- А у вас и правда хорошая память, - говорю я, потому что помнить
через столько дней такие детали сможет не каждый. - Припомните,
пожалуйста, один он был или с кем-нибудь?
- Один, - ни на мгновение не заколебался младший лейтенант. - Кстати,
- обрадовался, - еще одна деталь: если будете искать этого пройдоху,
пригодится. На подбородке у него ямочка, знаете, такой раздвоенный
подбородок...
- Брюнет или блондин?
- Лысый... - разводит руками. - Хотя брюнета запомнил бы, точно,
блондин, я же говорил, совсем мало волос осталось, но блондин.
- Паспорт его смотрели?
- Это вы на предмет фотографии? - догадывается. - Паспорт был в
ажуре. Все документы хорошие, не придерешься. Кстати, а что с настоящим
владельцем?
- Если бы знал...
- Ищете?
- Начали.
- Но ведь его нет уже две недели! - До младшего лейтенанта наконец
дошла суть того, что случилось. - Значит...
- Все может быть, - ответил я уклончиво. - Прощай, младший лейтенант.
Ты мне очень помог.
Вышел на улицу, взглянул на часы. Половина третьего, и сегодня уже
нечего делать.
Теперь первое - магазин: установить, кому продана белоснежная
красавица. Покупатель общался с лысым, снимавшим машину с учета, по
крайней мере два дня: на автомобильном базаре, где договаривались, и в
магазине, где оформляли продажу. Да и сам автомобиль надо осмотреть. Почти
две недели, как он у нового владельца, да чего на свете не бывает, может,
что-нибудь и сохранилось.
Магазин сегодня выходной, раньше, чем завтра в десять, в него не
попадешь. Я огляделся и направился к ближайшему телефону-автомату
позвонить Марине.
2
"Волгу" могли продать в Узбекистан, в Грузию, куда угодно, но
оказалось, что новый ее владелец живет в Быковне, на окраине Киева, и
добраться к нему можно автобусом за полчаса.
Я немного постоял перед домом Микиты Власовича Горобца. Это было
впечатляющее зрелище: двухэтажный кирпичный красавец с широкими окнами и
большой стеклянной верандой, он словно гордился собой, выставлял себя
напоказ - усадьба была обнесена не сплошным, глухим деревянным забором, а
оградой из высоких металлических прутьев, заостренных вверху. За прутьями,
правда, густо, плотно друг к другу росли подстриженные елочки, они
образовывали еще одну, в человеческий рост, вечнозеленую ограду - это было
действительно красиво и удобно, и я удивился вкусу хозяина дома. Наверное,
профессор или отставной полковник, почему-то подумал я: деньжата водятся,
захотелось шикануть, поездить на "Волге", - официально приобрести ее
трудно, вот и отправился на базар.
Честно говоря, мне стало немного жаль Микиту Власовича: должно быть,
"Волгу" придется пока что, до выяснения всех обстоятельств, отобрать, да и
потом дело решит суд - приятного мало.
На мой стук в калитку откликнулся пес. Лаял злобно и звенел цепью,
однако никто не шел отворять.
Я постучал еще раз и только тогда увидел, как открылась дверь
стеклянной веранды, и на высоком крыльце появился пожилой седой мужчина в
синих спортивных брюках и белой майке. Не спеша спустился с крыльца,
загнал пса в конуру и отпер калитку. Но не пропустил во двор. Стоял на
бетонированной дорожке, загораживая вход, и вопросительно смотрел на меня.
Я молча вынул удостоверение, он внимательно рассмотрел его и сделал
шаг в сторону.
- Прошу... - наконец улыбнулся, но улыбка получилась неискренней,
вымученной. - Входите, пожалуйста, но не знаю: уголовный розыск - и ко
мне...
Рядом с бетонированной дорожкой к веранде пролегала еще одна,
значительно шире, к большому кирпичному гаражу, построенному не один год
назад: масляная краска на железных воротах кое-где облупилась и выгорела
на солнце.
- По поводу покупки вами машины у гражданина Бабаевского, - объяснил
я.
