого, я не
помню. Я еще связал его с Федором. - Посмотрел на часы. - Скоро придет
Федор, он вам точно скажет.
- Помните этого клиента?
- Тут знаете сколько проходит.
- Может, хоть немного.
- Нет, не припомню.
- Прическа? Брюнет, блондин, рыжий?
- Кажется, лысый. Однако утверждать не могу. Вон Федор идет,
поговорите с ним.
Федор, длинноносый брюнет лет тридцати, отнесся ко мне недоверчиво.
Уставился тяжелым взглядом, и я подумал, что от его глаз вряд ли
что-нибудь укроется.
Это меня устраивало: в нашей профессии лучше иметь дело с людьми хотя
и недоверчивыми, но наблюдательными, чем с простодушными болтунами,
которые наговорят вам все, что угодно, лишь бы угодить.
- Товарищ из милиции, - представил меня приемщик, - интересуется
"японцем", которого ты ремонтировал. Дней десять назад - звук плавал,
помнишь?
- Сделал все, что мог, и должен работать, - ответил Федор
категоричным тоном.
- Да, мне говорили, что вы хороший мастер, - сделал я попытку
добиться его расположения. - Но меня интересует не магнитофон, а его
владелец.
- Клиент как клиент.
- Помните его? Опишите.
Федор на несколько секунд задумался.
- Лысый, горбоносый и ушами шевелит, - ответил он. - Морщинистый. Я
еще подумал: морщины не по годам.
Все совпадало: я шел по следам лысого бандита, но он опережал меня
приблизительно на две недели, а в наш век прогресса, когда из Киева до
Хабаровска можно добраться меньше чем за сутки, этот фактор со счетов не
сбросишь.
И все же я знал, что лысый мог наследить. Где-нибудь обязательно
ошибется.
- Быстро отремонтировали магнитофон? - спросил я.
- Что там делать... В тот же день. Клиент очень просил: и так,
говорит, загулял в Киеве, надо домой.
- Откуда же он?
- А мне не все ль равно...
- Жаль, очень жаль...
Федор внимательно посмотрел на меня.
- Что он натворил? - блеснул глазами. - Вижу, вам очень хочется взять
его за шиворот.
От этих ребят не было смысла таиться, и я объяснил:
- Бандит. Бандит и убийца.
- Ого! - воскликнул Федор. - А я бы никогда не подумал. Так себе,
озабоченный жизнью человечек. Деньги, говорит, потратил и хочет магнитофон
продать. Еще мне предлагал. На сотню меньше комиссионной цены.
- Почему же не купили?
- Я что, деньги сам печатаю? Знаете, сколько "японец" тянет?
- Знаю, но ведь на сотню дешевле.
- Мы мастера, - вдруг даже вскипел Федор, - а не спекулянты!
Погодите, он же, по-моему, с Кошкиным Хвостом связался. А Кошкин Хвост
своего не упустит.
- Что это за Хвост?
- Есть у нас такой... Когда-то в мастерской работал, весной уволился.
Боря - Кошкин Хвост.
Приемщик пояснил:
- Его так прозвали, потому как даже мурлычет, когда запах денег
почует. Мурлычет и будто хвостом вертит...
- Фамилия? - спросил я. - И где он сейчас работает?
- А нигде, - хмуро ответил Федор. - Паразит он, там десятку схватит,
тут четвертак... Связи у него по магазинам...
Этот Боря - Кошкин Хвост, конечно, не мог упустить "японца", которого
отдавали на сотню дешевле, мне захотелось немедленно разыскать его.
- Рыбчинский, - объяснил приемщик. - Борис Леонидович Рыбчинский. А
живет на Московской, вон от того переулка первый дом налево. Однако сейчас
вряд ли застанете: Борю ноги кормят, ему вылеживаться нельзя.
Вопреки этому пессимистическому прогнозу я застал Рыбчинского дома.
Должно быть, только потому, что вчера Боря хорошенько хлебнул, да еще и до
сих пор не оклемался: от него за несколько метров пахло перегаром и
красные глаза смотрели мутно.
Мое появление встревожило и напугало Рыбчинского: близко посаженные
глазки забегали, спрятались под бровями. Боря подтянул пижамные штаны и
умасливающе спросил:
- И почему это ко мне? Это же Вольдемар вчера тарелки бил... У меня
есть свидетели...
- Две недели назад вы, гражданин Рыбчинский, приобрели магнитофон
марки "Sony". - Я решил не церемониться с этим типом и сразу взял быка за
рога. - Так?
- А разве это запрещено?
- Магнитофон краденый.
- А я знал? Такой солидный человек!
- Сколько заплатили?
Кошкин Хвост сразу скумекал, что к чему, и назвал цену комиссионного
магазина.
- Зачем же вам было покупать аппарат, побывавший в ремонте, когда за
те же деньги могли приобрести новый?
- Отремонтированный? - схватился за голову Боря. - Обдурили!
- Вас, Рыбчинский, не так-то просто обдурить! - Я не дал ему
разыграть эту сцену. - Где магнитофон? Или уже продали?
Он, кажется, впервые в жизни обрадовался, что не успел сделать
бизнес. Это придало ему смелости.
- Мы ничего не продаем! - начал он с вызовом. - Мы покупаем для себя,
и в спекуляции вы меня не обвините!
- Вот что, Рыбчинский, - сказал я жестко, - с весны вы не работаете,
и я сделаю все, чтобы соответствующие органы присмотрелись к вашей
тунеядской жизни.
- Я же устраиваюсь...
- Помочь?
- Обойдусь.
- Знаете, сколько дают за спекуляцию?
- Это еще надо доказать.
- Докажем, - пообещал я. - Все докажем, а теперь покажите мне
магнитофон.
Боря еще раз подтянул штаны, полуоткрыл дверцы шкафа, стараясь не
показать мне его содержимое. И все же я заметил, что полки заставлены
разным радиобарахлом.