- Прошу, - указал он на веранду, - прошу, но не понимаю, почему это
вас заинтересовало. Покупка оформлена через комиссионный магазин, все
законно, какие могут быть ко мне претензии?
Не отвечая, я направился к дому. Хотел остановиться на веранде, но
хозяин открыл дверь в комнату.
- В зале прохладнее, - пояснил он, - и больше тянет на беседу.
Моя версия с профессором сразу отпала: какой же профессор назовет
гостиную залом и скажет "тянет на беседу"? И все же "зал" был обставлен
действительно с профессорским шиком. Толстый китайский ковер чуть не на
весь пол, модная импортная "стенка" с хрустальными вазами и фужерами,
удобные кресла и диван. У окна фикус. Этот фикус совсем не гармонировал с
хрусталем и ковром, однако свидетельствовал об устоявшихся вкусах Микиты
Власовича Горобца или его супруги. В конце концов, какое мне дело до их
вкусов - в комнате и правда было прохладно; я опустился в кресло и с
удовольствием вытер платком пот со лба.
Хозяин не сел рядом, он отодвинул стул от стола и примостился на
самый его краешек, как бы подчеркивая, что у него нет времени
рассиживаться и он не рекомендует этого незваному гостю.
- Покажите, пожалуйста, документы на машину, - попросил я.
Горобец встал, вышел в соседнюю комнату и сразу же вернулся с
техническим паспортом, аккуратно обернутым целлофаном.
Я развернул документ. На первой странице все, как полагается: фамилия
Бабаевского, номера двигателя и шасси, номерной знак, на другой тоже все в
ажуре: печать автоинспекции, соответствующие подписи.
- Целлофаном обернули вы? - спросил я.
- Да.
Что ж, подумал я, это хорошо: возможно, на техпаспорте сохранились
отпечатки пальцев человека, выдававшего себя за Бабаевского. Шансов,
правда, не много, хотя все может быть.
Горобец протянул руку за паспортом, но я сделал вид, что не заметил
этого. Спросил:
- Где вы работаете, Микита Власович?
- Вахтером автопредприятия, - ответил он с вызовом, - но какое это
имеет значение и какие у вас претензии ко мне?
Я ждал всего, только не этого. У вахтера зарплата не больше ста
рублей, на какие же шиши построен двухэтажный дом и приобретена "Волга"?
Не торопясь я вынул из кармана кусок бумаги, аккуратно завернул в
него технический паспорт, спрятал. Краешком глаза не без удовольствия
следил за выражением лица Микиты Власовича. Деланно вздохнул и только
после этого счел возможным объяснить:
- Дело в том, что вы приобрели краденую машину, и мы сейчас
производим расследование.
Микита Власович побледнел. Побледнел, потому что, наверное, был
стреляный воробей и сразу сообразил, чем это может обернуться для него.
Однако все же еще не до конца поверил мне.
- У меня подлинные документы! - воскликнул он. - Заверенные
государственными учреждениями. Я заплатил за машину, и у вас нет никакого
права!..
- Но "Волга" краденая, - ответил я твердо, - и вы, уважаемый, на сей
раз лопухнулись.
Мне было приятно употребить именно это слово, потому что оно полнее
всего выражало суть сложившейся ситуации. Старый жук, пройдоха, способный,
очевидно, любого обвести вокруг пальца, сам угодил в западню.
- Не может быть... - уже не так уверенно произнес Микита Власович. -
Такой солидный и порядочный человек!
- Бабаевский?
- Да... Еще приглашал в гости...
- Он такой же Бабаевский, как вы - римский папа. Где познакомились?
- Где же знакомятся - на базаре.
- Какого числа?
- В воскресенье... Постойте, значит, тринадцатого июня. И черт меня
попутал - чертова дюжина...
- А во вторник оформили соглашение?
- Да, в понедельник он снял автомобиль с учета, и мы встретились во
вторник, в десять, у магазина.
- Сколько заплатили за "Волгу"?
- Есть же документ, - неопределенно ответил он. - Я заплатил деньги в
кассу.
- А сверх того?
Этих нескольких секунд Горобцу хватило, чтобы определить линию своего
поведения.
- Ничего, - ответил он твердо. - Я не имею дел со спекулянтами.
- Так я вам и поверил. За такую машину берут, кажется, двойную цену.
Я допустил ошибку, и Микита Власович тотчас же воспользовался ею.
- А это уже дело милиции, - сказал он не без ехидства, - бороться со
спекулянтами... распустили!..
Он махнул рукой и даже чуть приподнялся на стуле, словно хотел
произнести целую речь против мерзавцев, нарушающих законы, но, очевидно,
вовремя вспомнил, что у самого рыльце в пушку, и запнулся.
Теперь была моя очередь переходить в наступление.
- У вас большая семья? - спросил я.
- Жена и сын.
- Жена работает?
- Дай бог по хозяйству управиться.
- Сколько же платят вахтеру автохозяйства?
- А-а, вот вы о чем! - сообразил он. - Немного, девяносто пять рублей
в месяц.
- А за "Волгу" вы заплатили девять тысяч с гаком. Или вдвое больше!..
Но, если даже сойдемся на государственной цене...
- Мы подрабатываем на цветах.
- Эх, много ли на них заработаешь!
Микита Власович искоса бросил на меня взгляд какой-то странный, как
на дурачка. И тут этот старый воробей, как я понял чуть погодя, имел
несомненное превосходство над капитаном уголовного розыска.
- На жизнь хватает и на машину тоже, - ответил он. - И все по закону.
- Разберемся... - туманно пообещал я. - А теперь прошу вас описать
внешность человека, у которого вы купили машину.
Оказалось, что у Микиты Власовича зоркий глаз: его устный портрет как
две капли воды совпал с нарисованным лейтенантом Харченко.
- Давайте посмотрим машину, - предложил я, - В гараже?
- Где же ей еще быть? - мрачно пробормотал он. - Но "Волгу" я вам не
отдам!
- Это уже не от меня зависит, - весело сказал я, - как решит
начальство... Хотя мне кажется, что на нее будет наложен временный арест.
Как на вещественное доказательство.
Он не ответил и, ссутулясь, направился к выходу.
За гаражом тянулась большая стеклянная оранжерея. Она занимала чуть
ли не всю территорию усадьбы Горобца, - между нею и домом остался только
узкий проход. Я заглянул внутрь и увидел только несколько горшков с
довольно чахлыми растениями.
- И на этом зарабатываете? - я пренебрежительно ткнул пальцем в
горшки.
- Оранжереи существуют для того, чтобы выращивать цветы зимой, -
поучительно ответил Горобец.
- И что же вы разводите?
- Тюльпаны.
- Зимой?
- Когда же еще!
Вдруг я вспомнил большие красные тюльпаны, которые покупал Марине
Восьмого марта. Сколько же я тогда заплатил на Бессарабском рынке?
Кажется, по трешнице за штуку! И раскупили их у какой-то тетки за
несколько минут.
- Подгадываете к Восьмому марта? - спросил я.
- Приходится.
- И сколько же тюльпанов выращиваете?
Микита Власович смутился.
- Ну, тысяч девять - десять.. Как когда...
Вот тебе и вахтер автохозяйства! Если даже оптом по два рубля за
штуку, сколько выходит? Конечно, и дом можно построить, и каждый год
"Волгу" покупать.
Видно, Горобец что-то прочитал на моем лице, потому что начал
оправдываться:
- Отапливаем и освещаем электричеством, по счетчику платим. Рабочей
силы не используем. Все по закону.
Да, судить его нельзя. И все же - проклятый хапуга, нахал, сукин
сын... Пользуется любовью людей к прекрасному, наживается на лучших
чувствах.
И куда смотрят местные органы?
Дав себе слово сегодня же позвонить в эти органы, я пошел осматривать
машину.
Белая "Волга" стояла в просторном окрашенном помещении, как королева.
Микита Власович был-таки настоящим хозяином - отполировал машину до
блеска, и я с неудовольствием подумал, что вряд ли найду в ней что-нибудь
